Да-да… Именно снежок мне в голову и попал, как я уже догадалась. И это было, к счастью, безболезненно, но действенно, потому как сахар всё же крепче снега.

Я смогла вытащить голову, а потом и шляпку в тот момент, когда Щелкунчик уже нашёл среди ветвей деревьев своего невидимого противника и замахнулся, чтобы метнуть туда саблю.

– Стой! – закричала, бросаясь ему наперерез. С моего ракурса я смогла увидеть то, что от него было скрыто. – Не надо, не нападай на них!

– Эти мерзкие крысы грызут головы мирным жителям моей страны, – прорычал он, отталкивая от себя, – не мешай.

– Это не крысы! – в отчаянии я повисла на деревянной руке, мешая нормально прицелиться. – Это – дети!

– Дети?! – опешил он, даже чуть ослабляя замах. И в этот момент ему в голову прилетел увесистый снежок, сбивая высокий котелок.

Глава 4 Обрыв

Деревянный человек пошатнулся, наступил мне на подол и, не удержавшись, завалился на спину.

Я, которая крепко держалась за его руку, упала следом, так что барахтаться в сугробе нам пришлось вдвоём.

Тем временем с дерева осторожно слезли два разбойника, оказавшиеся немного ободранными мальчишкой и девчонкой. Лет восьми – девяти.

Щелкунчик всё же выпутался из моих юбок, встал сам, а потом, словно нехотя, подал мне руку и помог тоже подняться на ноги.

– Это что такое?! – сурово сдвинув брови, единственную подвижную часть тела на лице, кроме глаз, прорычал он. – Какое право вы имеете нападать на нас?!

– Тихо ты… – попыталась утихомирить я местное высочество, видя, что у ребят – таких же кукол, как я, – в уголках деревянных глаз уже начали собираться от страха слёзы. Но они всё равно стояли, смело запрокинув головы, и смотрели на нас недружелюбно.

– Здесь… Здесь нельзя ездить! – превозмогая дрожь в голосе, проговорил пацан, закрывая своим тельцем младшую девочку. – Мы… охраняем границы!

– Какие ещё границы?! – начал закипать Щелкунчик, но я, отпихнув его, осторожно подошла к детям.

– Вы сами их защищаете? – спросила я, присаживаясь перед детворой на корточки, чтобы сравняться с уровнем их глаз. – Или вы взрослым помогаете?

Позади недовольно фыркал деревянный солдат, ходя туда-сюда мимо саней.

Дети переглянулись.

– Мы – часть отряда, который защищает Розебург от мышей! – снова заговорил мальчик, рассматривая меня так, словно сомневался, что я – не мышь. – Если мы увидим отряд грызунов, то должны будем бегом побежать к остальным и всё рассказать!

У меня аж дар речи пропал.

Тут что… Выставляют на патруль… На настоящий патруль… Детей?! Они что… Совсем уже?!

Я, конечно, никогда детей особо не любила, да и ни у кого из моего окружения их не было; но даже так я понимала, что детей нельзя выставлять на передовую, заставляя сражаться наравне со взрослыми!

– Но поехали вы, – вставила девочка тонким голосом, – поэтому мы с Гансом не знали, что делать. Вы же – не мыши!

– Надо было нас пропустить! – прорычал мужчина, но я так на него шикнула, что он даже сначала опешил, а потом немного присмирел.

– Так никто не ездит между городами! – осмелился возразить хмурому солдату мальчишка. – С тех пор, как мыши захватили почти все деревни между самыми крупными центрами, города закрылись в осаде! Никто не ездит по дорогам.

– Как это захватили все деревни?! – судя по звукам, его королевское высочество сейчас удар хватит. – А что же армия?! Маршалы?!

На него посмотрели непонимающе, попеременно махая ресницами то на одном, то на другом детском личике. Первым отмер мальчик, зло прищурившись.

– Они сбежали за море… Следом за этим трусом-принцем!

Щелкунчик позади меня резко подавился и закашлялся, а я ободряюще улыбнулась мальчику, побуждая его говорить дальше.

– Никого из начальников не осталось! Они бросили нас, забрав все корабли!

– Так они же куклы, – прохрипел мужчина, – как они смогли убежать к соседям? Их там приняли?

