Теперь стоит решить, как мне украсть у них рюкзак? Попытаться сделать это сейчас? Или ночью, дождавшись, пока они уснут? Проблема в том, что они вдвоем и с большей долей вероятности будут дежурить поочередно. Тем более в таком случае мне придется задержаться здесь, а не хотелось бы. Да и ночью уходить в лес… самоубийство.

Решено.

Буду действовать сейчас.

Я направилась за ними, соблюдая дистанцию и думая о том, как сделать так, чтобы один из них оставил рюкзак, а второго отвлечь.

Мы свернули несколько раз, когда я так и осталась стоять за углом, а та самая Ви скрылась в уборной.

Блэйз отошел, заинтересовавшись одним из магазинов, который, судя по вывеске, был связан с охотой. Но сомневаюсь, что там осталось что-то из оружия.

Он не стал караулить свою напарницу, поэтому я воспользовалась шансом и за считанные секунды подкралась к уборной, мысленно рассчитывая на то, что она не станет затаскивать рюкзак с собой в кабинку, а оставит рядом.

Рискованно, да, но у меня нет выбора.

Я не стала доставать пистолет, так как пока не вижу в этом смысла.

Приоткрыла дверь, молясь, чтобы она не заскрипела, и сквозь щель взглянула, чтобы убедиться, что Ви ещё в кабинке.

У меня есть не так много времени.

Мой взгляд тут же зацепился за рюкзак, оставленный возле раковин.

Быстрый взгляд в сторону, где находится парень, и я захожу внутрь, оставляя дверь приоткрытой.

Три шага вперед – беру рюкзак в руки с замиранием сердца в груди, когда слышу легкий кашель девушки через тонкую стену уборной.

Секунды тянутся мучительно долго. Я застываю, словно статуя, прислушиваясь к каждому шороху. Кашель стихает, и я осторожно перевожу взгляд на рюкзак. Почти получилось.

Теперь сердце колотится как бешеное, и я подхожу обратно к выходу, слыша, как девушка начинает копошиться, а это значит, что она вот-вот выйдет и обнаружит пропажу.

Осторожно выглядываю и не замечаю парня, поэтому выхожу и через несколько футов срываюсь на бег, чтобы вскоре добежать до лестницы и спуститься вниз.

Выход из торгового центра оказывается рядом, поэтому покидаю это здание и несусь в сторону других, чтобы скрыться за ними. Трачу на это последние силы, ощущая тяжесть рюкзака.

Не слышу, чтобы меня кто-то преследовал, но не даю себе время на передышку и останавливаюсь лишь, когда оказываюсь на самом краю города.

Там с колотящимся сердцем чуть не падаю на землю и впервые оглядываюсь.

Никого.

Сложно поверить в собственную удачу. Кажется чем-то нереальным. Получилось! У меня получилось!

Пока не решаюсь осмотреть содержимое рюкзака, поэтому просто беру его и надеваю на плечи, чтобы уже спокойно покинуть этот город и скрыться в лесу.

Лишь спустя час ходьбы, когда мне кажется, что я выбрала более-менее безопасное место, то останавливаюсь и решаю заглянуть внутрь. Также снимаю сумку с плеча.

Итак. Что мне удалось украсть?

Бутылка больше моей, но лишь наполовину полная.

Еда. Как только я увидела шесть банок с консервами, то чуть не заскулила от счастья. Не стала накидываться на еду, хоть очень и хочется. А продолжила изучать содержимое рюкзака. Нахожу ещё тетрадь с записями о том, откуда эта девушка и парень, пока не читаю, да и не хочу знать тех людей, у которых, пожалуй, отобрала шанс на спасение. Вернее, сократила их шансы.

Фонарик, ещё одна полезная находка, зажигалка и даже две сигареты самокрутки. Ножницы и бинты. Думаю о том, сменить ли повязку на ноге или всё-таки оставить на случай, если пораню что-то ещё. Решаю повременить.

Спальник! Вот это да. Вот, почему он такой тяжелый.

Шарю рукой дальше и… не могу поверить собственным глазам. Кафоликон! Три штуки!

Из моей груди вырывается глупый нервный смех, а после в глазах застывают слёзы, когда я понимаю, что только что, вероятно, лишила ту девушку жизни… Без кафоликона – она либо умрет, либо станет пожирателем.

