Чтобы получить феод умершего без прямых наследников аристократа, надо либо мзду сановникам занести, причём немалую, до трети стоимости владения, либо достойно отслужить королю в армии или на чиновничьей должности.

Денег граф для родственников пожалел, своих сыновей надо обеспечить, а служить дармоеды не желали, так и сидели на шее своего племянника, дяди, кузена, даже уже двоюродного деда, кому кем, в общем, приходится.

Среди этих приживал оказалась и миледи Марго, страшненькая, похожая на ворону, но очень активная, двадцати с лишним лет девица, сразу же принявшаяся меня атаковать томными взглядами, жеманными фразами, загадочными улыбками, переросшими на второй день в откровенные приставания.

И Карл мой, гад такой, отказался меня от неё защищать, шарахался от миледи Марго, как тот чёрт от ладана.

Ну и ладно. Справился сам. Сутана и жезл Создателя – отличная броня. Можно сказать, заодно в преддверии приезда в столицу потренировался. Тяжело в ученье – легко в бою. Кажется, так, да.

Сейчас была последняя попытка вороны меня атаковать, утром мы уже продолжим свой путь. Впрочем, не исключаю ещё одного наступления. Любой средневековый замок испещрён тайными ходами, что швейцарский сыр дырками. Мои девчонки, уже съевшие на скрытных проходах собаку, легко обнаружили и в моей опочивальне дверцу, замаскированную под сундук с высокой подставкой.

Ну а дальше, как говорится, дело техники. Брат Сергий, мой юный секретарь, быстро нашёл в фолианте заклинание запирания, не очень, кстати, сложное, я за пять минут управился, и теперь тайную дверь из пушки не вышибешь. Правда, через пару дней плетение развеется, но мне больше и не нужно.

Если Марго решится действовать по принципу «в дверь гонят – в окно залезу», то её и здесь будет ждать глубокое разочарование.

С этими мыслями и уснул, а проснувшись, испытал чувство некоторого неудобства при виде заплаканного Юлькиного лица. Нет, к чёрту жалость, получили то, что заслужили, поэтому с подъёма вёл себя грозно, как и полагается недовольному слугами господину.

Расчёт отъехать из Навора сразу же после завтрака оказался неисполнимым. Постоянно вылетает из головы, насколько в средневековье всё медленно делается.

Пока собрались, пока наши фургоны петляли к южным воротам по узким кривым улочкам, пока выезжали и организовывались в колонну, пока ждали Берту с прелатом церкви Наказующих, прибывшим лично проводить орденскую протеже, пока искали потерявшихся два десятка гвардейцев, которые, оказывается, не потерялись, а напились до непотребного состояния в трактире и утром проспали, пока капитан Леон орал на этих обормотов и грозил им по приезде в столицу сутками держать на плацу в полной выкладке, пока посылали Сергия в замок за оставленной там мною на сундуке книгой Александра Ранда и ожидали его возвращения, солнце к тому времени лишь на пару часов ещё не добралось до зенита. Хорошо хоть, что небо посинело и осадков не ожидалось совсем.

Понятно, в своей забывчивости я обвинил Сергия и девчонок. Осталась у меня с прошлой жизни так раздражавшая моих Дарью с Лесей привычка перекладывать порой личную оплошность на близких мне людей. Я же не со зла так делаю и понимаю, что не прав, но вот такой уж.

– Сядешь в седло, миледи? – спросил у Берты.

Сам-то лихо гарцевал у фургона, в котором её разместили вместе с Эльзой и Люсильдой, взявшихся продолжить по моему приказу начатое братьями Фадорской обители обучение юной магини грамоте.

– Я ещё не миледи, ваше преподобие, – опять напомнила мне, покраснев. Вот ведь настырная чертовка. Могла бы и не перечить. – А можно?

– Нужно, Берта, – ободрил, давая знак, чтобы подвели выделенную ей кобылку, спокойную, взятую из вьючных. – Зря, что ли, наш интендант специально для тебя смотри какое седло купил? Удобное. Сергий, помоги миледи.

