Джин Соул: Девять хвостов бессмертного мастера. Том 5

© Д. Соул, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Выдержки из «Лисьего Дао»

Лисы в жизни руководствуются мудростью предков, которую называют Лисьим Дао и к которой приложила лапу каждая уважающая себя лиса.

По сути, это свод общих лисьих правил, часть которых является пословицами и поговорками.

1. Всякая лиса знай свой хвост.

2. После перекуса погрей на солнце пузо.

3. Ешь молча, чтобы влезло больше.

4. Ешь впрок – запасай жирок.

5. Береги нос смолоду – не помрешь с голоду.

6. Хвост лисы – половина красы, а все остальное прилижется.

7. Не умеешь мышковать – не пугай мышей, а мышкуешь – морду об землю не разбей.

8. На чужой хвост зубами не щелкай.

9. Лиса идет, куда нос ведет.

[434] Решается судьба наследников Ху

Ху Сюань крепко прижимала к себе безутешно рыдающего Ху Вэя и гладила его по ушам. Она была старше, но и сама едва сдерживала слезы: глаза предательски блестели. Их мать умерла, и они теперь остались одни на всем лисьем свете.

С матерью они не так уж часто виделись, и у них был отец, и куча дядюшек, и все лисы поместья Ху, но мать они все равно любили больше всех: в редкие встречи она читала им сказки и пела песенки, и ее глаза льдисто сверкали в полумраке спальни, куда отец приводил их ненадолго в отведенные дни. А вот теперь ее не стало.

Ху Сюань младшего брата очень любила и, как могла, утешала, но слезы градом катились по лицу Ху Вэя, а хвост Ху Сюань, который та использовала вместо платка, давно промок.

– Не плачь, А-Вэй, – уговаривала Ху Сюань, – цзецзе с тобой, цзецзе не даст тебя в обиду.

Но это были лишь слова. Ху Вэй даже в таком возрасте не нуждался в лишней опеке. Это был лисенок самостоятельный и задиристый, про него в поместье Ху даже сложили присловье: «Обидеть проще простого, теперь убежать попробуй».

В обидчика младший Ху вцеплялся намертво, зачастую превратившись в лиса. Зубы у него были крепкие, а когти острые, так что шерсть летела клочками, считай, повезло, если убрался с уцелевшим хвостом. Младший Ху воинственно фыркал и отплевывался от набившейся в рот шерсти. Желающих испытать на себе лисий гнев младшего Ху теперь не находилось.

А вот саму Ху Сюань задирали. До лапоприкладства не доходило: все-таки будущая глава Великой семьи Ху, но ее дразнили из-за кудрявой шерсти. Ху Сюань очень переживала, что не такая, как все. Полностью трансформироваться в человека она еще не выучилась, приходилось ходить с лисьими хвостами и ушами.

В лиса она превращаться не любила по той же причине: лисом она выглядела еще нелепее, чем в человеческом обличье. Ни в поместье Ху, ни в Лисограде других кудрявых лис не было.

«Феномен в единственном экземпляре», – ехидничали задиры… до того момента, когда это услышал Ху Вэй: после хорошей трепки ехидничать и зубоскалить им почему-то сразу расхотелось.

На время траура поместье Ху притихло, закутанное в белый креп, бумажные фонари из белой же бумаги стройными рядами свисали с потолков. Лисы-слуги старались ходить на кончиках пальцев: Ху Цзин, глава Великой семьи Ху, отец Ху Сюань и Ху Вэя, был мрачен и велел, чтобы в поместье никто лишний раз и не тявкал.

Горький плач младшего сына раздражал. Ху Цзин хотел было выругать его, но Ху Сюань так на него глянула, что у старого лиса язык онемел. Признаться честно, старшую дочь Ху Цзин побаивался. Ху Сюань была лисенком странноватым, не говоря уже о ее кудрявости.

Через несколько дней траура дядюшки Ху собрались в павильоне собраний, чтобы решить судьбу детей Ху Цзина. Сам он тоже присутствовал.

Ху Сюань подслушала их случайно: она ловила стрекозу, чтобы порадовать Ху Вэя, и подбежала почти под самые окна павильона.

Мать их, как услышала Ху Сюань, была лисьим знахарем. Согласно Лисьему Дао, лисьи знахари-мужчины не могли заводить лисят, но для лисьих знахарей-женщин делалось исключение, при условии, что одного лисенка из помета посвятят в лисьи знахари, чтобы соблюдать лисьезнахарское равновесие.

