– Куда мы теперь, сестрица? – Мэйцзюнь выглядела счастливой и решительной. – Мы с тобой ограничены в средствах, любую свободную монетку я тратила на ритуальные деньги.

– Лучше бы ты их копила.

– Но ведь благодаря этому Нефритовый государь вернул тебя!

Чживэй пренебрежительно хмыкнула. Или вернулся ее злой и неотомщенный дух, или в этом и правда кто-то замешан. Но крайне маловероятно, чтобы усилия сестры смогли сотворить настолько сильную энергию, чтобы достать ее душу с другого света.

– Найдем Шэня. Из всех он один никак не мог меня предать, – протянула Чживэй.

Его предательство она бы точно запомнила.

– Императора Чжао Шэня, ты имеешь в виду? – пораженно ахнула Мэйцзюнь.

– Да, его, – хмыкнула Чживэй, нисколько не удивившись, что он теперь император. В конце концов, ее план отлично сработал.

– Ох, сестрица, нас не пустят к нему.

– Меня пустят, – отмахнулась Чживэй.

– Дорогая сестрица, но ведь ты – это не ты. Мы подойдем к Запретному городу, к воротам, к самому императору нас ни за что не пустят.

Чживэй поджала губы и остановилась.

Точно. Она же просто не может теперь воплотиться в любом желанном месте. Некоторые трудности в плане увидеть Шэня точно имелись.

– Мы передадим, что пришла Лю Чживэй, – самоуверенно хмыкнула она и отправилась в сторону основной дороги. – Это откроет нам любые ворота.

– Ох, дорогая сестрица… – Мэйцзюнь с искренней скорбью посмотрела на Чживэй. – Для меня будет честью умереть вместе с тобой. Это лучшая смерть! Такую мы с тобой и заслуживаем, и наконец воссоединимся с семьей. Как же там Лю Ши и Лю Цзи без нас…

Чживэй очень хотелось проигнорировать обреченное самобичевание сестры, однако она не просто так стала сильнейшей темной, а потому, что умела слушать тех, кто окружал ее. А умерла, потому что не слушала тех, кто был мудрее ее. Она опять притормозила и протяжно вздохнула.

– Почему же нас казнят?

– Имя Лю Чживэй, – Мэйцзюнь тут понизила голос до шепота, – запрещено упоминать под страхом смерти.

– Великолепно, – выразила свое отношение к ситуации Чживэй. – Ладно, стоит ли рискнуть сунуться к Лин Цзинь?

Даже если Лин Цзинь убила ее однажды, едва ли бы она осмелилась на это второй раз.

– К Императрице темных? В Запретные леса?

Тон сестры звучал вежливо, однако в нем проскальзывали заметные нотки искреннего сомнения в том, что Лю Чживэй в своем уме.

– Ладно, я поняла. Я недостойна увидеть никого из своих предателей-друзей. Спасибо, что доходчиво объяснила мне.

Чживэй постучала себя по подбородку, а затем улыбнулась.

– Что ж. Тебе повезло. Твоя сестра умная и изворотливая и уже придумала план.

Взгляд Мэйцзюнь заблестел от восхищения.

– Мы отправимся на мою могилу.

Еще никогда Чживэй не видела, чтобы на смену восхищенному взгляду так быстро приходило выражение лица «мы обречены». Впрочем, ее это нисколько не обескуражило.

– Что же нас там ждет? – осторожно спросила Мэйцзюнь.

– О, ты увидишь, – жизнерадостно ухмыльнулась Чживэй.

Глава II
Вы сделались тощим и чёрным. Неужели так трудно даются стихи?

Стихотворение Ли Бо

Могила находилась недалеко от ущелья Пасть Дракона, и по человеческим меркам до нее было три недели пути, что сбило самоуверенную спесь с Чживэй. Она застыла посреди пробуждающегося города Цзинь, над которым занимался рассвет. За спиной стояла сестра с преданным выражением лица. Пройдет не так много времени, прежде чем господа Вэй начнут разыскивать Мэйцзюнь с телом Шусинь (Чживэй сомневалась, что они купятся на историю с призраком).

Все отличалось от ее первого возрождения: теперь у нее были знания о мире и внятная цель, но не было средств к ее осуществлению.

