– Ага, понятно. Тогда уж не взыщи, если приложу об угол невзначай. – И, не дожидаясь ответа, могучие руки здоровяка, цапнув арестанта за ворот казённой куртки-робы, как мешок, тут же закинули его на спину.

Глава 4

– О, Серёга! Круто вы, конечно, сегодня на истории с Терентьевой зажгли…

– Да, дружище, давненько такого цирка посреди лекции нам не устраивали…

– Ой, да хорош заливать, парни, – отмахнулся я от нападок приятелей Витьки Шипова и Алика Егорчикова, коршунами накинувшихся на меня, стоило войти в аудиторию и занять свободное место за столом. – Это мы не специально. Просто Машке показалось, что худо мне. И кстати, на самом деле что-то вдруг резко поплохело. Приступ какой-то внезапный случился. Ну вы ж в курсе: у меня после того случая бывает…

– Ага, понятно. Игнатьевич, когда вы свалили, такую же телегу нам задвинул…

– Про последствия твоего несчастного случая… – дружно закивали ухмыляющиеся парни.

– И нефиг на меня смотреть, – фыркнул я. – Всё так и было.

– Ну да, ну да. А чё, удобно, блин…

– И не проверишь ведь. Даже завидно…

– Да пошли вы, хохмачи недоделанные!

– Ну чё ты, Серёг, сразу… Это ж мы так, по-свойски, чисто по приколу.

– Честно, не хотели тебя обидеть.

– Ладно, проехали…

– Эй, Капустин, – вклинилась в наш междусобойчик Ирина Спицина, Машкина подруга. – Ты Терентьеву-то где потерял? Вы с ней вместе с лекции уходили.

– Да чё я ей, нянька, что ли? – возмутился я.

– Неужто поцапались? – аж засияли от любопытства глаза самой наипервейшей сплетницы нашей группы.

– Твоё-то какое дело? – зло бросил я в ответ.

– Ой, извините, – фыркнула стерва Ирка. – Просто никак до Машки дозвониться не могу. Теперь понятно, из-за кого она телефон отключила. – И, не дожидаясь ответа, Спицина с гордым видом поцокала каблучками на своё место.

Но допрос мой после её ухода неожиданно продолжился.

– Серёг, а чё стряслось-то? – насел Витька с одной стороны.

– Из-за чего поругались? – тут же в параллель вторил товарищу с другого бока Алик.

– Блин, парни. Вы прям хуже баб порой, – закатил я глаза.

К счастью, вошедший в аудиторию препод избавил меня от перекрёстного допроса.

Парням не солоно хлебавши пришлось свалить на свои места. Я же, раскрыв тетрадку на чистой странице, приготовился решать записываемые преподом мелом на доске задачки, параллельно прокручивая в памяти повтор нашей дурацкой ссоры в институтском буфете…

– Капустин, блин! Хорош уже на корову эту пялиться! – зашипела мне в ухо багровая от злости Машка, едва мы сели с заказанными вкусностями за один из трёх местных столиков.

Ну а как тут не пялиться-то, когда новая молоденькая буфетчица будто специально выставляла на всеобщее обозрение свои сиськи (каждая размером с грейпфрут), буквально вываливающиеся при малейшем её наклоне из глубокого, до пупа, декольте стильной кофточки?

– Маш, да не смотрю я на неё. Честно. Только на тебя любуюсь.

– Какой же ты кобелина, Капустин! Хватит уже пирог в тарелке тискать! Хомячь живо! И валим отсюда!

– Маш, ну чё ты?.. Мы ж только сели. Ты ж сама рогаликов просила. Посмотри, какие они у тебя тоже маленькие и миленькие.

– Что значит тоже?! – вдруг взбеленилась подруга.

– Не понял? Ты о чём вообще?

– Не придуривайся, Капустин, всё ты понял! Мало того что глаз не сводишь с огромных сисек этой коровы! Ещё высмеиваешь мои маленькие и миленькие! – Мария так резко вскочила на ноги, что стул буквально выскочил из-под неё, с грохотом завалившись на спинку в проходе.

Я бросился было вдогонку за сбежавшей из буфета Машкой. Но…

– Эй, молодые люди! Куда?! А деньги?! – тут же завопила мне в спину провокаторша-буфетчица.

Пришлось возвращаться, оплачивать картой нетронутую еду и лишь потом отправляться на поиски сбежавшей Терентьевой.

