Санитарка закатила ведро в палату, упёрла пухлую руку в крутой бок, обхватила другой швабру и уставилась на гостью, предварительно оценивающе глянув на меня.

– Что за проходной двор, я спрашиваю?! Ступайте отседова подобру-поздорову, покаместь заведующего не кликнула! Ходят всякие, антисанитарию разводят! Идите, идите, нечего здеся!

Корреспондентке с оператором пришлось ретироваться. Открыть рот, отстоять свою позицию санитарка не позволила. Я упала на подушку в бессилии, слушая незлобное, успокаивающее ворчание. Ладно, следственные органы ходят, как к себе домой, ничего не поделаешь, власть – есть власть, имеют право, да и то, совесть бы поимели, изверги, человек только-только с операционного стола. А таких вот проныр гнать в шею надо и не стесняться.

Подвиг подвигом, может грамоту вручат или медаль, наверху виднее, но покой необходим после такого-то стресса.

– Всех взашей гони, деточка, не стесняйся, не думай даже, – назидательно проговорила напоследок санитарка, закрывая за собой дверь, оставив в палате запах дезинфицирующего средства.

Покоя не случилось. В дверях появился парень, обвёл пустую палату карим взглядом. Соседка, уставшая от шума, предпочла ретироваться во время визита корреспондентки.

– Тина? Силантьева? – спросил он, будто сомневался в том, что видел.

Я приподнялась с подушки, села, тяжело вздохнула, оглядывая исподлобья пришедшего. Спортивная фигура с широкими плечами, рост не меньше ста восьмидесяти, может и выше, но ненамного.

Светлая, однотонная футболка обхватывала накачанные руки, несмотря на раннюю весну – со следами свежего загара. Тёмно-серые штаны-карго с эластичным поясом, демократичные кроссовки New Balance 574, на которые старательно натянуты голубые бахилы. В одной руке снятая толстовка, в другой полупрозрачный пакет с продуктовым набором. Фрукты, шоколад, творог, колбаса какая-то, сыр в производственной упаковке…

Я уставилась в лицо спрашивающего. Взлохмаченные волосы, стрижка актуальная, но явно живущая своей жизнь, отсутствие модной сейчас бороды, лишь лёгкая небритость, и что-то такое… едва уловимое в образе, аура вокруг, говорили, что он имеет отношение к силовым структурам.

Следователь, опер, прокурор… я толком не разбиралась в служебной иерархии, в должностях, званиях и их обязанностях. Пакет с продуктами, одежда, общий расслабленный вид указывали на обратное – если следователь или опер, то на выходных или в отпуске. Странное место выбрал товарищ для отдыха…

– Силантьева, – кивнула я, смотря на пришедшего.

В характеристике «парень» я ошиблась, передо мной стоял мужчина. Старше моих двадцати на шесть-восемь лет минимум. Крошечные морщинки в уголках карих глаз говорили о том, что их обладатель часто смеётся. Чётко очерченные губы, широкие скулы, квадратный подбородок, такой называют волевым.

От академической красоты далёк, от нынешних стандартов тоже. В рекламе селективного парфюма такого не увидишь, не красавец с голливудской улыбкой и совершенно пустым, пусть и выразительным взглядом.

И всё же что-то… притягивающее, примагничивающее бросалось в глаза, откровенно смущало, вводило в ступор. Мысли глупые в голову лезли, мутило от этого, вынуждая сердце рвано дёрнуться, будто в преддверии чего-то знакового.

Глупости! Действие усталости, пережитого стресса, лекарств. Какая разница, как часто смеётся пришедший, пусть задаёт очередные вопросы и проваливает.

Глава 3

Проснувшись после обеда от яркого солнечного света в глаза, Олег лениво потянулся, дёрнул подушку, водрузил себе на лицо, невнятно выражая недовольство.

Подушку бесцеремонно стянули, следом одеяло, не обращая внимания на протесты и мат. Смертельно не хотелось вставать, но делать нечего, пришлось.

– Ну? Доволен? – уставился он на сидящего у кровати пса, демонстративно держащего в пасти угол одеяла. – Отдай. Отдай, я сказал.

