Ксения выпуталась, крикнула очередное ругательство в сторону преследующих её сержантов, обернулась и… замерла. Глаза расширились, рот раскрылся, ноги подкосились. Волхов успел подхватить девушку перед тем, как та упала бы на землю, потеряв сознание.

– Товарищ капитан! – Стас испуганными глазами смотрел на него, опасаясь взбучки.

И не зря опасаясь, кстати, но это Волхов решил отложить на потом. Он взял Ксению на руки и потащил обратно в лагерь, попутно ругая сержантов.

– С бабой справиться не смогли! Ну ничего, я устрою вам повышение квалификации, мать вашу!

– Игорь Олегович, она – сам дьявол! – Глеб ковылял рядом, похрамывая. – Прямо между ног засветила, сука!

– Это правда, товарищ капитан! – добавил Стас. Волхов заметил, что тот открыл кобуру и чертыхнулся про себя ещё раз. – Еле до бобика дотащили, а там целый концерт устроила! А потом, с размаху!..

– Заткнитесь оба! Слава богу, что ублюдки подохли до нашей встречи, а не то обделались вы по полные штаны, сосунки! Сейчас же на полигон поедем, буду вас уму-разуму учить!

– Но, товарищ капитан, смена закончится вот-вот!

– Не для вас!

Волхов рыкнул так, что сержанты заткнулись и отвели взгляды. Спорить более смысла не было.

Ксения приоткрыла глаза.

– Что… что случилось?

– В санаторий тебя несу. За казённый счёт, бляха муха.

– А?

Девушка ещё не до конца пришла в себя и теперь, ослабевшая, беззащитная, и, в кои-то веки спокойная, показалось невероятно желанной. Волхов сглотнул и тряхнул головой, прогоняя пошлые мысли. Не концентрировать взгляд на пышной груди, выделяющейся даже под пальто, оказалось делом непростым.

– Мне приснился… такой ужас… – вдруг она очнулась полностью, подскочила и вскрикнула, сжав шею Волхова. – Это правда?! Мне не приснилось?! Игорь, это правда?!

– Да успокойся ты, – раздражение вернулось, и Волхов уже подумал, не стоит ли отправить девушку добираться до машины своим ходом, но она так прижалась к нему, что иного варианта, кроме как нести её дальше, не было.

– Игорь… – Ксения шмыгнула носом, и по он почувствовал, как на щёку попадает влага. – Это же кошмар…

– Кошмар, кошмар. Нехер лезть, куда не надо. Открывайте дверь!

Они подошли к УАЗику, в котором смиренно ожидали водитель и оператор.

– Эй, куда ты меня притащил?! – Ксения оживилась и позабыла про страшное место убийства, начала брыкаться и сопротивляться. – Нет, я не поеду в тюрьму! Освободи меня, слышишь?! Освободи!

Пришлось приложить немало усилий, чтобы запихнуть бунтарку внутрь, но это всё-таки получилось. Захлопнув дверь, Волхов постучал по кабине, и машина отправилась в отделение. Крики Ксении заглушали даже звуки мотора, он поёжился, представляя, что творится внутри.

– Ну, а теперь вы, – повернулся Волхов к сержантам. Те выглядели так, будто познали всю печаль бренного мира. – Пёс с вами, дуйте отсыпаться. Но завтра в шесть утра жду на полосе препятствий. Всё ясно?

Глеб хотел возразить – завтра должен был быть выходной – но Стас толкнул его в плечо, и оба они почти что хором салютовали: «Так точно!», после чего присоединились к следующему экипажу и уехали домой.

А вот у Волхова было ещё одно дело прежде, чем заниматься заслуженным отдыхом. На месте преступления очень заметно поработали животные, и лишь один человек в городе мог подтвердить версию более авторитетно, чем криминалисты.

_______________

Этот район пригорода всегда приводил в уныние. Покосившиеся, неухоженные, местами заброшенные дома, заросшие участки, свалки мусора там, где раньше стояли контейнеры, которые убрали за неоплату счетов со всей улицы. Местные цыгане жили здесь по-своему, отгородившись от остальных труднопроходимой грунтовой дорогой, покалеченной ямами, выбоинами и колдобинами. Осенью, как и сейчас, она превращалась в болото из грязи и луж.