Обо всем этом Ху Сюань слышала впервые, а поскольку она была лисенком любознательным, то подкралась еще ближе, чтобы ничего не пропустить.

– Таков был уговор, – сказал шестой дядюшка Ху, который по совместительству был еще и лисьим знахарем. – Ты ведь не посмеешь его нарушить, Ху Цзин? Гляжу я на твою морду и вижу, что желанием исполнять предписанное ты не горишь.

– Я знаю правила, – хмуро ответил Ху Цзин, – но не слишком ли мал Ху Вэй, чтобы отдавать его в ученики? Он еще мелкий лисеныш, какой из него ученик лисьего знахаря?

– Сгодится, – возразил шестой дядюшка Ху. – Лисьи знахари уже справлялись о нем.

Ху Сюань широко раскрыла глаза. Ху Вэя собирались забрать из семьи и отдать в ученики какому-то лисьему знахарю, чтобы продолжить традицию, завещанную Лисьим Дао.

О лисьих знахарях Ху Сюань знала мало, но слышала шепотки слуг: лисьи знахари живут как монахи, им запрещается почти все на свете. Ху Вэй был живым и энергичным лисенком, своевольный и страшно упрямый, такая жизнь не по нему!

«Я этого не допущу», – подумала Ху Сюань решительно и полезла в павильон прямо через окно.

Пока она лезла, она подслушала еще и о Тьме, страшном бедствии, поражающем демонов испокон веков. Вероятно, она подслушала бы еще много чего, но не удержалась и, сорвавшись с подоконника, шмякнулась прямо на пол.

– А-Сюань? – воскликнул Ху Цзин, хватая ее за хвост и поднимая с пола. – Что ты здесь делаешь?

На мордах всех дядюшек Ху ясно читался ответ: «Подслушивает».

– Отец, – сказала Ху Сюань невозмутимо и степенно, будто рука отца не держала ее за хвост, что было довольно унизительно для лиса, – я хочу стать лисьим знахарем.

Ху Цзин от неожиданности разжал пальцы. Ху Сюань снова шмякнулась на пол, но довольно ловко вскочила на ноги и одернула одежду.

– Что ты сказала? – грозно спросил Ху Цзин.

– Я хочу стать лисьим знахарем, – твердо повторила Ху Сюань, решившая стоять на своем, даже если ей придется лишиться части хвостов. Что угодно, но Ху Вэй лисьим знахарем не станет!

– Глупости! – резко сказал Ху Цзин. – Ты старшая, ты унаследуешь семью Ху.

– Я не хочу наследовать семью Ху, – возразила Ху Сюань, внутренне готовясь к трепке. – Я хочу стать лисьим знахарем.

– Вот заладила!

Дядюшки Ху принялись шептаться. Положа лапу на сердце, они не думали, что Ху Сюань годится в будущие главы семейства: она была чудаковата, не казалась особенно сильной, да и кудрявая к тому же… Ху Вэй больше походил на наследника: рыжий, нахальный, ершистый.

– Слушай, Лао Ху, – подал голос наконец шестой дядюшка Ху, – а малявка дело говорит. Раз хочет, почему бы…

– Фыр! – еще грознее прежнего рявкнул Ху Цзин. – Глупости! Младшие дети семью не наследуют, таково Лисье Дао.

– Но младший больше подходит, – осторожно возразил шестой дядюшка Ху.

– Ни за что! Нельзя нарушать лисью традицию.

– Давайте голосовать, – предложил шестой дядюшка Ху. – В Лисьем Дао сказано, что спорные вопросы решаются голосованием. Кто за то, чтобы в лисьи знахари отдать Ху Сюань? – И он первым поднял лапу.

Все остальные дядюшки тоже подняли лапы: кто правую, кто левую, а кто и обе сразу. Ху Сюань, подумав, тоже руку подняла, за что схлопотала от отца подзатыльник.

– Я глава семьи Ху! Мой голос стоит всех ваших! – раздраженно сказал Ху Цзин.

– Лисий совет главнее главы семьи, – возразил шестой дядюшка Ху. – Решение принято. Ху Сюань станет лисьим знахарем.

Ху Цзин зарычал, схватил Ху Сюань за шиворот и встряхнул:

– И что ты собираешься делать, когда станешь лисьим знахарем? Это тебе не игрушки!

