Отмотать назад, остановить. Теперь Лэй Жун ясно видела, – точнее говоря, видела не очень ясно – два мелькнувших на мониторе лица. Один человек был одет в черное пальто, лицо его скрывали поднятый воротник и борода, оставшуюся часть лица заслоняли темные очки; с ним был молодой парень, сравнительно высокого роста, лицо его было мертвенно-бледным, ни единой кровинки.

«Этот парень, бледный как смерть, водителя проклял, сказал: “Я вижу, что ты не переживешь это утро”, – а потом все и случилось…»

Неужели это тот же человек, что предугадал гибель Му Хунъюна? Через несколько дней он снова предсказал смерть, и опять с точностью, от которой кровь стынет в жилах.

Начальник станции остолбенело уставился на Лэй Жун, думая, что она недовольна качеством изображения, потом с грустной улыбкой попытался оправдаться:

– Вы знаете, качество общественного оборудования всегда не на высоте, и эта система видеонаблюдения не исключение.

– Не беспокойтесь, – успокоила его Лэй Жун. – А записей с камер внутри вагонов у вас нет?

Начальник станции покачал головой:

– Их можно получить только в центре контроля метро.

– Хорошо, запросите тогда у них запись, сделанную камерой внутри того вагона, где все случилось. Посмотрим можно ли будет получить четкие снимки этих двоих и передать их полиции. – Задумавшись, Лэй Жун добавила: – Это происшествие наделает шума, обязательно приедут журналисты, будут брать интервью. Ни в коем случае не разглашайте эту информацию, держите все в секрете, особенно что касается двух людей, предсказавших убийство. Нельзя допустить, чтобы это стало известно СМИ, в противном случае может начаться паника. – Лэй Жун обернулась к модной девушке и велела: – К вам это также относится!

Девушка несколько раз кивнула.

«На этом можно и остановиться, раз ты судебный медик, то остальную работу следует оставить уголовной полиции». – Но, сама толком не понимая почему, Лэй Жун достала телефон и сфотографировала экран компьютера, на котором застыло изображение лиц двоих мужчин, попрощалась с начальником станции и направилась к эскалатору, который поднимался к северному выходу со станции.

К этому времени город уже полностью ожил. Машины на дорогах выстроились в пробки, ни на секунду не переставая сигналить, но автомобильные гудки звучали как-то лениво, вполсилы, будто бы водители на самом деле особо никуда и не торопились, а просто не знали, как еще развеять скуку.

Лица людей, сидящих за рулем легковых машин или толпящихся в салонах автобусов, были одинаково безжизненными и застывшими, ничем не отличаясь от измученных духотой пассажиров метро.

Неподалеку стоял киоск, торгующий прессой. Человек средних лет раскладывал на прилавке газеты. Лэй Жун подошла к нему.

– Здравствуйте, вы не могли бы мне помочь? – Она достала телефон и показала фото, сделанное с экрана компьютера в метро. – Пожалуйста, посмотрите, вы случайно не видели этих людей?

Продавец газет взглянул на фото и кивнул:

– Видел, несколько минут назад.

– А в какую сторону они ушли?

Мужчина показал рукой на несколько невысоких светло-серых шестиэтажных зданий, выстроившихся в ряд неподалеку. Лэй Жун поблагодарила его и пошла в сторону жилого массива, но, едва приблизившись к домам, остановилась у края полуразрушенной цветочной клумбы.

Серые здания, явно построенные в шестидесятые годы двадцатого века, уже поросли мхом, плющом и огромными деревьями. Кругом царили влажный сумрак и мертвая тишина.

Лэй Жун понимала, что этих людей тут невозможно найти, хотя твердо чувствовала, что они наверняка где-то рядом, прямо сейчас из какой-то двери, прохода, через окно какой-то комнаты внимательно следят за каждым ее шагом.

Она запрокинула голову, не спеша внимательно осмотрела все кругом, полагая, что если они здесь, то обязательно заметят ее пытливый взгляд.

«Кто вы такие? Куда вы, черт побери, подевались?»

Глава 5. Урок истории

Умершие от разного рода болезней: тело чахлое, кожа бледно-желтая, рот и глаза закрыты, живот впалый, глаза желтые, ладони слегка сжаты, волосы поредевшие, на теле следы от иглоукалывания и прижиганий. Если нет других причин, то это смерть от болезни.

