Его голос такой же острый, как и его ножи. И такой же холодный.

Адам ловко вытаскивает нож из стены и играючи убирает в кобуру на предплечье. Однажды я видела нечто подобное у брата. Марко в основном предпочитал огнестрельное оружие, но порой брал с собой и ножи, которых у него была целая коллекция.

– Было, – цедит Фабио, сверля меня ненавидящим взглядом.

Адам разворачивается и встает так, что остается между мной и им.

– И? Какого черта ты все еще тут?

Взгляд мужчины постепенно меняется – в нем остается лишь холодное пренебрежение.

– Эта дрянь замахнулась на меня ножом. Я говорил, что лучше держать ее взаперти, но ты…

– Покажи, – требует Леви, а у меня внутри всё обрывается. В памяти вспыхивает прошлое, когда я тоже попыталась сбежать от похитителей. Тогда за каждый мой удар и порез, который я оставила мужчине, поймавшему меня, я получила по удару хлыста.

Ноги слабеют, и я уже готова услышать свой приговор. В ушах начинает шуметь, но я все еще вижу, как Фабио неохотно демонстрирует свою ладонь.

– То есть мой помощник не смог защититься от девчонки с ножом? – задумчиво протягивает Адам.

Тот растерянно смотрит на своего босса.

– Слушай, она так внезапно напала, что…

– Фабио, из вас двоих это ты мафиози со стажем, – вот теперь в голосе Леви слышна откровенная насмешка. – Так почему с ранением оказался ты? Возможно, стоит вернуться на прежнюю должность?

Фабио бледнеет и отступает на шаг.

– Нет, босс. Это все случайность.

Адам коротко кивает, и практически тут же мы остаемся одни. Хозяин дома медленно оборачивается ко мне и окидывает нечитаемым взглядом, а затем направляется к кофемашине.

И все? Ничего не будет?

– Тебе стоит научиться себя защищать, – доносится до меня чуть погодя.

Кошусь на нож, который так и остался валяться на столе после случившегося. Интересно, у меня есть хоть один шанс, чтобы воспользоваться им против Адама?

Тот ловит мой взгляд и понимающе ухмыляется.

– Пока он в твоих руках бесполезен, лисица.

Опять это странное прозвище, от которого становится неуютно.

– Я просто резала зелень, – тихо говорю, сама не зная зачем. – Все вышло случайно.

Кофемашина тихо шумит, перемалывая зерна, пока Леви задумчиво рассматривает меня. Затем, коротко кивнув, отворачивается, оставляя меня в полном недоумении.

Про Адама ходит много разных слухов. Я жила затворницей, но даже до меня они долетали.

Меньше всего я ждала от него адекватной реакции. В прошлый раз похитители наказывали меня по поводу и без.

– Когда я смогу вернуться домой? – спрашиваю, когда молчание затягивается, а Леви как ни в чем ни бывало пьет свой кофе, даже не глядя в мою сторону.

– Время покажет, – повторяет он свой же ответ.

– Но мой брат…

– Твой брат – та еще заноза в заднице, – ухмыляется мужчина, снова посмотрев на меня.

Сейчас яркая зелень его глаз была острой и манящей. У Марко тоже глаза меняли цвет, но не так сильно, как у Адама.

– Пока ты здесь, он не рискнет лезть на мою территорию. А это, знаешь ли, очень удобно – держать Марко Лучано на коротком поводке.

Каждое слово пропитано насмешкой и пренебрежением. Однако что-то такое во взгляде Леви заставляет насторожиться. Как будто он намеренно говорит вот так и ждет моей реакции.

– То есть ты боишься, что он нападет на твоих людей? – осторожно уточняю, чтобы разобраться, из-за чего я здесь оказалась.

– Я ничего не боюсь, – неожиданно заявляет Адам и ставит чашку на стол так резко, что из нее выплескивается кофе, пачкая белую поверхность. А затем как будто успокаивается и добавляет: – Если нечего терять, то нет и страха.

Я не понимаю, что он имеет в виду – очевидно, он говорит не про себя. Ведь Леви-то как раз есть что терять. Тогда о чем речь?

– Подумай об этом, – говорит Адам, приближаясь ко мне.

