– Уж я по тебе истосковалась, Матренушка, – продолжала она. – Почитай, четыре месяца красавицу свою не видала! Все думала, когда же она ко мне приедет? У нее, поди, дел невпровот – книжки всякие, переводы, будь они не ладны…

– Я привезла тебе подарок, – я выскользнула из ее рук и, покопавшись в пакете, вынула упаковку душистого мыла. – Держи, мамушка.

– Вот спасибо, доченька, – обдериха взяла мыло и с наслаждением вдохнула исходящий от него аромат. – М-м… Яблочком наливным пахнет!

– Малаша, мне бы помыться…

– Ой, что это я, – спохватилась та. – Так обрадовалась, что о главном-то и забыла. Идем, капелька. Я тебя и попарю, и покормлю. А ведерко с собой захвати. Земная водица в бане лишней не будет.

Она подошла к печи и юркнула в узкую щель между стеной и ее кирпичным боком. Я расплела косу, взяла ведро и последовала за ней. Воздух вокруг меня снова стал плотным, затем пошел рябью, а потом все вокруг переменилось.

Я снова находилась в предбаннике, только уже в другом – в просторном, светлом и теплом. У его стены стоял широкий деревянный стол, а на нем – котелок с чем-то горячим и вкусным. Малаша тоже изменилась. Тощая старуха превратилась в дородную румяную женщину с большими черными глазами и густыми пшеничными волосами, водопадом спускавшимися к пояснице. Вместо лохмотьев на ней была надета длинная серая рубаха, из-под подола которой выглядывали аккуратные пальчики босых ног.

– Баня-то истоплена? – спросила я у нее.

– Сейчас истоплю, капелька, – подмигнула Малаша. – Здесь это дело недолгое – в пять минуток управлюсь. Дай мне ведерко, а сама раздевайся, да следом иди. Попаримся мы с тобой на славу.

Это точно. В Нави, где магия витает в воздухе, многие процессы идут быстрее, чем в мире людей. За пять минут не то что парную прогреть, лес дремучий вырастить можно!

Меня это всегда радовало – баню я очень люблю, особенно эту, соловьевскую. И не только из-за того, что ее парная обустроена в лучших народных традициях, а потому что через нее можно попасть за границу людского мира.

Хотя в этом она вовсе не уникальна. Если нырнуть в Утиное озеро или залезть в берлогу, что находится рядом с лесным оврагом, можно тоже преодолеть границу реальности и вынырнуть/вылезти в Нави. Люди пользоваться этими путями не могут, они открыты только для нечисти, а она выбирается в земной мир исключительно на охоту.

Впрочем, далеко не все жители навьего мира считают эти вылазки целесообразными. Их охотничьи угодья строго ограничены: ни одна русалка не может уйти от своего водоема дальше, чем на десяток метров, ни одна навка не способна перебежать из одного леса в другой. Точка, в которой соприкасаются миры, держит их на месте, на корню пресекая любое стремление к путешествиям.

Единственный дух, способный менять место своей дислокации, – это домовой, да и то, если хозяева дома, в котором он обитает, захотят взять его с собой на новое место.

При этом духи Нави совершенно спокойно могут провести в свой мир человека. Такое путешествие много лет назад совершила и я, когда Малаша попыталась меня удочерить. Теперь я нахожусь на особом положении. Дядя Капитон называет его «ни Богу свечка, ни черту кочерга».

Что бы там не болтала Прасковья Петровна, я по-прежнему остаюсь человеком, однако могу свободно, без помощи нечисти, пересекать границу миров. Жители Нави относятся ко мне дружелюбно – печать, которая появилась на моем энергополе после двух недель, проведенных под крылом у Малаши, делает меня одной из них. По крайней мере, они считают именно так. Я способна есть их пищу, дышать их воздухом, без ограничения находиться на их территории – и оставаться собой.

В мире людей у меня есть родня, которая относится ко мне более-менее сносно, в царстве Нави – любимые друзья. При этом я отличаюсь и от первых, и от вторых. И у меня до сих пор нет ответа – плохо это или хорошо.

В бане мы парились почти два часа, потом долго сидели за столом в предбаннике, ели горячую кашу и пили сладкий травяной отвар с медом – любимый Малашин напиток, приготовленный по ее личному рецепту.

