– Это колумбийский кофе, очень качественный, – тут же с готовностью пояснил сеньор Ромеро и подробно рассказал Диане с Фирдаусом, что это за сорт, чем известен и где его можно приобрести.

Надо обязательно привезти его побольше и Тареку, и нашим в Москву, – сделала себе мысленную пометку Диана, – отличный подарок будет.

Поговорив еще немного на отвлеченные темы, генеральный директор еще раз выразил радость приезду партнеров и крайнюю заинтересованность в сотрудничестве, после чего ушел, сославшись на дела. А Эль-Хажжи с оставшимися венесуэльцами и переводчиком наконец перешли за стол переговоров и начали деловую беседу.

***

Москва, у дома Ивлевых

В шесть утра ждал уже Мещерякова у себя во дворе. Погода стояла изумительная, птицы пели вовсю, машин практически еще нет, изумительно приятно постоял несколько минут в ожидании его приезда. Душой просто расслабился…

Пожали друг другу руки молча, сел к нему рядышком на переднее сиденье и поехали. Тишину не нарушали минут пятнадцать.

– Знаю, что тебе любопытно, что там у нас за компромат на Дружинину, и знаю, что тебе должен за поддержку. – неожиданно сказал Мещеряков, – но рассказать детали не могу.

– Ну, то, что кому-то там любопытно, не отменяет необходимости уметь держать секреты в тайне. – пожал плечами я, – я бы скорее встревожился, если бы вы мне рассказали, несмотря на запрет Захарова. Каждый должен знать не больше того, что нужно для пользы дела.

Мещеряков аж крякнул. Явно не ожидал услышать это от такого молодого парня. Ну да, чтобы такое понять, надо пожить хорошенько. Палюсь немного, есть такое…

– Кстати, хотел сам поделиться одной тайной, только недавно в голову пришло, что она может быть неправильно понята, – сказал ему, немного спонтанно решив, что ситуация как раз подходящая, – я тут уже месяцев десять хожу периодически читать лекции для сотрудников КГБ в то самое здание на Лубянке. И вот только недавно сообразил, что если кто из наших увидит, как я туда вхожу и выхожу, может меня неправильно понять…

– Да как ты вообще туда попал? – удивился Мещеряков.

– По линии общества «Знание» первый раз прислали, – сказал я, – им понравилось, и они предложили ещё приходить читать новые лекции. Два-три раза в месяц. Но лекции – это все, что я там делаю. Офицеры сидят в марлевых масках, чтобы я их не узнал. И конечно, не будучи дураком, я ничего там специфического не подписывал. Неохота быть невыездным, ну и по природе я не стукач… Уверен, что и так сам всего добьюсь… Думаю, вы понимаете, что некоторые основания так полагать у меня есть…

– По линии «Знания», говоришь?

– Ну да. У меня только за последние недели этих лекций по городу прочитано, сейчас приблизительно скажу, сколько… За сорок штук. Где я только не был… Вот недавно с Юрием Яковлевым разговаривал в Вахтанговском театре после лекции. И там еще и Этуш был с Ульяновым.

– Автограф взял?

– Хотел, но несолидно как-то, когда ты лектор от «Знания», бумажки совать на подпись.

Я прекрасно понимал, что все эти вопросы по поводу «Знания» и актёров Мещеряков задаёт сугубо, чтобы иметь время подумать о том, что я ему сообщил. У КГБ в СССР репутация свирепая. Его боятся даже тогда, когда нет оснований бояться. А есть ли у Мещерякова основания бояться КГБ? Ох, да…

– И еще у меня есть наградное ружьё от МВД. – продолжил я. – Но в ОБХСС я тоже не стучу… А, забыл, ещё и часы наградные есть от милиции. Но их я скоро отдам, они ко мне по ошибке попали.

– Вот удивительный ты парень, Паша! – засмеялся Мещеряков, – как выдашь что-то, хоть стой, хоть падай! Ружье-то за что?