Джеффри Таурус по документам, в миру банальный Финик, породы американский булли шоколадно-подпалого окраса, смотрел исподлобья, не моргая, всем своим видом показывая, что веры хозяину нет.

Мало того, что пришлось ночь провести в одиночестве – это ладно, Финик парень взрослый, целых полтора года от роду, что такое служба понимает, – утром гулять с соседом, кинологом Валерием, так ещё и стрелки часов перевалили за полдень, а хозяин продолжает спать.

Не-не, уговор есть уговор, по плану долгая прогулка!

Пришлось идти в душ, приходить в себя под холодными струями. Крепкий кофе, сигарета на балконе, наслаждение пустой со сна головой, без неясной тревоги, которая поселилась в груди и никак не покидала.

С какой стати он так волновался о той девчонке со скорой?.. Посторонний человек, наверняка у неё родители есть, дедушки, бабушки, молодой человек или муж. В общем, имеется кому позаботиться, мысли же лезли и лезли. Аномалия как-то. Достало!

– Вперёд! – кинул он у дверей, глядя на перетаптывающегося Финика.

Пёс выкатился, перебирая крепкими короткими лапами, довольно виляя хвостом, бросая на хозяина благодарно-восхищённый взгляд.

В парк добрались быстро. Всего одна остановка от недавно построенного жилого комплекса, в котором года два назад у Олега появилась просторная двухкомнатная квартира с балконом. Вообще, риэлтор доказывал, что это «евротрёшка», по факту же двушка с двумя отдельными комнатами и кухней, чуть большей площади, чем принято в бюджетном сегменте.

Олег неспешно бежал, выровняв дыхание, Финик семенил рядом, игнорируя боязливые взгляды прохожих.

В парке сделали символический круг вокруг малого пруда, наслаждаясь весенней погодой, ласковыми лучами солнышка, щебетанием птиц, запахом нераспустившихся почек на деревьях. Спешно обошли по большой дуге детскую площадку, дабы избежать волнения мамаш. Выбрались на аллею, в конце которой раскинулась оборудованная площадка для собак – цель сегодняшней прогулки.

По центру тропинки, засыпанной гранитной крошкой, с двух сторон которой простирался газон со свежей зеленью, маячил знакомый силуэт. Андрей Сергеевич Тихомиров, он же Андрюха, он же их командир, стоял на месте, одной рукой покачивая коляску с полугодовалым сынишкой, второй держал телефон, одновременно смотря на экран и на трёхлетнюю кроху, волочащую санки со скрежетом на всю округу. Резиновые сапожки, пышная юбка поверх комбинезона, кособоко напяленные крылья, светящиеся рожки прямо на шапке с помпоном – наглядная иллюстрация счастья отцовства.

– Здоров, – поздоровался Олег с командиром. – На снег надеялись? – глянул на кроху с крыльями не то бабочки, не то феечки.

– Кризис трёх лет, – усмехнулся Андрюха. – Хоть так выбрались, Вера на ходу уже засыпает.

– Финик! – закричала кроха, подпрыгнула на месте, бросила санки, понеслась в сторону пса, который флегматично и привычно принимал знаки внимания трёхлетнего создания. – Хороший мальчик, самый хороший, какие у тебя ушки, носик, глазки, ла-а-а-апочки.

Мимо проходящая тётка в ужасе отпрянула, бросила возмущённый взгляд на нерадивых папаш, допустивших общение ребёнка с собакой-убийцей, но предпочла ретироваться молча. Олег проигнорировал бубнящее недовольство, каждому не объяснишь, что амбулли, несмотря на грозный вид, доброжелательные плюхи, относящиеся к детям со спокойствием, достойным подражания.

Тем более Соня – та самая кроха с крыльями, – считай, росла вместе с Фиником, была частью стаи, ей позволялось всё. Недооценивать опасность любой собаки не стоит, чихуахуа, и тот может напасть, но в данном случае – абсолютно безопасный тандем ребёнка и пса.

– Чего там? – Олег заглянул в телефон, куда минутой назад с интересом смотрел Андрюха.

– Да беременная, та, которую выпустили в обмен на врача скорой, интервью раздаёт. Рассказывает, как врачиха бойко торговалась с террористами, как спасала её, уговаривала и уговорила в итоге. Требует, чтобы власти области наградили девушку. Глянь.

