– Тьфу ты. – Кассирша отпрянула с таким лицом, словно боялась заразиться. Соня бы посмеялась, что не в её возрасте бояться чернильных пятен, но остановила себя. А кассирша, лицо которой выражало уже не испуг, а жалость, полезла за сигаретами. – Какие именно тебе нужны?

– Какие? – Соня растерялась. Нет, она знала, что сигареты бывают разные, но никогда не интересовалась деталями. В её семье не было мужчин, а мама и бабушка не курили. – Легкие.

– Держи. – Кассирша кинула на ленту серебристую пачку. – Твоё здоровье, тебе и…

Она не закончила фразу, плотно сжав губы и пробив все товары в полном молчании.

– Мне ещё два пакета, – напомнила Соня, впервые столкнувшись с тем, что их не предложили. Обычно даже леденец купишь – уже про пакет спрашивают.

– Да, прошу прощения, – спохватилась кассирша. На Соню она не смотрела, просто не поднимала голову от кассового аппарата. Словно ей было противно или стыдно.

Наверное, из-за этого Соня не чувствовала себя победителем, хотя была уверена, что успешная покупка сигарет и выпивки сделает её существование более сносным. А так – в алкогольный отдел она зайти забыла, сигаретам уже не была рада, да ещё пакеты тяжёлые, а Эдик умчался к каким-то друзьям.

Настроение Сони окончательно испортилось. Она вышла из торгового центра, отказавшись от мысли походить ещё по другим магазинам, и двинулась в сторону дома.

Пакеты больно резали ладони и скрипели, грозя порваться, мокрый снег, теперь больше похожий на дождь, залеплял лицо и мокро таял за воротником, и Соня пожалела, что вообще выбралась из дома.

– Если чудовища и впрямь ходят по городу, то одному из них самое время меня сожрать, – со злостью пробормотала она себе под нос и остановилась, чтобы руки немного отдохнули. Она огляделась. Если в торговом центре было светло и многолюдно, то улицы выглядели пустыми и унылыми. Чудовища тоже не спешили избавить Соню от необходимости тащить домой тяжёлые пакеты. Пришлось снова поднять покупки за неудобные ручки и медленно двинуться дальше.

От скрипа снега и ручек пакетов Соня сначала подумала, что едва слышный звук ей показался. До дома оставалось буквально несколько шагов, и вполне можно было решить, что её подсознание так ненавязчиво предлагает ещё раз передохнуть. Однако до этого подсознание было глухо и немо к её страданиям, поэтому Соня остановилась и прислушалась. Звук раздавался из размокшей коробки, стоявшей под скамейкой.

Соня поставила пакеты на скамейку и ногой подтащила коробку поближе к себе. Она уже знала, что там увидит, но всё-таки обрадовалась, обнаружив, что не ошиблась.

Из коробки на неё смотрел крошечный полосатый котёнок. Не такой уж маленький, чтобы быть ещё слепым, а на большее знаний Сони не хватало. Мама всегда была против животных в доме, и Соня понятия не имела, как выглядят котята в разном возрасте. Этот был довольно маленький и обречённый погибнуть от холода.

– Вот и проверим, поможет ли мне кошачья смерть, – пробормотала Соня. Сначала она сфотографировала на телефон своё пятно, чтобы сравнить размер после гибели котёнка. Потом закрыла коробку и прицелилась ногой, чтобы смять её ударом сверху.

– А если нужно видеть его в момент смерти? – пробормотала она под нос и опять открыла коробку. Снова увидев человека, котёнок замяукал с новыми силами.

Соня снова занесла ботинок, но некстати вспомнила, как однажды раздавила таракана. Тот так омерзительно расплющился, из него брызнуло что-то противное, и ботинок потом Соня очищала, борясь с приступами рвоты. А это не таракан, это котёнок. Кровь и мозги могут испачкать обувь, да и вообще.

– Дома подумаю, как тебя убить, – сурово предупредила Соня мяукающий комочек шерсти, осторожно беря его у брюшка и засовывая под куртку. Не в пакет же его класть!

