Тем не менее она начала быстро восстанавливаться. Судя по кислым лицам леди Шелтон и ее наперсницы, они действительно надеялись, что Мария не выживет. А когда однажды, вернувшись с рынка, они разыскали ее в буфетной и вручили какие-то таблетки, якобы купленные в аптеке, Мария поняла, что они хотят ее отравить, и в ужасе отпрянула.

– Не нужно так на нас смотреть! – разозлилась леди Шелтон. – Таблетки должны вас подкрепить. Воистину, Элис, эта девчонка не ценит моей доброты. Какая черная неблагодарность! – Отвернувшись от леди Клер, она снова переключилась на Марию: – На месте короля я бы вышвырнула вас из этого дома за неповиновение! Хотя он, конечно, может зайти и гораздо дальше. Не далее как вчера я слышала, что он грозился обезглавить вас за нарушение законов страны.

– Вы лжете! – Мария вспомнила слова леди Брайан и сразу поняла мотивацию леди Шелтон. – Мой отец на такое не способен. Он меня любит, но некая дьяволица сбила его с пути истинного!

– Отлично! – выдохнула леди Клер. – Теперь вы во всей красе явили нам свою порочную натуру.

Черты лица леди Шелтон исказились от гнева, она собралась было что-то сказать, но Мария оставалась тверда в своей решимости постоять за себя:

– Своим жестокосердием вы ничего не добьетесь. Можете не стараться. Вам меня не сломить. Зарубите это себе на носу! – С этими словами она вышла из кладовой, оставив обеих дам с раскрытым ртом.

* * *

Мария искала прибежища в детской. Единственным человеком в доме, кто любил опальную принцессу, была леди Брайан, но она получала свои приказы, и на ней лежала забота о Елизавете.

Елизавета имела во всем преимущество перед Марией. И когда та в очередной раз назвала малышку сестрой, леди Брайан положила руку на плечо бывшей воспитанницы и напомнила:

– Вы должны называть ее миледи принцессой.

– Я никогда этого не сделаю, – заявила Мария.

На лице старой женщины появилось озабоченное выражение.

– Мое дорогое дитя, с вашей стороны крайне неразумно не подчиняться приказам короля. Вы можете попасть в беду, оказавшись в более сложном положении, чем сейчас. И вам не следует становиться в оппозицию к королеве Анне. Учтите, обо всех ваших словах или поступках докладывают наверх.

– Мне все равно! – упорствовала Мария, внутренне сжимаясь от страха.

Интересно, как далеко может зайти Ведьма? Вот если бы отец вспомнил, что она, Мария, его дочь, которую он всегда любил! Ведь отцовские чувства не могли угаснуть, хотя они и задушены страстью к порочной женщине. Но может ли отцовская любовь устоять против козней злой Ведьмы?

– Берегите себя, Мария, – настойчиво повторила леди Брайан.

Она сокрушенно покачала головой и отправилась искать кормилицу, поскольку лежавшая в колыбельке Елизавета внезапно стала капризничать.

* * *

Ближе к вечеру того же дня леди Шелтон, обнаружив Марию в саду с книгой в руках, строго спросила:

– Разве вам не нужно дежурить в детской?

– Леди Брайан сказала, что мои услуги ей пока не требуются, – приготовившись к очередной выволочке, ответила Мария.

Но, к ее величайшему удивлению, леди Шелтон, присев рядом с ней на скамью, вполне миролюбиво произнесла:

– Мария, мне необходимо с вами поговорить. Я рада, что нашла вас здесь, где нас никто не услышит. Мне нужно сказать вам нечто важное, поскольку это единственное, чем я могу помочь. – (Мария с изумлением уставилась на нее. Оказывается, у холодной и придирчивой леди Шелтон тоже есть сердце.) – Вы наверняка считаете меня недоброй, но я нахожусь в сложном положении и подчиняюсь приказам. Королева решительно настроена заставить вас исполнить волю короля и признать Елизавету законной наследницей. Сегодня я получила письмо от ее величества с приказом устроить вам хорошую порку, если вы продолжите упорствовать.

Надо же, сколько злобы! Сердце Марии тревожно забилось.