Девчонка впервые села на коня лишь четыре дня назад. Раньше она их только со стороны видела – у их старосты был, у его сына и брата, да и на тех не ездили, а пахали. Впрочем, наш караван идёт не спеша, так что к приезду в столицу почти миледи вполне сносно научится держаться в седле. Я-то вон вообще лихим казаком стал. Ну ладно, не казаком, но галопом уже могу мчаться, не вцепляясь мёртвой хваткой в седельную луку.

– Ну как? Удобнее в таком? – поинтересовался.

Наша колонна уже начала движение, и Берта, чуть улыбнувшись, поехала рядом со мной. Понравилось ей верхом-то. Амазонка. Почти.

Спросил её вновь о прошлой жизни, а ей и рассказать больше нечего кроме того, что мне уже поведала. Так, только всякие мелочи вроде отношений с братьями, соседскими детьми с отцом. Бедняга. Даже комок в горле от сочувствия. Впрочем, к чему это теперь? Берте, как и мне, новая жизнь предстоит. И надо сделать так, чтобы её выбор дальнейшего пути пошёл на пользу и ей самой, и нашему роду.

Вот зачем я сам себе вру? Какому, к чертям, роду? Сам я на эту девчушку глаз положил. Заколдовала, что ли? Старый дурак, похоже, совсем умом тронулся. Врастаю сознанием, порывами души и мыслями в образ молодого аристократа Паргеи. Это плохо? Не знаю. Наверное, уже давно пора.

А ведь Берта точно ко мне неровно дышит. И это замечательно. Так проще будет прочистить ей мозги, основательно уже охмуренные Наказующими.

Ей больше нечего мне рассказывать? Зато мне есть о чём.

Два дня, пользуясь установившейся солнечной, хоть и прохладной погодой, заметно улучшившимся качеством тракта, по которому двигалась моя колонна, я практически не расставался с почти миледи.

Рассказывал Берте о славной истории рода Неллеров, спасибо школе и наставнику Михаилу, знаю её назубок, нагло обворовал Шарля нашего Перро, поведав миледи и навострившим уши Юльке с Ангелиной, ехавшими сзади, сказку про Золушку, затем о Белоснежке и о Красной Шапочке, принятые с полным восторгом всеми слушателями.

– Это ты у нас в библиотеке книги с такими историями нашёл? – спросил Карл, как ребёнок, раскрыв рот, внимавший моим рассказам.

– Сам-то как думаешь? – неопределённо ответил ему.

Пусть милорд Монский своим умом придумает вариант и поверит в него. О правде-то всё едино никто не догадается, а я не расскажу.

К концу второго дня я был уже уверен, что желание Берты стать одной из сестёр ордена Наказующих заметно поубавилась. Жизнь ведь вокруг так прекрасна и удивительна, так к чему себя связывать суровыми обетами церковной организации? Продавил я в неё эту мысль. Точнее, посеял росток. Надеюсь, он вскоре даст всходы.

– До постоялого двора уже не успеем, – сообщил мне баронет Бюлов, вернувшийся из головы колонны. – Уже темнеет. Пора на постой. Наверное, зря я вам посоветовал не ночевать в том трактире.

– Ничего не зря, – успокоил. – Три с лишним часа бы потеряли. Ничего, переночуем на какой-нибудь поляне. В первый раз, что ли? Разведка наша нашла впереди что-нибудь подходящее?

– Да, ваше преподобие. В полумиле речка с паромной переправой. На этом берегу предлагаю и встать. А с утра пораньше начнём переправлять повозки, лошади и так пройдут, там дно не илистое и неглубоко.

– Бывал уже в этих краях? – уточнил степень достоверности его информации.

– И по этой причине тоже наша герцогиня отправила меня вас сопровождать.

Надо будет мачехе какой-нибудь шикарный подарок из столицы привезти. Заботливая она у меня.

Глава 6

В родном мире, так уж случилось, ни разу не видел, как функционирует паромная переправа, зато здесь такая возможность появилась.

Я не стал спешить с переправой верхом через реку, а вначале посмотрел на слаженную работу старого паромщика, двоих его быковатого вида сыновей, крепких мужиков под сорок, внука примерно моих лет и хромого раба, белобрысого парня.

Когда платформа в очередной, шестой уже раз вернулась на наш берег и на неё стали загонять последнюю повозку, позвал за собой спутников и направил коня в реку.