– Да за ту банду, что монеты поддельные золотые чеканила, помните же, как досье на нее по согласованию с Захаровым мне передали, – охотно пояснил я, видя, что вроде, Мещеряков все же нормально принял мое объяснение по КГБ, – взяли их с поличным. Но ружьё, я думаю, мне, скорее всего, дали по блату, потому что я хорошо генерала МВД знаю, с которым особенности расследования этого дела согласовывал. Ну, вы понимаете, какие именно, чтобы Шестинского не потревожили, что слишком много лишнего про нас знает. Он отец моего однокурсника.

– Ну, с учетом этого, согласен, никакого резона тебе даже теоретически нет в КГБ стучать, – согласился Мещеряков, – хотел бы слить нас, слил бы генералу МВД, раз ты такие договорённости с ним крутишь. Так, а по часам… Что это за наградные часы, которые ты почему-то отдашь?

Рассказал ему историю про визит Тимура в столицу и спасённого им человека. И почему он сам не мог принять награду.

Мещеряков посмеялся. Потом сказал:

– Спасибо. Знал бы ты, какой у меня был напряженный июль… Вот сейчас послушал тебя и впервые расслабился за месяц…

Сочувственно покивал ему. Помнил, как Захаров тогда на него набросился, когда узнал, что Дружинина к нам преспокойно устроилась работать. И похоже, что-то ещё у них там было непростое. Похоже, этот компромат на Дружинину не так и просто достался Мещерякову. Всё же жаль, что не узнать подробностей…

Приехали в Городню в самую жару. Прораб уже нас ждал. Крепко пожал нам руки. И сразу повёл нас показывать объект. Понимает, что мы по времени ограничены, и нечего нас простой болтовнёй отвлекать от дела.

Мне понравилось то, что я увидел. Весь фундамент, включая наши тайные ячейки, был перекрыт плитами. Кое-где уже начали и стены возводить из красного кирпича. Это я настоял на красном кирпиче вместо белого силикатного. И смотрится намного красивее, и стоит здание гарантированно дольше. Конечно, и здание из белого силикатного кирпича теоретически может сотню лет простоять, при благоприятных погодных условиях. Но хорошо построенное здание из качественного красного кирпича может и полтысячи лет простоять… Но обошлось нам это, конечно, дороже.

– Как видите, с фундаментом всё уже закончено, – сказал прораб, – гидроизоляцию сделали на совесть, не переживайте, река всё же близко. Внутри сыро точно не будет.

– Ну что, мне все нравится! – сказал мне Мешеряков, – шустро работают эти вьетнамцы, надо признать. Погляди, вон с той стороны уже половину этажа отгрохали.

– А что по срокам, когда коробка здания музея будет полностью готова? – спросил я прораба.

– К сентябрю подведем под крышу. Затем сама крыша, формат у нее непростой, башенки все же эти, так что это дело может затянуться. Ну и утеплением займёмся. Потом начнём коммуникации прокладывать. И воду, и отопление, и электричество.

– Утеплять чем планируете?

– Минвата. Сам чердак холодный будет, положим двадцать сантиметров в насыпку на бетонные плиты перекрытия.

– Рубероид подстелите под минвату?

– И гидроизоляцию плит проведем. А то мало ли крыша протечет, а тут все же музей, экспонаты не должны пострадать.

– Крышу из чего делаем? Из черепицы, как я просил?

– Может, все же шифер? Знаете, наверное, что черепичные заводы массово на шифер переориентировали…

– Не все, надеюсь?

– Говорят, на Украине и в Прибалтике что-то еще осталось… Но там ваша помощь нужна, чтобы ее раздобыть. Ну и класть ее не так и просто. Обрешетка мощная нужна…

– Зато один раз грамотно положил, и до середины двадцать первого века ремонт делать не нужно. А скажите, сколько ваш шифер пролежит? Не говоря о том, как быстро внешний вид здания изменится в худшую сторону. Уже лет через пять этот шифер местами выцветет, еще и красить его придется, чтобы здание нормально выглядело. Так что только черепица. А где взять – будем искать.

– Смотрю, серьёзно ты за стройку взялся, – сказал Мещеряков, усмехнувшись, когда прораб отошел в сторону, приметив что-то в кладке стен, что требовало коррекции.