Увы, айфон обидевшаяся ревнивица выключила. Бестолково обежав все этажи политеха, подругу я так нигде и не нашёл. Одно лишь утешало, что повешенное с моей косухой на один номерок её пальто продолжало висеть в гардеробе (в конце поисков я специально спустился и проверил). Значит, Машка не сбежала домой, а всё же затаилась где-то тут, на территории институтской высотки.

Отправившись на третью пару, я рассчитывал встретить Машку уже сидящей в аудитории. Но, как выяснилось, просчитался. Моя ревнивица слишком сильно обиделась на меня и, видимо, решила оттянуть момент нашего примирения ещё на целую пару…

Параллельно с невесёлыми воспоминаниями я продолжал планомерно решать списываемые с доски задачи, и здесь прокачанный аж до семнадцатого уровня Интеллект проявил себя во всей красе, щёлкая математические ребусы, как кедровые орешки. И к всеобщему изумлению я задрал руку, сигнализируя преподу об окончании своих расчётов буквально через несколько минут после того, как он, дописав мелом на доске последнюю задачку, уселся за свой стол.

С недоверчиво нахмуренными бровями подошедший к моему столу преподаватель, скоренько пробежавшись глазами по расписанным в тетради решениям, вынужден был признать, что сработал я чётко и без ошибок. После чего мне официально было дозволено вставить в уши наушники и, на зависть остальным студентам, залипать до окончания практического занятия в бесконечной ленте тик-тока.

Минут через двадцать беззаботного залипалова, чередующегося периодическими безуспешными попытками дозвониться до беглянки Маши, я вдруг получил на почту пустое письмо с незнакомого номера с прикреплённым видеофайлом. Опасаться вируса при установленной артефактором на гаджеты нашей команды навороченной киберзащите было просто смешно, поэтому я без колебаний тут же запустил просмотр послания.

И обернулся соляным столбом после первого же кадра видео, демонстрирующего заплаканное лицо (с размазанными тушью и помадой) моей бедовой потеряшки. Как заклинание, Машины губы шептали в камеру раз за разом одну и ту же фразу:

– Серёженька, спаси меня, пожалуйста; миленький, вытащи меня отсюда!.. Серёженька, спаси меня, пожалуйста; миленький, вытащи меня отсюда!.. Серёженька, спаси меня, пожалуйста; миленький, вытащи меня отсюда!..

Камера рывком сместилась назад, и крупный план заплаканного лица угодившей в жестокий переплёт подруги обернулся внушительным фрагментом какого-то грязного помещения без окон (то ли подвала, то ли гаража), кое-как освещённого одинокой сорокаваттной лампочкой, болтающейся на проводе под потолком. В углу помещения находилась древняя панцирная кровать, на которой поверх грязного матраса лежала Маша в институтской одежде, нарочито грубо связанная по рукам и ногам толстой мохнатой верёвкой.

– Серёженька, спаси меня, пожалуйста; миленький, вытащи меня отсюда!.. Серёженька, спаси меня, пожалуйста; миленький, вытащи меня отсюда!.. – продолжала, как мантру, нашёптывать из своего угла бедняжка.

– Достаточно! Теперь заткнись, и чтоб больше ни звука! – раздался на заднем плане грубый женский окрик, и Маша тут же послушно замолчала.

– Чё, узнаёшь меня, пацанчик? – Перейдя на съёмку фронтальной камерой, заполнившая жирной ряхой весь экран толстуха проворно обернулась на сто восемьдесят градусов, не позволив мне рассмотреть вторую часть секретного помещения.

Разумеется, я её сразу узнал. Одна из потерянных душ Хозяина – спасённая мною примерно полтора месяца назад в тамбуре электрички потенциальная жертва аварии.

– Ну разумеется, узнал, – ухмыльнулась по понятным причинам не дождавшаяся ответа на риторический вопрос толстуха. – Как видишь, твоя цыпочка теперь у нас. И если не хочешь, чтобы с малышкой случилась какая-нибудь непоправимая трагическая неприятность, то на переговорах, куда тебя пригласили сегодня утром, веди себя сдержанно и без фокусов. И, разумеется, приезжай по указанному адресу один. Уверена, мы поняли друг друга. Не так ли, пацанчик? – Толстуха заговорщицки подмигнула и остановила съёмку.

