– Какие мы нежные, – хмыкаю я. – Но тогда остаётся насущным другой вопрос, зачем меня останавливаешь?

– Чуйка, Север, чуйка, – совершенно серьёзно отвечает Булат. – А она меня почти никогда не подводила.

– Ну, значит, в этот раз подведёт, – отрезаю, так как менять своё решение не намерен.

Я не прощаю предателей, все это знают, и она тоже знала, но предала. Я тогда чуть не сдох. Теперь она заплатит сполна.

Жила себе спокойно, детей даже родила, а ведь когда-то клялась, что любит. Сука!

Рука сама тянется к планшету, где сохранены её фотографии. С детьми всего несколько, и то они только со спины видны. Но уже от понимания, что её кто-то другой трахал, когда она так была нужна мне, сворачивает внутри всё.

Всегда сворачивало, и до сих пор ничего не изменилось.

– Ладно, я поехал домой, а ты не засиживайся, – Булат берёт ключи от своей машины и выходит, а я откидываюсь в кресле, прикрываю глаза и снова воспроизвожу в памяти момент, как узнал, что она мне изменяет.

Моя Вера меня предала! Да и с кем? С шестёркой отца!

Если бы они тогда не уехали, я бы убил обоих. Хотя я и сейчас готов это сделать, но сначала я уничтожу их морально. Сотру до основания их нервы, вырву сердца, а после можно будет и закопать.

Урод? Козёл? Монстр? Так меня величала бывшая, когда сбегала. Да я и не отрицаю.

Но слово своё привык держать. И Вера сдержит.

Когда-то эта мелкая дрянь пообещала, что подарит мне наследника, пришло время платить по счетам. Мне как раз пора. Сколько можно тянуть?

Тем более я постарался, чтобы она приехала наконец-то к матери. Сколько можно быть неблагодарной? И надеюсь, что в ней ещё осталось что-то человеческое.

Звонок раздаётся неожиданно. Поднимаю трубку не глядя.

– Приехала, – одно слово Булата, а у меня в голове фейерверк взрывается.

– Одна? – зачем спрашиваю, не знаю.

– Ну как сказать, не совсем, – мнётся друг, заставляя меня злиться.

– Говори давай, твою мать! – гаркаю на него.

– С детьми. Двумя.

– Как интересно! Значит, не соврал, – поднимаюсь из-за стола и подхожу к окну.

Уже темно, почти так же, как у меня в груди, но план готов. Пора его осуществлять.

– Отправляй людей, – отдаю приказ, зная, что Булату не нравится моя затея.

– Ты пожалеешь, – вздыхает он. – Вот вспомнишь мои слова. Но людей отправлю.

Вот и славненько. Да свершится месть, как бы это по-идиотски ни звучало. Но каждый заплатит сполна.

– И ты будешь первая, – тихо говорю в темноту.

Глава 4

***

– Верочка, ехали бы вы обратно, – в очередной раз вздыхает мама.

Мы здесь пятый день, и каждый раз я слышу одно и то же. Как только дети выходят из палаты, мама меня уговаривает уехать.

– Мамуль, куда я поеду? Ты себя видела? Доктор сказал, что чудом успели, – но на эти слова она только к окну отворачивается, и тяжёлый вздох вырывается из груди. – Ма, да и не поедем мы назад, скорее всего, – теперь моя очередь говорить правду.

– Что? – сипло переспрашивает мама.

– Не могу я больше, – отвечаю отстранённо. – И ладно, если бы это касалось только меня, так Фёдора будто подменили. Он на детей начал срываться. Тыкает им, что они не его. А когда уезжали, я узнала, что он квартиру свою продал, и хрен я его выселю теперь.

– Как продал? – смотрит на меня мама шокировано.

– О боже, мам, прости, – только сейчас осознаю, что и кому говорю. – Тебе нельзя волноваться. Прошу тебя, мам.

– Где же я так согрешила? – вздыхает она, а из глаз уже текут слёзы. – За что же ты наказываешь мою девочку.

– Мам, – поднимаюсь со стула и бегу звать врача.

– Вера, уезжай, – выкрикивает мама. – Забирай детей и уезжай. Здесь…

– Мама, молчи, – останавливаю её.

Медсестра меня в палату уже не пускает, а через двадцать минут просит сегодня больше не беспокоить и смотрит с упрёком. Да я и сама готова себя разорвать за то, что совершенно перестала думать, что говорю и кому.

