Пока стою с миксером и наблюдаю, как поднимается пена, как белки становятся воздушными и упругими, снова ощущаю себя на нужном месте. Словно я делаю глоток свежего воздуха после поездки через свалку.

Свалку моей жизни…

Ну хоть одна отрада – налопаться вкусняшек, хотя с ними стоит быть поосторожнее, а то буду не только бездетной брошенкой, но ещё и жирной с зависимостью от сахара. Белый яд, как-никак, и не самый полезный продукт.

Даже не замечаю, как погружаюсь в дебри интернета в поисках менее вредного подсластителя. С ужасом осознаю, что мне предстоит большая работа по изучению и поиску качественных ингредиентов, если я хочу и дальше безнаказанно лопать вкусняшки без вреда для здоровья.

Погрузившись в себя, не сразу замечаю, что телефон разрывается опостылевшей попсовой мелодией, стоящей на неизвестные номера. Надо бы сменить на что-то более приятное.

– Алло, – монотонно отвечаю, закрывая крышку ноута, хватит на сегодня жутиков про сахар.

– Здравствуйте, это Алёна, подруга Оксаны, мы на дне рождения…

– С Оксаной всё хорошо? – перебиваю девчушку, которая слишком уж растягивает слова.

– Да-да! – спохватывается. – Это она дала мне ваш номер.

– О как… боюсь спросить, зачем?

Воистину неожиданно.

– Мне безумно понравился кэнди бар, который вы сделали. Оксана ещё и домой кучу пирожных мне собрала, – мямлит в трубку, а я пытаюсь сообразить, к чему она ведёт. – Мама попробовала, и она в восторге. У моего младшего брата день рождения через месяц… вы могли бы сделать что-то подобное? Только для мальчика, ему десять будет…

– А?

Хлопаю ресницами, а что ответить, ума не приложу.

– Но я же не кондитер, – всё, что в голову приходит.

– Да, я сказала маме, но она уже не раз брала сладости в разных магазинах и заказывала, говорит, что у вас идеально, – продолжает нахваливать подруга сестрёнки, а я таю, как взбитые сливки во рту.

– Но у меня даже цен нет… а что вы вообще хотите? – кажется, интерес берёт верх.

Алёна рассказывает про праздник, что и как будет проходить, какие вертолётики и паровозики будут, а я внимательно слушаю.

Зачем?

А затем, что деньги лишними не бывают, а это отличный способ подзаработать, раз уж и товар лицом, так сказать, видели и вкус оценили. Почему бы и да, как говаривает моя мамуля.

Ей и звоню. Она всецело поддерживает и даже делится опытом по расчёту ингредиентов на формы разного размера. А мне приходит в голову вторая не самая умная мысль – заработанных денег мне хватит на первые базовые курсы, всего несколько уроков, но зато я буду знать самые основы. Я же люблю готовить, а так потренируюсь и не вложу ни рубля – честный обмен получается.

Так и делаю. В счёт гонорара оплачиваю небольшой курс, где обещают научить готовить крутой кекс, зефирки, мармеладки и шоколадно-ореховую пасту. Последнее воодушевляет получше всего остального, ибо я обожаю это лакомство со времён, когда оно только появилось на полках магазинов, ещё в моём далёком детстве.

Стоила как сбитый Боинг, так что была редким гостем на столе, а сейчас такая голимая химия продаётся – желание есть её пропало.

***

Месяц. Целый месяц на изучение курсов, пробы приготовить кексы или как их модно сейчас называть – капкейки. Я выбита из колеи привычной жизни, почти валяюсь на обочине.

Готовить сладости оказалось не таким весёлым и увлекательным занятием. Одно темперирование шоколада чего стоит. Зато результат – просто огонь, и тебе шоколадки, и украшение, и ещё много всего.

Выгляжу, как непропорциональная кукла – огромные глаза, впалые щёки, внушительный бюст, широкие бёдра, а всё остальное истончало. Казалось бы, должна была поправиться на таком количестве сладкого, ан нет, но думаю дело здесь в другом.

Во-первых, Матвей. Поехать к его маман не решилась. Слишком уж странно выглядеть будет, словно я бегаю за мужиком, как собачонка. А я не такая. Я мириться пойду первая лишь в том случае, если точно был мой косяк. А здесь?