Заталкиваю это чувство куда подальше, понимая, что иначе бы не вышло. Тем более, возможно, ей ещё повезет. Её ошибка то, что она хранила кафоликон в рюкзаке, который слишком легко потерять.

Я съедаю целую банку консервов и осушаю свою бутылку воды, чувствуя себя значительно лучше, хоть и не наедаюсь до конца. После убираю кафоликон во внутренний карман куртки, понимая, что теперь у меня есть в запасе минимум месяц. Отлично.

Оставляю тетрадь девушки здесь, не решаясь забрать с собой и ухожу.

Глава 4

Во второй половине дня чувствую себя ужасно. У меня поднимается температура, меня знобит, хочется одновременно и раздеться, и укутаться в одежду. Глаза болят, а моя бдительность вновь ухудшается.

Думаю лишь о том, что мне стоит найти безопасное место и похоже, переждать в нем несколько дней, пока общее самочувствие не улучшится.

Главное, чтобы температура не поднялась слишком высоко, иначе меня начнут мучить галлюцинации, и я стану представлять себе всякую чушь. А это последнее, что мне сейчас нужно.

К вечеру этого же дня мне удается добраться до совсем малого городишки, где уже на входе я вижу пожирателей, поэтому замираю и меняю траекторию, понимая, что с четырьмя тварями, вероятно, не справлюсь. Не хочу проверять собственную теорию.

Трачу ещё полчаса и только тогда захожу в город, когда меня трясет уже так, что приходится прятать руки в карманы куртки.

Я захожу в первый попавшийся дом и понимаю, что он подойдет, хотя лучше было бы осмотреть ещё варианты. Даже если в этот город зайдут люди, то никто из них не станет проверять дома с краю. Что ликторы, что военные, да и самоубийцы – мыслят одинаково. Для них безопаснее там, где есть несколько путей отхода, то есть в центре. Надеюсь таким образом обмануть того, кто может попасться мне.

Я оставляю входную дверь приоткрытой, а сама прячусь в комнате, что ранее была небольшой спальней. Тут дверь закрываю, как и то, что осталось от окна. Вдобавок подставляю старый стул к ручке и проверяю на прочность.

Сейчас главное – набраться сил и пережить эту ночь. В голове вовсю стучит, все тело ломит.

Я стилю спальник на матрас и забираюсь в него, снимая только обувь. Почти тут же проваливаюсь в беспокойный сон.

***

Пот скатывается по вискам, затекая в волосы. Сквозь липкую дрему пробиваются смутные образы: искаженные лица, шепчущие голоса, длинные тени, скользящие по стенам. Сердце бешено колотится, словно пытается вырваться из груди. Я пытаюсь проснуться, но тело не слушается, словно парализовано.

Образ Лойс Рид преследует меня, когда я бегу в лабиринте, не зная, как из него выбраться.

Внезапно передо мной появляется Зейн, который заставляет остановиться.

– Отпусти! – молю его, понимая, что мама вот-вот доберется до меня и… Что? Что она тогда сделает? Не могу ответить на этот вопрос, ведь Зейн сжимает мою руку с такой силой, что каждая клеточка тела выстреливает адской болью. – Что ты делаешь, Зейн?!

Продолжаю кричать, когда в глазах ликтора вижу лишь пустоту. Нервно оглядываюсь и понимаю, что мама вот-вот схватит меня.

– Тебе не сбежать, – произносит ликтор, когда я умоляю его не делать этого. – Уже нет, Эйви.

– Пожалуйста… Зейн, пожалуйста, не надо!!!

– Ничего личного, – стоит ему сказать эти два слова, как лицо Зейна начинает меняться, превращаясь в… О’Нила. Мужчина улыбается той самой добродушной улыбкой, что я видела у него в самый первый раз.

Оборачиваюсь и замечаю в шаге Лойс Рид. Женщина тянет окровавленную руку ко мне, чтобы коснуться моего неподвижного тела. В момент, когда это происходит, то понимаю, что мои губы немеют.

Я больше ничего не могу сказать.

– Что ты… милая… всё самое страшное ещё впереди.

Её лицо тоже меняется, и вот передо мной уже не Лойс Рид, а Сицилия Дарс.

Женщина смеется, когда мои глаза бегают из стороны в сторону.