– Завтра Ночь костров, – напомнила мне обдериха. – Как всегда, на поляне у деда Ермила. Будут пляски, песни и угощения. Придешь, Матренушка?

– Конечно, приду. Я нарочно взяла отпуск, чтобы успеть на майские праздники.

– Это правильно. Что думаешь делать еще?

– Думаю гулять по лесу, дышать воздухом и собирать ранние травы. Мои-то давно закончились. А в следующую пятницу хочу сходить на ярмарку.

– На нашу, что бывает раз в году? Или на обычную, человеческую?

– В обычных ярмарках нет ничего интересного. Мне нужна ваша, чародейская.

– Желаешь купить что-то особенное?

– Пока не знаю. Там будет видно.

Малаша покачала головой.

– Надо нам, Матрена, серьезно поговорить, – сказала она. – Жить на два мира – сложно и неправильно. Доколе ты будешь летать между ними, как ветер в поле? Пора тебе выбрать сторону – с нами ты или с ними.

– Мы говорили об этом много раз, – заметила я. – Я по-прежнему не понимаю, чем тебя не устраивает мое положение.

– А тебя оно устраивает? Хорошо тебе там, с людьми? Любят они тебя? Уважают? Или шарахаются, как от чумы? Плюют при твоем появлении через плечо, а в кармане сложенный кукиш прячут?

Я скривилась и махнула рукой.

– В Нави все тебе рады, Матрена, – продолжала обдериха. – Ты здесь своя, понимаешь? Тут никто не будет смотреть, чем ты отличаешься от остальных. Тут смотрят на душу, а она у тебя ярче, чем звезды.

– В Нави моя душа изменится, – тихо произнесла я.

– Это вряд ли, – качнула головой Малаша. – Скорее, она изменится на Земле.

Я подняла на нее глаза. Малаша всегда относилась ко мне, как к дочери. После моего неудачного похищения между нами словно установилась ментальная связь. Она чувствовала, когда мне было грустно и плохо, и если помочь ничем не могла, то всегда находила слова, чтобы поддержать, и время – чтобы выслушать.

Я вернулась к ней, когда мне было четыре года. Тетя Катя привезла меня на несколько дней в Соловьевку, и я, дождавшись удобной минуты, сбежала от нее в баню. Обнаружив мою пропажу, тетушка страшно перепугалась, но шум поднимать не стала и догадалась позвонить дяде Капитону. Тот, знавший мою мистическую биографию лучше других, предложил Катерине попросить помощи у Марьи Семеновны Кашиной, которую в деревне называли ведьмой Манькой Косой. Та быстро сообразила, где меня искать, а когда я вернулась домой, уговорила Катю разрешить мне «играть» в старой бане столько, сколько я пожелаю, ибо для меня это место самое безопасное на свете.

Марья прекрасно знала, что играю я вовсе не в бане. Через переход, который был расположен за печью, я уходила в Навь и там часами напролет бегала по зеленым полянам с веселыми девушками, которые, попав в людскую реальность, превращались в жутких чудовищ, каталась на плечах у доброго старика, строго каравшего людей, нарушавших лесные законы, собирала цветы и травы. В деревенский дом я возвращалась сытая, умытая и довольная, а потому тетя Катя закрывала на мои отлучки глаза.

– В Нави мне лучше, чем на Земле, – тихо сказала Малаше. – Я могла бы остаться здесь прямо сейчас. Мы обе понимаем, что меня останавливает.

Обдериха вздохнула.

– Сделанного не воротишь, доченька. Ты же знаешь, я не могла ему отказать.

– Знаю, – кивнула я. – Ты не могла. А я своего согласия никому ни на что не давала. Пока я живу на Земле, Игнат меня не найдет.

– Не обманывайся, капелька. Когда Игнату Огнеславовичу кто-то понадобится, он достанет его хоть с Земли, хоть со дна морского. Коли он тебя к себе не призвал, значит, время твое еще не пришло.

– Раз не пришло, то не будем его торопить, – улыбнулась я. – Пусть все остается, как есть, мамушка. Я продолжу жить на Земле, а к тебе стану приезжать в гости. Что будет дальше, время покажет.