Напряженно вглядевшись в ее лицо, леди Шелтон продолжила:

– Мне неприятно подчиняться подобным приказам. Моя племянница нередко впадает в крайности и, если ее разозлить, бывает мстительной. Однако я не хочу, чтобы меня считали жестокосердной. Мария, вы хорошая девушка. И на вашу долю выпало множество испытаний. Вы должны знать, что, будь на то моя воля, я с удовольствием оградила бы вас от злобы других людей, хотя вам наверняка кажется, будто я делаю ровно противоположное. И в доказательство своих добрых намерений хочу отдать вам это. – Она протянула Марии ненадписанный пакет. – Откройте.

Мария открыла пакет и, к своей радости, узнала почерк матери.

– Но как вам удалось?!

Леди Шелтон уже открыто улыбалась:

– Это было отправлено мессиром Шапюи под видом письма к леди Брайан от ее сына сэра Фрэнсиса Брайана, которого трудно назвать большим другом королевы. Передавая вам послание вашей матери, я рискую своим положением. Не забывайте об этом.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – пролепетала Мария. – Я никогда не думала…

– Нет. И другие тоже ничего не должны заподозрить. А теперь я оставлю вас, чтобы вы могли спокойно прочесть письмо. Спрячьте его подальше. А еще лучше, сожгите.

Оставшись в одиночестве, Мария жадно впилась глазами в написанные матерью строчки. У нее все хорошо, писала мать, и она по-прежнему решительно настроена бороться за свои права. Письмо было очень душевным, направленным на то, чтобы успокоить Марию и дать ей понять, что королева постоянно думает о дочери и молится за нее.

Дочь моя, какие бы невзгоды Вас ни преследовали, смотрите на них как на жертвы, принесенные Господу, и оставайтесь тверды в своих убеждениях. Господь посылает нам испытания по силам нашим и никогда не даст непосильной ноши.

Мария читала и плакала, но, закончив чтение и вытерев слезы, почувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было. Мать любила ее, Господь заботился о ней, а леди Шелтон оказалась настоящим другом. Во дворец Мария уже возвращалась летящей походкой.

* * *

В голову внезапно пришла мысль, что побег будет лучшим способом помочь матери. Если она, Мария, сумеет убежать из Хатфилда и добраться до порта, то там можно будет сесть на корабль, направляющийся во владения императора, где она окажется в более выигрышном положении для борьбы за свои права. Карл непременно поддержит ее, в этом она не сомневалась. Мария отнюдь не желала, чтобы император пошел войной на короля – боже упаси! – однако угроза войны может вразумить отца и заставить его согласиться с решением папы.

Впрочем, подобная перспектива выглядела весьма пугающей. Мария могла представить самые различные способы побега из Хатфилда, но понятия не имела, как добраться до побережья, находившегося далеко отсюда. У нее не было денег, да и вообще, женщина, путешествующая в одиночестве, подвергала себя большой опасности. Может, ей посодействует мессир Шапюи?

Однако сперва следовало выяснить, что думает о ее плане мать. Мария написала короткое письмо, запечатала его и попросила леди Брайан передать это послание через своего сына мессиру Шапюи, который наверняка найдет способ переправить письмо королеве.

* * *

Во дворце в Хатфилде царило необычное оживление, поскольку прошел слух о том, что король собирается навестить принцессу. У Марии екнуло сердце. Она понимала: появись у нее шанс встретиться с отцом лицом к лицу, он сразу поймет, насколько она несчастна, и их отношения наладятся. И не важно, что леди Шелдон приказала ей во время визита не выходить из своей комнаты. Неповиновение вошло у Марии в привычку, и никто не сможет помешать ей увидеться с отцом.

Но отец так и не приехал. Придворные, одетые во все лучшее, ждали все утро до тех пор, пока Елизавета, лежавшая в парадной колыбели в расшитых золотом пеленках, не принялась вопить во все горло.

От ее криков у Марии разболелась голова. Морально готовая к конфронтации, после того как она своевольно покинет свою комнату, в преддверии встречи с отцом Мария тряслась от ужаса.

