Через час Рэйчел заглядывает вновь и сообщает, что встреча назначена на четыре. Кивнув, мысленно прикидываю, что лучше захватить с собой, затем беру в руки мобильный и в «Инстаграме»^[2] натыкаюсь на фотографию, которую кузины сделали во время воскресного обеда. Признаюсь, я скучаю по дому и таких вот семейных встреч мне не хватает больше всего. В подобные дни мы все собирались вместе и просто болтали. Кстати, у меня уже есть новости, которыми не терпится поделиться с родными. Оставляю пару комментариев и с болью в сердце закрываю страницу, потом отправляю сообщение в групповой чат кузин:

«Соскучилась по вам, девочки».

Отложив телефон, иду в ванную и быстро принимаю душ. Надеваю фиолетовые штаны для йоги и белый спортивный бюстгальтер, потом возвращаюсь в ванную, расчесываю волосы и заплетаю их в косу, а после натягиваю белый свитер с длинными рукавами, который чуть прикрывает пояс штанов. Еще раз оглядев себя, выбираю белые кроссовки «Адидас» и сую в сумку учебник и ноутбук. Выхожу из комнаты. В гостиной пока никого нет. Затем в коридоре слышатся шаги.

Появляется Виктория в свитере и спортивных штанах, с собранными в пучок волосами.

– Фу, ненавижу тебя, – бормочет она. – Как ты умудряешься всегда выглядеть так, будто только что сошла с обложки модного журнала? – Я со смехом качаю головой. – Даже незаметно, что ты устала. – Пройдя в кухню, она берет бутылку с водой. – Как же так?

– Ну, я, в отличие от тебя, вернулась домой в полночь, а не в шесть утра. И вряд ли ты просто спала на чьем-то диване.

Виктория усмехается в ответ.

– На диване я, конечно, была. – Она делает глоток воды, пряча улыбку. – Но мы определенно не спали.

От такого заявления не могу сдержать смех. За неделю, что мы прожили вместе, я уже поняла: Виктория ни от кого ничего не ждет, но в то же время ясно дает понять, что от нее тоже ничего ждать не стоит. Хотя у нее самое доброе сердце из всех, кого я знаю.

Через пару минут к нам присоединяются Лидия с Рэйчел, и мы выходим на улицу. Солнце уже клонится к закату, ветер постепенно крепчает.

– Ну да, самое время, – вздыхает Рэйчел, пока мы идем по тротуару.

– Время для чего? – недоумеваю я.

– Для смены времен года. – Рэйчел делает глубокий вдох. – Скоро, когда ты выйдешь из дома, воздух будет довольно бодрящим.

– Вечно она так говорит, – замечает Виктория, замедляя шаг.

Рэйчел открывает дверь кофейни, выкрашенную в черный цвет, и входит внутрь, девочки за ней, я иду последней. Ноздри тут же щекочет запах кофе.

Осматриваюсь по сторонам. Три кирпичные стены без всякой отделки на миг напоминают мне о доме. По залу расставлены маленькие столики, порой сдвинутые вместе, если студенты собираются группами. В глубине комнаты тянется длинная белая стойка и есть место для дополнительных столиков. Соседки не задерживаются рядом со мной, а направляются в дальний конец зала, где устраиваются на длинной скамье у стены. Поспешно следую за ними. Тут же на ноги поднимаются трое парней. Ощутив на себе чей-то взгляд, поворачиваюсь к стойке, и сердце резко ускоряет бег. Это он! Опускаю глаза, пытаясь скрыть улыбку.

По-прежнему наблюдая за мной, он с усмешкой подхватывает белый стаканчик с кофе и идет в мою сторону. На нем черные свободные штаны, присборенные у лодыжек, и белая футболка, выставляющая напоказ загорелые руки.

– Так-так-так, и кто кого преследует? – замечает Трэвис, и я прыскаю от смеха.

Не стоит лгать и притворяться. Я думала о нем всю прошлую неделю и даже вчера вечером в баре тайком поглядывала по сторонам, тщетно надеясь его увидеть.

– Не понимаю, что ты называешь преследованием, – усмехаюсь я и пытаюсь согнать с лица улыбку, однако лишь улыбаюсь еще шире. – Я пришла сюда учиться. – Киваю на столики, которые ребята сдвигают вместе, и удивленно открываю рот, заметив свободное место на краю скамейки.

Один из вчерашних парней указывает на нас.

– Настоящая ирония судьбы, – хмыкает Трэвис, шагает к лавке и садится рядом с одним из парней.

Девушки устраиваются на стульях напротив юношей, оставляя для меня свободное место как раз рядом с ним.

