Мила Реброва: Вторая жена. Терпеть не буду

Пролог

«Не переживай, любимая. Мы справимся. Я женюсь. Возьму вторую жену. Она родит мне ребёнка. Он будет и твоим тоже. Ты сможешь заботиться о нём так же, как и она. Всё будет хорошо.»

Телефон дрожит в моих пальцах, но я не чувствую его веса.

Я перечитываю. Снова. Медленно.

Каждую букву.

Каждое слово.

Вдруг я ошиблась? Вдруг это какой-то дикий розыгрыш? Или его телефон попал в чужие руки?

Но нет. Это он.

Мой муж.

Любимый.

Тот, кто должен был быть здесь, рядом. Держать меня за руку. Говорить, что мы переживём это. Что я не одна.

А вместо этого он пишет мне, что женится.

Я чувствую, как внутри что-то медленно сжимается, превращаясь в тугой болезненный ком.

Я женюсь.

Она родит.

Это будет и твой ребёнок.

Господи…

Я моргаю, но буквы не исчезают. Они словно выжжены в моём сознании.

Я судорожно вдыхаю, но воздух застревает в горле.

Он уже принял решение.

Он не плачет. Не скорбит.

Не чувствует потери.

Он просто нашёл выход.

Как будто ничего страшного не случилось.

Как будто вчера у меня не остановилось сердце от страха.

Как будто я не умоляла Всевышнего спасти нашего ребёнка.

Как будто у нас вообще не было ребёнка.

А ведь был.

Я прижимаю руку к животу. Там, где должно было биться крошечное сердечко.

Но оно больше не бьётся.

А он?

Он даже не пришёл.

Не спросил, как я.

Не обнял, не погладил по волосам, не сказал, что любит.

Где его любовь?

И была ли она вообще?…

Где его скорбь?

Почему только я плачу?

Почему только я чувствую эту пустоту?

Почему только я страдаю?

Экран вспыхивает снова.

«Ты всё равно не можешь родить, милая. Но ты всегда была хорошей хозяйкой, хорошей женой. Я не хочу отказываться от тебя. Я просто хочу сына. Это ведь естественно. Разве я не имею права?»

Мир рушится.

Ты всё равно не можешь родить.

Гул в ушах заглушает всё остальное.

Я моргаю, но слёзы не перестают течь. Горячие, обжигающие, они падают на простыню, смешиваются с равнодушным светом уличных фонарей за окном.

Он сказал это мне.

Мне, которая ещё вчера держалась за живот, боясь пошевелиться.

Мне, которая надеялась до последнего.

Мне, которая прошла через боль, страх, кровь.

Но теперь я ему не нужна.

Он уже смотрит вперёд.

У него есть план.

Новая жена.

Новый ребёнок.

Новая жизнь.

А я?

Кто я теперь для него?

Бракованная? Дефектная? Просто ошибка?

Я медленно опускаю телефон.

Где-то внутри меня уже нет.

Осталась только пустота.

Как я смогу пережить это?

Что мне делать?

Как…

Жить?

Глава 1

Голос свекрови срывается на крик ещё до рассвета.

– Лейна! Ты вообще собираешься вставать?!

Я резко открываю глаза, глухо выдыхаю и машинально тянусь к животу. Ладонь задерживается на округлившемся низе живота, словно в попытке почувствовать движение. Но нет. Ещё слишком рано.

Сонливость испаряется мгновенно.

В этом доме нельзя позволить себе проснуться в своём темпе.

Здесь ты встаёшь сразу, как тебя позвали.

Я накидываю платок на голову, торопливо поправляю платье и выскальзываю из комнаты, зная, что будет дальше.

На кухне уже пахнет крепким чаем с мятой и лепёшками, но времени насладиться этим ароматом нет. Свекровь стоит у стола, грозно скрестив руки на груди, рядом заловка Айшат, лениво потягивающаяся после сна.

– Ты думаешь, в доме всё само собой делается? – свекровь сверлит меня взглядом.

Я опускаю голову.

– Нет…

– Тогда почему завтрак ещё не готов?

Слова льются, как кипящая вода, и мне остаётся лишь поспешно кивнуть и броситься к плите. На автомате ставлю казан с водой, нарезаю хлеб, достаю продукты. Всё это время чувствую, как на меня смотрят.