Но ведь мама – это единственный человек, который всегда меня мог выслушать и подсказать. Хотя, когда я ей говорила за Фёдора, она была против. Просила подумать. Говорила, что как бы мужик ни говорил, что ему ничего от меня не нужно, только рядом быть – так не бывает.

Вот только я тогда не верила. Да и вообще никому не верила, только варилась в своей боли. А сейчас понимаю, что мама была права.

Выходим на улицу, и предлагаю детям прогуляться. Вчера наткнулась на объявление, что в местный супермаркет требуется кассир. Если возьмут, будет отлично. Деньги у меня есть, копить я научилась. Но у денег есть одна особенность, они заканчиваются.

Пока идём через сквер, уже в третий раз за сегодня пытаюсь дозвониться до Фёдора. Вчера и позавчера он трубку не брал. Сегодня – ничего не изменилось. Соседка вчера сказала, что должен был быть дома, но когда она пошла к нам в квартиру, никого в ней не было.

– Не берёт? – интересуется Ариша, держа меня за руку.

– Нет, – качаю головой.

– Мам, а мы здесь останемся или вернёмся? – теперь спрашивает Тёма.

Они у меня двойняшки, но совершенно разные. Арише достаточно короткого ответа, чтобы она больше не спрашивала ничего. Тёме же нужно всё объяснить и разложить по полочкам.

– Скорее всего, останемся здесь. Так будет лучше, – пытаюсь подобрать слова, чтобы более внятно объяснить всё сыну, но его следующий вопрос выбивает воздух из лёгких.

– Почему он, мам? – Почему ты вышла именно за него? А как же наш… – Тёма останавливается, переводит дух, но всё же спрашивает: – Наш родной отец. Мы же немаленькие уже, давно поняли, почему ты и мы на твоей фамилии, и даже отчество у нас твоё, а отца…

– Сынок, – останавливаю его. Ариша вцепилась в мою руку и не отпускает, а я смотрю на своего такого родного мальчика, который слишком по-взрослому задаёт вопросы. – Из двух зол я выбрала меньшее.

Голос садится, а глаза пощипывает от слёз, но я держусь. Не здесь и не сейчас.

– Нужно было выбирать добро, мам, – тяжело вздыхает сынок и, взяв меня за руку, снова идёт в сторону супермаркета. – Идём, мам. Ты же хотела поговорить по поводу работы здесь?

– Ты всегда видишь намного больше, да, Тём? – прижимаю к себе моих детей, а у самой в груди так больно и тяжело, будто тот камень, который вместо сердца, становится уже неподъёмных размеров. – А давайте мы с вами потом в пиццерию зайдём? – стараюсь предложить бодро.

– Можно, – Ариша первая включается и смотрит на меня уже сияющими глазками.

В магазине всё проходит довольно быстро, и меня приглашают с понедельника приступить к стажировке. Только место декретное, так что я там буду как бы замена, но всё же. Работа любая нужна.

С детьми мы всё же заходим за пиццей и счастливые отправляемся домой. Вот в такие моменты я почти не ощущаю себя ущербной. Боли нет, есть только радость за детей.

Дома осматриваюсь и понимаю, что, если мы остаёмся, работы нужно сделать много. Подготовить место для двух школьников, да и двор было бы неплохо привести в порядок.

Пока разрешаю детям посидеть в телефонах, сама же выхожу на улицу. Нужно руки занять, чтобы всякая гадость в голову не лезла.

Оцениваю фронт работы, пытаюсь посчитать, сколько же нужно будет вложить во всё, и в какой-то момент понимаю, что уже не одна.

– Давно не виделись, Вера, – слышу знакомый голос с хрипотцой и каменею.

Ну нет! Судьба не может так издеваться надо мной.

– И ещё бы столько, а можно и побольше, – не разворачиваюсь, отвечаю на автомате.

– Всё такая же, – хрипло говорит голос из прошлого, а я ощущаю прилив ненависти.

Резко разворачиваюсь и осознаю, что лучше бы этого не делала. Он стал больше, шире в плечах – так точно. Высокий, подтянутый, в модной рубашке с закатанными рукавами. Острый взгляд, прямой орлиный нос. Память сразу подкидывает воспоминания, вспарывая нутро, как я проводила по его лицу пальцами, запоминая все черты.

– Что тебе нужно, Север? – спрашиваю зло, останавливая поток ненужных мыслей.