Направляюсь к столику, пытаясь успокоиться, но нервы разыгрываются лишь сильнее.

– Привет, – здороваюсь с остальными парнями, игнорируя желание вновь на него взглянуть. Джейк, Крис и Фрэнки, с которыми я познакомилась вчера, встречают меня улыбками.

– Я Трэвис, – представляется девушкам мой знакомый с лекции.

– Тебя ведь не было вчера, – замечает Лидия.

Меня вдруг без всяких причин обдает волной жара. Не обращая внимания на разговор за столом, открываю сумку и достаю свои вещи.

– Нет, я вернулся сегодня, – просто отвечает Трэвис и ставит стаканчик на стол.

Чуть отодвигаю стул, чтобы освободить ему еще немного места на столе – ну и заодно оказаться от него подальше. Меня так и подмывает поинтересоваться, куда же он все-таки ездил. Возможно, навещал свою девушку.

Открываю ноутбук и надеваю наушники, чтобы заглушить окружающий шум и сосредоточиться на деле. Неуверенно разглядываю курсор, потом беру учебник и начинаю читать. Потянувшись к сумке за пеналом, где лежит текстовыделитель, краем глаза замечаю, что Трэвис, откинувшись на спинку скамьи, читает такой же учебник. Ощутив мой взгляд, он поднимает глаза и улыбается, а у меня начинает нервно подрагивать нога. Заканчиваю читать абзац и машинально бросаю на него взгляд. Он смотрит в ответ. Улыбнувшись, вновь утыкаюсь в книгу.

Больше часа мы обмениваемся взглядами и улыбками, затем Трэвис поднимается на ноги, но не уходит, а, оставив вещи на столе, направляется к барной стойке. Оглядываю остальную нашу компанию. Лидия и Джейк сидят друг напротив друга, остальные четверо что-то изучают вместе.

Вынув наушники, склоняюсь к рюкзаку за кошельком. В этот миг Трэвис вновь садится рядом.

– Надеюсь, ты любишь кофе. – Он протягивает мне белый стаканчик. – Латте.

Невольно расплываюсь в улыбке и беру у него стаканчик. Наши пальцы соприкасаются.

– Ты просто находка. – Вдыхаю аромат кофе и делаю глоток. – М-м-м, как вкусно. Спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Трэвис откидывается на спинку скамьи и проводит рукой по волосам. – Скажи-ка мне, Харлоу, почему ты хочешь стать ветеринаром?

Подняв бровь, качаю головой.

– Определенно не тот вопрос, который я от тебя ждала, – подмигиваю ему, понемногу успокаиваясь. Он смеется в ответ. – Все просто. Мы владеем парочкой ферм. Моя семья уже несколько поколений разводит скот, – с улыбкой объясняю я.

– Очень круто. Значит, есть где применять знания на практике?

Делаю еще глоток.

– В прежние времена мы постоянно ездили верхом. Кажется, я села на лошадь даже раньше, чем научилась ходить. Когда мне исполнилось восемь, у одной из наших призовых лошадей родился жеребенок. Отец считал, для меня это отличный опыт, – со смехом вспоминаю я. – Потом мама целую неделю с ним не разговаривала, но я была в восторге от этой ситуации. – Пожимаю плечами. – К тому же все любят возиться со щенками и котятами. – Он согласно кивает. – Ну а ты, Трэвис, почему хочешь стать ветеринаром?

Четыре
Трэвис

Рассказывая о семье, Харлоу вся светится. От улыбки в уголках ее зеленых глаз появляются морщинки.

Когда соседи по квартире написали мне и предложили совместно позаниматься, я хотел отказаться и отправиться домой, однако осознал, что в таком случае, наплевав на домашнее задание, просто завалюсь спать, поэтому и пришел. И теперь чертовски радовался своему решению. Лишь взглянув на входящих в кофейню девушек, я сразу ее узнал и не смог поверить собственной удаче. Она здесь! Конечно, мы бы увиделись завтра на занятиях, но сегодняшняя встреча оказалась для меня как бальзам на душу.

Последний час в голове шла настоящая война. Всякий раз, как я пытался незаметно на нее взглянуть, она ловила мой взгляд. От этого становилось не по себе, но стоило поднять глаза, я неизменно обнаруживал, что она тоже на меня смотрит. И прятал улыбку. Похоже, и я ей небезразличен. По крайней мере, хотелось в это верить.

– Ну а ты, Трэвис, почему хочешь стать ветеринаром? – спрашивает она, откидываясь на спинку стула, и подносит стаканчик к губам.

