Голова трещит от количества вопросов и теорий, но мне трудно их сформулировать. Я постоянно возвращаюсь к воспоминанию, где папа лежит в крови. Вот что происходит, когда тебя сковывает прошлое. Оно всегда с тобой, накидывает петлю на шею и угрожает задушить.

– Что ты помнишь? – спрашивает папа.

– Не все. – Мой ответ трудно назвать даже шепотом.

– А я тебе говорил, – замечает Нокс.

Папа бросает на него красноречивый взгляд и возвращается к разговору со мной.

– Ты помнишь ночь пожара?

Качаю головой.

Его лицо выражает разочарование и облегчение.

– Ясно.

– Впрочем, мне снились кошмары. Ты… Тебя застрелили, ты был весь в крови, пап. Как… Как ты… К-как…

– Эй. – Он съезжает на край сиденья и обхватывает мою руку своей большой теплой ладонью. – Выдыхай, принцесса.

– Ты умер! – Я кричу что есть мочи. – Я думала, что все эти десять лет ты мертв. Почему объявился сейчас? Почему не раньше? Почему, папочка? Почему?

– Ты думаешь, я бросил бы свою принцессу, будь у меня выбор?

Я смотрю на него сквозь влажные от слез ресницы.

– Ч-что произошло?

– В меня стреляли, и я впал в кому. Вышел из нее только год назад. Если бы все зависело от меня, то я бы разыскал тебя, как только очнулся, но мне не хотелось, чтобы ты видела меня таким.

– Это правда. – Нокс начинает загибать пальцы. – Ему пришлось пройти реабилитацию, психотерапию и кучу чего еще, что просто вынесло мне мозг.

Внимательно осматриваю папу. Сейчас он выглядит вполне нормально, но это не значит, что так было все время.

Папа пребывал в коме девять лет.

Когда-то я читала, что после комы пациентам приходится пройти длительную тяжелую реабилитацию, и им стоит огромных усилий вернуться к привычной жизни.

Можно я спрячусь за какой-нибудь огромной горой?

Я немного по-детски относилась к его исчезновению, пока не узнала всю историю.

– Я за тобой присматривал, – говорит папа. – Просто не показывался тебе.

Я вздыхаю.

– Черный «Мерседес».

Он кивает.

– И Нокс.

Парень машет мне двумя пальцами.

– Всегда к вашим услугам, миледи.

Пазл начинает складываться. С тех пор как Нокс появился в моей жизни, он всегда был рядом, даже когда я его об этом не просила.

– Ты у меня в долгу, поняла? – подмигивает Нокс.

Я киваю.

Он легонько постукивает по синяку в уголке рта.

– А твоя подружка с зелеными волосами будет должна мне вот за это.

– Ким?

– Это сделал тот чувак по имени Ксандер, – склонившись ко мне, шепчет он. – А твой Эйден все видел, кстати, но свалил в закат, будто ничего не заметил.

Я изумленно открываю рот.

Сказать по правде, я не удивлена, что тут замешан Эйден. Подозреваю, он явно к этому причастен. Однако я действительно удивлена, что Ксандер прибегнул к насилию. Он никогда не был замечен в жестоком поведении.

Не считая того раза в кафетерии.

– Он не ее Эйден, – отрезает папа. – Он Эйден Кинг, сын Джонатана Кинга – человека, который разрушил наши жизни.

Я сглатываю, и не просто потому, что папа напомнил о вражде между нашими семьями.

Папа прав.

Он не мой Эйден.

«Вот в чем дело, Стил, у тебя нет будущего с Эйденом, потому что он уже помолвлен с Сильвер».

Бесстрастные слова Джонатана скребут ножом по моему измученному сердцу, разрывая его на части.

Сильвер была права с самого начала: он никогда мне не принадлежал.

Он уготовил мне самую презренную, отвратительную роль – его любовницы.

Сумбурные чувства вцепились когтями мне в грудь, но я игнорирую их.

Я оказываюсь быть втянутой в этот ад. Не сейчас.

Перевожу взгляд на отца.

– А сейчас ты как себя чувствуешь?

– Нормально.

– Остались какие-то последствия комы?

– Врач говорит, что мое состояние стабильно.

– Но нужно регулярно проверяться, – вмешивается Нокс. – Ну, как и тебе.