– Он уже не приедет. Нам нужно ее покормить, – взяв ребенка на руки, вздохнула леди Брайан.

– Он все еще может приехать, – возразила Мария с тоской в голосе.

Леди Брайан окинула ее пристальным взглядом:

– Нет. Тогда он не успеет после визита сюда вернуться ко двору.

И Мария с упавшим сердцем поняла, что няня права.

* * *

В конце той недели, когда Елизавету уложили для дневного сна и в детской стало тихо, Мария с леди Брайан занялись вышиванием чепчиков для их подопечной.

– Не понимаю, почему отец все-таки не приехал, – сказала Мария.

– Я знаю почему. Я снова получила весточку от Фрэнсиса. Похоже, королева не хочет, чтобы его милость встречался с вами, и она очень рассердилась, когда он заявил, что все равно это сделает. Фрэнсис говорит, она страшно осерчала, а так как она снова носит под сердцем ребенка, король постарался ее умилостивить.

Носит под сердцем ребенка? Мария этого не знала, и у нее внутри все похолодело. А что, если Ведьма на сей раз родит сына?

– Фрэнсис сказал мне, что, когда его милость покинул двор, чтобы поехать сюда, ее милость сразу отправила за ним мастера Кромвеля, поручив ему отговорить его милость от встречи с вами.

Мария улыбнулась. Итак, Ведьма тоже знала, что, стоит королю встретиться со своей опальной дочерью, его любовь к ней победит все возникшие между ними разногласия. Немудрено, что Ведьма встревожилась. И когда несколько дней спустя снова объявили, что король едет в Хатфилд, Мария решила, что отец твердо намерен с ней встретиться.

Однако леди Шелтон получила специальные приказы, и Марию, несмотря на все ее протесты, задолго до приезда короля заперли на чердаке прямо под крышей дворца. На чердаке было душно и пыльно, сваленную в углу старую мебель опутала паутина. Зато перед окном имелся маленький балкончик, выходящий во внутренний двор. Двери на балкон были заперты, но замок оказался ржавым, и Мария прикинула: если сломать замок, то она сможет выйти на балкон и поприветствовать отца, когда тот прибудет сюда. И тогда он непременно потребует, чтобы к нему привели дочь.

Мария попыталась сбить замок, который застрял намертво. Чтобы с ним справиться, определенно понадобится напильник или нож, однако под рукой была лишь книга, которую леди Шелтон позволила взять с собой. Мария тщательно обшарила чердак в поисках удобного подручного средства, на худой конец валявшегося на полу случайного гвоздя. Ничего. Заметив в углу под стропилами старый сундук, она вытащила его и поспешно открыла.

Первая обнаруженная там вещь заставила Марию застыть на месте, на время прервав поиски. Это был маленький портрет ее матери в рамке, который явно убрали от греха подальше. При взгляде на родные черты, запечатленные в более счастливые времена, Мария почувствовала ком в горле. Она поцеловала любимое лицо, мечтая, чтобы оно ожило, хотя бы на миг.

Однако прямо сейчас нельзя было сидеть сложа руки и предаваться воспоминаниям. Отец с минуты на минуту мог прибыть во дворец. Она вернется за портретом позже и спрячет его в своей комнате, чтобы втайне любоваться им. Отложив в сторону портрет, Мария продолжила рыться в сундуке, но, услышав звуки труб, опрометью кинулась к окну. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, как отец спешивается и входит в дом, его лицо скрывали поля шляпы с пером. Все пропало! Теперь привлечь внимание отца удастся только тогда, когда он будет уезжать. Нужно во что бы то ни стало открыть эту дверь!

Опустившись на колени перед сундуком, Мария принялась судорожно рыться в его недрах, вышвыривая оттуда старые бумаги, затхлую одежду, сломанные игрушки, и с Божьей помощью обнаружила на самом дне старый охотничий нож с треснувшей костяной рукоятью. Нож был тупым, но вполне пригодным.

Она, казалось, целую вечность возилась с замком, пока он не поддался. Оставив окно чуть приоткрытым, чтобы не пропустить шум во дворе, она попыталась отвлечься чтением, но безуспешно.