– Ты два года уже к ним не расположена. Два года – это же уму непостижимо. Сними уже с себя наряд вдовы, хватит оплакивать Ивана. Ты молодая, красивая, здоровая, в самом соку женщина, тебе всего тридцать один. Ты должна встречаться с мужиками, менять их как перчатки, выходить замуж, разводиться, снова выходить и рожать детей. А ты чем занимаешься?

– Чем?

– Похоронила себя в какой-то дыре, поднимая бизнес мужа, покойного, извини, конечно, что я так об Иване. И ничего плохого не случится, он с того света не проклянет тебя, если ты познакомишься с интересным мужчиной. Я бы, конечно, забрала его себе. Семен – шикарный мужчина, одевается стильно и с иголочки, манеры, поведение, образование.

– Ну так забери его себе.

– Борис не позволит, чтобы между нами стоял какой-то ресторатор, пусть даже и очень богатый.

– Да, он этого не допустит, – улыбаюсь я, вспоминая пару: Марина и Борис.

– К тому же к Борису у меня слабость со школы. Ты понимаешь, я сама его вырастила, воспитала, сама подстроила под себя. Он мой. И как теперь такого удачливого, успешного и красивого я могу отдать в руки какой-то сучки? А Боря меня бросит, как только я с кем-то заведу интрижку, да и некогда мне.

Да, у Марины и Бориса отношения со старшей школы. Там подруга положила на него глаз и вложила все, что могла вложить. Теперь Борис – успешный бизнесмен, а Марина – психолог. Ну кем ей еще быть? Вот она на мне и тренируется.

– Хорошо. Я обещаю, я познакомлюсь с идеальным Семеном.

– Ура, значит, завтра вечером он за тобой заедет. Я ему сообщу все координаты, сорт твоих любимых цветов, название твоего любимого вина, места, где ты любишь отдыхать.

– А где я люблю отдыхать?

– В Италии, милая. Конечно, Италия. Что может быть лучше?

– Я была там всего раз с Иваном.

– После знакомства с Семеном он купит тебе там виллу. Кстати, как там пасынок? Растет? В школу тебя не вызывают? И вообще, ты долго еще будешь продолжать с ним жить? Купи себе другую квартиру или дом. У него есть деньги, собственный счет, открытый отцом, он не пропадет.

– Как ты правильно заметила, он не пропадет, потому что он уже взрослый. В школу меня не вызывают, что у него в университете, я не знаю, думаю, все нормально.

Но мальчик вырос, мальчик возмужал, мальчик стал мужчиной. Это меня пугает.

Последнюю фразу я не сказала вслух, простилась с подругой, пообещала, что завтра дам шанс Семену. Бросила телефон в сторону на кровати, начала смотреть в потолок, там играли блики от фар проезжающих внизу по дороге машин.

Мальчик вырос, мальчик стал мужчиной.

Он пахнет мужчиной, от него идут флюиды голодного самца, который еще немного – и накинется на свою жертву, разорвав ее в клочья. Интересно, какой он в постели?

Именно так я себя чувствовала, когда он целовал, а потом смотрел на меня, получив пощечину. Он ее не забудет, а я не забуду то, что он сделал.

Закрыла глаза, распахнула халат еще больше, сжимая обнаженную грудь, пощипывая сосок, с губ сорвался стон. Сколько у меня не было секса? Да, Марина права, я голодная, молодая, в самом соку женщина.

Природу не обманешь, моя репродуктивная система работает со страшной силой, яйцеклетка созревает ровно в срок, ждет своего оплодотворения, а женское начало – удовлетворения.

Гормоны играют, а я их гашу, тушу, давлю, даже ходить стала в брюках, чтобы все воспринимали меня как мужика, а не как женщину. Опускаю руку ниже, накрываю живот, раздвигаю бедра.

Ресницы дрожат, губы приоткрыты. Я представляю, как надо мной нависает мужчина, как придавливает своим весом, как входит в меня членом и начинает трахать.

Пальцы играют с клитором, я возбуждаюсь за доли секунды, теку, набухаю, кончаю через минуту, такого еще не было. Срываюсь на крик, глушу его, зажимая рот ладонью. Сжимаю бедра, ложусь на бок, сердце как сумасшедшее барабанит в груди.

Лишь потом понимаю, что представляла, как меня трахает Максим.

Мой пасынок.

