– Как бы не совсем. Генерал Быкыр по нашим данным участвовал в перевороте, должен был в случае успеха возглавить их разведку. Он не высовылся, потому его не арестовали, а просто отправили командовать дальним гарнизоном на границе. Но после второй Карабахской войны – его акции снова пошли в гору, он сделал нечто важное. По нашим данным – он по своей инициативе поднимал самолеты, чтобы угрожать Армении бомбардировками Еревана.

Я присвистнул

– Наглый дядя. Как его друг Эрдоган терпит

– Хватит! Эрдоган сам сидит на двух стульях.

– Которые еще рвутся из-под задницы – закончил я – встал и уже так комфортно больше не сядешь.

Эрдоган, наш друг и наш враг – в отношении России вынужден часто говорить с чужого голоса. В Турции есть две крупные группировки – военные националисты и исламские радикалы. Эрдоган пришел к власти от политических исламистов – но к сегодняшнему дню он вынужденно пошел на слишком много компромиссов чтобы ему доверяли. Проблема в том что обе группировки ненавидят Россию. Националисты хотят великого Турана до Казани включительно – они даже якутов считают тюрками, забывшими родство. Исламисты хотят Халифат, и тоже с заездом на нашу территорию. В любом случае они претендуют на Среднюю Азию, что нам не по губе. Эрдоган может и хочет нашей помощи – но в своей стране он почти не имеет сторонников России (ну если не считать делового люда и курортных жителей и работников) – но имеет много противников. Мы им чужие, по религии чужие, по истории – соперники и враги.

– По нашим данным, Белов теперь является кадровым сотрудником ГУР. Быкыр в свое время был военным атташе в посольстве в Киеве. Есть данные, что Белов привлек Быкыра к планированию и осуществлению терактов в России. Быкыр националист, причем радикальный из Серых волков. В Киеве наверное понабрался опыта у бандеровцев. Теракт в Казани для него – ступенька к его Великому Турану, для Белова – шанс нам отомстить и выслужиться перед киевскими и вашингтонскими хозяевами. Мы предполагаем, что Белов прибудет в Казань лично.

Я вернул телефон. Такая осведомленность – прямо скажем не совсем характерная для нашей сегодняшней разведки – предполагает серьезную утечку. Это может быть либо Киев, либо Анкара. По здравому разумению – скорее всего Анкара. Полагаю, Эрдоган и его люди не могут заставить генерала Быкыра ответить за его позицию и связь с заговорщиками. Слишком крепки связи, слишком непредсказуемые последствия. Но они могут слить генерала и его украинские связи нам, чтобы мы выполнили за них работу.

Грязную.

Что же касается ГУР – военную разведку Украины – то я ничуть не удивлен их активностью. Это бывшая разведка Киевского военного округа, очень сильная – Украина же при СССР была приграничной. Два полка спецназа еще с советских времен. В отличие от нас – они ГУР не громили, а после 2014 года произошло вот что. Началась инфильтрация нацистов, правосеков в силовые структуры Украины. Как и все постсоветские структуры – после утраты советской идеологии, украинская разведка жила в вакууме, люди занимались какими-то интригами, выслуживались, ждали пенсию, тупо – на карман работали. Но как оказалось, это можно вылечить, причем довольно быстро. Приход в службу даже небольшого количества идеологически накрученных людей, реальных патриотов, которые не за бабки, а за идею – создали ситуацию, при которой вокруг них, как вокруг кристалла в насыщенном растворе – начали кристаллизоваться люди которые тоже – за идею. Идею войны с Россией. А школа у них была – хорошая, советская, дополненная курсами НАТО. И с начальником они угадали – Буданов, бывший спецназовец, всего тридцать семь лет, не испорченный долгим вылизыванием начальственных задов по мере продвижения по карьерной лестнице. Зато с боевым опытом. Боевой, дерзкий, как понос резкий. Россию он не боится ни на грамм…

Белов… да они бы сработались. Сам тот еще наглец. Вот и сошлась в Киеве свора молодых да наглых, решивших попробовать Россию на зуб. А мы не готовы. Тем более от братьев – хотя какие они нам братья? Чем иметь такого брата…

Я в Германии на беженцев украинских понавидался. И на украинок. Выходит украинка на пляж, раздевается – а у нее на ж… свастика наколота. Немцы в шоке – фашизм! Ну и наша пропаганда старается. Хотя из нее такой же фашист как из обезьяны балерина. Я и сам пока работал в Берлине, такие случаи отслеживал и в интернете разгонял, хотя понимал всю фальшивость называть их фашистами.