Ху Сюань, даже раскачиваясь, не растеряла твердости лисьего духа и ответила:

– Я стану лисьим знахарем, изучу все-все лисьи техники и найду лекарство от проклятия Тьмы.

Дядюшки Ху явно были впечатлены ее ответом. Но говоря это, Ху Сюань думала: «Я спасу А-Вэя от столь незавидной участи».

– Вот должный настрой! – сказал шестой дядюшка Ху. – Еще хвосты прятать не умеет, а уже строит грандиозные планы по спасению лисьего мира. Из нее выйдет хороший лисий знахарь.

– Да, да, – принялись подтявкивать остальные дядюшки Ху.

– Что ж… Пусть будет так, – процедил Ху Цзин, скрипя зубами.

Так судьба маленьких лисят была решена: Ху Сюань отдают в ученики лисьему знахарю, Ху Вэя делают наследником семьи Ху.

[435] Серебристый лис

В назначенный день шестой дядюшка Ху взял Ху Сюань за руку и повел ее в Лисоград, в лисьезнахарский квартал, где особняком жили лисьи знахари.

С собой Ху Сюань разрешили взять только узелок с одеждой. Ни игрушки, ни книжки взять не позволили. Ху Сюань была несколько расстроена прощанием с младшим братом: тот намертво в нее вцепился, его с трудом оттащили.

– Я вернусь, А-Вэй, – пообещала Ху Сюань, в последний раз потрепав Ху Вэя по ушам, – выучусь на лисьего знахаря и вернусь.

Она уже успела вынюхать, что лисьим знахарям не обязательно было оставаться в лисьезнахарском квартале, многие жили в родительских норах.

Шестой дядюшка Ху привел ее к каменной стене с воротами и сказал:

– Стой здесь, пока кто-нибудь из знахарей не заберет тебя с собой.

Ху Сюань поглядела на ворота. Лисы ходили туда-сюда, не обращая на них внимания.

– А если меня никто не заберет? – спросила Ху Сюань с беспокойством.

– Кто-нибудь да заберет, – махнул рукой шестой дядюшка Ху. – Ты должна стоять и никуда не уходить, сколько бы дней ни прошло. Это докажет твою решимость стать лисьим знахарем.

Ху Сюань этот ответ не успокоил. Она переживала из-за своей кудрявой шерсти. Кто захочет взять в ученики кудрявого лисенка? Кому такой понравится?

– А если никто не заберет? – проскрипела она с отчаянием в голосе, подергав шестого дядюшку Ху за рукав.

– Никогда еще такого не было, – сказал шестой дядюшка Ху и ушел.

Ху Сюань осталась перед воротами одна. Лисы входили и выходили, поглядывали на нее, кто-то посмеивался и даже показывал пальцем на ее кудрявый хвост, но ни один не подошел к ней.

«Если бы я научилась прятать хвост и уши, тогда бы все было по-другому», – приуныла Ху Сюань. Но она еще не умела этого делать.

День сменился вечером, а вечер ночью: в лисьезнахарском квартале зажглись огни. Ху Сюань так никто и не забрал.

Она уже устала стоять, ей хотелось есть и пить. Она поймала какого-то ночного сверчка и съела, хотя сверчки не были любимым блюдом Ху Сюань, а потом свернулась клубком на своем узелке и заснула.

Проснулась она от утренней сырости. Огни уже погасили, но лисы еще не проснулись. Ху Сюань встала, повозила ладонью по лицу и опять принялась стоять и ждать.

К полудню начался дождь. Зонта у Ху Сюань не было, а хвост был еще недостаточно длинным, чтобы укрываться им, так что пришлось стоять и мокнуть. Она подметила, что кудряшки выпрямляются, когда намокнут. Вот если бы всегда шел дождь, тогда никто бы и не знал, что она кудрявая… Ху Сюань приложила уши, чтобы в них не натекла дождевая вода. Выглядела она, должно быть, жалко.

Наконец дождь прекратился: вернее, Ху Сюань показалось, что дождь прекратился. Она удивленно посмотрела себе под ноги, потом чуть дальше. Над ней дождя не было, а поодаль он все еще шел. Ху Сюань несколько озадачилась: если уж дождь и идет, то он должен идти везде. Она подняла голову, чтобы поглядеть на небо, и увидела над собой зонт.

– Почему ты здесь мокнешь? – спросил кто-то.