Ху Сюань вытянула шею, чтобы выглянуть из-под края зонта на того, кто закрыл ее от дождя. Это был высокий молодой лис с роскошным серебристым хвостом и такого же цвета ушами. То, что отдав зонт лисенку, он мок под дождем сам, его нисколько не смущало: хвост у него был длинный, он накрыл им голову. Волосы у него были светлые, слегка серебрящиеся, в тон шерсти, а глаза – бледно-голубые. Очень редкий окрас для лиса. Белое одеяние говорило, что он из лисьих знахарей.

«Уж этот меня точно не возьмет, – подумала Ху Сюань, мрачнея. – Была бы я таким шикарным лисом, не взяла бы…»

– Мне сказали ждать здесь, – ответила Ху Сюань, – пока меня кто-нибудь не заберет, но я жду уже второй день, а меня никто не забирает.

– Ах, вот как? – сказал серебристый лис. – Значит, ты хочешь податься в лисьи знахари?

– Хочу или нет, а придется, – сказала Ху Сюань, решившая, что ей уже нечего терять. – Но если меня не заберут, то, конечно, я умру здесь с голоду или простудившись. Надеюсь, тогда долг будет засчитан, и моему брату не придется тоже через это пройти. Его бы взяли, он нормальный лис.

– Нормальный? – переспросил серебристый лис. – А ты нет? Поэтому тебя послали сюда, чтобы отдать долг? Что вы задолжали лисьим знахарям?

– А… – Ху Сюань с силой вытянула свой хвост. – Конечно, я ненормальная. Я кудрявая. Никто никогда не видел, чтобы лисы были кудрявыми. Поэтому вряд ли меня заберут. Такое позорище… – Она раздраженно отпихнула хвост обратно за спину. – Но один из детей лисьего знахаря-женщины обязательно должен стать лисьим знахарем, поэтому я буду стоять здесь, даже если меня не заберут.

– Значит, ты не хочешь, чтобы лисьим знахарем сделали твоего брата? – уточнил серебристый лис.

– Конечно, не хочу! – воскликнула Ху Сюань. – У лисьих знахарей самая незавидная роль в лисьем мире.

– Ты так считаешь? – отчего-то развеселился серебристый лис.

– Конечно. Мне даже игрушки взять с собой запретили.

Серебристый лис принялся хохотать, прижав ладонь к своему боку. Ху Сюань почувствовала, что краска заливает лицо.

– Ты слишком мала, чтобы становиться учеником лисьего знахаря, – сказал серебристый лис. – Игрушки? Ты хотя бы читать умеешь?

Ху Сюань слегка взъерошилась:

– Умею. И писать тоже.

– Вот как? И сколько лисьих знаков ты знаешь?

– Две тысячи, – сказала Ху Сюань.

– Сколько? – выгнул бровь серебристый лис и перестал смеяться. – Ты меня не обманываешь?

– Наверное, обманываю, – подумав, сказала Ху Сюань. – Отец говорил: чтобы читать Лисье Дао, нужно знать две тысячи лисьих знаков.

– Ты читала Лисье Дао? – изумился серебристый лис.

– А вы не читали? – спросила Ху Сюань, не слишком понимая, почему тот удивляется. Ведь все лисы должны знать Лисье Дао. А как его узнаешь, не прочитав?

– Не в таком возрасте, – отозвался серебристый лис.

Дождь между тем перестал. Серебристый лис сложил зонт и помотал хвостом в разные стороны, чтобы его высушить. Ху Сюань тряхнула ушами, но все равно выглядела жалко, по ее мнению: с одежды буквально ручьем текло, а хвост стал похожим на палку с нацепленной паклей, про волосы и говорить нечего.

Серебристый лис поглядел на нее, прикусив нижнюю губу острыми зубами, взял ее за руку и велел:

– Идем со мной.

– Отец говорил, – сказала Ху Сюань, не двигаясь с места, – что нельзя ходить с незнакомцами.

– Какой смышленый лисенок, – фыркнул серебристый лис. – А мне отец говорил, что нельзя подбирать с улицы… невесть что.

Ху Сюань хорошенько подумала и сказала:

– Я Ху Сюань, а не «невесть что».

– А я не незнакомец, – снова развеселился серебристый лис, – а Ху Баоцинь.

Ху Сюань опять хорошенько подумала и сказала:

– Приятно познакомиться. Как поживаете?