А кто она такая? В Советском союзе была бы передовой дояркой, вышла бы замуж, родила бы детей, да и жила беды не зная. Сейчас – с коровами возиться непрестижно, родители в Италии працюют, деньги во Львов шлют лишь бы дочу в люди вывести. Чтобы она, как они – в колхозе спину не ломила и из-под больных утки в Италии не выносила. Доча поступает во Львове на высшее за взятку, учиться в лом, тусит по дискотекам. Там знакомится с парубком с института физической культуры, у которого одна извилина в башке, но который твердо знает что «фашисты москалив та жидив ризали и це добре» и девятого мая он ходит с одногруппниками бить ветеранов. И она делает на ж… тату, чтобы быть привлекательнее в глазах таких вот одноклеточных. А сейчас … а сейчас жених – в АТО, может загинул за Украину уже, а она тут – в Германии. Рассказывает какие русские плохие, працюет где придется и пугает растоптанных чувством исторической вины немцев своей ж… У нее чувства вины нет и в помине не было.

Проблема тут вот в чем. Вот эти вот одноклеточные мальчики и девочки сэконд-хэнд – довели ситуацию до самой большой войны в Европе с 1945 года и идет она уже десяток лет. Они могут быть какими угодно фальшивыми и убогими – но сотни тысяч уже лежат в могилах и еще сколько – ляжет. Я кстати сознательно не делю на русских и украинцев – в чем вина харьковского или киевского паренька, которого повинтили вербовщики, кое-как подготовили, дали НАТОвский бесплатный автомат и отправили убивать. В том, что еще в 2014-м сбежать не успел из обезумевшей страны?

А вот Белов виноват. Вот он то, как раз – виноват. Он русский, но он виноват больше любого украинца. Тем, что он предатель – раз. И тем, что он сознательно, упорно работает на большую войну, работает осознанно и добровольно – два. Его пристрелить надо. Как собаку.

– Что надо от меня?

– Ты знаешь Белова лично.

– Как и он меня.

Куратор промолчал, из чего я заключил, что вариант, когда Белов меня тупо пристрелит, и его за это повинтят местные правоохранители – его тоже вполне устроит. Впрочем, я всегда понимал правила игры.

– Местным я не доверяю. Показатели слабые, здесь не приграничье, ни Кавказ, навыков у местных просто нет.

Я хмыкнул

– Как вы это себе представляете? Порядок бьет класс, вы же знаете. Здесь все-таки есть оперативный аппарат, есть доверительные отношения…

– Они заточены на борьбу с исламским экстремизмом. К ситуации, когда противник русский, выглядит как русский, говорит по-русски – они не готовы

А кто готов?

– У тебя будет связной. Работать будете вместе.

– Кто он?

– Она. Она имеет допуск к учетам, все у нее есть. При необходимости – все получишь.

…

– Пошли, познакомлю.

Ну-ну.

– Минутку

Я вернулся к тому месту, где сидел, пошарил под лавочкой, нащупал автоматическую Заставу и сунул за пояс. Теперь поняли, почему я не летаю самолетами? Вокзал не аэропорт, со стволом проще простого пройти. Да я никогда и не сажусь на больших вокзалах, где пропускной режим… по возможности.

Мы обошли Кремль с другой стороны и начали подниматься в гору. Совсем в гору – там сначала храм, а потом выходишь на здание ГУВД Казани и следом – здание УФСБ по Татарстану. Но мы прошли узкой улицей и вывалились из проулка на Баумановку.

Баумановка летним вечером, когда тепло и нет дождя – это что-то с чем-то.

Светло как днем даже ночью. Музон грохочет, рестораны все открыты, компаниями молодежь – яблоку негде упасть. Примета времени – летает молодежь на электросамокатах. Удивительно, но совсем бухих и тут нет, чисто молодежная туса.