Чживэй испытала смесь злости и разочарования. Возрождение все больше походило на наказание, чем на возможность отомстить обидчикам. И вопросов к причинам самого возрождения становилось все больше.

Может ли быть, что освобождение темных от рабского положения засчиталось ей выдающейся добродетелью?

Хотя цена освобождения была высокой. Пострадали люди…

Чживэй аж передернуло. Внутренний голос, который, наверное, исходил от Шусинь, не улучшал ей настроения.

Она сделала то, что следовало. То, на что другим не хватило бы смелости. До нее темные лишь жаловались на горести судьбы, не предпринимая никаких попыток взять ту в свои руки. А у Чживэй смелость была, как и смелость жертвовать малым во имя великого. И это, безусловно, оправдывало ее, не так ли?

Вместо того чтобы поддаваться унынию, Чживэй вдруг улыбнулась. Такими глупостями, как лишение сил, ее не сломать, ведь самое важное осталось при ней – гибкий ум.

– Темные сейчас свободны, не так ли, дорогая сестрица?

Мэйцзюнь кивнула.

– В этом городе есть темные? Отведи меня.

Сестра заметно засомневалась.

– Что? – спросила Чживэй.

– Это не самые безопасные районы города. – Мэйцзюнь понизила голос. – Там нас могут ждать неприятности.

– Главная неприятность, которая всех ждет, – это я, Мэйцзюнь. – В Чживэй и правда было мало страха перед возможными трудностями. Может, у нее теперь были карие глаза, но душа была все еще демоническая. – Пошли!

После довольно длительной прогулки (пешком!) они оказались в обшарпанном районе города. Дома здесь были построены из кирпича с примесью соломы, а крыши сделаны из тростника, улицы были не убраны, и несло смесью помойных и туалетных запахов. Чживэй с сожалением подумала, что смерть не отбила этому телу нюх.

Наконец после блуждания по улочкам удалось обнаружить ближайшую забегаловку, в которой подавалось вино. Несмотря на ранний час, там были темные (преимущественно те, что не ушли со вчера), большая часть из них прикорнула прямо на скамейках. Выглядели они достаточно неплохо, отчего Чживэй подумала, что здесь не обошлось без руки Лин Цзинь. Вряд ли она позволила бы своим подданным нищенствовать в оборванной одежде. Особенно теперь, когда было так важно выстроить новый имидж темных. Понимала ли это Лин Цзинь в ее отсутствие? Шэнь точно должен был понимать.

Мэйцзюнь заметно напряглась, в то время как Чживэй чувствовала себя среди темных как рыба в воде. Разглядывая лица посетителей, она с удовольствием отметила, что некоторых узнала, незнакомые же темные наверняка были освобожденными прислужниками из богатых домов или же вовсе из Запретного города.

Заметив темного, который ей подходил, Чживэй направилась прямо к нему. Посетители встряхнулись и начали подниматься со скамеек, с недоумением уставившись на двух девушек с карими глазами.

– Мне страшно, – прошептала Мэйцзюнь, вцепившись в руку Чживэй.

Та ничего не ответила, лишь освободила руку из хватки и кивнула сестре, чтобы та стояла у входа и не вмешивалась.

Чживэй знала, что излучала уверенность, которая едва ли соответствовала ее внешнему виду. Может, тело изменилось, но она все еще была императрицей темных. Лин Цзинь, может, и захватила власть после ее убийства, но сделала это незаконно.

Подойдя вплотную к темному, который ее заинтересовал, Чживэй одарила его улыбкой, оказывая ему честь.

– Ты идешь со мной. Твоя помощь будет вознаграждена. – Не деньгами, их Мэйцзюнь не скопила достаточно, но осознание того, что он помог самой Лю Чживэй, должно греть его до конца вечности.

Сначала темный было дернулся, чтобы встать, словно почувствовал ауру своей императрицы, затем нахально вскинул шрамированную бровь и окинул ее пренебрежительным взглядом.

В питейном заведении послышались смешки, а затем и вовсе хохот.

– Послушай, девочка. – Одна из женщин-темных поднялась со своего места. – Уходи отсюда.

Чживэй невольно обратила внимание на то, что уродливый выжженный шрам, сдерживающий силу темных, все еще оставался у той на руке.

– Я уйду, – ответила она; не то чтобы ей хотелось задерживаться в этой обители, навевающей не столько ощущение свободы, сколько тоску. – Но с ним. Мне нужна его помощь.