Сын моего покойного мужа, которому я прихожусь мачехой.

Глава 3

– Вот же черт! Черт! Черт!

Боль приводит в чувства, но совсем немного. Смотрю на следы крови, оставленные на стене. Нет, у меня не бывает вспышек ярости, я вполне адекватен, могу себя контролировать, но не рядом с Ингой.

Тяга поцеловать ее возникла мгновенно, острая, жгучая, разрывающая изнутри. Взять свое, то, что хочу уже давно и схожу от этого с ума.

Слизал кровь с разбитых костяшек, заглушая вкус губ Инги, долго искал сигареты, где-то вчера Серый оставил их у меня, сам не курю, но сейчас как-то надо успокоиться. Отвлечь себя хоть на несколько минут.

Нашел, открыл окно, семнадцатый этаж, холодный воздух ударил в лицо. Щелчок зажигалки, прикрываю сигарету ладонью, чтобы не погас огонь. Глубокая затяжка, щеку все еще жжет от пощечины. Ее не было два месяца, и я жил спокойно, девок трахал, на байке гонял, тусовки устраивал, все как полагается в девятнадцать лет.

Сейчас понимаю, что всем этим отвлекался от нее. В тот раз Инга моталась постоянно туда и обратно, уезжала лишь на несколько дней, возвращалась, я знал, что увижу ее. А когда сказала, что командировка будет долгой, обрадовался поначалу: вот же кайф, никакого контроля, свобода, и главное было – не видеть ее, чтобы не тянуло.

Самообман.

Снова глубокая затяжка, никотин оседает на гортани, обжигает. Сажусь на широкий подоконник, прикрываю глаза. Осень, пасмурно, поздний вечер, холодный ветер с мелким дождем, стараюсь расслабиться, не думать ни о чем.

Но все равно перед глазами образ Инги, ее фигура, прилипшая к влажному телу ткань халата, грудь, открытая часть бедра. Шея, мокрые волосы, нетронутое макияжем лицо, дрожащие ресницы. Тонкие пальцы сжимают бокал, вот он касается губ, а меня снова ведет в сторону, хватаюсь за раму, не хватало еще полететь с семнадцатого этажа.

Где-то звонит телефон, не хочу ни с кем разговаривать, сам не знаю, чего хочу, но нужно как-то выплеснуть адреналин, ломать стены и кости – не вариант. Окурок летит в окно, чертит красивую яркую дугу, закрываю раму, хватаю кожанку, шлем, телефон, ключи от байка.

Но когда прохожу мимо двери спальни Инги, замедляю шаг, слышу тихий стон, перестаю дышать, внутри все напрягается, сердце пропускает удары. Снова стон, уже громче, фантазия рисует картинки одну ярче другой, нет, она там не может быть с мужиком, она что… Нет, а если… Да твою же мать! Кладу ладонь на гладкую поверхность, желание резко открыть дверь и увидеть, что делает Инга, зашкаливает, но телефон останавливает.

– Черт, – ругаюсь сквозь зубы, иду на выход, отвечая на звонок. – Да, чего хотела?

– Макс, ты чего, тебя какая муха укусила?

– Маш, сейчас эта муха – ты, что ты хотела? Некогда мне.

– А вчера у тебя было время, Максим. Блин, ну я что, просто так не могу позвонить?

– Можешь, говори.

Машка замялась, жду лифт, нервно давлю на кнопку вызова, двери открываются, спускаюсь на парковку. Все это время Машка говорит что-то о вчерашней тусовке, о том, как ее родители застукали, как она пришла утром и отец устроил ей разнос.

Мне плевать, что там в семье Вербиных происходит, да и на Машку по большому счету тоже, пусть это звучит стремно. Мы с ней из одного теста, из одного круга, с одного потока. Она самая красивая девчонка университета, я не мог с ней не замутить, веселая, раскованная, но, сука, достала уже.

Или это только при появлении в моей жизни Инги я начал так считать?

Плевать.

– Ты куда-то поехал? Макс? На байке?

Раздражает, когда задают такие вопросы, мол, куда, с кем, зачем да почему? Перед отцом никогда не отчитывался, как бы он ни пытался заиметь надо мной контроль. К тому же молодая жена мешала это делать, а я, как мог, нарушал правила и запреты.

– Маш, вторая линия, я перезвоню. – Я отключился, чтобы не послать девчонку куда-нибудь далеко, все-таки не совсем конченый я, радует.

