Дональд Норман: Дизайн для лучшего мира

Copyright © Don Norman

© Перфильев О.И., перевод, 2024

©ООО «Издательство АСТ», 2025

I. Искусственное

Почти все вокруг меня искусственно

1. Почти все искусственное уже спроектировано

Сейчас, когда я пишу эти строки, слева от меня окно с видом на юг. Я живу на крутом холме в Сан-Диего, штат Калифорния (местные называют его горой Соледад), и взгляд мой простирается на многие мили, на покрытую деревьями и прочей растительностью местность, где обитают пчелы, ящерицы, колибри, соколы с воронами, краснозобые ястребы и прочие существа, названия которых я не знаю. Иногда встречаются даже кролики. Вдалеке видны воды залива Мишен-Бэй с множеством маленьких лодок, справа – Тихий океан с большими судами и кораблями, а в ясный день можно даже разглядеть холмы островов Коронадо и горную цепь в соседней стране, Мексике.

Почти все, что я вижу, искусственное, спроектированное. Дом построен людьми, но и двор его располагается на искусственной местности – люди выкопали одни участки и засыпали другие землей, часть которой перевезена в ходе создания залива Мишен-Бэй на месте бывших болот. Результатом таких преобразований стал крупнейший в США водный парк, в котором, как это часто бывает, экологические соображения отошли на задний план перед требованиями развлечений и отдыха.

Растения и животные, конечно же, природного происхождения, но за ними тщательно ухаживают люди, которые убивают или устраняют тех, кого нам не хотелось бы видеть. Дома и дороги четко спроектированы, растения тщательно высажены и ухожены – от травы на газонах до высоченных пальм, высота некоторых из которых достигает более 100 футов (30 метров). Сорняки не были запланированы – это своего рода «побочный эффект», за исключением того, что они всегда ожидаемы.

А что насчет животных? Дикие животные естественны, но их среда обитания и выживание полностью зависят от защиты, которую обеспечивают им люди, предлагающие им укрытия и укромные места для норок и гнезд. Все они пользуются наличием пищи: одни птицы питаются листьями и цветами, другие – насекомыми и червями, третьи, хищные, – мелкими птицами и животными. Так что можно сказать, что присутствие всей этой живности – еще один побочный эффект (подозреваю, что одних люди ждали и приветствовали, но другие, как и сорняки, считаются помехой или вредителями, включая сусликов и гремучих змей).

Обратите внимание, что даже термины «сорняки» и «вредители» искусственны, потому что в самой природе ничего подобного нет. Сорняк – это обычное растение, так же как и животное, которое называют «вредителем», – просто оно живет так, как приспособилось жить в процессе эволюции. Это люди навешивают ярлыки на естественные организмы, в зависимости от отношения к таким растениям, как пальмы и одуванчики, или к таким животным, как колибри и суслики. Люди предпочитают смотреть на аккуратно подстриженную и ухоженную траву, а сорняки кажутся им некрасивыми. Людям нравятся животные, не нарушающие их покой или созданную ими среду (или, по крайней мере, делающие это вне поля зрения людей). Суслики роют норы в земле, тем самым разрушая искусственные подстриженные и ухоженные газоны. И это неплохая метафора для многих так называемых «болезней» мира. Нам нравятся разнообразие и естественность, но только до тех пор, пока они не мешают нам жить.

Мы живем в мире, созданном людьми. В нем множество артефактов, то есть искусственных предметов, – от наших домов и одежды до инструментов и книг. Понятия «государство» или «форма правления» тоже искусственные. Воздействию людей подверглось даже то, что мы считаем естественным, частью природы, например земля, окружение, многие животные и растения. Причем это касается не только предметов. Люди изобрели – «спроектировали» – организационные структуры и способы управления другими людьми. Изобрели охоту и земледелие. Способы выращивания и приготовления пищи. Что еще? Почти все, что придет вам в голову, – искусственное. Деньги, законы и юристы, одежда, понятие страны, имена людей. И точно так же, как придуманные концепции формируют и определяют эти вещи, они определяют и формируют нас, наши представления об окружающем мире, так что нас тоже уже нельзя назвать «естественными».

Проектируемые нами вещи и понятия – искусственные – меняют наше поведение и наши поступки, и точно так же, как мы меняем окружение с помощью наших проектов, мы влияем на собственные поведение и жизнь. Мы проектируем почти все искусственное в мире, а он, в свою очередь, «проектирует» нас. Каждый из нас – это лишь одна из многих частей сложной, взаимодействующей, динамичной системы, охватывающей все человечество, всю Землю и, если уж на то пошло, всю Солнечную систему, ведь наша жизнь, даже наша генетика и все, что окружает нас, развивались в соответствии с циклами погоды, океанских приливов, дневного света и климата, а на эти явления сильно влияет положение Земли в Солнечной системе. Мы не можем ни выживать, ни даже действовать в одиночку, но только как часть этой сложной системы.

Почему наш искусственный мир кажется таким естественным?

Британское правительство во время оккупации Индии поддерживало жесткие ограничения и правила поведения для индийцев, относясь к ним как к гражданам второго сорта. В 1947 году, после того как индийцы заставили британцев покинуть страну, первым премьер-министром независимой Индии стал Джавахарлал Неру. Но хотя детям представителей высших каст индийского общества было разрешено получать образование в лучших учебных заведениях Англии (Итоне, Харроу, Винчестере, Кембридже и Оксфорде), по словам Неру, «их раса [все еще] низводила их до второго ранга». Впоследствии Неру писал, что удивительно, «насколько мы, или большинство из нас, приняли ее [эту иерархическую систему] как естественное и неизбежное устройство нашей жизни и судьбы». То же самое верно и для всех нас. Наш способ существования, наш способ бытия кажутся нам совершено естественными. В конце концов, мы видим и ощущаем это с рождения. Нам очень трудно представить альтернативы, трудно понять, что мир не обязательно должен быть устроен именно таким образом. Слишком часто, испытывая сложности с технологиями, мы виним себя. «Нет, – говорю я, – это не ваша вина, это вина плохого дизайна». При этом я имею в виду не тот дизайн, которым занимаются современные профессиональные дизайнеры, а «дизайн» (устройство, проектирование, выдумывание вещей), которым занимались те, кто на протяжении всей истории человечества изобретал, строил и развивал мир, каким мы его знаем сегодня.

