– Мои родители геологи, дома их почти не бывает, я живу с бабушкой и её сестрой. – Она смущённо потупилась. – А больше мне и рассказать нечего.

– Не может быть! А ты здесь родилась и всегда жила, ходила в эту школу?

– Да, я тут родилась, но последние четыре года жила в Мурманске, где родители работали в геологическом бюро. А потом они уехали в арктическую морскую экспедицию, а я вернулась в родной город.

Прозвенел звонок, но весь урок Кларисса ловила на себе заворожённый взгляд Марселя, и у неё приятно ныло сердце, а к щекам приливал жар.

После уроков она потеряла из вида своего нового соседа по парте и уже было хотела идти домой, как увидела из окна потасовку на школьном дворе.

Марселя окружили парни из параллельного класса и толкали новенького друг к другу. В одном из обидчиков Кларисса безошибочно угадала своего нерадивого ученика. Хоть он и стоял спиной, но эту горделивую осанку она бы узнала даже с самого дальнего расстояния.

Девушка поспешно накинула пальто и выбежала из школы.

– Оставьте его! – крикнула Кларисса.

Оскар обернулся и, заметив её, насмешливо бросил:

– Шагайте мимо, леди, а то как бы не задело!

– Отпусти его, ты… ты хулиган!

– Хулиган? – повторил Оскар, точно пробуя на вкус это слово, и посмотрел на друзей: – Слыхали?

Все трое засмеялись.

– Не беспокойся, Кларисса, они ничего мне не сделают, – спокойно сказал Марсель.

Оскар передразнил:

– Не беспокойся, Кларисса… ути-пути… действительно, – обжёг он её взглядом голубых глаз, – не беспокойся, мы вернём его тебе, немного помятым, но живым, обещаю.

О, как злил её этот самонадеянный мальчишка!

Оскар шагнул к Марселю и дал ему лёгкую пощёчину.

– У нас с тобой есть незаконченное дело, урод!

Марсель встал в стойку, подняв кулаки на уровне лица. Оскар лишь рассмеялся, сделал незаметный знак одному из своих высоченных друзей. Тот подошёл к Марселю сзади и ударил под колени ногой. От неожиданности Марсель упал, в этот момент Оскар схватил его за волосы и ударил лицом о своё колено.

– Упс, аккуратнее, дружище, смотри, куда падаешь. Так же можно покалечиться, – ухмыльнулся он.

Кларисса вскрикнула:

– Трус! Вы трусы, втроём на одного! – и ринулась вперёд, но светловолосый, коротко стриженный парень ухватил её за пояс и удержал.

– Куда лезешь, дурочка? Ос девочек не бьёт.

А его высоченный приятель подхватил:

– Но для тебя может сделать исключение!

– Вы жалкие трусы! – повторила она.

Продолжая удерживать Марселя за волосы, Оскар поглядел на Клариссу:

– Очнись, рыцари давно перевелись. И дуэли нынче не в моде.

Он ещё раз треснул Марселя об своё колено и, отшвырнув, сказал:

– Я с ним закончил.

Когда они ушли, вернее укатили на своей развалюхе, Кларисса подбежала к Марселю, помогла ему отряхнуться и дала платок, чтобы промокнуть кровь на губе.

– Может, в медпункт?

Он покачал головой. Они молча двинулись со школьного двора. Девушке было так обидно за него.

– А почему ты не сопротивлялся? – осторожно спросила Кларисса, понимая, что может оскорбить его. Но никак у неё не укладывалось в голове, что он так легко позволил себя поколотить. Ведь летом, когда отбил её от собаки, Марсель показался ей рыцарем без страха и упрёка.

Он покосился на неё и негромко сказал:

– Моей маме сейчас нелегко, столько на неё навалилось, ей некогда ходить в школу улаживать мои проблемы. Если в мой первый день в школе ей позвонят и скажут, что я подрался, она очень расстроится. Я знал, что Оскар мелко отомстит и они быстро отвяжутся, так и случилось.

Кларисса коснулась его локтя.

– Ты достойно держался. А они – бессовестные люди!

Марсель вздохнул.

– Мне жаль, что ты стала свидетельницей этой неприятной сцены. – Он помолчал, а затем спросил: – Можно пригласить тебя куда-нибудь?

