ДНЕВНИК ВИКТОРА

22 ОКТЯБРЯ 1936

Из-за того что я подсказывал Кларе, меня чуть не выгнали из класса. Ничего, переживем. Другое меня расстроило. Она даже не сказала “спасибо”. Вместо благодарности я услышал: “Что, по-твоему, я глупая, сама не справлюсь?” Больше никогда ей не подскажу! И пусть не косится в мою сторону. Ставлю под удар свою репутацию и что получаю взамен?

ДНЕВНИК ВИКТОРА

23 ОКТЯБРЯ 1936

Я не пишу, и Клара не пишет. Пора принять, что моя персона ей безразлична.

Пришел со школы, лежу. Обломовский способ существования. В мои-то годы… Неудивительно, что я не вызываю интереса. Тоска, скука и одиночество – вот мои верные спутники.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

24 ОКТЯБРЯ 1936

Сегодня знаменательный день. Бабушка возила меня в Саратов.

Были в парке.

– Как же я любила Княже-Владимирский собор на Полтавской площади. Его построили, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Какой масштаб, какое величие! Салько – прекрасный архитектор. У всех был на слуху. Сколько тогда построили в Саратове по его проектам… А сейчас… Ни собора, ни площади. Что им, места для стадионов не хватило?

Два месяца назад мы с бабушкой уже были здесь. Парк только-только открылся, бабушка обещала свозить меня на день рождения и сдержала слово. Аккурат на детскую спартакиаду попали.

– Сколько церквей раньше было в Саратове… Все посносили. Какие памятники архитектуры утрачены! Ведь и Павлушу мы в Княже-Владимирском соборе крестили…

Из парка направились к дому, где бабушка выросла. Мы всегда к нему ходим.

– Рабочая, – прочитал я зачем-то вслух название улицы.

– Советская власть ее разжаловала.

– Как разжаловала?

– Была Дворянская, стала Рабочая. Отняли привилегии.

По Рабочей дошли до Вольской и вниз до Чернышевского. Ближе к Волге. Бабушка всегда стремится ближе к воде. Хоть прадед мой, бабушкин отец, и утонул в реке, а она все к воде тянется. Говорят, он такой же был – из воды не вытянешь. Если ходим с бабушкой купаться, она уплывает далеко-далеко, а я караулю на берегу. Страшно, что бабушка однажды не выплывет. Вдруг сердце? Она сама говорит, что сердце у нее слабое. Как она плавает! А меня зовет заячьей душой. Если бы кто другой так сказал, я бы обиделся, а на бабушку не обижаюсь.

В Москве бабушка больше всего скучала по Волге и была счастлива вернуться.

Отличный выдался день. Мы с бабушкой много гуляли, бродили по улочкам, рассматривали фасады, цветущие клумбы. Бабушка каждым цветочком любовалась. Любит все красивое, изящное.

С востока надвигались тучи, и мы поспешили укрыться под навесом.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

25 ОКТЯБРЯ 1936

– А в Испании-то. Не утихает.

Он раскраснелся и надулся, как обычно, когда говорил о политике.

Ваня учит испанский, собрался добровольцем на фронт. Отец его поддерживает.

– Освобождение Испании от гнета фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а общее дело всего передового и прогрессивного человечества^[2], – Ваня цитирует наизусть.

– Немцы всюду лезут, паразиты. Вокруг куда ни плюнь – Швабы, Гофманы, Фогели, Шмидты! Вот Кноли откуда взялись? С такими соседями язык за зубами держать надо.

Я вжался в стул. Причем здесь Кноли? Он знает про мои письма Кларе? В висках запульсировало.

– Паш, ты чего хочешь, чтобы в немецкой автономии немцев не было? Да у Вити полкласса немцев, – бабушка. Голос разума.

Он впился в меня взглядом.

– Ты меня понял. С немчурой водиться не смей.

Виктор – Кларе
26 октября 1936

Дорогая Клара!

Почему вы переехали?

Клара – Виктору
26 октября 1936

Почему-почему. Больно ты любопытный, Витька. У папы новая работа, вот и переехали.

Виктор – Кларе
27 октября 1936

А друзей не жалко было оставлять?

Клара – Виктору
27 октября 1936

Новых найду. Делов-то.