[436] В подмастерьях

Серебристый лис привел Ху Сюань в большой дом, упирающийся задним фасадом прямо в демонический лес. Как выяснилось позже, выстроен дом был по окружности таким образом, чтобы стены и террасы смыкались вокруг внутреннего двора. Выстроили этот «дом-бублик», вероятно, в стародавние времена: такие дома сейчас в Лисограде не строили, – но он хорошо сохранился.

Их встретили лисы-слуги. Ху Баоцинь велел, чтобы Ху Сюань переодели и высушили ей хвост, и это было в точности исполнено. Одежду ей дали невзрачную, но Ху Сюань щеголихой не была, ей было все равно, во что одеваться. Ее больше расстроило, что высушенная шерсть закудрявилась с новой силой. Лисы-слуги и ухом не повели, вероятно, были вышколенные. Но когда один из них взял лисенка за руку, чтобы отвести ее к хозяину дома, Ху Сюань поняла, что это не лис и вообще не живое существо.

Лисы умели превращать мелкие предметы в то, что им нужно. К примеру, в мире смертных они часто обманывали людей, подсовывая им листья вместо монет. Но чтобы создать фамильяра «в натуральную величину», который не терял бы формы и даже обладал способностью понимать приказы хозяина, нужно было обладать чудовищной демонической силой. Насколько Ху Сюань знала, ни ее отец, ни кто-то из дядюшек Ху делать этого не умели. Выходит, лисьи знахари сильнее остальных лис?

Лис-фамильяр привел Ху Сюань во внутренний двор: там были другие разновозрастные лисята в точно такой же одежде, что и Ху Сюань. Она была самой младшей. Они вытаращились на нее, кто-то затявкал и стал показывать пальцем на ее кудрявый хвост. Ху Сюань хотелось провалиться сквозь землю, но она старалась держаться с достоинством.

«Выпендривается», – решили они и принялись ее задирать.

Это было очень обидно, но Ху Сюань крепко стиснула зубы и смолчала. Ее младший брат, вероятно, уже давно бы вцепился в обидчика и проредил ему шерсть. Зубы и когти у Ху Сюань тоже были острые и крепкие, но она не стала начинать драку: ее могут выдворить, если посчитают зачинщиком. Конечно, унизительно терпеть насмешки и подначки, но даже это лучше, чем одной стоять под дождем за воротами лисьезнахарского квартала.

Раздался резкий звук, похожий на удар хлыста. Это Ху Баоцинь вышел на террасу и ударил сложенным веером по ладони, призывая к вниманию.

– Тому, – ровным голосом сказал серебристый лис, – кто скажет или сделает что-то подобное снова, находясь в этом доме, я собственнолапно отрежу кончики ушей.

Наступило гробовое молчание. Они все побледнели и схватились за головы, точно над ними уже завис острый нож. Уши лисам отрезали за серьезные проступки, и они отрастали вновь со временем. Но если отрезали только кончики, то уши оставались изувеченными до конца жизни, и это считалось величайшим позором среди лис. Поэтому Ху Сюань больше никогда не слышала от них насмешек.

– Всем понятно? – уточнил Ху Баоцинь.

– Да, сяньшэн, – нестройным хором ответили провинившиеся.

– Вы можете называть меня учителем, – фыркнул Ху Баоцинь, продолжая похлопывать веером по ладони, – но моими учениками вам все равно не стать. Вы будете жить здесь и выполнять мои поручения, за малейший промах вас выставят из дома и уже не возьмут обратно. Только один из вас в конечном итоге станет моим учеником, а покуда все вы лишь подмастерья. Откровенно говоря, вы не заслуживаете, чтобы вас даже так называли. Не утруждайтесь представляться, ваши имена я все равно не запомню. Я буду называть вас, как заблагорассудится. И только попробуйте не отозваться на кличку!

«Какой у него гадкий характер», – разочарованно подумала Ху Сюань.

Ей досталась кличка Коротышка. Надо заметить, ей еще повезло. По крайней мере, так считали Вонючка, Катышек, Пузан, Дылда и Лишай, которые принялись возмущаться. Остальные, получившие более приличные прозвища, благоразумно помалкивали и правильно сделали: всех пятерых, раскрывших пасть, тут же выдворили из дома.

«Так отбор уже начался», – сообразила Ху Сюань и заметила себе, что нужно держать ухо востро, а пасть закрытой, чтобы не попасть впросак.