– А куда? – бесхитростно уточнила она.

Он пожал плечами.

– Давай придумаем? – Марсель отнял от губы платок и замешкался, отдать его или оставить.

Кларисса поспешно сказала:

– Оставь. Потом вернёшь.

Он прижал платок к губам и тихо признался:

– Мне хотелось бы оставить его на память.

Девушка не сумела сдержать улыбку.

– Он твой.

Кажется, пророчество тёти Леониды сбывалось…

Глава 3. Заячьи проблемы

В вечернем небе мерцали разноцветные огоньки – это светились лампочки на детской карусели. Сладко пахло попкорном и сахарной ватой. Из колонок лились весёлые песни из детских кинофильмов.

Марсель с Клариссой гуляли по аллейкам парка аттракционов. Беседа плавно перетекала с одной темы на другую: без напряжённых пауз, неловких смешков и стеснения, присущего первым свиданиям. Его спутница с лёгкостью поддерживала разговор. Она знала о лошадях, о постмодернизме и гонках «Формулы-1», о Моцарте с Бахом, вулканах Камчатки, о моде, о том, с каким счётом сыграли вчера «Спартак» и «Манчестер Сити», и ещё о многом другом.

На девушке было тонкое кремовое пальто до колен, из-под которого виднелась кружевная юбка фисташкового цвета. На ногах в тон пальто сапожки на каблуке. На шее зелёный шарфик, волосы заплетены в аккуратную косу, а на голове белый вязаный берет. Кларисса выглядела необыкновенно женственно и привлекательно.

Молодой человек подвёл её к палатке тира и спросил:

– Сыграем?

– Я не умею стрелять, – призналась она. И так смутилась, словно была обязана уметь.

– Тебе это и не нужно, – улыбнулся Марсель. Ему сразу стало уютно рядом с ней. Ещё увидев её в первый раз летом, смиренно стоящую возле напавшей на неё собаки, он понял: эта девушка особенная. И не ошибся. Кларисса Маршал являла собой тот тип девушек, которые давно перевелись. Она напоминала прелестную барышню прошлых веков. Её скромность, острый ум, спокойствие, грация и рассудительность возвышали её над сверстницами и даже над студентками. Ни больше ни меньше – идеал.

Марсель заплатил за коробочку пуль и принялся заряжать винтовку. Справа от него кто-то сипло попросил у продавца:

– Мне одну пулю.

Марсель взглянул на свою целую коробочку пуль и улыбнулся. Он планировал во что бы то ни стало выиграть подарок для Клариссы.

Кто-то пихнул его в плечо, раздался всё тот же сиплый голос:

– В сторону, снайпер!

Рядом с ним возникло чудовище – девица в красных кожаных штанах, чёрных высоких берцах и рокерской косухе. На шее кожаный ошейник с блестящими шипами. На голове не прическа, а чёрт-те что. Одна сторона головы – короткий ёжик, на котором выбриты непонятные лабиринты, посредине ирокез с красными кончиками, а на другой стороне головы волосы заплетены в тонкие косички, убегающие по голове на затылок и там скреплённые резинкой. Лицо загорелое, глаза светлые, зелёные, сильно обведённые чёрным карандашом. Под нижней губой, немного выпяченной, в ямочке блестела серёжка-шип.

А от левого глаза тянулась татуировка в виде чёрной ветки дерева с расползающимися по виску голыми ветвями, ускользающими за ухо и вниз по шее. То ещё зрелище.

Девица встала под каким-то странным углом, прицелилась из винтовки и сбила верхнюю банку. Она отлетела в стоящие на второй полке банки и те утащили за собой ещё три банки с нижней полки. Всего получилось шесть банок за один выстрел.

Работник тира тяжело вздохнул:

– Диана, я больше не продам тебе ни одной пули!

Девица лишь ухмыльнулась и указала рукой в красных кожаных перчатках без пальцев на огромного белого зайца.

– Давай вон того – ушастого!

Продавец нехотя снял зайца и вручил девушке.

Та взяла игрушку за уши, взвалила на плечо, вставила в ухо один наушник, из которого донеслась песня Forest System of a Down, и пошла прочь.

Марсель перевёл взгляд с удаляющейся девицы на свою очаровательную спутницу, и на душе сразу стало спокойнее. Девушки с замашками гопников всегда вызывали у него брезгливость.