Сун Цы «Записи о смытии обид», Свиток четвертый (Смерти от болезни)

– Чего вы боитесь? Мы ведь не нарушали закон, – устало спросил Хуан Цзинфэн и сел на ступеньку, вытянув в стороны длинные ноги.

Они остановились на лестнице на третьем этаже старой шестиэтажки.

Дома, как и люди, достигнув преклонного возраста, начинают источать неприятный запах, будто много раз использованные половые тряпки. Достаточно задержаться на секунду, и тут же почувствуешь запах плесени, поэтому Хуан Цзинфэну так не терпелось уйти отсюда.

Он правда не понимал, почему Дуань Шибэй окольными путями приволок его в эти богом забытые трущобы, и теперь они должны прятаться в подъезде, не смея выйти. Дуань Шибэй с мрачным видом стоял у окна и очень осторожно и внимательно следил за тем, что происходит снаружи.

Этим утром ровно в 8:30, ни минутой позже и ни секундой раньше, Хуан Цзинфэн пришел к ближайшей станции метро. Когда он оглядывался по сторонам, кто-то хлопнул его по плечу. Он обернулся и увидел стоящего позади себя Дуань Шибэя, одетого в черное пальто. Затем они отошли под навес располагавшейся неподалеку стоянки для велосипедов.

– Даже не думал, что ты справишься с моим заданием. – Под усами Дуань Шибэя промелькнула улыбка.

– Вы сказали, место не сильно отличается от покойницкой, только все мертвецы там стоят. Я пораскинул мозгами и решил, что метро подходит больше всего, – пояснил Хуан Цзинфэн. – Эти движущиеся один за одним гробы, у народа внутри лица точь-в-точь как у покойников.

Дуань Шибэй покивал:

– Сегодня приступим. Тебе не нужно почитать меня как учителя, я тоже не буду проводить с тобой никаких теоретических занятий. Лучшие знания – полученные на практике, в боевой обстановке, поэтому пойдем потолкаемся в метро в час пик. Я рассчитываю, что в вагоне ты сможешь сказать мне, кому из людей вокруг осталось жить меньше всех и каким образом этот человек умрет.

– Э-э-э… это… – опешил от неожиданности Хуан Цзинфэн. – Даже чтобы в ухе поковырять, нужна специальная лопатка, а вы меня никаким приемам не научили, как это делается, не рассказали. И как, по-вашему, я должен определить время смерти другого человека, да еще и точно?

Дуань Шибэй пристально уставился на него и произнес:

– Иначе я тебе не поверю.

– Что?

– Я уже объяснял тебе, самое главное в деле мастера смерти – талант. Утром в прошлую пятницу ты действительно продемонстрировал мне удивительные способности и проницательность, но откуда мне знать – единичный ли это эпизод, или у тебя действительно дар к нашему ремеслу? Всякий учитель в Поднебесной рассчитывает на выгодные инвестиции своих знаний, поэтому я намерен еще раз испытать тебя, взглянуть, правда ли ты такой способный.

– Как хотите, – равнодушно пожал плечами Хуан Цзинфэн.

Когда они спустились в метро, Хуан Цзинфэн заметил, что Дуань Шибэй через каждые несколько шагов внезапно низко опускал голову и прятал лицо, а потом, непонятно почему, снова поднимал ее и с прежним видом искоса поглядывал на людей вокруг.

После того как Хуан Цзинфэн предсказал смерть младенца, поезд прибыл на станцию, и, едва открылись двери, Дуань Шибэй схватил Хуан Цзинфэна за рукав и, волоча его за собой, бегом понесся к выходу.

Теперь они сидели в подъезде и чего-то ждали. До сих пор Хуан Цзинфэн не получил никаких объяснений, почему Дуань Шибэй так спешил спрятаться. Он уже несколько раз задавал мастеру этот вопрос, но тот не проронил ни звука. Только по прошествии долгого времени Дуань Шибэй нарушил тишину сказав:

– Мы действительно не нарушали закон, но с давних времен и до сегодняшнего дня так повелось, что мастера смерти стремятся держаться подальше от полиции.