Когда-то здесь повсюду бегали бездомные собаки, брошенные и озлобленные, лишённые крова, преданные своими хозяевами или вовсе не знавшие человеческой ласки с самого рождения. Теперь же их взял под руку местный егерь – Зверев Захар Петрович. Он вернулся в город несколько лет назад, устроился в лесничество и организовал собачий приют на своём старом участке, где поселился сам.

Когда-то Захар браконьерствовал, даже отсидел за это дело, но потом исправился и сменил сторону баррикад. И не просто так.

Последняя его охота закончилась встречей с разъярённой кабанихой , охраняющей свой выводок, и развороченным бедром. Спас Петровича засапожный нож, который он воткнул в глаз зверюге по самую рукоять. Получилось это случайно – в суматохе он никак не мог прицелиться, бил без разбору, и первым же махом попал куда нужно. С тех пор Петрович таскал с собой этот нож повсюду и ни на минуту с ним не расставался. Даже оформил официальное разрешение, что после отсидки было непросто.

Он использовал весь свой опыт и приручил беспризорных псов так, что те слушались его без единого ропота. Как это у него получилось, не мог даже сказать даже кинолог, некогда присланный, чтобы подготовить служебных собак для отделения. Но это получилось.

Волхов подходил к приюту, огибая лужу, растянувшуюся от обочины до обочины. Скользкий бережок настораживал, но его удалось преодолеть без проблем, и капитан наконец ступил на дощатый помост, перекинутый через придорожную канаву. Доски скрипнули, раздался собачий лай. Сначала тявкнула одна из них, у самой калитки, а затем подключились остальные, и гостя встретили бодрой канонадой.

Двор вызывал смешанные чувства. С одной стороны он соблюдал общую "архитектуру" района и выглядел довольно неухоженным: истоптанные пространства, наполненные слякотью и грязью, абсолютно не вызывали желание сойти с несуразной тропинки из горбыля, ведущей от калитки до крыльца; до остальных построек, в том числе к опасно покосившемуся туалету, пришлось бы добираться по голой земле; вольеры заменяли забор, по периметру охватывая участок; сам дом давно нуждался в ремонте, хотя бы косметическом, и встречал Волхова старым фасадом с иссохшей облупившейся краской.

Деревянная дверь, обшитая оргалитом, распахнулась прямо перед носом, и в проходе показался владелец этого чудного хозяйства. Коренастый, из-за широких плеч и бороды лопатой похожий на гнома. В свои шестьдесят лет Захар Петрович выглядел покрепче многих молодых. И даже Волхов, вполне себе крепкий мужик, чувствовал исходящую от старика силу. Захар рявкнул, и собачья канонада тут же затихла.

– День добрый, начальник.

– Здоров, Петрович. Дело у меня к тебе есть.

– Оно понятно, – пожал плечами Захар. – Не в гости же ты пришёл. Выкладывай.

Захар не стал стоять на месте, взял железные вёдра с кормом, обул широкие галоши и пошлёпал вдоль вольеров. Волхов колебался, но последовал за ним, радуясь, что не успел переодеться.

– Слышал про беглецов из зоны?

– Конечно, слышал. Весь город слышал. Но я тут при чём? Я своё отсидел.

– Мы их нашли. Точнее, то, что от них осталось.

– Неужто пришили?

Собаки живо виляли хвостом, подпрыгивали, поскуливали в ожидании. Захар вываливал корм в корыта, и они с жадностью набрасывались на еду.

– Пришили – мягко сказано. Растерзали. Кишки наружу, руки-ноги оторвали. Жуткое зрелище, в общем. И есть подозрения, что нарвались на зверей. Глянешь? – он протянул планшет с распечатанными фотографиями. – Нужно твоё заключение.

Захар поставил полупустые ведра на землю, вытер руки о комбинезон и принялся смотреть. Как ни странно, и усом не пошевелил.

Собаки, ожидающие кормёжки, заёрзали. Один пёс, перед носом которого стояли горячие вёдра, определил виновника такой задержки, тявкнул, но тут же утих, поймав суровый взгляд хозяина.

– Ну, можешь что-нибудь сказать? Это зверьё их так?

Захар захлопнул планшет, нахмурился, помял бороду.

– Знаешь, Игорь Олегович, ты, наверное, проходи в дом. Я здесь закончу, чаю наведу. Посидим немного, да поделюсь, что думаю по этому поводу.

Волхов насторожился. Петрович славился своей нелюдимостью. Ладил он только с животиной, и других гостей у себя не любил. Но делать было нечего – Волхов пошёл в дом.

Изнутри обстановка соответствовала внешнему виду. Коридор пропах старьём, рыболовными сетями, снастями и прочими рыбацкими принадлежностями. В прихожей его встретили жар от русской печи, аромат кипящей в ней похлёбки и… большой серый кот, вальяжно разлёгшийся у горячих кирпичей.

– Кот?! Ты что тут делаешь?

Ответом послужила отвернувшаяся морда и взмах пушистым хвостом. Кот не собирался тратить своё драгоценное время на какого-то незнакомца.

Волхов повесил бушлат на крючок в старом, ещё советском шкафу и сел за стол. От жары и запаха сушёных трав, развешанных на верёвочке над окном, очень захотелось спать. Вдруг стало как-то уютно в этом обшарпанном холостяцком помещении, но он держал себя в руках.

Скоро пришёл Захар. Он поставил на табурет возле холодильника ведро свежей колодезной воды, разделся, перенёс вскипевший чайник на стол.

– Сейчас чайку разолью и продолжим.

Он достал из серванта алюминиевые кружки, наполнил их душистым напитком, приготовленным прямо в чайнике.

– Сам сушил, – Захар улыбнулся, искренне гордясь сказанным. – Кипрей, мята, листья крыжовника и корка лимона с имбирём. Вот, попробуй.

Волхов поднёс ко рту горячую кружку, вдохнул душистый запах и сделал небольшой глоток.

– Да, очень вкусно. Спасибо.

– Вот-вот, – довольный, Захар уселся напротив и отхлебнул из своей кружки. – Итак, по поводу зверей…

Он нахмурился и замолчал, обдумывая слова. Волхов не торопил.

– То, что я увидел на фотографиях, действительно могли сделать зверюшки. Особенно сейчас, когда пропитание сложнее добыть. И я даже представляю, кто именно был.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Волхов, открывая планшет и доставая ручку. – Выкладывай.

– В общем, это было три дня назад. У нас в городе браконьеры объявились. Капканов наставили, гады. Я весь лес облазил, чтобы их найти, пока не понял, что работают по ночам. Ну, подумал на живца брать. Несколько ловушек нашёл и решил наведаться ночью. Глядишь, объявятся. Ночь тогда была… особенная. Как раз на полнолуние…

_______________

Ночь выдалась холодной, ветреной и беспокойной. Так всегда происходило в полнолуние, когда лес оживал, дышал по-другому, каждым шелестом, треском и свистом взывая к человеку, предупреждая о чём-то.

Вот и сейчас Захар Петрович прислушивался к голосу леса, пока бродил по тропам, знакомым только ему. Старый опытный охотник, его ноги сами помнили все уступы и неровности, а глаза, до сих пор зоркие, давно привыкли к темноте и отлично видели окружение, залитое лунным светом.

Над головой ухнула сова, будто приветствуя егеря, а затем сорвалась с ветки и скрылась за деревьями. Позади проскакал заяц, на пару секунд остановившись, чтобы разглядеть человека повнимательнее.

Звери совершенно не боялись Петровича, уже ставшего полноценным обитателем леса, и разве что не спешили бросаться к нему на ручки при встрече.

Он уже вышел к границе небольшой поляны, когда раздался волчий вой.

Петрович насторожился. Стая голодных хищников не пожалеет даже его.

Он перекинул с плеча ружьё и проверил патроны, сдвинул рычажок предохранителя и опёрся о еловый ствол, чтобы нога не мешала. Чуткий слух уловил тяжёлое дыхание десятка звериных глоток.

Позади зашелестели кустарники – это заяц дал дёру. Несколько птиц сорвалось с веток и тоже поспешили покинуть опасную территорию. Петрович захотел последовать за ними, но знал, что убежать не получится – не с его травмой.

Туча закрыла Луну, и стало темно. Он прижал приклад к плечу, но едва видел окончание ствола во мраке. Дыхание само собой замедлилось и утихло, всё тело будто слилось с окружением, вросло в кору дерева.

Луна снова выглянула, и на поляне показалась волчья стая.