– Ну да, если уж мы строим здание, похожее на древний замок, то какой шифер? А тут – красный кирпич, желтая черепица. Красиво будет. Аутентично. Люди будут в музей приезжать не только чтобы на экспонаты посмотреть, но и чтобы на фоне красивого здания сфотографироваться. А раз уж приехали, то и в музей уже зайдёт большинство. Будет на что ему предметы в коллекцию докупать. Пусть даже десять копеек с каждого посетителя брать – уже какая-то сумма будет накапливаться, нам меньше выделять нужно будет по линии «Полета».

Побродили немного еще, осмотрелись. Было жарко, но вдруг вначале солнышко облаками затянуло, а потом и дождик начал накрапывать. Мы с Мещеряковым довольно переглянулись – по такой погоде в Москву всяко удобнее возвращаться, чем по солнцепёку ехать.

Так что быстренько пробежались по другим вопросам с вернувшимся к нам прорабом, а то мало ли погода снова улучшиться вздумает. Он доложил, что визит Захарова дал нужные результаты. Никаких перебоев ни с чем, что производится в радиусе сотни километров, у нас нет. Все местное начальство очень предупредительно. На любые жалобы реагируют немедленно и заменяют бракованные стройматериалы быстро и без единой встречной жалобы. Но и нужды в этом большой нет – в целом, качество поставок намного выше того, к чему он привык на других объектах, что раньше вел.

– Ну, не стройка, а прямо идиллия! – довольно сказал Мещеряков.

– Это да, правильно тогда сделали, что попросили Захарова сюда приехать, – согласно кивнул я.

Хотели уже прощаться с прорабом, но оказалось, что по его распоряжению для нас в одной из бытовок уже стол накрыли. Глянули на небо – облака все больше мрачнели, не должно распогодиться до вечера. Успокоившись по этому поводу, решили посидеть, перекусить. Мещеряков сам не пил, а мне водочки попытался налить. Мол, ты не за рулём, тебе можно. Но я не стал. И не хочется, если честно, и знаю я, как оно потом бывает. Посмотрит Мещеряков, как я пью водку, посмотрит, да и решит, что ему тоже не повредит накатить стопочку-другую. А мне неохота возвращаться в Москву с водителем под хмельком.

Ну а прораб, раз мы не пьем, тоже пить не стал. Наверное, заподозрил, что мы его проверяем. И если бахнет хоть стопочку, то потом в Москву доложат, что он тут пьет в рабочее время. Зачем ему это, мало ли мы еще такие объекты потом подкинем, на которых работать в свое удовольствие? Что я, не понимаю, что ли, как здорово ему работать, когда все стройматериалы доставляют по первому требованию, и не надо везде разъезжать, ругаться и уговаривать поставить то, без чего дальше строить невозможно? Да и денег он получит намного сверх того, что ему обычно положено. Так что ему выгодно нас держаться и производить во время редких проверок самое выгодное на нас впечатление.

Глава 4

***

Городня

Поехали обратно в Москву из Городни сразу после сытного обеда. Накрапывал мелкий освежающий дождь. Проехали снова минут пятнадцать в тишине, я даже чуть не задремал, а потом Мещеряков возьми и спроси меня внезапно:

– А ты какие лекции для КГБ читаешь? Или это секрет и сказать не можешь?

– Почему не могу? Я же ничего не подписывал. Так что вполне могу. – начал отвечать я, и расслабленно зевнул. – Самая последняя была пару дней назад по ситуации в Чили. Там как раз была попытка военного мятежа, вот товарищи и захотели узнать, что я думаю по этому поводу. Устоит ли социализм в Чили, или Альенде обречён…

А Мещеряков хорош, ловушку, понимаешь, грамотно для меня организовал. Сиди я на подписке, конечно же, замялся бы с ответом. Ведь если подписался, то всё, язык распускать нельзя о своих делах с комитетом. Проболтаешься про что угодно, связанное с КГБ, узнают они об этом и сядешь надолго. Да еще и молодец такой, Юрьич, момент удачно выбрал, когда я дремать начал… Вот что значит большой опыт допросов в милиции. Умеют там колоть людей…

– Я не понимаю, Паша, если честно. Что ты можешь знать в восемнадцать лет про Чили и Альенде, что может этих товарищей заинтересовать? – спросил он в развитие темы.