– Ты слишком медленная, Лейна, – насмешливо тянет Айшат, делая глоток чая. – Как ты будешь справляться, когда ребёнок родится?

Я сжимаю губы.

Я справлюсь.

Ведь я уже справляюсь.

Дом большой. В нём живут семь человек.

Я обслуживаю их с утра до ночи. Готовлю, убираю, стираю, глажу, мою.

Но этого всегда мало.

– Ты ведёшь себя как невеста, а не как хозяйка, – добавляет свекровь, поправляя платок. – Неужели так сложно проснуться раньше? В твои годы у меня уже трое было, и я успевала за домом следить.

Я не отвечаю.

Бесполезно.

Здесь никогда не будет достаточно хорошо.

И так каждый день.

После завтрака я убираю со стола, мою пол. В это время Айшат неторопливо расчёсывает волосы, листая телефон.

Дети носятся по комнатам, разбрызгивая сок, роняя еду на ковёр.

Я знаю, кто это уберёт.

– Лейна, неси поднос со сладким в гостиную! – бросает свекровь, даже не глядя в мою сторону.

Я быстро вытираю руки о фартук, хватаю поднос, стараясь не расплескать чай.

Руки дрожат.

Я устала.

Я всегда устаю.

Спина ломит, ноги гудят, но я не имею права сесть.

Ты не можешь быть уставшей, Лейна.

Ты должна улыбаться, работать, угождать.

Так заведено.

Так надо.

К обеду я валюсь с ног.

Но когда заходит Умар, всё отступает на второй план.

Он улыбается, наклоняется ко мне, касается губами виска.

Только он.

Только он даёт мне силы терпеть всё это.

– Как ты? – спрашивает тихо.

Я слабо улыбаюсь.

– Хорошо.

Потому что иначе говорить нельзя.

***

К вечеру силы покидают меня окончательно.

Тело ломит, ноги гудят, внутри всё горит от слабости. Изжога мучает с самого утра, тошнота накатывает волнами. Каждое движение даётся с трудом.

Я забеременела.

Но в этом доме никому нет до этого дела.

Я иду на кухню, держась за край стола, чтобы не пошатнуться.

– Лейна, искупай детей, – лениво тянет Айшат, даже не поднимая глаз от телефона.

Я стискиваю зубы.

– Айшат, я… – тихо начинаю, но осекаюсь.

Как объяснить, что не могу?

Что руки больше не держат, спина разламывается, а внутри меня растёт наша кровь, наша плоть, которую следовало бы беречь?

Но она даже не ждёт ответа.

– Ты и так особо ничем не занята, – равнодушно добавляет, делая очередной глоток чая.

Ничем не занята.

Где-то внутри меня вспыхивает протест, но я сразу его давлю.

Бессмысленно.

Я делаю шаг в сторону ванной, когда вдруг к моей ноге цепляется маленькая ладошка.

– Тётя Лейна, а можно с пеной? – Карим смотрит на меня снизу вверх, широко распахнув тёмные глазки.

Я улыбаюсь.

Пусть я устала, пусть не могу стоять на ногах, но этих мальчишек я люблю.

Амин тоже тут, стоит, скрестив руки, важно поджав губы.

– Я уже сам умею, но ты проверь, хорошо?

– Конечно, мой хороший, – киваю я, сглатывая тошноту.

Карим тянет ко мне ручки. Я знаю – он хочет, чтобы я его подняла.

Я знаю, что не должна.

Но делаю это.

Сквозь боль. Сквозь ломоту в пояснице.

Потому что они – дети.

Потому что я не могу по-другому.

***

Я с трудом держу Карима на руках. Он лёгкий, но тело не слушается, будто весь день из меня выжимали силы, оставляя только пустую оболочку.

Я осторожно опускаю его в тёплую воду, Амин с довольным видом залезает сам, расплескав половину воды на пол.

Я даже не вздыхаю – это уже привычно.

Карим тут же начинает играть с мыльными пузырями, хихикая. Я провожу ладонью по его мокрым волосам, чуть откинув их назад.

– Ты мой хороший, – шепчу я, едва касаясь его тёплой кожи.