– Вы…

Он неожиданно кладет палец мне на губы, пресекая мою попытку заговорить.

– Ты, лисица. Давай знакомиться ближе – теперь ты живешь в моем доме.

Нервно сглатываю, испуганно глядя в глаза мужчины, который практически нависает надо мной.

Я снова попалась в ловушку, но теперь место Фабио занял Леви. И я уверена – они оба хищники. Вопрос только, кто из них опаснее – тот, кто открыто проявляет агрессию, или тот, кто действует иначе?

Взгляд Адама падает на мои губы. Их начинает покалывать от такого пристального внимания. В голове проносится мысль, что то, чего я так боялась, вот-вот может случиться. Мы одни, и вряд ли кто-то в доме захочет заступиться за меня, если Адам решит взять меня силой.

Из страшных мыслей меня вырывает вопрос, который я даже сразу не понимаю. Потому что это последнее, что я ожидала услышать:

– Что ты помнишь про первое похищение, лисица?

Лучше бы он меня ударил. Пусть причинил бы боль физически, чем вот так – жестоко бросил в болото образов прошлого.

Близость мужчины усугубляет мое состояние – он опасный и жестокий. От него исходит энергия хищника – совсем как от тех, кто держал меня в плену.

Я вспоминаю, как в первый момент просила вернуть меня домой, как стучала в дверь и кричала, чтобы позвонили папе. Понимание, что все по-настоящему, пришло позже, когда меня впервые заставили сниматься в видео для отца…

И вот теперь Адам спрашивает о том, что я хотела бы забыть. Зачем? Чтобы напомнить, что я здесь пленница? А это его издевательское “гостья” только для отвода глаз?

Сглатываю тугой горький ком под пристальным взглядом Леви. Он так жадно смотрит, словно я должна дать правильный ответ. Но я его не знаю!

– Какая разница, – шепчу, сдаваясь первой в нашем молчаливом противостоянии.

На короткий миг на его лице мелькает едва заметная тень досады, и в следующее мгновение мужчина отступает, даря мне возможность дышать.

– Ты можешь свободно передвигаться по дому везде, кроме третьего этажа. Если голодная, – его взгляд скользит по тарелке на столе, на которой лежит пара яиц, – то Маттео закажет доставку.

Больше ничего не сказав, Адам уходит из кухни, оставляя меня одну. Ноги подрагивают, и я сажусь на ближайший стул, чтобы немного успокоиться.

Что задумал мой похититель? Я плохо помню, что именно он говорил Марко – только что-то про свадьбу и требование не посещать ее. Странное условие. А теперь Адам использует меня, чтобы влиять на моего брата, делая меня просто удобной пешкой в этой игре за власть.

Горькое осознание, что спустя три года я снова оказалась, по сути, в той же ситуации, отравляет каждый мой вдох.

Чуть позже, справившись с приготовлением омлета и тостов, я завтракаю. Вкуса практически не ощущаю, но прошлое похищение научило меня тому, что в любой момент настроение хозяина положения может измениться. Меня могут запереть и заставить голодать, а я не настолько сильна духом и телом.

Из кухонного панорамного окна открывается шикарный вид на сад. Невольно разглядываю то, что по ту сторону.

Марко никогда не любил цветы. У нас и сад был вроде бы ухоженный, но какой-то бездушный. Когда брат женился второй раз, я понадеялась, что теперь в доме что-то изменится.

Сейчас, глядя на сад Леви, я испытываю схожие ощущения – все очень красиво, но как будто неживое. Даже те невероятно красивые кусты роз необычного окраса – чайного цвета с ярко-бордовой окантовкой. Поддавшись порыву, нажимаю ручку и толкаю створку окна, служащего одновременно и дверью в сад.

Теплый ветер ласково треплет волосы. На несколько секунд я торможу, наслаждаясь моментом. Солнце ласкает кожу лица. А дома сейчас еще довольно прохладно.

Осторожно спускаюсь по ступенькам, чтобы подойти поближе к кустам. Я никогда не видела подобного – завораживающе красиво. Мелькает мысль, что было бы здорово сделать такую же композицию из марципана.