Мы долгое время считали: Земля настолько огромна, что ее ресурсы практически безграничны. Аналогичным образом правящие классы просто считали само собой разумеющимся, что не все люди равны, что к ним следует относиться по-разному, в зависимости от принадлежности к слою общества, цвета кожи, религии, места происхождения или системы убеждений. Люди, по всей видимости, способны формировать небольшие группы, члены которых работают сообща и поддерживают друг друга, но эти группы склонны отличаться от других человеческих групп множеством черт. Такую тенденцию подметил в 1930‐х годах антрополог Грегори Бейтсон в изучаемых им сообществах и назвал ее «схизмогенез». Вместо того чтобы заимствовать что-то друг у друга и копировать, группы стремились усиливать свои различия. В результате образовывались группы, кардинально отличавшиеся друг от друга, а схожие сообщества приобретали радикальные различия – зачастую искусственные и экстремальные, образующиеся практически на «пустом месте».

Люди способны подчеркнуть практически любое заметное различие и с помощью схизмогенеза или аналогичных механизмов породить разделение и предрассудки там, где их не было. Эта тенденция, по-видимому, дает толчок дискриминации и предрассудкам, основанным на цвете кожи, поле, религии, места происхождения, языке или акценте. Искусственные различия становятся основными определяющими характеристиками, отличающими одну группу от другой. Усиление небольших, порой незначительных различий может привести к серьезным разногласиям.

Мы должны изменить основы нашей жизни и бытия. Мы должны изменить наш способ существования на этой земле, осознав, что все вместе – люди, природа и окружающая среда – мы образуем сложную систему и изменение любой части может повлиять на целое. Чтобы понять эту систему, мы должны также рассмотреть ее историю, поскольку текущее состояние нашей системы зависит от ее прошлых состояний.

Изменить наш образ жизни означает изменить практически все: способ существования и паттерны поведения, то, что мы создаем и во что верим. Мы должны подвергнуть сомнению и пересмотреть все, что считается самим собой разумеющимся, какими бы обычными, разумными и логичными ни казались эти предметы или понятия. Для многих из нынешних убеждений и действий вполне могут существовать совершенно иные рамки. Начать с чистого листа мы сможем, только осознав, что многие идеи и вещи, которые мы считаем обыденными, являются искусственными конструкциями, созданными существовавшими до нас людьми.

Если к сегодняшнему беспорядку нас привел «дизайн», то сможет ли он избавить нас от него?

Мир в полном беспорядке. На ум в первую очередь приходит, конечно же, изменение климата, но это симптом, а не причина наших проблем. Да, для решения проблемы изменения климата мы должны купировать симптомы, но если не устранить глубинные причины, то подобные проблемы продолжат накапливаться. Главная трудность заключается в нашем образе жизни, в нашей манере жить на Земле, в нашей вере в то, что мы, люди, имеем право свободно использовать ресурсы Земли в своих целях, то есть для повышения уровня комфорта и стабильности. И трудность эта усугубляется тем, что под словом «мы» подразумевается далеко не все человечество, а лишь правящие классы – те, кто обладает властью и богатством, позволяющими одним господствовать над другими, улучшать свою жизнь, завоевывать территории и властвовать над проживающими на них людьми. Господствующие страны доминируют над более слабыми, колонизируя их сначала физически, а затем и экономически, отнимая у них ресурсы.

Мы живем в сложной социотехнической системе, охватывающей все аспекты нашего существования: общественное устройство, экономику, верования и поведение, торговлю, образование, здравоохранение, распространение болезней и экологические катастрофы. Некоторые связи очевидны, но большинство из них косвенные, не очень заметные и не так уж быстро проявляющиеся. И именно они зачастую представляют собой наибольшую опасность, так как действуют тихо и незаметно, и к тому времени, как мы их осознаем и попытаемся принять меры, может стать слишком поздно. Примеров множество: несмотря на предугадывание возможных эпидемий, реакция на разразившуюся в 2019 году пандемию COVID‐19 была небыстрой и растерянной; восстановление тоже проходило медленно и неорганизованно, с чередованием периодов оптимизма и депрессии, с неоднозначными рекомендациями разных стран и организаций – даже в пределах одного политического влияния. Тем временем коронавирус изменчив: появляются все новые и новые штаммы, не поддающиеся прежним методам лечения и заставляющие ученых менять подходы и рекомендации. Вполне естественно, что с эволюцией вируса должны эволюционировать и научные рекомендации, но в результате в этом обвиняют ученых, а не вирус. Как следствие, доверие к научным подходам снижается.

Рост предрассудков, крайнего национализма и социальной несправедливости – это тоже косвенный результат работы сложной системы, в которой мы живем. Большой разрыв в уровне доходов и жизни между небольшим процентом тех людей, которые наслаждаются комфортом, и подавляющим большинством, живущим в недостатке, часто становится причиной смены правительств; к власти приходят люди, пользующиеся недовольством большинства и обещающие улучшения, но затем эти же люди пользуются властью ради собственной наживы.