Глава 3
Титан

Яр и Конан решили воспользоваться предложением Кармелиты, переданным им через Беорегарда, и отправились в её дом, чтобы по очереди принять горячий душ и переодеться в одежду, заранее приготовленную для них любезной хозяйкой дома. Я остался в доме Диес – мне и Беорегарду предстояло многое обсудить и, главное, многое простить друг другу. В конце концов, миновало десятилетие наших эмоционально сложных взаимоотношений – срок длиной в собачью жизнь. Пора разрубить этот Гордиев узел и наконец начать жить свою лучшую жизнь, ведь Тринидад не заслуживает меньшего, чем лучшее.

Мы одновременно приблизились к барной стойке и одновременно налили себе виски из разных бутылок. Беорегард, как мудрейший из известных мне Металлов – равным ему в мудрости из ныне живущих может считаться разве что Вольфрам Добромир, – не стал дожидаться моих слов и начал разговор первым:

– Ты высоко оценишь научную работу, которую мы провели в Руднике за те годы, что ты отсутствовал.

– Высокие показатели?

– Высокие, но всё равно недостаточные для прорыва в разработке вакцины от Стали.

– И тем не менее, ты доволен результатами. Что удалось изучить?

– Природу.

– В своих странствиях я много необычного увидел в природе… Она совсем не та, что была до Падения Старого Мира.

– В мире многое кардинально сместилось с рельсов.

– Речь идёт о мутациях?

– Металлы – только первая ступень. Правила природы, какими мы их знали до конца двадцать первого века, за последнее десятилетие претерпели необратимые изменения. И они продолжают своё стремительное видоизменение, безостановочно. То, что мы сейчас наблюдаем под микроскопом, не поддаётся логическим объяснениям и известным законам, то есть всем знаниям, какими человечество обладало до Стали.

– Ещё немного, и поверишь в магию? – не удержался от иронии я, хотя на самом деле под иронией я спрятал вполне серьёзные соображения, основанные на фактах, обретённых мной буквально за последние пять-семь лет.

– Не немного, – Беорегард отвечал серьезно. – Может, речь не о магии в её человеческом понимании, но… Исходя из процессов, которые мы сейчас наблюдаем и которые тщательно изучаем уже не первый год: ещё полвека, век или пара веков, и ты больше не увидишь эту планету такой, какой знал её изначально. Нам уже не кажется, мы абсолютно уверены в том, что полтора десятилетия назад случилась не просто Сталь – наступила новая эра. Металлы, Блуждающие, Чёрные Страхи – лишь верхушка айсберга глобальных мутаций. Дай этому миру только время, и сам не узнаешь ни его, ни себя в нём.

– Уже не узнаю́. Кажется, и пары лет не прошло с тех пор, как я был подростком, и кто я теперь? Кто мы́ теперь?

– Мы семья, – без ухмылки отвечает он, и, почувствовав в его словах родительскую теплоту, я приотпускаю вожжи своего напряжения, но он решает ещё немного понапрягаться: – Я, Теона, Теа, Кармелита, ты и Тринидад, Спиро и Клэр – вместе мы несокрушимое древо, семья непобедимых Металлов, семья Диес. Но кто те, кого вы привели в наш дом? Что ты можешь рассказать о Конане, Джекки и Яре, кроме того, что они являются Палладием, Танталом и Золотом? Ты обратил в Металлов каждого из них, но…

Он не договорил, чтобы не задеть моё самолюбие, и я остался благодарен ему за это, потому самостоятельно и досказал оборвавшуюся на полуслове правду:

– Но я уже жестоко ошибался. Камчатка.

– Хм…

– О ком можете не переживать, так это о Джекки. Я наблюдал за ней продолжительное время, она прошла все уровни проверки Тринидад. Верный друг: не раз подвергала собственную жизнь смертельной опасности во имя защиты жизни Тринидад. И Тринидад неоднократно рисковала своей жизнью, чтобы спасти её. Между ними действительно выстроилась неожиданно крепкая связь.

– Что ж, это хорошие новости: верные люди в любые времена на вес золота.

– Золото – сложный парень. Первые часы после обращения вёл себя крайне нестабильно, даже безумно. Придя в себя, вроде, стабилизировался, но содержимое его головы – это потёмки. Спас его, потому что: хотел проверить теорию с обращением в Металл человека, только что лишившегося жизни; хотел защитить Тринидад от мук совести за его гибель; в Паддоке он проявлял себя как благоразумный парень, правда, с поправкой на то, что там его память о его прошлом была закрыта на семь замков.