Виктор – Кларе
27 октября 1936

Клара, ты мне письма в почтовый ящик больше не носи. Я буду их для тебя в школьной библиотеке оставлять. В старой энциклопедии, в нее все равно никто не заглядывает. Она стоит в самом последнем ряду, на третьей полке снизу. Большая такая, с красным корешком. Библиотекарше за стеллажами не видать, да и не видит уже ничего Анна Карловна.

Клара – Виктору
27 октября 1936

Чудной ты.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

2 НОЯБРЯ 1936

Клавдия Степановна отчитала Клару после уроков. Нет у Клары такой способности – сидеть тихо. Кто-то не может прыгать через скакалку или дотронуться до кончика носа указательным пальцем с закрытыми глазами, а Клара не может молчать.

Ей бы петь, прыгать, стоять на голове, а не сидеть смирно за партой.

Бабушка говорит, человек должен развивать свои сильные качества. Сильное качество Клары – злить Клавдию Степановну.

Клара вылитая Жанна д’Арк. Это я сегодня понял, когда бабушка читала книгу Мишле. Уже неделю она читает ее перед сном. Предложение на французском и сразу перевод.

Когда Клара хмурит брови, все вокруг понимают, что дело серьезное. А если еще и губы сжала, кому-то несдобровать. Клара смелая, она не боится собак, знает много обзывательств, чтобы не остаться в долгу у мальчишек, она хорошо плавает и умеет ловить рыбу. Должно быть, она тоже считает меня заячьей душой.

Бабушке нравится Жанна д’Арк. Она часто повторяет строки из стихотворения Цветаевой, я записал их в дневник:

      Я стала Голосом и Гневом,
      Я стала Орлеанской Девой…

ДНЕВНИК ВИКТОРА

7 НОЯБРЯ 1936

Читали сегодня с бабушкой “Правду”^[3]. Она злилась. Говорила, что в “Правде” врут. А я сказал, что ложь правдой не назовут.

“Еще как назовут!”

Если неправда каждый день попадает к людям, то как они узнают правду?

Сегодняшний день бабушка за праздник не считает.

– Девятнадцатая годовщина! Чтоб им пусто было!

Вслух бабушка ругается, только когда мы дома вдвоем. Обычно она просто поджимает губу и злится про себя.

Спрашиваю у бабушки:

– Отчего ты так на нашу власть злишься? Что она тебе плохого сделала?

– Ничего хорошего от нее я не получала.

– Товарищ Сталин сделал жизнь лучше.

– Откуда тебе знать? Ты разве знал другую жизнь?

– В газетах об этом пишут.

– А ты больше газет читай, Виктор, – она всегда зовет меня Виктором, когда злится. Обычно Витенька или Витя. Я совсем не боюсь, когда бабушка злится. Потому что даже когда злится, бабушка остается доброй. Не то что отец.

– Тебе многого не понять, Виктор.

– Так объясни.

– Я-то объясню, а толку. Тебе еще при этом строе жить и жить.

Я не нашелся, что ответить. Мы с бабушкой люди разных поколений. Нам и в самом деле сложно друг друга понять.

Все вокруг радуются, для всех праздник, а бабушка злится. И поди разбери, что к чему.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

9 НОЯБРЯ 1936

Уже неделю размышляю, что написать Кларе. Повода не находится. Она обо мне и не вспоминает. Ей всегда весело, грусть ей неведома. Да и к чему грустить, когда тебя все любят, все добиваются твоего внимания. Мне бы хоть каплю ее жизнелюбия.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

10 НОЯБРЯ 1936

В “Правде” опубликовали доклад Калинина^[4]. Всякий раз, когда в тексте после очередной фразы Калинина в скобках было указано “бурные аплодисменты”, бабушка вскакивала и хлопала. Только видел я, что она вовсе не рада.

Виктор – Кларе
10 ноября 1936

Дорогая Клара!

В пятницу в ДК спектакль. Пойдешь?

Клара – Виктору
10 ноября 1936

Эх, Витька! Мама сказала, что, пока я не подтяну отметки, никаких спектаклей и фильмов.

А в школе так утомительно скучно! Сегодня еле-еле дождалась конца занятий. Из всех предметов мне нравится только музыка, и то совсем чуть-чуть. Надоело страшно!