– А нас преследует полиция? – удивился Хуан Цзинфэн, поднялся, подошел к окну и тоже стал смотреть на улицу. В густой растительности он заметил только нескольких клюющих крошки птиц, больше снаружи не было ни души. Он отвернулся и заметил, что Дуань Шибэй пристально разглядывает его. Молодой человек невольно отступил на полшага назад. – Что вы собираетесь делать?

– Иногда я немного завидую тебе, – произнес Дуань Шибэй. – Я говорил, что в ремесле мастера смерти важен талант, но я никогда прежде не встречал такого одаренного человека. Ты говоришь, что кто-то умрет, и он умирает. Минута в минуту. Я поражен. Как ты понял, что тому ребенку конец?

Хуан Цзинфэн секунду помедлил, а потом объяснил:

– Он орал так громко, что мне самому хотелось его убить, что уж говорить о раздраженных людях в вагоне.

– В уличных драках очень часто кричат «Я убью тебя», но редко кого-то правда убивают, – покачал головой Дуань Шибэй. – Тот мотив, который ты назвал, я не приму.

– А кто вы по профессии? – вдруг сменил тему Хуан Цзинфэн.

Дуань Шибэй явно не ожидал такого поворота и не понял, какое отношение его занятие имеет к тому, что он только что сказал.

– Я фрилансер… А в чем дело?

– Просто мы с вами принадлежим к разным слоям общества, – холодно произнес Хуан Цзинфэн, – иначе вы бы поняли, что для таких, как я, убить человека – простое, обычное, даже плевое дело.

В подъезде повисла мертвая тишина. Два человека стояли, молча уставившись друг на друга, будто впервые встретились.

Где-то раздался скрип, а потом хлопнула дверь. Возможно, какая-то старушка услышала, что в подъезде кто-то есть, выглянула из квартиры, чтобы разузнать, в чем дело, но поняла, что лучше не связываться, и поспешно вернулась в квартиру.

От резкого звука Дуань Шибэй будто очнулся и понял, что дольше здесь лучше не оставаться, и, увлекая за собой Хуан Цзинфэна, быстро пошел вниз по лестнице:

– Практическое занятие окончено, теперь время урока истории. Нужно сменить аудиторию!

– По вам видно, что вы еще не определились с подходящим местом. Я живу поблизости, почему бы не заглянуть ко мне ненадолго?

Дуань Шибэй кивнул.

Они вошли в обшарпанное здание, со стен которого сыпалась штукатурка. В углу справа от лифта была железная решетка. Толкнув ее, мужчины спустились вниз по лестнице и очутились в длинном и темном, как склеп, коридоре. В кромешной тьме они дошли до двери, выкрашенной черной краской. Раздраженно отпихнув в сторону стоявшего на дороге сопливого ребенка, Хуан Цзинфэн достал ключ и отпер ее.

В самый разгар дня в комнате было темно и мрачно, почти как в подъезде, поэтому пришлось зажечь свет. Лампа долго жужжала и тряслась, потом, наконец, со щелчком разгорелась в полную силу. Дуань Шибэй огляделся: дощатая кровать, умывальник, куча книг на железной полке, телевизор, на котором даже невозможно было разглядеть марку производителя… Наверное, из-за того, что сюда круглый год не заглядывало солнце, стены покрылись легким налетом зеленой плесени.

– Ну как, правда, это место ничем не отличается от морга? – обвел рукой пространство Хуан Цзинфэн.

Дуань Шибэй подошел к книжной полке и порылся в стоявших на ней томиках: «Коварная нечисть», «Хроники расхитителей гробниц», прочая ерунда… Но среди всех книг самым потрепанным был сборник повестей Эдгара Аллана По, вышедший в издательстве «Народная литература». Дуань Шибэй помахал книгой Хуан Цзинфэну и с удивлением спросил:

– А это ты почему читаешь?

Хуан Цзинфэн, в этот момент наливавший воду в стакан, поднял голову:

– А что, нельзя?

Дуань Шибэй не сразу нашел нужные слова. Хотя книги Эдгара По изобиловали ужасными сценами и таинственными недомолвками, они все-таки считались классическими литературными произведениями; для того, чтобы оценить их, нужно обладать определенным уровнем образованности и эстетического чувства. Это ведь не современные популярные романы, удовлетворяющие вкусы массового читателя. Он долго раздумывал и наконец произнес: