Я прислонилась лбом к шершавой каменной стене, отчаянно борясь с поднимающейся паникой. Всю жизнь меня учили быть гордой и благородной, но разве это меня спасло?

Я напряглась, услышав, как отворилась дверь, но не обернулась. Почувствовав на себе взгляд жестоких глаз, я и так поняла, кто пришел.

Я подняла глаза к камере видеонаблюдения. Все, что здесь случится, будет записано и отправлено моему дяде, отцу и жениху. И что еще хуже, Самюэлю. Я сглотнула. Они увидят меня не в лучшем виде. Но я этого не допущу. Я буду высоко держать голову, что бы ни случилось.

– Ты меня игнорируешь? – Римо подошел совсем близко, и у меня по спине пробежали мурашки.

– А это работает? – Хотела бы я звучать увереннее, но даже эти три слова дались мне с большим трудом.

– Нет, – заявил Римо. – Меня трудно игнорировать.

Невозможно игнорировать.

– Повернись, – приказал Римо.

Я не шелохнулась, просто уставилась на серую стену перед собой. Это был не просто акт непослушания. Ноги меня не слушались, но я не хотела, чтобы Римо это понял.

Его горячее дыхание обдало мою шею, и я закрыла глаза, закусив нижнюю губу, чтобы не издать ни звука.

– Открытое неповиновение? – спросил он низким голосом.

Он положил ладони мне на лопатки, и я почти осела на пол под их тяжестью, хотя он даже не пытался на меня надавить.

– Хотя, – мягко произнес он, – в такой позе тоже будет неплохо.

Я подпрыгнула, услышав, как за моей спиной клацнуло лезвие. Римо поставил руки на стену справа и слева от меня – у него был кинжал. Он прижался грудью к моей спине.

– Даю тебе выбор, Серафина. Ты можешь сама снять платье, или я тебя из него вырежу. Что ты предпочитаешь?

Я сглотнула. Если честно, я ожидала другой альтернативы – той, которой славится Лас-Вегас. Облегчение длилось всего секунду и быстро улетучилось. Я подняла руку и накрыла ладонью лезвие кинжала, обхватив пальцами острый край.

– Если ты дашь мне нож, я сама вырежу себя из платья, – быстро сказала я.

Римо хмыкнул. Это был мрачный, лишенный радости звук.

– Хочешь мой нож?

Я кивнула, и, к моему удивлению, Римо разжал пальцы. Я держала нож за лезвие, впивавшееся мне в кожу. Римо сделал шаг назад, и я больше не чувствовала тепла его тела. Я пялилась на смертельное оружие в моей руке. Медленно, едва дыша, я распрямилась и взяла нож за рукоятку. Я знала, что Римо не дал мне шанса. Он просто играл со мной, стараясь сломить дух, показывая, что даже нож не изменит того факта, что я теперь в его власти.

Но он не знал, что мы с Самюэлем дрались большую часть нашей жизни, как это обычно и бывает у близнецов. Когда он стал посвященным членом Синдиката, то научил меня боевым приемам – он знал, как в нашем мире мужчины относятся к женщинам. Сэм пытался сделать меня сильнее – и добился своего. Я знала, как держать нож, как защищаться от противника. Но я ни разу не побеждала брата, а ведь он был осторожен, боялся мне навредить. Римо сильнее Самюэля, и он не боится меня ранить, наоборот, получит от этого удовольствие. Я не смогу победить Римо в драке, даже с ножом в руке.

Я вспомнила слова Фабиано. Даже если я не смогу победить его, я не покажу свою слабость.

– Похоже, ты понятия не имеешь, что делать с ножом, так что я заберу его обратно, – разочарованно произнес Римо. Он подошел ближе.

В одно мгновение я повернулась и атаковала Римо одной рукой, второй придерживая подол платья. Римо заблокировал мой удар, с силой ударив по запястью. Но годы тренировок с Самюэлем научили меня, как не выронить нож, несмотря на острую боль.

Римо улыбнулся, а я выпустила платье, ударила его кулаком в живот, а другой рукой полоснула. Лезвие проехалось по его предплечью, заструилась кровь, но Римо даже не поморщился. Он лишь шире улыбнулся и невозмутимо отступил назад.

Я сделала выпад, но запуталась в длинном подоле. Налетела на Римо и попыталась нанести еще один удар ножом. Мы оба упали, Римо на спину – а я сверху. Я оседлала его и нацелилась ему в живот, но он, усмехнувшись, схватил меня за запястье. Я пыталась пырнуть его, но рука Римо даже не шелохнулась. А потом он внезапно показал мне, каково это, когда он по-настоящему вступает в драку.

Он дернул бедрами и, не успев среагировать, я оказалась лежащей на спине, а Римо повалился на меня. Я брыкалась, но он разорвал подол и поставил колено мне между бедер и навалился на ноги так, что я больше не могла ими пошевелить. Он схватил запястья и прижал мои руки к матрасу над головой. Я все еще крепко сжимала нож, но теперь от него не было никакого толка. Римо полностью меня обездвижил, и я была в его власти.

Его темные глаза сияли восторгом и восхищением. На какую-то секунду я ощутила гордость, но потом осознала, в какой ситуации нахожусь. Я лежала на спине, на грязном матрасе, под Римо. Я была именно там, где он с самого начала и хотел меня видеть.

Страх пересилил решимость, и я замерла, глядя на отвратительный матрас. Я глубоко вздохнула, стараясь сдержать панику. Римо внимательно посмотрел на меня.

– Отпусти нож, – пробормотал он, и я послушалась. Я даже не сопротивлялась.

Надо быть сильной.

Вспомнив о камере под потолком, я с трудом сглотнула. Я заберу свою гордость в могилу.

– Давай с этим покончим, Римо, – с омерзением произнесла я. – Изнасилуй меня. Меня уже тошнит от твоих безумных игр. Я не пешка на шахматной доске.

Римо оглядел мое лицо, мои волосы, мои руки, зажатые над головой. Он наклонился, и его жестокое лицо теперь было совсем близко. Кончики наших носов почти соприкоснулись. Глаза у него не черные; они оказались карими, но самого темного цвета, который я только видела. Он выдержал мой взгляд, а я выдержала его. Я бы не отвернулась, что бы ни случилось. Я хотела, чтобы он понял, кто я на самом деле. Не бессильная фигура, а человек.

– Не так, Серафина. – Голос у него был низкий и мрачный, завораживающий, но именно его взгляд заставлял меня замереть. – Не как шлюху на запятнанном матрасе. – Он улыбнулся, и его улыбка была страшнее, чем любая угроза.

Он наклонился еще ближе, едва касаясь губами моих губ, и меня словно поразило разрядом тока.

– Я еще даже не начинал игру, а ты – не простая пешка на доске. Ты – королева. – Он взял нож и выпрямился, высвободив меня из своей хватки. Он медленно встал во весь рост и посмотрел на меня сверху вниз.

– А кто ты в этой шахматной партии? – зло прошипела я, все еще лежа на матрасе.

– Король.

– Значит, тебя можно победить.

Он оглядел меня и снова посмотрел мне в глаза.

– Посмотрим. – Он убрал нож в ножны. – А теперь снимай платье. Оно тебе больше не понадобится.

Я села.

– Я не буду раздеваться перед тобой.

– Будет весело, – усмехнулся Римо.

Он подождал, но я выдержала его взгляд.

– Тогда я его срежу, – пожал он плечами.

– Нет, – твердо заявила я, с трудом поднимаясь на ноги. Глядя на Римо, я завела руки за спину и потянулась к молнии. Не отводя от него взгляда, я стянула платье, и оно упало на пол – ажурное облако вокруг моих ног.

– Белое и золотое. Ты словно ангел, – задумчиво произнес Римо, мрачно оглядывая каждый миллиметр моего тела.

Даже усилием воли я не смогла заставить себя не краснеть. Стоять так перед мужчиной впервые… В кружевной подвязке, кружевных трусиках и в корсете – я вся покрылась мурашками под испытующим взглядом Римо.

Он сделал шаг ко мне, и я перестала дышать. Я застыла, когда, изучая темными глазами мое лицо, он протянул руку. Уголок губ приподнялся в ухмылке. Он погладил меня пальцем по щеке. Я отшатнулась, но его улыбка стала еще шире.

– Девственная застенчивость. Как это мило, – дразня, мрачно сказал Римо. – Не волнуйся, Ангел, я никому не расскажу о том, что я первый мужчина, который увидел тебя раздетой.