Олег посмотрел, в конце Наумова Елизавета – так звали пострадавшую, – от души говорила спасибо «ребяткам», которые принимали непосредственное участие в освобождении заложников, и всем остальным, так или иначе причастным. Благодаря слаженной работе спецслужб, особенно врача скорой помощи, и докторам стационара, куда её экстренно доставили, удалось остановить родовую деятельность. Появился шанс родить в срок.

Спасибо тебе, Наумова Лиза, от всего сердца. Жалко, начальство эйфорию пострадавших не разделяло. Командира едва не отстранили до выяснения обстоятельств, в итоге на месте оставили, однако, служебного расследования не избежать.

Мать погибшего требует крови, обивает пороги, доказывает невиновность единственного сына, что расстреляли его ни за что. Изуверы. Любой человек может оступиться. Зачем же сразу на поражение?.. Жена Максимушки тоже объявилась, грозила судом, требовала возмещение морального ущерба и материального вреда…

По-человечески людей понять можно. Жалко и мать, потерявшего единственного сына, и жену, только факт, что этот урод взял в заложники детей, стрелял в беременную, чудом не всадил пулю в пятилетнего ребёнка, попав во врача скорой, остаётся фактом.

– Слушай, командир, ты не знаешь, куда отвезли докторицу? Сильно она ранена?

Мысли о мальчишке, спрятанном между шкафом и стеной, о пуле, которая влетела в руку девушки… как там её… Тина вроде, снова окунули в неясную тревогу. Появилось отчаянное желание срочно что-то сделать. Необходимость жизненно важная, в край.

– Чирком. В первую городскую, куда ещё, – кивнул Андрюха. – У нас больниц раз-два и обчёлся, городок-то небольшой.

Несмотря на то, что Олег жил здесь не первый год, он оставался в сознании жителя мегаполиса. Никак не мог привыкнуть, что от одного края города до другого можно пешком дойти, все жители так или иначе, через кого-то, да знакомы. Поначалу думал, что эта «ссылка» временная, постепенно втянулся, обзавёлся друзьями, жильём, теперь и не помышлял о переезде.

– Точно, ступил, – улыбнулся Олег. – Пойдём мы. Финик! Пойдём-ка, брат, – подозвал он пса. – Прости, сегодня без площадки, но завтра – обещаю.

– Давай, – кивнул Андрюха. – Привет передавай, – подмигнул.

Сразу же переключил внимание на дочь, до этого спокойно игравшую с собакой, а теперь решившую, что срочно нужно влезть в ближайшую лужу. Полежать, порелаксировать. СПА-процедуры, лечебные грязи…

В больницу пустили спокойно, охранник проводил унылым взглядом Олега, несущего пакет с гостинцами. Не идти же с пустыми руками. Набрал по мелочи в супермаркете рядом с домом, вышел увесистый набор. Ничего, не съест, так с соседками по палате поделится, с медсёстрами. Найдёт, куда деть, в общем.

В справочном вышла заминка, неожиданно вспомнил, что фамилии Тины он не знал. Собственно, имени тоже. Тина – могло происходить от какого угодно имени, могло полным быть.

– Девушка, подскажите, будьте любезны, где лежит пострадавшая в захвате детского сада, – сунулся он в окошко справочной, протягивая шоколадку.

Девушка, лет шестидесяти от роду, мазнула безразличным взглядом по дару, уставилась осуждающе на Олега, поправляя очки. Человек важным делом занят, не до лишних разговоров ему. Сканворд нерешённый ждёт, чай с вишнёвым вареньем, сериал стоит на паузе, а тут ходят всякие…

– Фамилия?

– Не знаю, – честно ответил Олег. – Она ранена в руку, одна-единственная такая.

Беременную отвезли в роддом, так что Тина – единственная, это Олег знал точно. Остальные пострадали морально, может у кого-то обострились хронические заболевания на фоне стресса, сахар поднялся, нервы расшалились, но с огнестрельным ранением в теракте здесь одна.

– Без фамилии не могу сказать, – бросила «девушка», уставилась в газету, вертя карандашом.

– А так? – ткнул корочками в окошко, что категорически не поощряло начальство.