Я… вспомнил про свою молодость. Как я сидел на полу в здании временного РОВД, из оружия были автомат и пару рожков, и думал – доживу до утра или порешат нахрен? А потом меня учили – лгать, убивать, предавать. Правда, это называлось: защищать Родину…

Но если и есть в моей жизни причина – то она в этом. Я делал и делаю то что делаю ради того чтобы вот эти пацаны и девчонки могли беззаботно тусить и радоваться молодости и хорошей погоде. А не сидеть в окопе за какую-то хрень типа независимости, и не коверкать привычный язык общения «державной мовой».

– Алсу!

Алсу была невысокой – мне по плечо. Лет тридцать с чем-то, точнее не скажешь. Куртка, джинсы, кроссовки, слишком тепло для этой погоды. Значит, и пистолет при ней. По движениям похожа на спортсменку, легко двигается. Не классическая красавица, но милая…

Но не профессионалка. Я сразу заметил – рука у нее рабочая левая, и она держит в ней бокал с напитком. Профессионал никогда, пока есть такая возможность – не занимает рабочую руку…

Полчетвертого, светает. Небо уже цвета маренго, совсем светло, читать можно без подсветки.

Мы сидим полуобнявшись на скамеечке вокруг клумбы, рядом средних лет мужик уламывает молоденькую девчонку, совсем малолетку. Заведения закрыты, народ расходится. Я смотрю по сторонам, и мне не нравится то, что я вижу. Баумановку в двух местах пересекают идущие перпендикулярно улицы, на одной из них сейчас девушка пытается с матами затащить в машину сопротивляющуюся подругу – пьяную. На одной из этих улиц мотоцикл и пара автоматчиков – и тут море крови будет.

– Здесь есть прикрытие?

– Полиция – отвечает она

– Этого мало. Надо снять помещения – в начале и в конце желательно. Посадить дежурных, группу немедленного реагирования – хотя бы пару человек с автоматами и связью.

– Ты думаешь, он ударит здесь?

– Более чем вероятно.

– Почему?

– Самая уязвимая точка города. Пара человек с автоматами или даже ружьями – и тут море крови будет.

– Туристы в Кремле?

– Днем уйти гораздо сложнее, чем ночью. Не думаю, что они будут смертниками. Это одно из немногих наших преимуществ

…

– Ты замужем?

– Была – недовольно отвечает она, сбрасывает мою руку с плеча, недовольно смотрит вокруг – во что превратилась наша Баумановка …

Мусора действительно – полно.

– В этом есть и хорошее

– Что же?

– По крайней мере, тут есть жизнь.

Она испытующе смотрит на меня

– Дядя предупреждал, что вы человек необычный…

О как…

– Ты еще не знаешь, насколько. Давай на ты, кстати. Тут кстати гостиницы есть поблизости недорогие.

– Пошли ко мне – не рисуясь, предложила она – я совсем недалеко живу

Белов – заметил своего старого приятеля сразу, как только тот появился под руку с девицей. То что он здесь появился – ему не понравилось: он не любил совпадений и знал что можно ждать.

Белов – сгорбленный, загорелый, в старой спецовке – лениво сметал в кучу мусор около здания Нацбанка Татарстана в ожидании, что за ним (мусором) приедут. Он свободно говорил по-турецки, и это позволяло ему объясняться со всеми носителями тюркских языков.

Был бы у него пистолет – хотя бы ручка – он рискнул бы. Но у него ничего не было, еще не хватало загреметь при проверке регистрации.

Так что он опустил взгляд и продолжил сметать в кучу пакеты в ожидании пока приедет уборщик…

Алсу действительно жила совсем недалеко, в старой, двухкомнатной хрущевке. Улица – круто уходила вниз, второй выход – вел в соседний проулок. Когда мы шли мимо мусорных баков – оттуда выскочила жирная и довольная жизнью крыса.

– Садись – решительно сказала она – буду поить тебя татарским чаем

– Чем он отличается от обычного?

– Он с солью. И молоком.

– Как у бедуинов.

– Ты пробовал бедуинский чай?

– Бывало и такое.

Кухонька была небольшой, типично по-женски уютной.

– Тебе завтра… точнее уже сегодня не надо на работу?