– С деньгами примут кого угодно, – явно процитировал кого-то из взрослых мальчишка, – мы остались одни!

– А мыши? – деревянный солдат подошёл к нам ближе и тоже присел на корточки перед детьми, довольно быстро растеряв былое бахвальство. – Мыши заняли дворец?

– Да! И убили наших родителей! – по деревянному лицу девочки скатилась одинокая слеза. – И у меня, и у Ганса!

– Где же вы живёте? – у меня сердце разрывалось смотреть на этих маленьких защитников города. Пусть они выглядели, словно хорошенькие куклы, пусть вокруг росли на деревьях леденцы, а в воздухе порхали бабочки, но ситуация здесь была, словно в фильме ужасов, где под ярким фантиком пряталась чудовищная начинка.

– Нас приняли те, кто защищает город! В обмен на то, что мы будем следить! – паренёк приосанился и не упустил случая чуть-чуть прихвастнуть. – Я уже два раза отряд мышей успел заметить, до того, как они вошли в город! Один раз, правда, они Эми чуть не схватили, но я её отбил снежками! – он прижал к себе девчачью головку, а я с праведным гневом посмотрела на горе-принца.

Трон он себе вернуть хочет?! Красоту неземную?! А сделать так, чтобы дети не защищали город и не делали мужскую работу, он не хочет?!

– Только я платье порвала, – покаялась девочка, – из-за этого меня очень ругали, так как одежды на детей нет в городе – нам же её из города Пряников возили…

Было дико слушать, что её интересует платье. Что так легко маленькие дети говорят о смерти, об опасности. Они просто не до конца всё понимали, но люди… Взрослые-то где?!

Стараясь не выдать своего состояния, я улыбнулась.

– Ничего страшного, – успокоила девочку, преувеличенно серьезно осматривая изорванный подол. – Обещаю, мы что-нибудь придумаем. Обязательно!

А потом воинственно развернулась в сторону принца. Мне даже говорить ничего не нужно было. То, что происходит в этой сладкой стране – ужасно! В ответ на мой пылающий негодованием взгляд он лишь покачал головой.

– Я не знал, что всё так плохо. Но мы всё исправим. Я же уже тут…

В этот момент послышались крики и грохот, словно кому-то пришло в голову палить из огромной пушки.

– Просмотрели! – отчаянии схватился за длинный котелок мальчишка, забираясь вновь на дерево, а потом в панике с него спрыгивая. – Мыши! Они идут!

Я обернулась назад, чтобы посмотреть на дорогу, и обмерла от ужаса. На нас неслась целая толпа мышей в сверкающих доспехах, поднимаясь на холм. Увидев нас, они победно закричали и затрясли самыми настоящими копьями.

У меня волосы на голове дыбом встали от страха, так что даже не сообразила, в какой момент за подол дёрнула маленькая куколка, привлекая внимание.

– Быстрей, забирайтесь быстрее! – подгонял нас Щелкунчик, уже вновь сидевший на козлах.

Я судорожно подхватила подол платья в одну руку, девочку в другую, и буквально пропихнула нас на пол саней, где уже сидел воинственно нахохленный Ганс.

– Держитесь! – крикнул сверху деревянный человек и, стегнув мою драгоценную лошадь, отправил её в галоп.

У меня голова резко мотнулась в сторону, ударилась виском об лавку, а в челюсть врезалось тело девочки. Чтобы удержаться, пришлось поставить непослушные ноги распоркой между краями саней и зафиксироваться в крайне неприличном, но зато крепком шпагате, благо деревянные ноги выгибались под таким углом.

Щелкунчик гнал лошадь во весь опор по дороге, а потом резко свернул в сторону так, что мы запрыгали по сахарным сугробам, словно олимпийские чемпионы-сноубордисты.

На меня сверху свалился ещё и мальчишка и вцепился двумя руками в волосы, чтобы не упасть. Шляпка потерялась где-то по дороге, а я взмолилась, чтобы моя голова не отлетела от деревянного туловища до того, как мы сможем уйти от погони.

Какое-то время мы просто неслись вперед, но потом Щелкунчик обернулся к нам и громко крикнул:

– Придётся прыгать! Держитесь! Игрушки утонуть не должны!