Я взглянула на него сквозь слезы стыда и ярости. Он нагнулся и дотронулся до платья.

– Сделай шаг назад.

Я быстро выбралась из лежащего на полу платья, и Римо распрямился, держа его в руках.

Он оглядел меня.

– Поистине потрясающее зрелище. Наверняка у Данило от одного твоего вида тут же случился бы стояк. Не могу даже представить, как он себя чувствует, зная, что ты в моих руках и что ему никогда не достанется обещанное.

– Что бы ты ни взял у меня, – покачала я головой, – это не сравнится с тем, что получил бы он, потому что я отдала бы ему и тело, и душу по доброй воле, и ты ничего не можешь с этим сделать. Тебе придется довольствоваться утешительным призом, Римо Фальконе.

Со странным выражением на лице Римо медленно отступил.

– Тебе надо принять душ, Серафина. Я попрошу одну из шлюх принести тебе чистую одежду. – Он развернулся и вышел, с легким щелчком закрыв за собой дверь.

Воздух с шумом вырвался из моих легких. Дрожа, я обхватила себя руками, пытаясь собраться с мыслями. Мне было так трудно стоять перед Римо, и теперь на меня нахлынули эмоции. Я застыла, вспомнив о камере видеонаблюдения, но потом решила, что это не имеет значения. Римо и так знал, как сильно я его боюсь. Так что моя деланная бравада его все равно не одурачит.

Римо

Серафина была всем, чего я хотел, и даже больше. Настоящая королева моей шахматной партии. Благородная и гордая, и одновременно испорченная и высокомерная. Она хотела, чтобы я ее укротил. Сломал ее белые крылья. Ангел во плоти, она была рада и тому, что живет на грешной земле и никогда не взмоет в небо. Она была готова довольствоваться Данило, который приструнил бы ее и посадил в золотую клетку.

Я опустошил стакан с виски и наклонился к стойке. Джерри налил мне еще. Шлюхи собрались в противоположном углу бара, подальше от меня. Как обычно.

– Она такая красивая, – заметила шлюха, которая принесла Серафине чистую одежду.

Да, все так. Серафина – произведение искусства, она слишком красива. Золотые волосы и чистая кожа на грязном матрасе – это было святотатство, даже для меня, хотя я совершил в своей жизни все мыслимые грехи.

Я выпил вторую порцию и уже думал спуститься обратно в подвал к Серафине. «Что бы ты ни взял у меня, это не сравнится с тем, что получил бы он. Тебе придется довольствоваться утешительным призом».

Ее слова гулом отдавались у меня в голове. И, черт возьми, я знал, что она права. Когда я возьму ее, это не станет победой. Потому что это не вызов. Она слабее и в моей власти. Я мог бы завладеть ею во всех позах уже к утру и покончить с этим, но это будет гребаное поражение. Не то, чего я хочу. Совсем не то. Я никогда не довольствовался утешительным призом. И не хотел получить меньше, чем получил бы Данило. Я хотел больше. Я хотел всё.

Со стуком я поставил стакан на стойку и повернулся к ближайшей шлюхе.

– В мой кабинет. Быстро.

Она кивнула и заторопилась. Я, уже со стояком, последовал за ней. Долбаный стояк был у меня с тех пор, как я увидел Серафину в нижнем белье. Я так отчаянно хотел войти в нее и украсть ее невинность. А я всегда получаю то, чего хочу. Но мне нужен был полный триумф, придется проявить терпение, и это станет самым сложным испытанием в моей жизни.

Шлюха примостилась на моем столе, но, когда я вошел, тут же встала. Я расстегнул ширинку и стянул трусы. Она знала, к чему я клоню. Мы уже трахались прежде. Я часто ее выбираю. Она встала на колени, я вцепился в рыжие волосы и начал трахать ее в рот. Я входил в нее целиком, касаясь головкой горла; она давилась, но на сей раз ничто не могло утолить жгучий голод, обжигающий мне вены. Нахмурившись, я опустил взгляд на ее лицо, пытаясь представить, что это Серафина, но шлюха смотрела на меня с такой покорностью, с таким отвратительным почтением… Ни гордости, ни достоинства. У них у всех был выбор, но они решили пойти по легкому пути – трудный путь оказался не для них. Им не понять, что ничто стоящее не достается без боли. Слабость. Отвращение.