Друг продолжает трепку для всех подписчиков моего блога. Трансляция началась не так давно, но Килл уже успел два раза свинтить в туалет. Либо у него недержание от страха, связанного с предстоящим разгромом, либо он что-то употребляет. Может, то и другое. Я, как обычно, спокоен.

Меня давно не тревожат заезды. Я перестал бояться в классе десятом. Были победы, были поражения, все это сопровождалось стрессом, бесконечными переживаниями. Сейчас я уже без лишней нервотрепки сажусь за руль и делаю от меня зависящее на максимум.

«Все приходит с опытом», – верная фраза.

– Алекс, ты как? – заглядывает Сэм – мужчина, с которым мы проводили ночь и утро в сервисе и на которого я во много равняюсь. У него свой прибыльный бизнес, он в отличной форме для своих тридцати пяти. Милая жена и прекрасная дочка – его гордость.

Сколько себя помню всегда тянулся к тем, кто старше. В детстве отец часто приходил со своими компаньонами. Те травили байки, шутили, давали наставления. Со взрослыми по многим критериям интереснее, чем со сверстниками.

– Вроде жив. Как ты, Сэм?

– Алекс, не у меня сегодня гонка. Ты хотя бы спал?

Я неуверенно киваю. Прикрыл глаза на несколько минут, потом уже выезжать надо было. Отвозил маму на выставку (у семейного водителя выходной), потом помогал с обедом (мама по настроению готовит сама). После подкидывал Дема с Чарльзом до тренировки. Как-то незаметно наступил вечер, но я в строю, как и всегда.

– Значит никакой вечеринки?

– Сэ-э-эм, – растягиваю гласную, покачивая головой, – это святое.

– Когда заснешь за рулем, будет не так весело.

Я отвожу глаза. Мужчина подмечает мое нежелание выслушивать замечания.

– Я тебе не отец, чтобы учить. Но могу считать себя твоим старшим братом. И, как брат, должен предупредить. У тебя у самого Дем мелкий. Я желаю тебе только лучшего.

Да знаю я. Знаю. Своему брату я бы тоже никогда не пожелал плохого.

– Спасибо!

Мы пожимаем друг другу руки и начинается самое интересное.

– Король скорости, #сорвиголова. Кого же мы наградим титулами? Кто заслуживает звание победителя? – вопит Войс, разогревая публику.

Поднимается шумиха. Каждый томится ожиданием нашего заезда.

Я кидаю взгляд на противника, что подъехал на один уровень со мной. Маккензи удивляет тупостью. Взять самую слабую из всех выпущенных Феррари? Надеюсь, он подшаманил ее в сервисе, иначе позор века.

Для меня не представляет интерес играть со слабыми. Это все равно что сражаться с ребенком. К чему? А главное: ради чего? Удовлетворения я от этого не получу.

Пора выходить на новый уровень и менять Килла на более умного конкурента.

Между нашими автомобилями ходит симпатичная девушка – Изи. Она на год младше нас, из класса Хеймсон старшей. Прохлада дышащего в спину декабря не останавливает ее. Топ едва прикрывает грудь и оставляет на бледной коже мурашки. Ветер колышет ее короткую юбку, оголяя небольшой кусок тела для воображения. Я заставляю себя отвернуться. Зудящий член во время гонки не входит в мои планы.

Переключаю внимание на Маккензи. Он не вызывает во мне бурных чувств. Его вид помогает успокоиться и привести реакцию тела в надлежащее состояние.

– Три, – отдает отчет Войс.

Изи постепенно опускает красный флаг, а я наготове держу ногу у газа.

– Два. – Мы пересекаемся с Киллом взглядами, его янтарные глаза поблескивают в полумраке салона авто. Точеные скулы, загорелая кожа, волосы цвета воронова крыла. Он – злодей, сошедший с телеэкранов.

– Один! – Да здравствует мой финальный заезд.

Я готов разорвать Киллиана! Ревущий мотор моей валькирии подтверждает намерения. Неконтролируемость, агрессию, уничтожительную силу – только на трассе можно увидеть меня таким. Мой автомобиль – часть моей личности. Обожаю рев своего Астона Мартина, он звучит как симфония разрушения. Героическая. Триумфальная.