Молодой человек сделал десять выстрелов, но попал лишь четыре раза, за что ему вручили тряпичную куклу с рыжими волосами и веснушками на бестолковой мордашке. Марсель был разочарован, но не подал вида, отдал игрушку Клариссе. Та искреннее улыбнулась и, прижав к себе куклу, сказала:

– Она очень славная!

А у него чуть не вырвалось: «Славная здесь ты!» – но он сдержался.

Кларисса взглянула на небо, откуда светила луна, и Марсель понял: ей пора. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы смотреть на часы.

– Я провожу тебя.

Они добрались до её дома за десять минут. Парень остановился у кованых ворот, вновь поражённый величием старинного здания.

– Доброй ночи, спасибо за чудесную прогулку, – произнесла Кларисса.

Ему хотелось поцеловать её в щёчку, но он не посмел. Было в ней что-то неприступное, заставляющее от одной мысли о поцелуе или особенном прикосновении испытывать странную робость.

Ему доводилось целовать девчонок, и всё происходило всегда само собой. Но на этот раз Марсель лишь произнёс:

– Спокойной ночи, тебе спасибо!

Кларисса упорхнула, оставив на память о себе дивный запах духов. Марсель решил прогуляться до остановки возле парка аттракционов. Он неспешно шёл по тускло освещённой фонарями улице, вспоминая отдельные моменты прогулки с одноклассницей, и не мог перестать улыбаться.

У остановки он хотел присесть на скамейку, чтобы дождаться автобуса, но, когда отошёл от освещённого участка дороги, замер в шаге от неё, услышав негромкой голос:

– Какой же ты лицемер. Думаешь, если выглядишь белым и пушистым, тебя все именно так и воспринимают? Ты прогнил изнутри. Собственные дети презирают тебя! Тебе все лгут, потому что ты ненавидишь правду и не хочешь её знать.

Марсель поражённо смотрел на девушку с ирокезом, сидевшую на скамейке и разговаривавшую с усаженным рядом белым игрушечным зайцем.

Парень медленно отступил, намереваясь незаметно смыться, но, как назло, под ногой что-то оглушительно хрустнуло. Наступил на алюминиевую банку от лимонада. Девчонка вскинула голову и уставилась на него.

– Ты чего здесь забыл? – зло просипела она.

– Автобус жду, – пробормотал Марсель.

– Иди жди в другом месте! – рыкнула она. Даже голос прорезался. Похоже, она была просто простужена, а не сиплоголосая от природы.

Девица резко вскочила и умчалась по направлению к парку.

– А как же твой собеседник? – крикнул он вслед.

Она на ходу показала ему средний палец.

– Хамка! – крикнул Марсель. Но незнакомка ничего не ответила и не остановилась.

Марсель присел на лавку рядом с зайцем, пробормотал, глядя на игрушку:

– Дружище, да у тебя большие проблемы! Я подслушал тут ваш разговор…

* * *

Диана влетела в квартиру, перепрыгнув через бультерьера брата, разлёгшегося посреди коридора. Из комнаты немедленно вырулил отец и ухватил девушку повыше локтя, приказав:

– Дыхни!

Диана демонстративно приблизилась к его лицу и дыхнула в нос.

– Ты пила! – прорычал Анатолий Викторович.

– Не-а, жвачку чавкала, дыня!

– Ты мне тут не заливай! – сильнее стиснул её руку отец. – Я чувствую запах дыма!

– Иди-от.

– Что ты сказала?

Она поняла, что высказала мысли вслух, и, дёрнувшись, чтобы вырваться из его пальцев, процедила:

– Из твоей комнаты дым! Ты сигарету не затушил!

Отец обернулся и принюхался. Его хватка ослабела. Затем он велел:

– Иди в свою комнату! Ложись спать! Поздно уже.

Он никогда не признавал своих ошибок – просто не умел.

Диана презрительно скривила губы, но, так ничего и не ответив, пошла в свою спальню.

Бультерьер, клацая когтями по паркету, последовал за ней.

Девушка сняла свитер, кинула в угол и в бюстгальтере и кожаных штанах завалилась на кровать. Скот запрыгнул к ней и сел рядом, пыхтя над ухом. Диана почесала ему грудку, приговаривая: