На дне его ярко-зеленых глаз плещется нечто такое сумасшедшее. И теперь я в полной мере понимаю, почему о нем ходят такие слухи.

– Я никогда не летала, – бормочу онемевшими губами.

Адам между тем наклоняется еще ближе и тянется к моим волосам. Сегодня я собрала их в простой хвост.

Его пальцы касаются прядей, а я мгновенно напрягаюсь. Неотрывно слежу за каждым действием мужчины. Я помню, что даже самые невинные жесты могут обернуться оглушающей болью. Тюремщики часто притупляли мою бдительность, а затем били наотмашь, чтобы снять очередное видео для моего отца.

Однако Леви не торопится что-то такое делать – берет одну прядь волос, пропускает между пальцами, оттягивая так, что на нее падает свет из иллюминатора самолета.

– Пугливая лисица, – ухмыляется он. – Тебе по-прежнему идет.

Затем он так же резко отстраняется и как будто теряет ко мне интерес, запоздало осознаю, что он назвал меня не по имени.

Лисица? Что это за прозвище такое?

Леви переключается на Маттео, которого я даже не заметила.

– Все готово, – скупо роняет тот, даже не посмотрев на меня.

Леви кивает, и, поднявшись из кресла, они оба уходят, оставив меня в полном смятении.

Растерянно смотрю на свои волосы цвета меди. Что в голове у этого сумасшедшего мужчины? Что еще он придумает, чтобы развлечься со мной?

В прошлый раз я была подростком – у меня поздно начала расти грудь, и я не была привлекательной. Возможно, именно поэтому меня не трогали как девушку. Но теперь мне восемнадцать. Значит ли это, что Адам может решить использовать меня не просто как заложницу?

Мои страхи разрастаются с каждым вдохом. Множатся, плодятся, сводя с ума. Моя же фраза о том, что страх нельзя кормить, уже не помогает.

Я задыхаюсь. Могу лишь бестолково хватать ртом воздух и медленно проваливаться все глубже в серое нечто, утягивающее мое сознание.

В реальность меня возвращает резкий голос где-то рядом.

Я не могу разобрать ни одного слова, но интонация голоса Адама жестко бьет, развеивая тот мрак, который все плотнее окутывает меня.

– … будет только так! – бескомпромиссно чеканит Леви. – Романо разберутся со всем сами и без нас. Сейчас мы возвращаемся домой.

Домой…

Моргаю, осознавая это вроде бы понятное, но в то же время далекое слово.

Вернусь ли я домой?

Когда в поле зрения возникает Леви, я почти прихожу в себя. Он уже не такой расслабленный, как был до этого. Напротив – собран и в то же время раздражен. На меня Адам не смотрит – только в окно. Рукава его темно-серой рубашки теперь закатаны, и я могу рассмотреть несколько белесых шрамов на предплечьях.

– Сколько еще? – нетерпеливо спрашивает он, обращаясь к Маттео, который проходит мимо.

– Полчаса до посадки.

Я как будто становлюсь незаметной для всех в самолете. С одной стороны, это хорошо, а с другой – только подчеркивает мое незавидное положение.

Посадка проходит неприятно – у меня закладывает уши. Адам по-прежнему меня не замечает – полностью сосредоточен на планшете, который ему принесла перед этим одна из стюардесс.

Вцепляюсь в подлокотники и прикрываю глаза, когда самолет как будто ухает вниз. Я и правда лечу впервые. Взлет проспала, и теперь все ощущения для меня в новинку.

Особенно когда самолет довольно жестко соприкасается с землей. Жмурюсь, боясь, что это ненормально. Но судя по тому, что никакой паники в салоне не происходит – ситуация штатная.

К моменту, когда движение прекращается, меня уже потряхивает. Адам бросает на меня хмурый взгляд и кивает в сторону с резким:

– На выход.

С ремнем безопасности я справляюсь не с первого раза, но никто не торопится мне помочь. Ноги ватные, а в ушах по-прежнему заложенность, которая приглушает все звуки.

Первое, что понимаю, когда выхожу из самолета – здесь гораздо теплее.

Я не знаю точного места, но климат тут явно более мягкий.

– Шустрее, – мне в спину прилетает раздраженный приказ от Маттео.

Чувствую крепкую хватку на плече, но едва только Адам, уже спустившийся по трапу, оборачивается, как она пропадает.

Вопреки требованиям иду я медленно – банально потому что тело плохо слушается.

Неподалеку – всего метрах в двадцати – уже стоит машина, к которой охрана Леви меня и сопровождает. Сам он остается на улице и о чем-то долго говорит с Маттео.

Настороженно слежу за ним, пытаясь понять – что будет дальше? Меня будут пытать? Выставят какие-то требования моему брату?

Когда Адам, наконец, направляется к машине, чувствую удушающее чувство безысходности.

Едва только он садится рядом со мной, как я снова сжимаюсь от этого давления жестокой опасности.

Дорога из аэропорта занимает едва ли полчаса, а может, я совершенно перестаю ориентироваться во времени. Все, что мне остается – смотреть в окно и пытаться запомнить дорогу.

Когда меня похитили три года назад, у меня на голове был мешок. В этот раз от меня не скрывают, куда везут. Значит ли это, что живой я уже не выберусь? Или же Леви настолько безумен, что не боится раскрывать мне наше местонахождение?

Дом, к которому мы приезжаем, впечатляет размерами. Он куда больше того, что у нас с Марко. А еще он мрачный и словно нежилой. Это я особенно остро ощущаю, едва только захожу внутрь.

Останавливаюсь в просторном холле, осторожно оглядываясь по сторонам. Кроме нас с Адамом никто не приблизился к крыльцу – охрана осталась на улице.

Воздух в доме буквально пропитан холодом и безумством. Не знаю, как такое может быть, но это единственное, что приходит в голову.

– Запрете меня в подвале? – срывается с моих губ.

Перед глазами уже мелькают картинки прошлого – когда меня как раз оставили в холодной комнате, без окон и дверей. Позже я узнала, что это было подвальным помещением.

– У меня есть идея получше, – ухмыляется Адам, подходя ко мне практически вплотную.

3 Белла

Освещение в холле неяркое, скорее легкий полумрак. Когда-то и Марко такое предпочитал, пока не женился на Аделине.

Чувствую прикосновение к плечу, а следом замечаю мелькнувшее лезвие ножа.

Тело мгновенно сковывает льдом. Несмотря на то, что все это время я нахожусь в страхе, в этот момент ужас становится практически осязаемым.

В доме Марко я не чувствовала себя настолько уязвимой. Возможно, потому что все случилось слишком внезапно, а может, потому что я была дома, видела брата и… Не знаю, надеялась, что все происходящее – просто дурной сон?

Теперь же я на территории хищника, который забавляется со мной, словно с неразумной добычей. Меня никто не спасет и не защитит. И в эти мгновения мой страх становится густым, словно патока. Именно он течет у меня по венам вместо крови, парализуя все процессы в организме.

Секунды растягиваются в минуты, часы, а то и сутки. Но ничего не происходит. Я не вижу и не чувствую лезвия у своего горла, как в доме брата. Лишь руку на плече.

А еще остро ощущаю присутствие Адама рядом.

– Белла? – его голос вспарывает пространство, вынуждая вынырнуть из того омута, в котором я практически утонула.

Хозяин дома медленно обходит меня. Я успеваю заметить, что он все так же ненавязчиво играет с ножом-бабочкой. Но даже не смотрит на него.

Леви наклоняет голову набок. Совсем немного, но это придает ему чуть менее грозный и опасный вид.

Тиски страха ослабляют давление, и я могу почти нормально дышать.

– Ты меня понимаешь?

Его вопрос вынуждает меня почувствовать себя бестолковой и беспомощной.

– Мне нехорошо, – тихо признаюсь. – Укачало.

Леви хмурится, отчего его густые темные брови сходятся на переносице, а яркая зелень глаз темнеет, становясь опасного цвета.

– Повторяю – твоя комната на втором этаже. Можешь выбрать любую гостевую.

– А можно мне домой? – слова вырываются у меня непроизвольно.

Горький ком в горле душит, мешая и давя. Словно реальность, как она есть, обрушивается на меня именно сейчас.