Я никогда не думаю о соперниках на трассе, стараясь вырваться вперед. Это всегда помогает одержать победу. Фокус на себе, и все победы мира будут в кармане. Но в этот раз я замечаю, как сильно отстал Маккензи. Топлю вперед, стараясь не думать о Киллиане. У меня одна цель: добраться до финиша первым!

Передо мной сложный S-образный поворот. Я не третий раз здесь, поэтому заранее знаю – у него одинаковые радиусы без переходной прямой. Люблю сложности. Простые повороты меня не интересуют. С ними все понятно, правое или левое направление движения, крутизна траектории.

Сложные – другое дело. Помимо S-образных, есть длинные, резкие, плавные, сочлененные и другие. От вида зависит техника управления.

Притормаживаю, плавно и уверенно вхожу в поворот. Маккензи преследует меня, как тень. Только его не было рядом, как уже тут. Килл пытается опередить меня. Идиот! Кто делает это на повороте? Пора заканчивать с ним соревноваться. Я преграждаю парню путь, оставляя минимум места для маневра. Может, покататься за пределами трассы.

Я чувствую себя спокойно. Даже лениво. Маккензи давно не вызывает азарт, но уговор есть уговор. Гонку надо закончить.

В голове проносятся советы Сэма. Я делаю в точности все, чему он меня учил. Выходит блестяще. Мне нравится, как я не мешкаюсь на трассе и, будто по заученному сценарию, отрабатываю маневры.

Левее. Правее. Не оставляю Киллу ни сантиметра трассы. Жадничаю. Он продул, вкус победы уже у меня на языке. Уверенно-сладкий.

Рев двигателя перерастает в звон, когда я делаю последний поворот и вижу финишную прямую. Три круга пролетели незаметно. Я точно был на трассе не один? Может, секундное пересечение с Маккензи причудилось? Выжимаю последние силы из валькирии – я назвал так свою машину из-за модели Астон Мартин Валькирия и в честь девы-воительницы, сопровождающей погибших в небесный чертог.

Финиш!

– Блестящий финал! Каррас финиширует первым с огромным отрывом! Победитель, выходи к нам! – Эмоционирует Войс на камеру.

Я покидаю машину и машу всем, кто собрался посмотреть заезд.

– Ты бриллиант на трассе.

Пока все восхищаются проделанной работой, я оцениваю заезд по самому нижнему параметру шкалы – тухло. Не зря пришла идея менять формат гонок. Сегодня я вновь в этом убедился.

– Алекс, Алекс, – выдергивает из толпы друг и просит сказать несколько слов о победе.

Я долго не думаю. Говорю, как есть:

– Не стыдно проиграть сильному сопернику. Сегодня мне было стыдно даже выиграть.

Многие, слыша мои слова, разочарованно ахают. Я не буду лгать. Если мне не понравилось, я скажу правду. Любезничать и подлизывать Маккензи не стану. Пусть слышит, как я оценил гонку с ним.

Фанаты Килла радостно встречают его. Овации не такие бурные, какими приветствовали меня, но и второе место нужно заслужить. Чтобы соревноваться вместе, мы уделали ни один десяток других участников – это ли не показатель?

Касаемое меня, тут дело только во мне. Гонки по одному и тому же маршруту почти с одними и теми же парнями утомили.

Пора на новый уровень.

– Поздравляю с победой! – Маккензи протягивает руку с улыбкой – фасадом, за которым кроется досада от проигрыша.

– И тебя. – Пожимаю ладонь.

После базовых формальностей, мы отправляемся на вечеринку. Меня рубит, и я даже подумываю уйти, но Войс сдерживает мой порыв. Друг заверяет:

– Максимум два часа. В десять будем по кроватям.

Я же знаю свой другой максимум – двадцать минут под банку пива в доме Купера. Не уверен, что продержусь здесь час. Я не любитель дебоширить, подолгу зависать на тусовках. Пока меня больше занимают автомобили и все, что с ними связано. Алкоголь и девчонки – хороший допинг для образа плохого парня, но я таким себя назвать не могу. Я не против вечеринок, с радостью отмечу победу и посижу до трех-четырех ночи. Но не сегодня.

– Попроще лицо, Каррас!

Улыбаюсь Уолтону, который никогда не дает мне расслабиться. Мой друг – мое топливо во многих вещих. И символично то, что Войс – горючее для такого индивидуалиста, одиночного игрока, как я. Командные игры мне не интересны по ряду причин.