На глаза наворачиваются слезы от очередного напоминания. Как и в меня, в папу стреляли в тот день.

Мы оба – жертвы.

Или мы все же ими не были?

Все очень расплывчато, и решения пока не предвидится.

В одном я уверена точно: папа здесь. Он не умер. И сдержал обещание не оставлять меня, в отличие от Илая.

Он вернулся за мной.

– Пап?

– Да, принцесса?

– М-можно тебя обнять?

Уголки его глаз увлажняются, и он тянет ко мне руки.

Я крепко его обнимаю и утыкаюсь лицом ему в грудь. Папины руки обвивают меня в теплом, успокаивающем объятии. Слезы, которые я сдержала сегодня при его появлении, ручьем бегут по щекам.

– Ты… Т-ты вернулся.

– Обещаю, что больше никогда тебя не оставлю. Прости, что так поздно пришел, принцесса.

Я отчаянно мотаю головой.

– Ты вернулся.

Кажется, целую вечность я плачу на его груди. Хватаю его за рубашку, словно я снова маленькая девочка.

Папочкина дочка.

– Больше никогда тебя не брошу. Обещаю.

Я глухо икаю, не отрываясь от его груди, судорожно вдыхаю и выдыхаю.

– Мы на месте! – кричит Нокс и восклицает: – Слава богу!

– Готова зайти внутрь? – Папа убирает мне волосы с лица.

Наконец я поднимаю голову от папиной груди и киваю, но даже сейчас все внутри протестует от мысли вернуться туда.

Готова ли я зайти в дом, где оставила свое детство навсегда?

Есть только один способ все выяснить.

Глава четвертая
Эльза

Дом.

Такое странное слово.

Я снова здесь. В Бирмингеме. Дома.

Нокс выскочил из машины с такой скоростью, как будто у него загорелась задница.

Расстояние от парадных ворот до особняка очень большое. Стильный сад простирается так далеко, насколько хватает взора. Он усажен деревьями, которым придали самые разные формы.

Ноги и руки дрожат, когда мы с папой стоим у парадного входа в дом.

Вход украшают две статуи львов, совсем как в моих обрывочных воспоминаниях.

Не думаю, что когда-то осознавала масштабы нашего дома. Но я помню освещение, собственное озеро и наши с папой долгие пробежки по периметру владений.

Наш дом больше, чем особняк Кингов. Возможно, это потому что они живут в Лондоне, а мы далеко от столицы, в Бирмингеме.

Пасмурное небо окутывает мрачной пеленой две высокие башни на восточной стороне.

При их виде меня охватывает дрожь, она скребет ребра, словно мечтающий об освобождении узник. Что-то все-таки есть в этих башнях, но что именно?

– Добро пожаловать домой, принцесса.

Отрываю взгляд от архитектурного шедевра и пристально смотрю на отца. Он глядит на меня с гордостью и удовлетворением, словно с самого начала хотел привести меня сюда.

– Я… Я думала, весь дом сгорел в пожаре.

– Так и было. – Во взгляде появляется и быстро исчезает ностальгия. – Было непросто, но мы отреставрировали его, чтобы он выглядел как прежде.

– Понятно.

Все это слишком… сюрреалистично.

Если сейчас дом окутает красный туман, то я совершенно точно пойму, что все это сон. Может быть, я все еще в кабинете доктора Хана, переживаю воспоминание о первой встрече с Эйденом.

Может быть, этого утра никогда не было. И может быть, Эйден не помолвлен с Сильвер.

При мысли об этом я качаю головой. Я не буду о нем думать. Не буду о нем думать…

Отец берет меня под руку.

– Идем внутрь. Ты, наверное, устала.

Ноги не слушаются, когда мы заходим в холл.

Мрамор.

Это первое, что бросается в глаза. Мраморные полы, мраморные ступени, даже статуя льва сделана из мрамора.

Подождите. Это все настоящее?

Мужчина средних лет, похожий на Роберта Де Ниро, и две горничные кланяются нам на входе.

Я неловко киваю в ответ. Так странно, что люди приветствуют нас, словно королевских особ. Однако исходя из того, что я знаю о «Стил Корпорейшн», папу вполне могут принимать за представителя знати в Бирмингеме.

Кажется, отец ни капли не стесняется прислуги. Он здоровается с ними и идет дальше.

Я иду рядом, словно бедная сиротка. Одежда до конца не просохла, волосы растрепались, так что выгляжу я соответствующе.