Интересно, если я поцелую Харлоу, что окажется слаще: выпитый ею кофе или вкус самих ее губ?

Я с улыбкой смотрю на свой стаканчик, в груди разливается грусть.

– Из-за папы. – Глубоко вдохнув, пытаюсь прогнать слезы. Перед мысленным взором отчетливо встает его сияющая улыбка – как будто я видел ее всего пару дней назад.

– О, твой отец ветеринар? – воодушевленно уточняет Харлоу.

Комок в горле растет. Лишь через пару мгновений мне удается подобрать слова.

– Нет, он был юристом. – Может, она не обратит внимания на прошедшее время?

– Был? – Харлоу понижает голос. Ее глаза немного темнеют.

– Умер полгода назад. – Эти слова ранят ничуть не меньше, чем в последний раз, когда я их произносил, хотя порой и кажется, что со временем должно стать легче.

Харлоу подается вперед и накрывает ладонью мою руку, лежащую на колене.

– Мне очень-очень жаль. Даже представить не могу, каково это.

Судя по тону, говорит она совершенно искренне; ее голос проникает прямо в душу.

Люди часто заявляют, как им жаль, а друзья – близкие и не очень – уверяют, что думают о тебе, но это просто слова. А с Харлоу иначе. Сказанному ею можно верить.

– Зря я подняла эту тему. – Сморгнув слезы, она опускает глаза.

– Все нормально. Ты же не знала. – Улыбаюсь, чтобы ее подбодрить. Не хочу, чтобы Харлоу расстраивалась.

– Наверное, он очень тобой гордится. – Подняв свободную руку, она утирает катящуюся по щеке слезинку и выдавливает улыбку в явной попытке меня подбодрить. За это хочется ее обнять.

– Надеюсь. – Я крепче сжимаю ее ладонь. – Он всегда говорил: «Сынок, нужно дружить с пятью людьми: врачом, юристом, механиком, бухгалтером и ветеринаром».

– Мой дедушка так же говорит, – улыбается Харлоу. – Только еще добавляет сантехника и электрика.

– Да, наверное, их тоже можно добавить, – согласно усмехаюсь я. – Каждый раз, произнося эту фразу, отец уточнял, что с ветеринаром-то как раз не знаком. Мама со смехом напоминала, что у нас нет домашних животных, а он неизменно отвечал: «Потому и нет, что я не знаю никого из ветеринаров».

Кофейню наполняет смех Харлоу – приятный, мелодичный. Так и хочется слышать его вновь и вновь и смеяться вместе с ней.

– Как твоя мама? – интересуется она, в очередной раз меня удивляя. – Должно быть, ей тяжело.

Мы только что познакомились, а Харлоу уже задает вопросы, на которые не решаются даже соседи по квартире. Когда умер отец, они были рядом и всячески меня поддерживали, но я никогда не обсуждал с ними свое душевное состояние или переживания родных, а держал все в себе. Это моя потеря, и я сам должен с ней справиться.

– Притворяется, что все хорошо. – Наконец-то я признаюсь в этом еще кому-то, помимо сестер. – Кажется, немного растеряна. – Слова болью отзываются в сердце. – Родители были вместе больше двадцати пяти лет. И вот однажды отец ушел на работу и не вернулся домой. Они так и не попрощались. Думаю, от этого ей больнее всего. – Я пожимаю плечами. – Можно ли подготовиться к чьей-либо смерти, даже если человек болен?

– Нет, – качает она головой. – Сколько бы времени ты ни пытался смириться с неизбежным, когда придет момент, все равно окажешься не готов. Даже не представляю, каково пришлось бы моей маме. – Харлоу выпускает мою ладонь, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы вновь не схватить ее за руку. – У тебя есть братья или сестры?

– Три сестры, – отвечаю я. Харлоу явно радует эта новость.

– Всегда хотела иметь сестру. Но у меня только два брата.

– Обменяем сестру на брата? – Я делаю глоток кофе.

– Отличная мысль. – Харлоу протягивает руку в знак заключения сделки. – Кого предпочитаешь? Есть ковбой и военный. – Она разводит руки в стороны и изображает, будто взвешивает варианты.

– М-м-м… – Постукиваю себя по подбородку. – Зависит от того, какую сестру выберешь ты. Шелби, старшая, свято верит, что она всегда права. Кларабелла всего лишь предполагает, что никогда не ошибается, но если ты с ней не соглашаешься, тебя просто не берут в расчет. Пресли обычно не высовывается, а после разгребает то, что наворотили старшие сестры.

– Мне все нравятся.

Со смехом качаю головой.