Каждому из подмастерьев отвели по комнате, где было все необходимое для жизни: кровать, стол, шкаф со сменной одеждой, лохань для мытья, «Лисий травник» и книги о лисьих техниках. Воду предполагалось таскать из колодца во внутреннем дворе. Еду готовили на общей кухне и там же ели.

Каждый день нужно было намывать полы во всем доме и подметать двор. Поблажек никому не давали, лис-фамильяр следил, чтобы работу подмастерья распределяли поровну.

Ху Сюань приходилось нелегко: в поместье Ху всю работу выполняли слуги, – но она не жаловалась. Она была слишком маленького роста, чтобы доставать до котла на кухне, поэтому ее заставляли чистить овощи для похлебки, которую варили подмастерья. С ножом она управлялась неплохо.

Приготовленная подмастерьями еда ей не нравилась: то недоварено, то переварено, то подгорело, то пересолено. Подмастерья всегда между собой из-за этого грызлись. Ху Сюань выбирала только овощи, похлебку не ела и иногда ловила сверчков и мышей, если оставалась голодной. Они с Ху Вэем были отличными охотниками: кто знал, что детские забавы выручат в трудную минуту!

Ху Баоцинь каждый день давал подмастерьям задания, и если кто-то не справлялся, то его прогоняли. Задания зачастую были бессмысленные. Ху Сюань не понимала, зачем их выполнять. И она заметила, что ей всегда задают больше, чем остальным.

«Сяньшэн от тебя избавиться поскорее хочет», – съязвил кто-то из подмастерьев. Ху Сюань тоже так думала.

Так, например, когда Ху Баоцинь велел подмастерьям отделить лисий овес от демонического, перед каждым подмастерьем поставили полную чашку, а перед Ху Сюань – целую миску. Зерна были совершенно одинаковые, что у лисьего, что у демонического, разобрать их и не ошибиться можно было только чудом.

Ху Сюань взяла несколько зернышек на ладонь и начала к ним приглядываться. Единственным различием была крохотная бороздка посреди зернышка: у лисьего овса – красноватая, а у демонического – черная. У Ху Сюань глаза покраснели, как у мыши, пока она разбирала зерна – целую миску!

После этого задания из дома выгнали еще нескольких подмастерьев.

В другой раз Ху Баоцинь велел подмастерьям пойти в лес и нарвать сто стеблей лисьей крапивы.

Подмастерья турнули Ху Сюань:

– Эта наша крапива! Иди рви вон ту, мелкую, как раз по тебе!

У них-то крапива была в лисий рост, с толстыми стеблями и широкими листьями. Они начали ее рвать, обожглись и затявкали: от крапивы на руках появлялись волдыри. Некоторые порубили один стебель на несколько частей, чтобы набрать нужное количество, не прилагая особых усилий.

Ху Сюань постояла, поглядела на них, потом пошла к мелкой крапивке, росшей чуть подальше. Из-за того, что ее прогнали, она нисколько не расстроилась: она уже прочла и даже выучила «Лисий травник», поэтому знала, как обращаться с лисьей крапивой и какие растения нужны для лисьезнахарства. А чтобы не обжечь пальцы, она подрывала землю и вытаскивала крапиву за корешки. Правда, крапива покусала ее, когда она связывала сто стеблей в пучок, но Ху Сюань тут же зализала ужаленное место, и оно перестало болеть.

После этого задания из дома вышвырнули едва ли не половину оставшихся лисят. Ху Баоцинь рассердился на тех, кто схалтурил, порубив крапиву, и тех, кто выбрал крапиву-переростка, тоже прогнал: лечебная сила была только у стеблей высотой до лисьего колена, прочие были бесполезны, потому что сила ушла в рост.

В другой раз подмастерьям велели набрать личинок смолоеда, живущих под корой старых деревьев, всем – по пятьдесят штук, а Ху Сюань – сто. В лес их выгнали без всего, только с мешком для сбора личинок, так что кору пришлось отдирать зубами и когтями, а это было дело нелегкое: деревья только внешне выглядели ветхими, шкура к стволам крепко была приделана, да еще и не в каждом дереве жили личинки. Подмастерья разбрелись по лесу, выискивая подходящие деревья.

Ху Сюань кору зря не портила, она подходила к деревьям и прикладывала к стволу ухо, чтобы послушать, не скребется ли там личинка. Личинки смолоеда были прожорливые и постоянно что-то ели. Ху Сюань съела несколько: на вкус они были как молодые ростки бамбука, отличная закуска для вечно голодного лисенка!