А здесь муж решил сбежать – его право, держать не буду. Документы в папку собрала, на случай, если объявится, пойдём разводиться. Смс, кстати, отправила, что готова подать документы в загс. Тишина.

Во-вторых, работа. О да, начальнику бы таблеточки какие для памяти попить – обругал меня и чуть не уволил, а потом понял, что я не имею отношения к проваленному делу, им занималась команда его сыночка. Отпрыск, кстати, с работы вылетел, но уверена, лишь до того, как папаша остынет.

Так что я после такого унижения всерьёз подумываю сменить контору. Может, у нас в городе и не так много действительно крупных юридических фирм, но я своё дело знаю, могу и в частную практику слинять.

Хотя директор смягчился после срыва и уже несколько недель ничего не говорит на то, что я ухожу с работы в семнадцать ноль-ноль, как по официальному графику.

В-третьих, до полуночи смотрю всевозможные видеоуроки, читаю книги и плотно изучаю кондитерское дело. Я в сахарном плену.

Одна отрада – Ксюха торчит у меня все выходные, подъедает экспериментальные вкусняшки и щёлкает их на телефон. У неё уже целое портфолио моих работ собралось.

Вот и сегодня жду её в гости. Погода – отпад, как для середины июня в Сибири, вообще божественно. Яркое солнце, ни облачка, лёгкий ветерок разносит тепло и аромат цветов – бабули у подъезда оживили палисадник. Я даже сподобилась и привезла им саженцы каких-то жёлтеньких цветочков – они, как маленькие солнышки, радуют глаз и греют душу.

Сваренный ещё утром кофе, ждёт хозяйку, которая изрядно задерживается. Звоню:

– Ты где? – начинаю строгим голосом, как только Оксана берёт трубку.

– У подъезда! – чеканит и смеётся.

Следом раздаётся звонок домофона, и я впускаю сестрёнку.

– Приве-ет! – виснет на мне. – Я прикупила эти, ну, термостойкие капли, которые ты просила, – улыбается и протягивает мне пачку.

– Спасибо, котёнок, – смягчаюсь и спешу на кухню, ждёт меня тесто, точнее, ждёт оно как раз эти самые капли.

Решила на скорую руку приготовить шоколадный кексик.

– Чем сегодня порадуешь? – заходит на кухню Оксана.

– Я развожусь, – выпаливаю, видать, устала держать в себе, младшая сестра, конечно, не лучший слушатель, но всё же…

– Не поняла, – зависает в воздухе, так и не сев на диванчик.

– Прости, больше не могу скрывать, – запихиваю десерт в духовку. – Матвей хочет развестись.

– А что у вас случилось? – еле слышно спрашивает сестрёнка.

– Я… – сажусь за стол и переплетаю пальцы в замок, – я не могу иметь детей. Диагноз окончательный. Врач прописала очередные пилюли, на неделе поеду анализы сдавать, но сомневаюсь, что там есть улучшения. Вот. Мама с папой ещё не знают, – опускаю взгляд. – Ума не приложу, как им всё рассказать, – вываливаю всё на сестрёнку, увы, но больше мне не с кем поделиться сокровенным.

– Ну, – громко шмыгает, – точно не так, как мне. Лучше вообще умолчать про детей, мама спит и видит внуков, весь мозг проела уже. Это она тебе мозг не проедает, а нам с отцом постоянно. Я тебе не говорила, но она даже прикупила пинетки у какой-то бабули на рынке.

– Хорошо, что у них есть ты, – грустно усмехаюсь.

– Э не! Я хочу карьеру сначала построить, и вообще, я ещё школу не закончила, некогда мне думать о семье и детях. А вокруг одни идиоты, – разоряется, – даже встречаться не с кем, а ты про замужество и детей…

– Да тебе ж разве угодишь?! – настроение поднимается. – Тебе мужик нужен, который будет тебя в ежовых рукавицах держать. Шаг в сторону – расстрел. Ты же ветреная и безумно увлечённая натура…

– Ну-ну, – перебивает, – говорит та, что ночами не спит и весь холодильник тортами заставила, – смеётся. – Там кекс не сгорит?

