– А мы, Кобболды, не принимаем ценных подарков от красавчиков из Голливуда.

– Я совершенно на них не похож. И потом, что значит «не принимаем»? Вы его приняли.

– Могу вернуть.

– Лучше отдайте Шорти.

– Прекрасная мысль. Так и сделаю. Видишь, Шорти, марка – твоя. Поблагодари дяденьку.

– Спасибо, – рассеянно сказал граф. События развивались слишком быстро, словно он попал в водоворот. Кроме того, он ощущал, что тут есть какая-то неточность.

– Кончилась духовная брань, – продолжал Майк. – Ваша совесть может поплевать на ладони и взяться за дело. Вы согласны?

– Д-да… К-конечно… Но…

– Что такое?

– Эта проклятая марка стоит полторы тысячи. Я не могу отнимать у тебя столько денег, – обратился он к дочери. – Лучше одолжи мне две сотни.

– Какая чепуха, Шорти! Все мое – твое.

– Спасибо, душенька. Прямо не знаю, что сказать.

– Поблагодари Майка.

– Спасибо, Майк. Вы щедры, как принц.

– Да, – согласился Майк. – Я вообще прекРассн. Но вернемся к делу. Марку мы крадем. Принято? Хорошо. Теперь – как? Думаю, это нетрудно. Выведаем у Дезборо со всей нашей тонкостью, где его жена держит альбом. Вероятно, в столе или в секретере. Берем хорошую отвертку…

– Но…

– Шорти, миленький, не усложняй, – попросила Терри. – Другого пути нет. К Дезборо подъеду я.

Она вышла. Граф подрагивал. Майк заботливо на него смотрел.

– Вижу, – заметил он, – вы еще в упадке. В чем дело? Опять совесть?

Лорд Шортлендс понял, что ему мешало.

– Мой дорогой, если Адела увидит, что ее стол взломан, она заподозрит меня.

– Ну и что? А вы засмеетесь. «Что будешь делать?» – осведомитесь вы, присовокупив: «Хо-хо» или «Э?», по вкусу. Леди Адела будет молча кусать губы.

– Молча?

– А что она может ответить?

Лорд Шортлендс издал такой печальный звук, что Майк похлопал его по спине.

– Хвост пистолетом! – сказал он. Лорд Шортлендс не ободрился.

– Хорошо вам говорить «хвост». Мне это все не нравится. Да я и не смогу взломать никакой стол.

– И это вас тревожит? Я же вам помогу.

– Поможете?

– Конечно. Это дело для молодых.

– Спасибо вам большое.

– Не за что.

– Надо бы Терри за вас выйти. Где она найдет такого хорошего мужа?

– Так ей и скажите. Я сам это чувствую. Она вам не давала понять, в чем загвоздка?

– Нет.

Открылась дверь, вернулась Терри, села, и Майк заметил, что она погасла. Лорд Шортлендс тоже бы это заметил, если бы что-нибудь замечал.

– Ну? – сказал Майк.

– Ну? – сказал граф.

– Я видела Дезборо, – призналась Терри.

– Узнала то, что нужно?

– Узнала то, что ненужно.

– Говори понятней. Она вздохнула.

– Я просто не хотела сразу вас пугать. Дезборо подозревает Стэнвуда.

– В чем? – вскричал граф.

– В том, что он – не Росситер.

– Спинк же его признал!

– Он подозревает и Спинка. «Что мы, в сущности, о нем знаем?» – сказал он и привел массу примеров, когда дворецкий оказывался преступником. Лучше бы он не читал столько детективов.

– Почему он заподозрил Стэнвуда?

– Заговорил с ним о марках, а тот ничего не знает. Жаль, что у Стэнвуда такая преступная внешность!

– Что Дезборо думает делать?

– Понятия не имею. Пока что положил марку в конверт и запер в сейф.

Они помедлили.

– В сейф? – спросил наконец Майк.

– Да.

– А где он?

– В библиотеке.

– Какая глупость! Да, этого я не предусмотрел. Пойду, подумаю. Если что нужно, я – у себя. Нет, это надо же, в сейф!

Когда он вошел в свою комнату, с кресла поднялся Стэнвуд.

Глава XIV

Стэнвуд выглядел неважно. Обед с устрашающей леди и беседа с ее мужем сделали свое дело. Когда представители Индианы или Миннесоты садились ему на лицо или на живот, он испытывал неудобство, но таких испытаний у него еще не бывало. Посмотрев на него, вы бы сказали, что душа его прошла сквозь горнило, и попали бы в точку. Во всяком случае, Майк после первого взгляда кинулся к шкафу, вынул фляжку и вручил ее другу

– Спасибо, – сказал тот, отхлебнув побольше. – Ох, что я пережил!