– Что?! – только я подняла голову, чтобы понять, не послышалось ли мне, как деревянная лошадь с громким ржанием оттолкнулась от земли и взмыла в небо. За ней с грохотом лишились последней опоры сани, а потом в животе испуганно ухнуло и мы понеслись вниз на огромной скорости.

Щелкунчик на половине пути спрыгнул с козел вбок, а я, застрявшая распоркой в санях с двумя детьми, с громким визгом летела прямо в пропасть.

Сани резко тряхнуло, меня выбило с места и подбросило в воздух. Краем глаза я успела увидеть горную реку, пики скал и детей, всё так же не отпускающих мой подол и шевелюру.

А потом мы вместе рухнули в воду, которая сомкнулась над нашими головами и оглушила грохотом и полной дезориентацией в пространстве…

Я потеряла понимание, где вверх, где низ, и сначала отстранённо наблюдала за тем, как новое тело мотает в быстром потоке, а потом, когда поняла, что потеряла где-то детей, начала изо всех сил барахтаться, силясь выбраться… Да хоть куда-нибудь!

Когда голова вынырнула на поверхность, то я закрутила ею во все стороны, но сделать ничего не успела, потому что за мой шиворот зацепилась какая-то коряга и с силой потащила против водяного потока.

Испуганно задёргавшись, я уже было попыталась себя отцепить, как услышала недовольный окрик деревянного человека:

– Клара! Не двигайся, иначе сорвёшься!

Испуганно застыв, я постаралась расслабить тело, хотя мне и было жутко страшно от того, что ноги и руки, словно безвольные тряпки, подпрыгивали на волнах, будто неживые… Перчатки где-то потерялись, как и ботинки, так что я с ужасом молилась о том, чтобы от шарниров не оторвались кисти и ступни.

Грубая деревянная ладонь с громким стуком сжала мою шею, а потом с силой выдернула безвольное тело на каменное плато, под противный треск ткани платья.

– Дети! – прохрипела я первое, что пришло в голову, когда в зону видимости попало лицо деревянного мужика.

– Они здесь, – проворчал он, удостоверившись, что я не умираю, и начисто теряя ко мне интерес.

Его лицо пропало с глаз, так что пришлось собирать в кучу дрожащие и расползающиеся части тела и переворачиваться на живот, чтобы лучше видеть окружающее пространство.

К счастью, Щелкунчик не обманул, потому как сбоку от себя я обнаружила сидящих возле основания скалы куколок в мокрых лохмотьях, крепко прижимающихся друг к другу. Лишь их огромные глаза таращились на меня и время от времени моргали, выдавая таким образом информацию о том, что они всё же живые.

– Вы как? – прохрипела я, аккуратно садясь на каменную поверхность и подгибая под себя дрожащие ноги.

– Мыши подумали, что мы утонули… – прошептал Ганс, показывая вверх. Туда, где над ущельем был виден кусочек неба. – Тот, кто назвал себя принцем, сказал, что они увидели разбитые сани на скале и ушли…

Я развернулась вокруг себя, пытаясь понять, с какого места мы прыгнули и где, в итоге, приземлились. Но увидела лишь деревянного мужчину, возвращающегося со дна ущелья, где река делала крутой поворот. Он прицеплял к поясу собственную саблю, которую, видимо, только что выловил из реки, так как из ножен нещадно текла вода.

– Сани разбиты, – сказал он, садясь рядом со мной и вытягивая ноги.

– А лошадь?

Мужчина отвёл взгляд, и, под его характерное молчание, я в панике прижала руку ко рту. Потом мельком посмотрела на детей и быстро переспросила:

– Она убежала, да?

– Убежала? – принц посмотрел на меня, как на ненормальную. – Клара… – но, увидев умоляющий взгляд и кивок в сторону прислушивающихся к нашему разговору малышей, быстро согласился: – Да, она убежала… Испугалась громкого шума и воды. Так что нам придётся добираться до города самим. Я же правильно понял, что вы, ребята, из Розебурга?

Они кивнули, а он удовлетворённо заметил:

– Хорошо, потому что там у меня когда-то жил старый знакомый. Возможно, он и сейчас где-то там. А нам нужно торопиться. Ну, вы готовы идти?

Я посмотрела на него, как на врага народа. Идти… Сейчас?! Да он издевается!