Уж слишком неожиданно видеть здесь его. И неожиданность эта подкрепляется ещё и страхом.

– Наследник, – говорит он так буднично, будто это то же самое, что за хлебом в магазин сходить.

– К жене своей иди, – шиплю я, ощущая, как к горлу подступает тошнота.

– Жены нет, а ты есть. Да и, судя по тому, что мне донесли, достаточно плодовитая, – кривится он, а я чувствую, как страх заполняет всё внутри. – Родишь мне, и я забуду твоё предательство.

Моё что?!

– А не пошёл бы ты… за своей женой!

– Мам, а это кто? – ко мне подходит сын и смотрит на Севера таким же колючим взглядом, ничуть не уступая.

Слова застревают в горле, не давая вздохнуть. На крыльце замечаю Аришу, которая не подходит. И только сейчас я осознаю, на кого так похож мой мальчик. А ведь я всегда старалась видеть в нём только свои черты.

– Пацан, сходи погуляй, – брезгливо говорит Север, да ещё и рукой машет в сторону дому.

– Сынок, пойди к Рише, я сейчас, – разворачиваюсь к сыну, закрывая его от взгляда Севера.

– Мам, – шепчет Тёма, а я чувствую, как подрагивают его руки, которыми он вцепился в меня.

– Иди, родной, – киваю ему.

Артём уходит, и как только они с Аришей скрываются в доме, снова разворачиваюсь к Ветру, у которого взгляд уже наполнен другими эмоциями, а мне это не нужно. Я не умею больше чувствовать этого.

– А теперь развернулся и ушёл отсюда так же, как пришёл. И чтобы ноги твой рядом со мной не было! – шиплю на него.

Да, моё подсознание просто вопит о разнице в габаритах, но, когда трогают моих детей, да ещё и так брезгливо смотрят, я готова убивать.

– Ты что-то перепутала, Верочка, – моё имя он выплёвывает, склоняясь чуть ниже. – Я сюда не договариваться пришёл.

– Пошёл вон! – уже рычу.

– Слушай сюда, – он делает резкий шаг ко мне, но ничего не успевает сделать, так как его хватают за плечо.

– Север, уймись, – ну конечно, куда же Северов без своего верного Булата. – Здравствуй, Вера.

– Пошли вон, оба, – говорю холодно.

– Берите её, – вместо того чтобы уйти, говорит Север, а меня накрывает паника.

Глава 5

***

– Мы уходим, – Булат говорит так уверенно, а я готов его разорвать.

– Ты себе сейчас приговор подписываешь, – рычу на друга.

– Мы не воюем с женщинами, – Булат сверлит меня тяжёлым взглядом.

– Отойди, – делаю шаг к нему вплотную.

– Пошли вон! – сипит Вера, а я только сейчас замечаю панику и страх на её лице. – Вон пошли, все. Я сейчас вызову полицию.

Нервный смех вырывается сам по себе.

– Ты ещё не поняла? – смотрю на неё через плечо Булата. – Здесь всё моё, Вера. Ты приехала, и пока не выполнишь все условия, не уедешь.

Её глаза округляются, затягивая в свою глубину, и я, насильно заставляя себя перевести взгляд, осматривая фигуру.

Даже в этих тряпках она сохранилась отлично. Красивее стала, женственнее. Жаль только, что нутро гнилое. Да, впрочем, как и у всех баб.

– Ниже пасть уже некуда, – говорит Вера, взяв себя в руки.

И так быстро остывает, что мне даже обидно. А как же бабские истерики, крики, вопли, оправдания? Где всё?

– Мы уходим, Север, – Булат повторяет мне, а я бы и рад продолжить, да только Вера уже на крыльцо поднялась, пока я здесь с другом яйцами мерился.

Дверь захлопывается, а я снова в бешенстве.

– Тебя кто звал сюда? Ты какого хера припёрся? – рычу на Булата, но сам иду на выход.

И так бесплатный концерт для всей улицы. Охрану замечаю сразу за калиткой и пристрелить готов обоих, да только оружие я не ношу, чтобы не вызывать лишней паники.

– Узнать, где была сегодня? Что делала? Сколько раз в туалете была, ясно? – смотрю на них и понимаю, что мне нужно срочно выпустить пар. – Нашли этого уёбка? – теперь вопрос задаю Булату, но он только головой качает отрицательно.