– Значит, в нашем арсенале пополнение на одного надёжного человека и одного случайного… Что по Конану?

– С этим провёл достаточно времени, чтобы по достоинству оценить его. В нём можно не сомневаться. Толковый. Правда, зависим от своих чувств к Джекки, но кто из нас не без подобного греха за душой, верно? – прежде чем он успел ответить, я продолжил развивать болезненную для нас обоих тему: – У вас родилась красивая дочь. Кажется, больше похожа на Теону, но от тебя тоже что-то есть.

– И хорошо, что похожа на свою раскрасавицу-мать, однако вырастет папиной дочкой, – он ухмыльнулся и сделал глоток из своего бокала.

– Я искренне рад за тебя и Теону. Всей своей душой.

– Пелена с глаз спала?

– Не то слово, – я невольно встряхнул головой. – Теперь мне даже страшно думать о сценарии, в котором Теона выбрала бы не тебя, а меня…

– Она бы не совершила подобный выбор.

– Ха! И это чистая правда… Прости за то, что устроил на вашей свадьбе.

– Ты разворотил и поджёг бар уже в конце вечера, когда я с Теоной удалились за пределы Рудника, чтобы насладиться брачной ночью молодожёнов подальше от городского шума. Так что мы не пострадали: только жалость от пепелища, на котором стоял хороший бар. Главное, что люди не пострадали…

– Чего не скажешь об уничтоженных запасах алкоголя…

– Забудем о прошлом. Оно не вызывает вопросов, чем не может похвастаться наше настоящее, – его брови красноречиво приподнялись. – Ты обратил Тринидад в Металл.

– Мы уже зациклены.

– Она не просто Титан – ты обратил её своим металлом. Это значит, что вы не просто зациклены – вы неразлучники.

– Что думаешь по этому поводу?

– Думаю, тебе стоит ей рассказать.

– Она уже знает.

– Узнала “до” или “после” того, как “дело” было сделано?

Я непроизвольно поджал губы:

– После.

– Осторожнее, парень: ты играешь с огнём. Тринидад не просто девчонка со двора: она может устроить тебе пожар, и если уж она постарается, сгорит не один бар – ты сам окажешься под угрозой сожжения. Никакая зацикленность или связь неразлучников её не остановит.

– Думаешь?..

– Ты не знаешь, с кем связался. Ты не видел её взросления. Мы никогда не говорили этого, но… Рассуждая на тему того, как и когда обратить в Металлов Спиро с Клэр, мы неизменно упирались в страх перед обращением в Металл Тринидад.

– Страх? – я ухмыльнулся.

– Она слишком… Сильна.

– Разве возможно быть сильным “слишком”? И вообще, что ты имеешь в виду?

– Мы подозреваем в ней силу…

– Можешь сказать прямо?

– Лет пять назад в Рудник захаживали твои чешские друзья. Добромир увидел Тринидад издалека. Ей ещё не было и тринадцати, она сбегала из нашего дома по крыше… Он не видел её лица, скользнул по её спине взглядом лишь секунду. Знаешь, что сказал?

– Что?

– Он сказал: “Слишком большая сила”.

– И всё?

– Его взгляд сказал больше. Он будто на мощь ядерного взрыва смотрел, а не на ребёнка.

– У Добромира дар предсказания будущего.

– Вот именно. Но ведь он предсказывает через сны, верно? Мы решили, что он мог видеть что-то до прихода в Рудник, потому что его появление было странным, как будто он искал именно Тринидад: застав Спиро и Клэр, интересовался, где же ещё один ребёнок, темноволосая девочка, но увидев её лишь вскользь, сразу же поспешил покинуть город… С тех пор я и Теона много думали о том, чем может обратиться обращение Тринидад в Металл. Мы не думали спешить с этим, думали повременить хотя бы до её тридцатилетия…

– Но здесь вмешался я и обратил её в возрасте восемнадцати лет.

– Слишком юна.

– Я был младше…

– Возможно мы не понимаем, что творим, продолжая беспечно обращать людей в Металлов.

– Тринидад обращена не беспечно. Рано или поздно она стала бы Металлом, потому что она часть семьи – мы бы не позволили ей состариться и умереть человеческой смертью.