Я успеваю сделать лишь несколько шагов, когда сбоку раздается шорох. Едва поворачиваю голову, как вижу несущегося на меня огромного добермана.

Он невероятных размеров, а может, это просто мое восприятие утрирует происходящее.

Пес сбивает меня с ног, но удар о землю я почти не чувствую. Лежу, медленно осознавая, как сильно прижимает меня лапами доберман.

Он скалится, и я отлично могу разглядеть не только его морду, но и то, насколько опасны и остры зубы в его пасти.

Я испытываю страх, но как будто глядя на себя со стороны. В голове всплывает голос Адама:

“Не смей отключаться, лисица… Держи глаза открытыми…”

Это так странно и неожиданно, что я упускаю момент, когда собака наклоняется ниже. Забываю напрочь, что это все может закончиться ужасно – так сильно меня поражает то, что вертится в голове.

Откуда эти фразы? Что они значит? Я точно помню, что Адам не говорил мне этого с момента, как забрал из дома. Тогда как?

– РЕМИ! – раздается голос Леви будто сквозь пелену.

Сначала мне кажется, что это какая-то галлюцинация. Но пес внезапно отстраняется и садится, а рядом оказывается его хозяин. Он бесцеремонно вздергивает меня за плечи и сурово смотрит, ища на моем лице какие-то ответы.

А у меня только один вопрос – что это было? Воспоминание или…

4 Белла

Темнота взгляда Адама манит, погружая меня в странное оцепенение. До этого момента он не показывал ту жадность, что сквозит в его глазах сейчас. Она давит, обволакивает, загоняя в ловушку, из которой не выбраться.

Хватка на плечах чуть слабеет, но я остро ощущаю, что нахожусь в полной власти мужчины.

В голове вновь повторяется фраза, всплывшая так внезапно.

Леви медленно переводит взгляд на добермана и коротко бросает:

– Свои.

Я судорожно вдыхаю и едва не глохну от того, что запах Адама практически заполняет меня.

Взгляд у мужчины становится еще более пугающим – опасный блеск провоцирует меня попытаться отступить. И Леви отпускает. Неожиданно легко убирает руки, но я все равно как будто остаюсь скованной его властью.

Воздух вокруг уплотняется, и даже страх от произошедшего не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю сейчас.

– Не думал, что ты так быстро освоишься, – усмехается Адам, криво ухмыляясь. Я медленно пячусь, стараясь выдерживать безопасное расстояние.

– Я просто вышла подышать, – с трудом отвечаю. – Нельзя?

– Теперь – можно. Реми не тронет.

Медленно поворачиваю голову к доберману, который сидит рядом с хозяином и при этом встречает мой взгляд так, словно понимает, о чем мы тут говорим.

Когда-то я очень мечтала о собаке, но родители были против. Точнее, отец не позволял.

После похищения мама упросила его согласиться, но мне в тот момент уже не хотелось никого заводить. Только Марко удалось соблазнить меня, купив лошадь и построив ради этого целую конюшню. Психолог, с которым я занималась, посоветовал это в качестве терапии. И отчасти это даже сработало – я сразу полюбила Ласточку и с радостью возилась с ней днями напролет. Тоска по ней оставляет горький осадок сожаления. Увижу ли я ее снова?

Неожиданно Реми встает и приближается, тыкаясь мордой мне в руку. Холодный влажный нос скользит по пальцам, вынуждая потянуться и провести ладонью по морде.

Завороженно наблюдаю за тем, как пес требовательно ластится, требуя внимания.

Запоздало замечаю движение рядом – к нам приближается Маттео. Судя по выражению его лица, поведение Реми для него нехарактерно.

Мужчина шокированно смотрит на меня, затем на Адама, а тот лишь криво ухмыляется.

– Доставку из магазина привезли, – наконец, произносит Маттео, покосившись в мою сторону.

Хозяин дома лениво кивает и бросает мне, прежде чем оставить одну с собакой:

– Пакеты будут в твоей комнате. Разбери.

Они вдвоем уходят, а я совершенно сбита с толку. Мне все еще не по себе от того, как Адам смотрел на меня буквально пару минут назад. Как трогал. Так, словно у него есть на это право.