Спрятал телефон, надел шлем, застегнул куртку, завел байк, рев сотни лошадиных сил мотора разогнал еще больше адреналина в крови. Вылетел на дорогу, резко повернул, прибавил газа, ловко лавируя в потоке машин.

Поздний вечер, пробки уже рассосались, сейчас немного – и на объездную, а там можно разогнаться сильнее. Два года назад, после гибели отца в автокатастрофе, понял, что скорость меня успокаивает.

Надо бы идти к психологу, сейчас все только и ходят к ним, но к черту его, как и всех советчиков, никто мне не указ, я делаю, что хочу, беру от жизни все, что могу, при этом не нарушаю Уголовный кодекс, если только правила дорожного движения.

В ушах шум, подо мной мощь и сила, я ей управляю, как и своей жизнью. Все в моих руках, только в моих. Мокрая трасса, опасные повороты, блеск слепящих глаза фар, это лучше любого кайфа и выпивки.

Не знаю, сколько времени я провел в дороге, нов конце концов все же добрался до дома. Несколько минут я просто сидел на байке в гараже, мокрый, замерзший и уставший. Но это было лучше, чем бить кулаками в стену и срывать кожу.

В квартире было темно, я разулся и сбросил кожаную куртку на пол. Я почувствовал тонкий аромат духов, который напоминал мне о присутствии женщины, к которой я не могу прикоснуться.

В своей комнате, в ванной, я разделся и встал под душ, запрокинув голову. С каждой секундой мое возбуждение нарастало, я все еще ощущал вкус своей запретной женщины. Как в откровенном порно, я представлял, как трахаю ее прямо здесь, в душе: прижимаю спиной к стене, собрав волосы в кулак, впиваюсь в губы, кусаю их.

Сжал член рукой, упираясь другой в кафель, вода стекает по шее на спину, пар клубится вокруг, а я горю изнутри, сжимаю крепко зубы, до ломоты в челюсти. Кончаю, как голодный, словно не было у меня секса год. Хриплый стон, последнее движение, сперму смывает вода, а я так и стою, уперевшись в стену, часто дышу.

Выхожу, стираю с лица воду, хочется снова во что-то ударить, даже сжимаю пальцы в кулак, но сдерживаю себя, только вытираю запотевшее зеркало. Какого хрена я вообще творю, чего мне не хватает?

Или кого?

Надо было поехать к Машке.

Снова хочется курить, но вместо этого, обернув вокруг бедер полотенце, иду на кухню. После вчерашнего в холодильнике почти пусто, но есть колбаса и хлеб. Отрезаю большой кусок, отламываю хлеб, ем жадно, запивая водой из кувшина.

– Ой, Макс, это ты?

Напрягаюсь, чувствую присутствие Инги, но от этого не легче. Какого черта она не спит?

– Я. А ты кого-то ждала другого? Извини, это всего лишь сын твоего покойного мужа.

Молчит, понимаю, что мои слова обижают, но делаю это нарочно.

– Колбасы?

Я поворачиваюсь, в кухне горит только подсветка на гарнитуре. Смотрю на Ингу, она немного растеряна и сильнее стягивает пояс халата. Мое предложение звучит двусмысленно, но мне все равно. Возможно, так она быстрее уедет, и мне перестанут приходить в голову грязные мысли, когда я нахожусь рядом с ней.

– Я бы не отказалась от колбасы, но сорт не тот.

Это она так сейчас на что намекнула?

Что мой член не для нее?

Глава 4

Думала, что после долгого перелета буду крепко спать в своей постели, у себя дома, но нет, проснулась среди ночи от головной боли. Решила принять таблетку, пошла на кухню, не ожидая там никого встретить.

Мой пасынок вырос.

Причем вырос во всех местах.

Даже замерла на месте, увидев Максима. Широкие плечи, плоский живот, кубики пресса, дорожка темных волос, уходящих в пах, едва прикрытый черным полотенцем. Влажная кожа, на ней узоры татуировок, но самая приметная на шее, словно она является вызовом, сразу бросается в глаза.

Когда он успел их столько сделать? Или я до такой степени погрузилась в дела, ничего и никого не замечая вокруг? Да, выходит, что все так и есть. Мальчик вырос, стал мужчиной, но вот только визуально, шутки у него остались подростковые.

Про колбасу было некрасиво.