Сестра моя училась на отлично, а я непонятно в кого такая уродилась. А я сама в себя! Мне нужно чего-то другого в жизни, а мама этого не понимает. Я хочу выступать на сцене, хочу, чтобы мой голос звучал по радио, хочу… Хочу уехать в большой город!

Поскорее бы стать взрослой. Это просто невыносимо!

Клара

Виктор – Кларе
11 ноября 1936

Дорогая Клара!

Подожди немного. Закончишь школу и сможешь делать, что твоей душе угодно: петь, танцевать… А я уеду в Саратов и поступлю в университет. Буду приходить на твои спектакли с цветами и конфетами.

Клара – Виктору
12 ноября 1936

Витька, цветы мне не нужны, а вот если бы ты принес “Мишки косолапого” пару кило, мешок “Ромашек”, “Ну-ка, отними” и трюфели, присыпанные какао, и зефиру, и пряников, как бы я была счастлива! Только “Дюшес” не приноси, не люблю карамель.

Виктор – Кларе
13 ноября 1936

Если хочешь кушать “Мишку”, заведи себе сберкнижку^[5].

“Ну-ка, отними” – мои любимые конфеты. Бабушка говорит, раньше на них был изображен грозный бутуз с дубиной, а теперь безобидный мальчишка с шоколадной плиткой. Она все вспоминает свои любимые конфеты – вишня в ликере и темном шоколаде. После революции, когда “Эйнем” превратился в “Красный октябрь”, конфеты стали уже не те. Впрочем, для бабушки все, что после революции, – не то.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

16 НОЯБРЯ 1936

Ходили с бабушкой на почту. Бабушка дает мне подписать конверты и открытки. Я делаю это аккуратно, старательно вывожу каждую букву. Ошибешься, и открытка попадет не Славинским, а Славянским, не в двадцать пятую квартиру, а в двадцать шестую.

– А кто это тут у нас? – я подписывал последний конверт, когда за спиной прострекотал знакомый голос. Я дернулся, и шапка у буквы “Б” получилась набекрень. Это меня расстроило.

– Приятно встретить любимого ученика. Знаете, Зоя Константиновна, у Виктора есть литературные способности. Какие сочинения он пишет! Я всему классу зачитываю. Должно быть, вы ему помогаете.

Последнее предложение Ирина Филипповна произнесла так, словно ждала, что бабушка расколется и сознается, кто пишет под литературным псевдонимом Виктор Славинский.

– Витя сам справляется.

Ирина Филипповна разочарованно хмыкнула.

– Знаете… Вите прямая дорога в литераторы, это я вам точно говорю.

Бабушка поморщилась.

– И о чем он будет писать?

– О счастливом пионерском детстве! О достижениях науки, о развитии промышленности, о нашем славном советском строе!

Бабушка подошла ко мне поближе, заслонила от учительницы.

– Витя станет музыкантом.

– А я вам говорю, что у Виктора – талант к литературе.

Тем временем я подписал последний конверт.

– Нам пора. Приятно было побеседовать с вами, Ирина Филипповна.

Бабушка потянула меня к выходу.

Я не знаю, к чему у меня талант. Мне по душе литература, но и музыку я тоже люблю. А что в итоге из меня получится, каким человеком станет Виктор Славинский, это время покажет.

Виктор – Кларе
17 ноября 1936

Дорогая Клара!

Сообщаю театральные новости.

В “Правде” пишут, что опера “Богатыри”, поставленная Таировым по пьесе Демьяна Бедного, – это попытка возвеличить разбойников Киевской Руси^[6]. Искажены исторические факты, Крещение Руси представлено с издевкой, богатыри вовсе не герои.

Бабушка вздыхает. Рассказывает, как ходила на премьеры к Таирову в Камерный. Как хороша была Алиса Коонен в роли Сюзанны в “Женитьбе Фигаро”. А какая из нее вышла Саломея… Глаз не оторвать!

Бабушкина московская жизнь представляется мне яркой и праздничной. Это мир, который существует только в бабушкиной памяти. Москва… Я никогда не был в Москве. Бабушка рассказывает по многу раз одни и те же истории. Она живет этими историями. А мне остается только фантазировать, как оно было.