– Что ж, – отвечал Майк, переходя к суровости, – сам напросился.

– А кто этот субъект в очках?

– Дезборо Топпинг, муж хозяйки.

– Он говорил со мной о марках, – поведал Стэнвуд, содрогаясь при одном воспоминании.

– Чего же ты хочешь? Втерся в дом под видом филателиста, а тут еще один филателист. О чем ему с тобой разговаривать?

– Да я в жизни не видел этих альбомов! Раньше я думал, только дети собирают марки. А теперь, куда ни взгляни, – филателист. С ума посходили, как ты думаешь?

Майк не собирался вступать в академическую дискуссию.

– Зачем ты сюда полез? Я же тебе сказал, сиди на месте, жди указаний.

– Да-да. Но мне показалось, ты немного спекся. Скажем так, утратил хватку. В общем, когда Спинк пришел, я принял его план.

– Куда он пришел?

– Ко мне, сразу после тебя. Мы же с ним давно знакомы. Он служил у отца.

– Да, знаю.

– Вот. Я ему рассказал про эти снимки и попросил совета. А он говорит, это легче легкого. Выдайте себя за Росситера, и дело в шляпе. Ну, я согласился, он позвонил вашей леди, а она меня пригласила в самое логово.

– Что он сказал про альбом?

– Да ничего, в сущности. Просто он ему нужен.

– Еще бы! Там марка в полторы тысячи.

– Вот это да!

– Мало того, она принадлежит Терри. Доказать это нельзя, а твой Спинк теперь докажет все что угодно. Ты, несчастный, обобрал бедную девушку.

– Не понимаю.

– Сейчас объясню, – ответил Майк и объяснил. Когда он закончил речь, Стэнвуд корчился от муки. Оружие просто торчало из его души ^[19].

– Что же ты раньше не сказал?

– А как я мог знать, что ты полезешь в замок?

– Если Спинк получит марку, Шортлендс не сможет жениться на этой поварихе.

– Спинк купит ее согласие. Стэнвуд сокрушенно покачал головой.

– За Спинка ей выходить нельзя. Ты смотри, а я-то думал, он хороший парень! Откуда я мог знать, что это – бес в человеческом облике? Если ты бес, так себя и веди. Вот что, старик, теперь дело за тобой. Забудь, чему учили в детстве, и сопри марку.

– Я об этом думал. Но она в сейфе.

– Значит, надо взломать сейф.

– Как?

– Попроси Огастеса.

Майк просто ожил. Глаза его засияли тем светом, которым сияют глаза осажденного гарнизона, заслышавшего, что идет морская пехота.

– Ах ты господи! Я и забыл, что он медвежатник.

– Взломает за милую душу.

– Он тут, с тобой?

– Конечно.

– Старик, – произнес Майк дрожащим голосом, – забудь все, что я наговорил. Назвал тебя толсторылым кретином…

– Нет, не назвал.

– В уме, про себя. Начал ты плохо, а кончаешь – блестяще. Огастес! Так всегда, время рождает героя. Прости, отлучусь на минутку, скажу сообщникам.

Однако, не успел он выйти, появилась Терри, а за нею – лорд Шортлендс.

– Мы больше не могли ждать, – сказала она. – Мы решили… О, Стэнвуд! Здрасьте.

– Привет, Терри. Пип-пип, ваша светлость.

Терри глядела сумрачно и с укоризной.

– Да, натворили вы дел, теперь не распутаешь!

– Простите. Майк мне растолковал.

– Поздно сокрушаться, – прибавил пятый граф.

Он был так печален, что Майку захотелось его приободрить. Для начала он крикнул «Огэй!» отчего граф подпрыгнул, как лосось на крючке, а Терри задрожала.

– У меня хорошие новости, – пояснил Майк. – Благая весть. Проблема решена.

– Что!

– Решена. Все очень просто. Взламываем сейф. Терри закрыла глаза, явственно страдая.

– Видишь, Шорти, он всегда найдет выход. Мы взламываем сейф.

– Вы умеете их… э… взламывать? – осведомился граф.

– Лично я не умею. Но у меня есть друзья-специалисты. Пригласим Огастеса Ворра.

– Вора?

– Что еще за Огастес?