Я же, до хруста стиснув зубы, пустым взглядом таращился в почерневший экран айфона и изо всех сил сдерживал рвущийся на волю отчаянный звериный вой.

Глава 5

Внимание! Вы покинули изолированную локацию теневой параллели – Каменоломня! Без штрафа за нарушение ограниченного пребывания. В качестве поощрения вам начисляется 2 теневых бонуса к КЭП.

Внимание! Полный отчёт за посещение Каменоломни:

Время тренировки – 01:23:49 плюс дополнительные временные затраты на использование умения Весовщик – 00:06:17. Пройденных рубежей – 1. Прогресс покорения первого рубежа – 100%. Прогресс покорения второго рубежа – 73,49%. Прогресс покорения третьего рубежа – 37,28%. Прогресс покорения четвёртого рубежа – 16,81%. Прогресс покорения пятого рубежа – 3,66%. В качестве поощрения начислено: 72 теневых бонуса к Силе, 24 теневых бонуса к Ловкости, 30 теневых бонусов к Выносливости, 4 теневых бонуса к Интеллекту, 9 теневых бонуса к КЭП.

Что ж поделать, издержки развитого теневого тела. В этот раз рекордные полтора часа (ну почти) отпахал в аду Каменоломни, а теневых бонусов получил даже в полтора раза меньше, чем прилетало три недели назад за вдвое меньшее время работы в той же силовой локации. Всё как наставник обещал: чем сильнее становится ясновидящий, тем больше приходится выкладываться ему на тренировках, чтобы урвать от щедрот системы хоть какую-то плюшку.

Да уж, вырос на свою беду из халявных яслей. И, к примеру, изнурять себя мазохизмом на той же Дикой полосе уже сейчас стало для меня пустой тратой времени. Выхлоп КЭП на данном уровне развития теневого тела для меня там почти ноль, лишь десяток-другой бонусов к Выносливости за страдания в тамошней ни разу не гладкой каменной кишке стабильно набегает, но этот параметр и в Каменоломне не хуже качается.

Но, положа руку на сердце, сегодня Каменоломню я выбрал вовсе не ради кача. А чтобы изнурительным физическим трудом на солнцепёке довести себя до состояния бездумного автомата, который тупо хватает камни и швыряет их изо всех сил на максимально возможную дистанцию. И чтобы расплавившийся под знойным солнцем теневой параллели мозг как можно скорее перестал гонять по кругу тяжкие думки о похищенной злодеями Маше, заменив их рутиной подсчёта отправленных на различные рубежи камней.

– Практикант, те чё там, на Каменоломне, мёдом, что ли, намазано? – вывел меня из прострации строгий Светкин голос. – Я раз пять тебе портал возвратный открывала, прежде чем ты соизволил-таки его заметить и в офис вернулся. Кучу энергии, между прочим, вхолостую сожгла. И что мне врать прикажешь, ежели Борисыч ревизию тут устроит и за перерасход с меня спросит?

– Ну вычти из зарплаты у меня, – фыркнул я в ответ и потопал в душ.

– Капустин, ты чё? – офигела от такого моего расточительства Светлана. – Серёг, у тебя всё в порядке?

– Ага, норм, – кивнул я, обернувшись на пороге душевой. – Просто устал чё-то, Свет. Видимо, чересчур переусердствовал в Каменоломне.

– Ну ещё бы! Вдвое, считай, свою обычную норму сегодня… – Не дослушав очередное словоизвержение словоохотливого администратора, я зашёл в душевую и плотно прикрыл за собой дверь.

Скоренько раздевшись, подставил наконец издёрганные сотнями силовых бросков мышцы под тугие струи контрастного душа и, утопая в клубах густого белого пара, в блаженной истоме упёрся лбом в плиточную стену.

Но покайфовать мне позволили недолго. Уже через несколько минут в дверь душевой снаружи отчаянно заколотили, и пришлось перекрывать воду, чтоб выяснить, кому там неймётся на этот раз.

Ждать объяснений пришлось недолго. Как только шум воды стих, из-за двери донёсся голос неугомонной Светланы:

– Капустин! Ты там под душем особо не засиживайся! А то без пайки останешься! До конца обеденного перерыва осталось всего полчаса! Поторопись!

– Понял! Учту! – гаркнул я в ответ и по новой запустил воду в лейке, но теперь обычными тёплыми струями для мытья.