Глава 6

Она наконец дошла до квартиры, открыла дверь ключом и боком протиснулась внутрь с пакетами. Поставив покупки в прихожей, она расстегнула куртку и выпустила котёнка, а потом пошла на кухню раскладывать продукты. Рассеянно сделала себе чай и нарезала бутербродов, так же машинально налила в блюдце молока, накрошила рядом сосиски и поставила на пол.

Очнулась, только когда довольно мурлыкающий грязный комочек прижался к её ноге.

– Ой, что это я! – Соня бросила недоеденный бутерброд. – Я же должна о себе думать, а не о котёнке!

Впрочем, надолго её не хватило. Когда Соня поняла, что воду для того, чтобы утопить котёнка, набирает не в ведро, а в тазик и проверяет, насколько тёплая она получается, она смирилась.

– Фиговая из меня убийца котов, – пояснила она выкупанному и согретому в полотенце котёнку. – Или ты слишком милый.

Котенка она назвала Промокашкой, нашла в интернете телефон ближайшей ветклиники, куда их с Промокашкой записали на утренний приём.

– Снова будет повод школу прогулять, – пояснила Соня котёнку, укладываясь спать. Промокашка тарахтел как трактор, свернувшись клубочком на подушке, которую Соня специально для него положила на пол.

Правда, поспать ей не удалось. Едва она перестала ворочаться и задремала, как зазвонил её телефон.

– Эдик? – Соня зевнула в трубку. – Что-то случилось?

– Нет, я просто хотел извиниться. – Эдик смущённо замолк. – Я поздно звоню, да?

– Скорее уже рано, чем поздно, – отозвалась Соня, бросив взгляд на часы. – Всё нормально, я не обиделась. Ты тоже меня извини, я обычно не вываливаю всё на малознакомых парней.

– Эй! – Кажется, теперь она обидела Эдика. – Я надеялся, что уже не малознакомый!

И замолк. Соня молчала тоже, не зная, что сказать. Потом взгляд её упал на Промокашку.

– А я котёнка завела, – заявила она, прерывая неловкую тишину. – То есть сначала я не собиралась, но потом…

Она снова замолчала, но Эдик принял эстафету.

– Я понял, Соня, ты не смогла его убить, это нормально. На самом деле котят и всяких там белок почти никто из наших не может убивать. Людей проще.

Сон мгновенно слетел, будто его и не было.

– Ты так меня успокаиваешь? – сухо поинтересовалась Соня.

– Ты Валю-самаритянку знаешь? – вместо ответа спросил Эдик. – Да точно знаешь, она в твоей школе учится. Такая… большая девушка.

Соня кивнула и, спохватившись, добавила:

– Знаю.

Валю и впрямь знали все. Во-первых, она и правда была большая. А если говорить точнее, толстая. Будь она при этом невысокой, это можно было бы как-то принять, но она давно была выше ста семидесяти, и не обзывали её толстухой только потому, что при своём росте и весе она неожиданно быстро двигалась. Драться она не умела и не хотела, но никто из тех, кто сталкивался с Валей, несущейся на обидчиков со всем своим весом, не желал повторения. Прозвище её Соня тоже слышала, хоть и понятия не имела, чем Валя его заслужила. Она не выглядела такой уж добрячкой.

– Валина мама работает на птицефабрике, и Валька ей давно помогает, – пояснил Эдик. – А заодно водит экскурсии. Не совсем официальные, но кому надо, тот приплачивает, и все молчат. Смекаешь?

Соня не смекала, о чём честно и сообщила.

– Вот ты то умная такая, что дрожь берет, то тупишь на ровном месте, – разозлился Эдик. – Там в одном цеху кур убивают. Вонь и шум такой, что с непривычки выносит просто, но помогает в нашем деле. Можно продержаться какое-то время. Напиши ей в сетке, скажи, что хочешь записаться на экскурсию. А то сгоришь за несколько дней.

Он замолчал, оставляя Соне самой додумывать, почему он так беспокоится. Но идея с птицефабрикой была отличной.

– А Вале откуда знать, что чернильным это нужно? – спохватилась Соня.

– Да она тоже из наших, – охотно пояснил Эдик. – Только она на птицефабрике чуть ли не ночует, да и сама такая большая – пока чернила всю тушу зальют, времени больше пройдёт. Этого я тебе не говорил! Не вздумай Вальке рассказать, иначе она меня больше ни за какие деньги не пустит! – запоздало испугался он.