Свободной рукой она показывает мне капсулу кафоликона и то, как сжимает её в кулаке, уничтожая то, что могло бы спасти меня.

Сицилия отпускает и отходит от меня, когда я пытаюсь сделать шаг, но тело не слушается. Что-то странное происходит…

Перевожу взгляд на собственные руки и вдруг вижу, как на запястьях начинают образовываться наросты. Кости ломаются, когда я все ещё не понимаю, что происходит. Они раздваиваются, когда я вдруг чувствую весь ужас и боль от происходящего с моим телом.

Оступаюсь и падаю на землю, замечая, как часть кожи на ногах буквально начинает гнить на глазах. Запах гниющей плоти бьет в нос, смешиваясь с запахом металла.

Слезы текут по щекам, размывая и без того искаженную картину мира.

Кожа трескается, обнажая пульсирующую плоть. Мой разум, кажется, медленно покидает меня, уступая место первобытному ужасу и животному инстинкту выживания. Остается лишь боль, страх и ощущение неминуемой гибели.

Кричу.

Вдруг О’Нил и Сицилия исчезают, а на их месте появляются пожиратели, которые рычат и пытаются дотянуться до меня.

Отползаю, хотя понимаю, что скоро стану такой же…

Их пасти раскрываются, когда я даже не могу подняться, чтобы убежать.

Страх сковывает в тиски.

Каждый их рык отзывается болезненным эхом в моей голове.

Один из них, самый крупный и отвратительный, тянет ко мне свои руки, от которых осталось только одно название. Его глаза – два мутных омута, полные голода и безумия – прожигают меня насквозь. Я вижу в них свое отражение, искаженное и уродливое, как предвестие того, во что я скоро превращусь. Отчаяние захлестывает меня с головой, топит в своей ледяной хватке.

Очередной крик прорывается из глубины души, и они начинают кричать в ответ, будто насмехаясь надо мной.

Я зажмуриваюсь, отказываясь смотреть собственному страху в глаза.

Белый, серый… оранжевый и бордовый… вишневый… бежевый и голубой…

– … Эйви! – различаю голос Тоби и распахиваю глаза, видя его обеспокоенное лицо перед собой.

– Тоби? – не пойму, как он тут оказался. Брата здесь быть не должно.

– Проснись.

– Что…?

– Проснись, сестра!

Чувствую, как Тоби кладет свои маленькие ручки мне на плечи и сжимает их, встряхивая с такой силой, что несвойственна ребенку.

– ОЧНИСЬ!!!

Распахиваю глаза слишком резко, тут же понимая две вещи. Первая – я вся мокрая, меня можно выжимать. И вторая – ко мне ломятся.

Нервно сглатываю, когда слышу по ту сторону утробное рычание и звук, словно когтями карябают дверь.

Нервно сглатываю, понимая, что это был сон и что кричала, чем и привлекла внимание пожирателей.

Я встаю, быстро складывая и убирая спальник в рюкзак, который тут же накидываю себе на плечи. Обуваюсь.

Словно поняв, что я собираюсь бежать, то твари за дверью начали пытаться выломать дверь.

Мысли начали метаться, пытаясь найти верное решение.

Бежать.

Я посмотрела на доски, прибитые к окну, и прикинула, что смогу пролезть через них. Это мой единственный выход отсюда.

Приподняла раму, после выглянула и никого не увидела.

С рюкзаком пролезть не получится, поэтому сняла его и перекинула отдельно на землю, после начала перелазить сама, чувствуя один из осколков окна, который порвал куртку и даже разрезал мою плоть.

Я закусила губу, стараясь не закричать, и пришлось наклониться сильнее, вгоняя и разрезая осколком тело достаточно глубоко. Иначе вылезти не получилось бы.

Как только мои ноги касаются земли, то я хватаю рюкзак и бегу, закидывая его себе обратно на плечи.

Дыхание учащается, когда я оглядываюсь, вижу и понимаю, что пожиратели меня услышали. Они выбегают из дома, и несутся за мной.

Я далеко, но недостаточно.

Уже посветлело, поэтому это помогает ориентироваться в городе, сворачиваю на одну за другой улицей.

Петляю, надеясь оторваться от них и стараюсь двигаться тихо, однако мне кажется это нереальным. Пульс стучит в ушах.

Тупик.

Я резко торможу, когда понимаю, что передо мной в нескольких футах лишь глухая стена здания.