Тихоня (страница 13)
Мне нравится, какая она шелковистая и розовая в этом месте. Вся кровь приливает туда, согревая нас обоих. Я крепче прижимаю ее к себе, а потом надавливаю на плечи, чтобы она выгнула спину, стоя на четвереньках. Раздается ее сдавленный всхлип, но я не обращаю внимания. Она знала правила, когда пришла сюда, но все равно попыталась заключить такую сделку. Теперь я беру причитающееся, и ей это понравится не меньше, чем мне, и неважно, признает она или нет. Готов поспорить, она плачет потому, что проиграла, а вовсе не от боли или ран. Я позаботился о том, чтобы она не поранилась, и сам никоим образом ее не тронул. У меня нет причин чувствовать себя виноватым. Сосредоточившись на удовольствии, я трусь о ее вход, держа за бедро, а второй рукой обхватывая член. Как правило, это не моя сильная сторона… В девяносто девяти процентах случаев я беру желаемое, не учитывая, насколько я груб или жесток. Все девушки хорошо понимают, что к чему, прежде чем вешаться на меня.
Но Мэйбел другая, и я повинуюсь внутреннему чутью, которое подсказывает мне, что нужно быть осторожным. Двигаясь дальше, я прижимаю широкую головку члена к влажному горячему месту между ее ног и делаю глубокий вдох. Ее мышцы напряжены гораздо сильнее, чем я ожидал, так сильно, что приходится стиснуть зубы, преодолевая сопротивление ее тела. Она ерзает в моих руках, опустив плечи и прижавшись головой к холодной земле. Вся натянута, как струна. Может, ее давно не трахали. По крайней мере, она перестала сопротивляться. Вот бы еще ее тело впустило меня. Как бы мне это ни претило, я замедляюсь, погружаю член еще чуть глубже, а потом снова выхожу.
Я замечаю, что она слегка подается вперед, словно сможет вырваться. Мне остается лишь улыбнуться. Теперь, когда она угодила в мои темные сети, ей от меня не сбежать. Я на всякий случай просовываю руку под ее живот и крепко удерживаю на месте.
– На этот раз ты не уйдешь. Настал мой черед.
– Ты не… я не могу… – Ее слова прерываются тихими всхлипами. – Подожди… У тебя слишком большой. Ты причинишь мне боль.
Девушки говорили мне это раз или два, но чаще всего боль, которая возникает вместе с удовольствием, когда я их растягиваю, уходит на второй план, как только сделаю пару толчков. Сейчас все иначе. Нет, чем глубже я вхожу в нее, тем больше она свирепствует. Вонзается пальцами в землю, будто ей нужно убежать от меня, иначе умрет. Не знаю, то ли мне чувствовать себя оскорбленным, то ли испытывать восторг оттого, что она боится моего члена больше, чем меня самого.
– Тише. Все хорошо, ты сможешь меня принять. Черт, ты уже это делаешь. Так ведь? Может, твоей тугой киске непросто вместить мой член целиком, но она прекрасно растягивается вокруг него. Черт. Не волнуйся, детка, растянется, даже если мне придется тебя заставить, – шепчу я ей на ухо, подаваясь вперед.
По позвоночнику пробегают вспышки удовольствия. При том, как ее тело сопротивляется мне, выталкивая обратно, я уверен, что ее никогда не трахал парень с таким размером члена, как у меня. Это объясняет ее желание вылезти из кожи вон и уйти от меня подальше. Неважно. Ее тело приспособится, и тогда она будет умолять меня, чтобы ворвался в нее до упора.
– Черт, как же туго ты сжимаешь мой член, – стону я. Раздается тихое шипение, когда она подается вперед, будто сможет вырваться, но я крепко держу ее, заставляя принять каждый сантиметр моего члена. – Ты пробудила зверя, цветочек, и теперь тебе от него никуда не деться.
Мое сердце бешено колотится. Член сдавливает так сильно, что кажется, будто она девственница. Черт меня подери, такая узкая и мокрая. Охренеть. Мне хочется врываться в нее снова и снова, вонзаясь пальцами в ее кремовую кожу, помечая ее, делая своей, но вместо этого я останавливаюсь. Выхожу из ее узкой киски и смотрю на нежные складочки.
У меня перехватывает дыхание. В тусклом свете луны я замечаю красные пятна на члене, внутренней стороне ее бедер и между ног.
Кровь. Девственная кровь.
Меня охватывает глубинная первобытная потребность завладеть каждым сантиметром ее тела и заявить на него свои права. Мозг не успевает даже осознать, что я делаю. Я хватаю ее за бедра, жестче, чем хотел, и притягиваю ее красивую киску к своему рту.
Мэйбел визжит, но не пытается меня остановить, когда я утыкаюсь лицом между ее ног и наслаждаюсь ею. Вылизываю сверху донизу, пробуя на вкус сладкий жертвенный дар, который она мне преподнесла. Чувствую медный привкус крови и жадно лижу ее, желая большего. Другие мужчины могут посчитать это жутким и противным, но я не боюсь капли крови. Я несколько раз скольжу языком по ее клитору, а потом обхватываю его губами и сосу. Все ее тело содрогается подо мной, и я понимаю, что добился желаемого, когда она приподнимает бедра, пытаясь тереться о мой язык.
Глубже, ей нужно больше. Я знаю это, но хочу, чтобы она вся текла, когда снова войду в нее. Обхватив клитор губами, я сосу интенсивнее и одновременно двигаю языком, стараясь надавливать чуть сильнее, пока у нее не сбивается дыхание.
– О мой бог, – стонет она в ночи.
– Не бог, цветочек, просто Дрю, – рычу я, уткнувшись в ее складки. Черт, у нее восхитительный вкус. Я мог бы сидеть здесь весь день и вылизывать ее, но хочу большего. Если не удовлетворю зверя, рискую сломить ее прежде, чем узнаю, ее истинную натуру. Подавив возросшее первобытное желание, я с трудом сглатываю и поднимаю ее, пока она не прижимается спиной к моей груди. Передвигаю ее осторожно, будто осколок стекла.
– Кажется, ты забыла мне кое о чем рассказать, – говорю я, проведя носом вдоль ее шеи.
– Я ни о чем не забыла рассказать. У меня не было такой возможности. – Ее голос срывается, напоминая мне о том, что под напускной дерзостью скрывается мягкая и нежная натура, и мне нужно быть осторожным, чтобы не оборвать ее нежные лепестки.