– Мой камердинер.

– Пока он не попал на собрание методистов, – пояснил Майк, – он был медвежатником.

Терри утратила мрачность. Мало того, лицо ее озарилось радостью.

– Это просто чудо! А он хороший специалист?

– Великолепный. По его словам, имя Ворра высоко ценилось в преступном мире.

– Однако, удачная фамилия!

– Я это заметил по своей тонкости. Вижу, тонки и вы. Приятно представить, что нас ждут словесные поединки у камина. Вообще-то насчет фамилии говорят все, кому не лень, но это – другое дело. Только у нас с вами – тонкий, острый ум.

– Если он обратился, он не станет красть.

– Ничего, убедим. Он увидит, что мы правы. Кроме того, он сноб. Будет счастлив выручить графа. У вас есть корона, Шорти?

– А, что? Корона? Да, где-то лежит.

– Тогда наденьте ее на время переговоров, так это, набекрень.

Советы не пригодились, поскольку раздался громкий стук, потом – возглас «Хо!», и вошел герой, рожденный временем.

– Пришел посмотреть, дорогуша, как вы тут, – сказал Огастес. – А, мое почтение! Не знал, что у вас гости. Пардонт.

Он повернулся, чтобы уйти, но Майк его перехватил.

– Не дурите, Огастес. Вы нам как раз нужны. Мы собирались послать за вами ищеек. Значит, приехали в старый замок?

– Ну! Неплохое местечко. Куда окно выходит? В сад? Вот это да, одни розы! Как говорится, шик-блеск. Что ж, наслаждайтесь, как их, земными благами. Расплата не дремлет.

– К чему эта грозная нота?

– Да так, чувство такое. Как говорится, нечестивый цветет-цветет, да и завянет.

– По-вашему, я нечестив?

– А то как же! Обманщик. Дал бы вам одну книжечку, но я их все в спешке забыл. – Огастес покосился на Терри и произнес, прикрыв рот рукой: – А это, пардонт, что за особа?

– Простите, забыл представить, – сказал Майк. – Ну, Стэнвуда вы знаете. А лорда Шортлендса, скорее – нет.

– Рад познакомиться, – сказал граф.

– Здрасьте, милорд, – отвечал взволнованный Огастес.

– Добро пожаловать в наш замок.

– Благодарствуем, милорд. Это надо же, в замок! Снаружи-то я его видел, как говорится, в молодые дни. Помню, приехал на велосипеде, сэндвичей прихватил…

– Кроме того, – заметил Майк, – вас удивляет, должно быть, что вы вошли в дверь, а не влезли в окно.

Огастес был явно шокирован, и Майк извинился.

– Виноват. Но эту тему мы скоро затронем. Перед вами – дочь лорда Шортлендса, леди Тереза, известная вам по моей корреспонденции. Благодарю, – вставил он, увидев, что верный слуга поднял большой палец. – Рад, что вы одобрили мой выбор. Присаживайтесь, вот – удобное кресло.

– Подложить подушечку, мистер Ворр? – спросила Терри.

– Сигару не хотите? – осведомился лорд Шортлендс.

– Я предложил бы выпить, – сказал Майк, – но Стэнвуд ничего не оставил.

Эти слова были не к месту. Огастес, пребывавший в состоянии, которое буддист сравнил бы с нирваной, а именно – куривший сигару, откинувшись на подушку, поджался и помрачнел.

– Хо! – сказал он. – Опять вы пьете? Ладно, умываю руки. Хотите сгубить печень, дорогуша, губите, мне-то что? Как говорится, полная индифергентность.

Все смущенно помолчали. Майк смотрел на графа, Терри – на Стэнвуда, и с многозначительным намеком. Стэнвуд был не очень умен, но понял, что надо внести мир.

– Вы уж простите, Огастес, – сказал он. – Провинился!..

Огастес цыкнул зубом.

– Он больше не будет, мистер Ворр! Огастес не отвечал.

– Леди Тереза с вами говорит, – мягко заметил Майк. – Кстати сказать, дочь лорда Шортлендса связана по материнской линии с Бинг-Браун-Бингсами и Фостер-Френчами. Конечно, сассекскими, а не этими, из Девоншира.

Огастес словно очнулся от обморока, бормоча: «Где я?» Он поморгал сквозь роговые очки, буквально впивая родовитость Терри, и мгновение-другое казалось, что он отвесит поклон. Во всяком случае, он склонил голову, а суровость исчезла из его взгляда.