Обдериха тоже улыбнулась и погладила меня по руке. Я поймала ее пальцы, крепко пожала мягкую полную ладонь.

– Пора мне, мамушка. На дворе ночь, надо возвращаться в избу.

– Ступай, капелька, – кивнула Малаша. – Ждем тебя завтра на праздник.

Глава 3

Весь следующий день я занималась домашним хозяйством. Вскопала землю в палисаднике, подготовила к посадке нужные семена, погладила привезенные из города вещи, в том числе длинное белое платье, которое намеривалась надеть на сегодняшний праздник.

Соседи меня не беспокоили – до самого вечера возле моего забора не было видно ни одного человека. Зато в сумерках возле калитки неожиданно обнаружился Матвей. Мы столкнулись нос к носу, когда я вышла из дома, чтобы отправиться в Малашину баню.

– Добрый вечер, – улыбнулся мужчина. – Как поживаете, Матрена?

– Спасибо, у меня все в порядке. Вы что-то хотели, Матвей?

– Хотел предложить перейти на «ты», а потом напроситься в гости. Я с утра разгребал на участке мусор, и теперь мне хочется чаю с печеньем и живого интересного разговора. Чай и печенье я принес с собой. С вас – кипяток и разговор.

– Перейти на «ты» я не против, – улыбнулась я. – По поводу чая и беседы тоже, но с ними придется повременить.

Я показала ему туго набитый пакет, с которым вчера ходила в баню.

– Снова идешь париться? – удивился Матвей.

– Я иду танцевать, – вновь улыбнулась я. – Сегодня Ночь костров, и меня пригласили на шабаш.

Взгляд мужчины стал вопросительным, а брови удивленно взлетели вверх.

Как, однако, забавно действует на людей чистая правда! Особенно, если она необычная и обескураживающая. Ей настолько сложно поверить, что собеседник сначала посчитает ее шуткой, а потом сам же придумает ей логичное объяснение. Вот уж действительно – с такой правдой не надо никакой лжи.

– Ночь костров – это праздник, – объяснила я. – Старинный, посвященный встрече весны. Его отмечают в ночь с тридцатого апреля на первое мая. Как Новый год. В других странах его называют Белтейном, Ночью огней или Вальпургиевой ночью.

– Понятно, – кивнул Матвей. – И где же пройдет это торжество?

– В лесу, неподалеку от старой бани.

– Наверное, там будет интересно. Знаешь, я никогда не видел, как проходят старинные праздники.

– Я не могу взять тебя с собой, – покачала головой я. – Это закрытая вечеринка.

– Соловьевцы там будут?

– Нет. Им там делать нечего.

– Почему?

– Потому что ее участники – такие, как я.

– Колдовской корпоратив, – понятливо усмехнулся Матвей. – Что ж, желаю хорошо повеселиться.

– Спасибо. Приходи ко мне в гости завтра. Я буду свободна, и угощу тебя чем-нибудь вкусным.

Он улыбнулся и, махнув мне рукой, пошел домой. А я поспешила в баню.

Оставлять на окошке фонарь и звать обдериху я не стала, сразу шмыгнула за печку и оказалась на иномирной стороне Малашиного жилища.

Мамушка меня уже ждала. Сегодня она принарядилась: поверх рубахи надела темно-синий сарафан, а голову повязала платком.

– Скорее переодевайся, капелька, – сказала Малаша. – На поляне уж все собрались.

Я скинула джинсы и худи и достала принесенное платье. Оно было широким, как балахон, а по его вороту шла тонкая вышивка – зеленые листочки и красные ягодки калины. Это платье я шила на заказ специально для навьих праздников, а вышивку делала сама.

Вообще, местный дресс-код не так уж суров. Единственное условие – никаких поясов и заплетенных волос. Несколько столетий назад наши предки по этим признакам отличали нечисть от обычных людей. Увидел простоволосую девушку, значит, встретил русалку, навку или лесавку. Увидел неподпоясанного мужика, значит, перед тобой леший, домовой, оборотень или демон.

Оно и понятно – людям и пояс, и заплетенные косы испокон века служили оберегом от нечистой силы, а жителям Нави, которые, по мнению людей, нечистой силой как раз и являются, от этих оберегов было одно раздражение.