Мы с отцом входим в огромную гостиную со сводчатым золотым потолком и ослепительным освещением. Две мраморные статуи львов украшают мраморную винтовую лестницу. Две большие картины с китайскими воинами висят по обе стороны от лестницы, что придает виду совершенную симметрию.

Теперь я знаю, откуда у меня такая любовь к старинным китайским военным книгам и мыслителям.

В гостиной удобно расположены несколько панорамных дверей, через стекла которых можно увидеть сад.

Все, как в моем видении.

Возможно, все это мне тоже привиделось. Может, у меня галлюцинации, и отец вовсе не жив.

В горле ощущается что-то горькое и липкое. Сжимаю папину руку, чтобы убедиться, что это не обман разума.

Но нет. Папа здесь.

Он вернулся за мной.

– Вот вы где.

Перевожу взгляд направо. Мужчина средних лет спускается по лестнице с вежливой улыбкой на губах.

Он одет в костюм-тройку в полоску и выглядит стройным и подтянутым для мужчины его возраста. У него бледно-голубые глаза, как у снежного барса, и волосы цвета соли с перцем, хотя это его совсем не старит.

Подождите.

Кажется, я его уже где-то видела.

Присматриваюсь к мужчине, и глаза расширяются от удивления.

– Это вы?

– Я же говорил, что она узнает тебя. – Нокс с разбегу прыгает на мужчину и обнимает его рукой за плечи с хитрой ухмылкой. – Гони сотку, Агнус.

– Узнаешь меня? – спрашивает тот самый человек, Агнус, не обращая внимания на Нокса.

Я медленно киваю.

– Это вы всегда были в той кофейне.

– Бинго! – улыбается Нокс, протягивая руку. – С тебя сотка. И поскорее.

– Между прочим, это ты ставил. Я на такое не соглашался. – Агнус засовывает руку в карман и достает кошелек. Нокс хватает купюры и ухмыляется, пересчитывая деньги.

– Мне кто-нибудь скажет наконец, что происходит? – Мой взгляд быстро перемещается от человека к человеку в этой троице.

– Это Агнус, – говорит папа. – Моя правая рука, советник и лучший друг. Он заботился о компании и об этом доме, пока я был в коме.

– Ты меня не помнишь, Эльза, но вообще-то я был твоим любимым дядей, когда ты была маленькая.

– Моим любимым дядей был дядя Редж. – Слова беспокойным шепотом срываются с губ.

Лицо Агнуса бледнеет. Нокс чуть не рвет купюры от напряжения.

Папино же лицо остается непроницаемым.

– Реджинальда больше нет с нами, принцесса.

– Он был моим братом-близнецом. – Агнус легкомысленно улыбается, учитывая произошедшее. – Ты никогда бы не отличила нас друг от друга.

Еще раз всматриваюсь в лицо Агнуса. У него слегка выпуклые глаза, но не такие же, что я видела в кошмарах с дядей Реджинальдом. И потом… Агнус вполне симпатичный мужчина средних лет. А вот дядю Реджа я бы никогда не назвала привлекательным.

– Как он погиб? – спрашиваю я.

– Сгорел при пожаре в Бирмингеме. – Нокс убирает деньги в карман. – Поджарился, как поросенок.

– Нокс! – ругается папа. – Иди к себе в комнату.

– Не-а. – Нокс плюхается на диван, закидывает ногу на ногу и кладет руку на спинку дивана. – Эй, Ти. Будешь должна полтинник. Эльза не такая сучка, как ты предполагала.

Миниатюрная девушка в наушниках неторопливо заходит внутрь. У нее очень аккуратные милые черты лица. Черные волосы цвета полуночи ниспадают на плечи, а глаза огромные и черные – или темно-карие? Губы напоминают лепестки роз, а носик маленький и изящный, как и все ее личико.

Несмотря на то, что у нее хорошенькая внешность, как у Белоснежки, все в девушке кричит о том, что ей это не нравится. К примеру, на ней темно-фиолетовая помада и черные тени для век, что придает ее выразительным глазам колдовской вид. Кроме того, она еще и носит серьги в виде черепа.

Даже на чулках нарисованы черепа. Помимо этого, она носит джинсовые шорты, черную кожаную куртку и кроп-топ, который обнажает ее бледный живот.