Леви как будто чувствует мое состояние – не торопится отвечать. Делает шаг ко мне, и вот мы снова стоим слишком близко.

Его запах врывается в мое сознание, давая понять, что здесь он – хозяин положения. Мужчина задумчиво смотрит на меня, а затем снова прикасается к моим волосам. Проводит пальцами по прядям, как будто что-то пытается понять.

– Пока нет, – равнодушно роняет Адам и резко отступает назад. – Иди, Белла, если не хочешь заняться чем-то поинтереснее.

Нож в его руке вновь оживает, и я, поддавшись страху, рывком обхожу его, а потом практически взбегаю по лестнице, когда мне в спину летит:

– На третий этаж не ходи.

Стоит мне подняться на один пролет, как я сворачиваю и залетаю в первую попавшуюся комнату. Закрываю дверь и даже проворачиваю на ней замок.

Сердце колотится как чумное. Я сползаю на пол и захожусь в рыданиях.

Закрываю лицо ладонями, не позволяя себе плакать в голос.

Я должна быть сильной. Должна. Отец говорил, что слабости нельзя показывать, что ими воспользуются.

Господи, но как быть, если я вся – одна слабость? Если у меня нет сил, и мне так страшно, что я готова на все – только бы меня отпустили домой?

Я плохо помню, как оказываюсь на кровати. Просто в какой-то момент тело затекает от неудобной позы и, с трудом поднявшись, я добираюсь до постели. Успокаивает, что дверь заперта, и я проваливаюсь в спасительную тьму.

Я бы хотела открыть глаза и оказаться дома, но, к сожалению, когда просыпаюсь, то реальность остается той же самой – я в плену у самого жестокого и безумного мафиози.

Слабость в теле и настойчиво урчащий желудок вынуждают выбраться из комнаты. Звенящая тишина в доме пугает, а еще так сильно напоминает наш с Марко дом, когда он потерял первую жену.

Эта странная параллель вынуждает притормозить на последней ступеньке лестницы.

Нет. Мой брат не такое чудовище, как Адам. Пусть он глава мафиозного клана, но не опустился бы до того, чтобы похищать беззащитную девушку.

Кухню я нахожу почти сразу. Готовлюсь, что встречу кого-то из персонала – такой огромный дом наверняка требует много прислуги. Но никого нет.

Зато есть просторное помещение с огромным холодильником, забитым продуктами.

Оглядевшись еще раз, я достаю зелень и яйца. Омлет – не самый любимый завтрак, но он потребует минимального времени.

Сейчас я жалею, что не расспросила Адама подробнее о доме и о том, кто здесь живет. Вчерашний день вообще как будто в пелене – вроде и помню все, что случилось, но как-то размыто. Простая монотонная работа успокаивает и помогает абстрагироваться.

Тщательно промыв зелень, я беру нож и мелко режу ее. Когда все почти готово, замечаю краем глаза какое-то движение сбоку, интуитивно дергаюсь и слышу:

– Ах ты сучка!

Взгляд выхватывает мужчину, лицо которого мне вроде как знакомо – он тоже был в нашем с братом доме! Кажется, его зовут Фабио. На его предплечье порез – похоже, я дернулась слишком резко и задела его ножом.

Пока я осознаю эти детали, мужчина нападает на меня, хватая и буквально впечатывая спиной в ближайшую стену.

Его пальцы на моем горле сжимаются так сильно, что начинает темнеть перед глазами.

– Рыжая тварь! Да я тебе…

Единственное, что я успеваю заметить – в стену рядом с моей головой втыкается нож.

В первые мгновения я уверена, что это нож Фабио. Но тот внезапно отпускает меня и даже шаг назад делает.

Рвано выдыхаю, кашель дерет горло, а обруч боли стискивает голову. Я не верю, что этот бешеный мужчина просто так меня отпустил. Уверена, что его нападение повторится. Однако, как только мой взгляд окончательно проясняется, я замечаю Адама, приближающегося к нам.

Странное иррациональное чувство безопасности на мгновение занимает место лютого страха, когда он встает между мной и своим подчиненным.

– Кажется, у тебя было задание, – небрежно роняет Леви.