– Я говорю не о Тринидад. Золото, Палладий, Тантал… Камчатка. Ты всегда хочешь как лучше, но именно “как лучше” у тебя, как и у нас всех, получается с переменным успехом. Допустим, Тринидад и Джекки – это успех; допустим, успех и Конан; но один промах вроде Камчатки или, положим, одного лишь Металла, положим, Золото, и кто знает, во что может обратиться весь наш успех.

– Даже промах не всегда то, чем кажется. Камчатка не только забрала, но и принесла нам многое: Вольфрам, Медь, Осмий, Цезий, Платина. Благодаря последнему ты сейчас контролируешь температуру в Дилениуме.

– Ты прав в том, что всё неоднозначно. Но давай на ближайшее время поменьше неоднозначностей и побольше стабильности.

– И давно ты стал приверженцем стабильности? – я ухмыльнулся, потому что помнил Беорегарда порывистым, стремительным, и уж точно не ратующим за одну лишь безопасность, и уж тем более за стабильность.

– С тех пор, как стал отцом. Моя дочь родилась не Металлом – она человек, с человеческой хрупкостью и человеческой смертностью. Это значит, что следующие два десятилетия моей жизни будут посвящены тому, чтобы оберегать эту хрупкую жизнь до тех пор, пока она не обретёт металлическое бессмертие.

– Да уж, с тобой теперь особенно не побалагуришь, – я снова ухмыльнулся, и новоиспечённый отец ухмыльнулся в ответ. – Скажи, только честно, как ты внутренне отреагировал на новость о том, что Тринидад теперь со мной? И как отреагировали Теона с Кармелитой?

– В целом: мы рады. Не связанная с нами узами крови Тринидад выросла в нашей семье, пока ты, являясь носителем нашей крови, шлялся не пойми где… Ты роднее, она – дикий оторвыш, но она наш оторвыш. И теперь ваши пути каким-то невообразимым образом пересеклись, образовав одну дорогу… Мы рады, но и обеспокоены. И корень нашего беспокойства заключается не в одной лишь строптивости Трини – ещё в том, что ты не до конца понимаешь эту самую строптивость.

– Боитесь, что сдетонируем и подорвём всё к хренам?

– Хм… Можно и так сказать. И всё равно, мы рады, что вы пришли домой. Вы ведь останетесь в Руднике? Кармелита скучала по вам, и особенно по тебе.

– С Ночи Клыков и Металлов не прошло и пятнадцати лет, с ночи твоей с Теоной свадьбы миновало и того меньше… В первую ночь я лишил жизни пять тысяч местных, заражённых моим отчимом, а во вторую ночь я лишил рабочих мест ни в чём не повинных трудяг бара, не говоря уж о кощунственном уничтожении элитной выпивки…

– В Ночь Клыков и Металлов ты переложил пять тысяч заражённых, но благодаря этому спас остальные пятнадцать тысяч…

– Я убил чьих-то друзей, родных и близких. С тех пор не миновало и полувека. Все пострадавшие всё ещё живы и они помнят… Помнят не своё спасение, но боль, которую им принесла цена этого спасения. Если я не прав, тогда скажи, что отношение ко мне в Руднике лучше, чем у диких зверей к неприрученному огню.

Как я и думал: мудрость продиктовала моему собеседнику промолчать. И у меня перед глазами вдруг вспыхнули ярким светом лихорадочные картины из давно минувших дней начала моей металлической жизни.

Ночь Клыков и Металлов. Рэймонд успел укусить лишь нескольких, но в организмах укушенных Сталь спрогрессировала как будто быстрее, чем мы к тому привыкли: уже спустя час укушенных было больше, чем это должно было быть согласно нашим соображениям… Беорегард, Теона и Кармелита ещё не обратились в Металлов, я был единственным, кто мог остановить это цунами… Я пользовался слухом, зрением – всеми органами чувств! – на тысячу процентов из ста возможных. Я находил укушенных по их сердцебиению, доставал их с чердаков, из подвалов, вытаскивал из шкафов и из-под кроватей… Среди них были не только мужчины: старики, женщины и подростки. Повезло только в одном – детей среди укушенных не оказалось. Самому младшему было около пятнадцати лет… Парень из многодетной семьи. Я старался ломать шеи так, чтобы этого не видели заступающиеся, но получалось не всегда… Далеко не всегда.