Оказалось достаточно мелко, даже на середине течения вода мне до сапог не достала. Капитан не ошибся, дно было не вязким, и никаких проблем с преодолением реки верхом ни у кого из нас не возникло, даже у Берты. Правда, её очень внимательно подстраховали Тимофей с одного бока и Ник с другого.

На том берегу остались догорающие костры, на которых мы готовили себе завтраки. Само собой, не я кашеварил, хотя если б захотел, то мог показать настоящий мастер-класс. Конечно, мне ведь только славы великого повара не хватает. Нет, если без шуток, меня Ашот в своё время научил такой шашлык готовить, что пальчики оближешь и язык проглотишь.

Утро уже с час как вступило в свои права. Ветер подул с юга и принёс запах старой гари.

– Эй, дед, – спросил у старика-паромщика, когда его плот с нашим последним фургоном и опасливо фыркающими лошадьми причалил. – Что там у вас горело? – махнул рукой в сторону скрывающегося на повороте за лесом тракта.

– Так ить, ваше преподобие. – Дедок опасливо посмотрел на меня. – Третьего дня тут это, того, Наказующие поганца Джея с семьёй и рабами казнили, а его хутор сожгли. – Он осенил себя жестом Создателя, рукой сверху вниз, от лба до пупа. – Еретиком он был. Не верил в единосущность нашего небесного покровителя. А жёнка Джея и вовсе под видом знахарства колдовала. Чёрные книги у неё нашли, говорят. Да вы скоро сами всё увидите. Это в миле отсюда всего.

– Да, встречается ещё скверна, – сказал и бросил взгляд на навострившую ушки Берту.

Ну, девочка, желаешь посмотреть на свою будущую работу? Твою-твою, ага, если не прислушаешься к намёкам аббата Степа.

Удачно, что нам встретились на пути результаты очищения мира от богохульства, пусть протеже Наказующих своими глазами увидит, чем её добрые опекуны обычно занимаются и какими методами пользуются. Берта по своей сути девочка добрая, это я уже понял, и скотское отношение отца, братьев и соседей её не озлобило, что вполне наверняка однажды бы случилось, пройди она через инициацию парой лет позднее.

Мы с милордом, почти миледи и десятком Ригера переместились в голову колонны к капитану Леону, впереди лишь разведка, маячившая в сотне-полутора ярдов.

Сожжённого хутора достигли весьма быстро. Да, тут спалили всё, и сам дом, и все постройки, и даже въездную часть ограды. Интересно чем? Магией или какое-нибудь топливо использовали?

Тут, кстати, известна перегонка нефти. Не у нас в Кранце, мы на нефть небогаты, а в королевстве Ладунза. Оттуда наши или в основном торговцы из республики Верция везут жидкости для осветительных ламп – бензин, керосин, масла.

– Смотри, девятерых казнили, – сообщил Карл.

Спасибо, милорд, сам-то без твоей помощи я бы и не сосчитал.

– А детей-то зачем? – охнула Берта и зажала рот ладошкой.

В отличие от той же Юльки, насмотревшейся на огромное количество казней, Берта с таким видом смертей сталкивалась редко. От голода или жестокой порки при ней много кто умер, включая мать, а вот казни увидела только недавно, детей же повешенных и вовсе впервые. Их на столбе с перекладиной, вкопанном посреди пепелища, сразу четверо в петлях болтались. Младшему, точнее младшей, не больше четырёх-пяти лет было.

Посмотрел на Берту с наигранным удивлением.

– Разве твои добрые наставники не объяснили, что скверну нужно выкорчёвывать с корнем? – спросил. – Подъедем поближе? – предложил ей.

Чтобы не мешать проезду нашей колонны, мы и так съехали с дороги, почти упёршись в сгоревший и развалившийся частокол.

– З-зачем? – помотала головой почти миледи.

– Как зачем? – удивился я. – Посмотришь, как правильно петли вязать, чтобы враги рода человеческого подольше мучились и у них осталось бы перед смертью немного времени для раскаяния. Главное, Берта, – поднял наставительно указательный палец, – чтобы это раскаяние было искренним.

Я ведь ничего не выдумываю. Захотел бы, мог сочинить что-нибудь покрасивее. Нет, так действительно написано в святых книгах, которыми меня дьякон Михаил, дядюшкин ближайший сподвижник, потчевал.