– Не скажу, – рассмеялась Соня и нажала отбой. Кажется, жизнь налаживалась.

Следующую неделю она помнила плохо. Дважды она была на птицефабрике – Эдик явно преуменьшил то, какая там вонь, но приходилось терпеть, – получила ветеринарный паспорт Промокашки, готовила по маминой кулинарной книге, и даже снова начала ходить в школу. К счастью, там никто не стал спрашивать о её прогулах, да и компанию Субботы Соня за эти несколько дней видела только издалека.

И только в воскресенье утром, насыпав корм Промокашке, Соня нечаянно нашла на полу выпавшую из пакета пачку купленных сигарет и разозлилась.

– Вот понимаешь, Висасуалий… – Обращаться к Промокашке как к Промокашке, когда больше не с кем поговорить, Соне не хотелось. Так котёнок обрёл, сам того не зная, ещё одно имя. – Я полностью свободна. Могу делать что хочу. Можешь себе такое представить? Я могу ходить на самые отвязные вечеринки и пить до утра. Могу вообще голой по улице пройтись… холодно, правда. Ну да не суть! А что я делаю? Завожу кота и готовлю по рецептам из книги «Сто лучших рецептов лазаньи»!

Котёнок, который за неделю ещё больше похорошел и отъелся, оторвал мордочку от своей миски и неуверенно пискнул.

– Вот именно, Висасуалий! – Соня вскочила. – Сегодня воскресенье. Я сейчас поищу, где вечером будет дискотека или вечеринка, подберу платье – и адьё! Вернусь утром!

Котёнок снова пискнул.

– Да насыплю я тебе корма побольше, проглот, – усмехнулась Соня и почесала малыша за ухом. – Я же не об этом!

Как оказалось, найти подходящую вечеринку оказалось проще, чем она думала. Достаточно было заглянуть в сообщество кальмаров, чтобы убедиться – специальные вечеринки для «пятнистых» проходят с большим размахом.

Так что Соня отыскала самую короткую юбку, обшитую блестящими нитями, яркую блузку, которую мама наравне с юбкой относила в раздел «только через мой труп». Что же, мама ошибалась, такое бывает. Смотрелась эта одежда на Соне идеально. Если не носить такое в молодости, то когда ещё? Ну, в случае самой Сони каждый день мог стать последним, так что сомнения её покинули, едва она увидела себя в зеркале.

Обычная тёплая куртка тут не подходила, так что Соня вытащила из шкафа короткую лаковую курточку. Строго говоря, в ней даже осенью было довольно холодно, но с пятном во всю щеку не соплей же бояться!

Соня обманывала саму себя. Пятно после посещения птицефабрики присмирело и уже не грозилось перебраться на лоб или на шею. Конечно, оно не стало незаметным, но это было куда лучше, чем совсем недавно. И если она и дальше будет дружить с Валей и исправно платить ей за «экскурсии», то у неё все шансы прожить полгода и, может, даже больше. А уж столько времени мучиться простудой – не самое приятное дело.

Хорошо ещё на улице было пусть снежно, но безветренно. И Соня довольно быстро добралась до нужного ей адреса, хотя чуть и не подвернула ногу с непривычки. Нечасто ей приходилось ходить на каблуках.

Кажется, она немного опоздала, точнее, пришла вовремя. Несколько смутно знакомых парней курили у входа в здание, изнутри слышалась громкая музыка, и Соня бесстрашно нырнула в тёмный проём открытых дверей.

Внутри она довольно быстро избавилась от куртки – слишком жарко было. Она понятия не имела, что в их городе так много чернильных. Подростки бесновались, танцевали повсюду, кажется, даже на столах. А бьющие со стен лучи фиолетового цвета причудливо маскировали пятна, а порой и самих ребят. По крайней мере, Соня не заметила, как Влад оказался прямо рядом с ней, и только когда он снял тёмные очки, скрывающие светлые пятна вокруг глаз, она взвизгнула от неожиданности.

– Только для этого и ношу тут тёмные очки, все так забавно пугаются, – усмехнулся Суббота, надевая их обратно. – Хотя иногда я налетаю на людей просто потому, что ни черта не вижу, – пожаловался он и ухватил Соню за руку. – Можно тебя угостить?