Одна из причин – я люблю уединение, мне комфортно в узком кругу людей, с которыми нас связывает тесное общение. У друга я даже записан: «Интроверт». Я с этим не согласен, не на 100%. Мне нравится быть в обществе, также, как быть наедине с собой. Я легко себя чувствую, оказываясь в центре внимания. Это не тяготит, если занимает мало времени. Продолжительное присутствие на людях сказывается на мне не очень хорошо. Я чувствую истощение. Возможно, кому-то не требуется перезарядка после чужих глаз. Мне же важен баланс.

– Делай глоток и не обращай на меня внимание, Войс.

– Не дуйся, победитель!

Дом Купера ничем не отличается от тех эпатажный замков, где до этого проводились вечеринки. Как обычно, напыщенная роскошь, к которой все привыкли. Литры алкоголя, на каждом углу громадные бочки с пивом. Окна нараспашку, чтобы хоть немного проветривать дурь, что дымим мы, подростки.

И Маккензи – звездочка любой тусовки. Я замечаю парня быстрее, чем он меня. Кто это рядом с ним? Пытаюсь разглядеть получше, потому что фигура очень знакомая.

– Каррас, ты ходячая секс-машина! – прерывает мою слежку за Киллом Дункан, его отец сколотил целое состояние на транспортной логистике.

Смешно. Чест как ляпнет.

Одноклассник поправляет свои недавно появившиеся дреды. И как он с ними ходит? На вид громоздкие, как канаты, веревки. Голова после них не болит? Зачем он вообще их нацепил? Если на то пошло, длинные волосы были лучше. А вообще я бы и их срезал, короткую стрижку ничто не переплюнет.

– Секс-машина? Откуда ты знаешь, какой я в постели? – Я треплю Дункана за переплетения на голове.

– О-о-о, судя по удовольствию, которое ты нам всем приносишь за рулем, иначе быть не может.

Чест дергает сережку в носу и проводит пальцами по своим белоснежным бровям. Дункан – самый колоритный парень в нашей школе. Если бы не его светлая внешность, я бы принял его за гота, состоящего в секте. Многие, знакомясь с Честом, думают, что с ним что-то не так. Принимают его за альбиноса и ошибаются. У Дункана все в порядке с выработкой пигмента, лечить от альбинизма его не нужно. Наш одноклассник любит экспериментировать с внешностью на пару со своей половинкой Люси, этим все сказано.

Когда Чест переключается на Уолтона, я отлучаюсь к барной стойке, чтобы рассмотреть, с кем Килл. Мной движет интерес, подозрение на ту, которая была мне ближе всех.

Беру из холодильника охлажденное пиво, подношу к губам и присматриваюсь к происходящему в углу. Они намеренно выбрали это место. Не хотят быть уличенными. Маккензи распускает руки и мнет ягодицы девушки. Они ниже его ростом, худая. Профиль жертвы Киллиана скрывает тьма. В том углу, где находится пара, слабое освещение.

Я продолжаю делать глотки и присматриваться, пытаясь разгадать, кто рядом с одноклассником. Девушка резко дергается. Сначала руками, потом ногами, и снова руками. Что-то не то. Они не выглядят, как влюбленная пара. Взаимные на чувства люди так себя не ведут. Это настораживает. Девушка не гладит Килла. Отталкивает, сопротивляется.

Ей требуется помощь. Нужно вмешаться.

Стоит сделать шаг, замираю. В этот момент кто-то включает свет в том самом углу, где находится Маккензи. Моя грудная клетка сжимается, кровь закипает при виде нее. Она заправляет за ухо вьющиеся пряди не сильно длинных волос цвета свежесваренного кофе, если в него добавить каплю молока. Знакомые голубые глаза, в которых я видел много разных чувств, устремлены на Килла. Горло сжимают призрачные руки смерти. В голове воцаряется хаос. Я ожидал увидеть с Маккензи кого угодно, но не Алику. Что она забыла рядом с ним?

Они вместе?

Я не знаю, сколько по времени стою на месте. Пытаюсь переварить увиденное. Осмыслить нахождение Хеймсон здесь. Прежде я никогда не видел ее на вечеринках. Либо мы не пересекались, либо она не приходила.

Он… он ей нравится?

Когда-то мы хорошо общались с Аликой.