– Ну что так долго? – раздражённо доносится голос Айшат из коридора. – Ты что, спать их там уложила?

Я моргаю, чувствуя, как снова накатывает тошнота.

Неужели так сложно самой их забрать?

Я закрываю глаза на секунду, прежде чем подняться.

***

Я заворачиваю Карима в полотенце, но руки дрожат.

Тело ослабло, будто силы вытекли вместе с горячим паром.

Хоть бы сесть.

Хоть бы на секунду.

Но нет.

Дверь в ванную распахивается, и Айшат цокает языком.

– Ты опять копаешься, Лейна. Господи, сколько можно?

Я поджимаю губы, не отвечая.

Карим тянется ко мне, цепляется за платье.

– Тётя Лейна, я спать хочу…

Я глажу его по спинке, ощущая, как в груди разливается тепло.

Как бы я ни устала, этих двоих я люблю.

– Да оставь ты его, он разнежится у тебя совсем, – бросает Айшат, забирая Карима.

Я не спорю.

Просто провожаю их взглядом.

Голос свекрови раздаётся из гостиной:

– Лейна! Принеси нам чай!

Я судорожно вдыхаю.

А мне?

Мне можно просто присесть? Просто отдышаться?

Понимая что это непозволительная роскошь я выпрямляю спину и молча иду на кухню.

***

Вода льётся горячими струями, стекая по коже, смывая усталость, но не боль.

Я провожу руками по лицу, снимаю заколку, позволяя волосам рассыпаться по плечам.

День был бесконечным.

Но разве он бывает другим?

Я закрываю глаза, позволяя себе хотя бы эти несколько минут отдыха.

Тело ноет. Поясницу скручивает, низ живота болит.

Но больше всего болит нечто внутри – не усталость, не физическая боль, а пустота.

Я забеременела.

Мы ждали этого два года.

Два года попыток, надежд, разочарований. Два года, когда каждый месяц был проверкой на прочность. Два года, когда я молилась и надеялась, что однажды смогу сказать ему: «Умар, у нас будет ребёнок.»

И вот, наконец, это случилось.

Я ожидала, что он будет счастлив. Ожидала, что он будет меня беречь.

Но реальность оказалась другой.

Никто не заметил, что со мной стало тяжелее.

Никто не предложил отдохнуть.

Никто не сказал «сядь, я сам».

Даже он.

Я тихо вздыхаю, выключая воду.

Если задержусь ещё на минуту, начнутся вопросы.

Когда я выхожу из ванной, Умар уже в спальне, полулёжа на подушке, прокручивает что-то в телефоне.

– Наконец-то, – он поднимает голову, чуть хмурится. – Я думал, ты там уснёшь.

– Хотела бы, – слабо улыбаюсь я.

Он отбрасывает телефон в сторону, изучающе смотрит.

Я знаю этот взгляд.

Знаю его намерения.

И знаю, что не могу.

Я не отказываю ему никогда.

Но сегодня даже сил на то, чтобы лежать, у меня нет.

Я сажусь на кровать, осторожно придерживаясь за поясницу. Он тянется ко мне, касается плеча, легко, привычно.

– Лейна…

– Мне больно, – шепчу я.

Он замирает.

– Где?

Я накрываю ладонями живот.

– Тут.

В темноте спальни его лицо напрягается.

– Что-то серьёзное?

– Просто болит, Умар. – Я устало опускаю голову. – Целый день на ногах… Я не могу сегодня.

Он молчит.

– Опять?

Я напрягаюсь.

– Что – опять?

Он отворачивается, тянет на себя одеяло, голос звучит отрывисто, раздражённо:

– Ты совсем перестала на меня обращать внимание.

Я моргаю.

Он серьёзно об этом сейчас?

– Умар…

– Ты думаешь только о себе, – продолжает он. – О своих делах, о доме, о ком угодно, но не обо мне.

Я провожу языком по пересохшим губам, чувствуя, как от его слов внутри всё стягивается в тугой узел.

– Я целый день работаю.

– А я – нет?

Он резко поворачивается ко мне, смотрит прямо в глаза.

– Я тоже работаю, Лейна. Но ты хотя бы замечаешь, что у тебя есть муж?

Я растерянно моргаю.

– Ты правда… считаешь, что я тебя не замечаю?