Смех прекратился, и недовольный шепот, словно жужжание мухи, становился громче, а питейное заведение заполняла злость. Чживэй ее чувствовала и наслаждалась ею. О да, злость она любила. Пусть испытывают ее; злость – это двигатель вперед. Злость – это борьба. Злость – это то, что дало ей свободу, а теперь даст ее и им.

– Ты, чучело!

Чживэй не сразу даже поняла, что обращаются к ней. Ну да, точно: она же выглядела так, будто только что восстала из гроба. Впрочем, так оно и было. Чувствовала она себя тоже соответствующе.

– Думаешь, ты можешь заявиться и разговаривать так с нами?.. – поднялся темный с крайне кустистыми бровями.

– Как? – Чживэй наклонила голову.

– Я могу высосать всю твою жизненную силу, – угрожающе произнес он. – И ты в секунду съёжишься до изюма, как виноградина.

– Да? – Чживэй усмехнулась. – А если я одолею десять из вас в честной схватке? – Она посмотрела на своего темного. – Ты поговоришь со мной?

У нее не было силы, однако навыки никуда не делись.

– Пожалуй, – снисходительно кивнул тот.

– Отлично.

Чживэй повернулась к коренастому темному, схватилась за его меч и вытащила из ножен, собираясь атаковать…

…ее повело. Вместо угрожающего взмаха хрупенькое тело последовало за мечом. Стараясь не упасть, Чживэй попыталась опереться на меч, но тот скользнул по глиняной плите, и она повалилась на пол, извернувшись в последний момент с тигриной грацией, чтобы не напороться на этот самый меч.

Секундную тишину разрезал хохот.

Да, она могла бы выдернуть кинжал из-за пояса бровастого темного и возобновить бой, но иногда нужно уметь принять поражение.

– До чего утомительно, – только вздохнула она себе под нос, поднимаясь на ноги и отряхивая платье.

Однако Чживэй не была бы собой, если бы в ту же секунду по ее лицу не растеклась сладчайшая улыбка.

– Благородные господа, – произнесла Чживэй, после чего с преувеличенным уважением протянула меч владельцу. – Мы с подругой хотели выразить вам свое почтение и повеселить. Теперь, когда вы отсмеялись, быть может, все-таки уделите нам немного вашего драгоценного времени?

В заведении вновь повисла тишина: происходящее было настолько необычно, что даже темные не знали, как реагировать. Две хорошо одетые барышни, простые люди, пришли в заведение для темных, шутили, требовали… С одной стороны, кого-то это раздражало, а с другой они проявляли разумную осторожность, которая еще не выветрилась из голов: ранг кареглазой особы еще недавно был выше их собственного.

– Сумасшедшая, – пробормотал кто-то.

Чживэй лишь хмыкнула. Они даже не представляли, в какие глубины она готова нырнуть, чтобы достичь желанной цели.

– Не очень-то ты грозная теперь, – раззявил рот темный с бровями.

– Господин Ли, – Чживэй обратилась по имени, чем немало ошарашила его. – Я и не думала вам грозить! Мы все должны жить в мире.

Тишина стала оглушительной. Чживэй могла бы поклясться, что слышит, как извилины шевелятся в головах темных.

– Поговори с ней, – бросил бровастый наконец. – И хватит устраивать шум. Башка трещит.

Едва они оказались снаружи (Мэйцзюнь, отчаянно пытавшаяся слиться со стеной, с облегчением покинула питейное заведение), Чживэй объяснила, что им нужны услуги перемещения.

– Я не смогу, – покачал головой этот темный с очаровательным личиком.

– Ты можешь.

– Вы – люди, я – темный. Я никогда такого не делал, у меня не получится.

Похоже, молодой человек совершенно не собирался входить в их положение. Однако три недели на ногах, пока где-то гулял неотмщенный убийца? Слишком уж это большой срок.

– Ты же волшебник, Сюэ Ян, – с трудом скрывая раздражение, произнесла Чживэй.

– Что? – удивился темный. – И как ты узнала мое имя?

– Я просветлённая, – блаженно произнесла Чживэй. – Мне приснился Легендарный прародитель Цзиньлун и сказал: Сюэ Ян сопроводит меня, куда я пожелаю.