Оборачиваюсь и принюхиваюсь – от духовки исходит сладковатый шоколадный аромат, а сквозь стекло вижу, что тесто отлично поднялось.

– Пытаешься меня с толку сбить, – улыбаюсь. – Или уже слюнки текут?

– Второе, – хихикает Оксанка.

Болтаем с сестрой, чувствую, как её неиссякаемая энергия бешеного радостного кролика заражает и меня. Бодрость растекается по телу, а проблемы уже не кажутся такими жуткими. Ксюха тактично для её возраста умалчивает про детей, болтает, кажется, только для того, чтобы отвлечь и развеселить меня.

Пьём чай, Ксюха забивает телефон очередной порцией фотографий сладостей. Собираю в контейнеры часть десертов, что заполонили мой холодильник, и отвожу сестру домой.

А потом еду-таки к свекрови. Надо бы разобраться с мужем. И замки сменить. Квартира моя, он на неё претендовать не может. Да и вообще совместного имущества у нас особо-то и нет. Так, набор посуды, мелкая бытовая техника и прочая утварь, подаренная на свадьбу.

Глава 7

– Добрый вечер! – с порога, с жуткой улыбкой встречаю, вышедшую ко мне свекровь. – Где Матвей?

– Здравствуй, Люда, – вздёргивает бровь. – Что-то случилось? У меня его нет.

– Очень интересно, а где он? Он уже месяц дома не живёт, на звонки и смс не отвечает, – беспардонно захожу в квартиру, отодвигая женщину. Маман может и обманывать, водится за ней грешок, прикрывает тылы сыночка.

– Проходи, – кривится и закрывает за мной дверь. – Матвей говорил, что вы поругали…

– Нет! – перебиваю. – Мы не ругались, он свалил по тихой, пока я была на даче с сестрой. Дома я нашла записку с предложением развестись. И как, позвольте узнать, нам развестись, если он исчез?

– Сын ничего такого не говорил, – ведёт рукой, приглашая на кухню. – Что у вас случилось? – старается держаться гордо, впрочем, как и всегда.

– Понятия не имею. Мы не разговаривали. Но, предположу, что сынуля так хочет порадовать вас внучатами, вот и торопится избавиться от бесплодной жены.

Свекровь заходится в кашле с чайником в руках. А я свожу брови. Матвей совсем ничего не рассказывал маме? Даже странно.

– Может, наберёте ему? А то я бы тоже предпочла побыстрее избавиться от нахлебника, – злобно растягиваю губы в подобии улыбки.

Женщина прямо на глазах бледнеет. Но просьбу выполняет. Уходит в соседнюю комнату и шёпотом что-то талдычит сынишке.

– Он приедет минут через двадцать-тридцать, – сообщает, заходя на кухню. – Ужинать будешь?

– Спасибо, уже наелась…

Скрещиваю руки на груди и в полной тишине под косые взгляды почти бывшей свекрови жду почти бывшего мужа…

– Я оставлю вас, – маман сматывается сразу, как приезжает Матвей.

– Ну, здравствуй, – продолжаю сидеть за столом и исподлобья слежу за благоверным. – Чего пропал? А то развестись предложил, а в загс пойти не можем, трубку не берёшь.

– Я тут это, – мямлит и треплет волосы, усаживаясь за стол, – подумал, я погорячился. Не надо нам разводиться. И детей не надо. Давай кошечку заведём? – поднимает на меня самые печальные глаза, что я только видела в жизни.

Столбенею и ничего не могу ответить. Он с какой луны упал? Я целый месяц приучала себя к мысли, что развожусь, что буду одна, а он выдаёт такое. Я бы, может, и закрыла на всё это глаза, но что-то не хочется, хочется устроить всемирный потоп из слёз и утопить в нём благоверного.

– Может, ещё и любишь? – шиплю.

– Люблю.

– Кого? – смеюсь.

– Тебя, – пожимает плечами.

– Себя ты любишь и больше никого! – подскакиваю и безумно хочу влепить Матвею пощёчину, но держусь, сжимая кулаки и впиваясь ногтями в кожу. – В понедельник в девять жду в центральном загсе, госпошлину сам оплатишь, раз уж идея убежать из семьи тебе принадлежала!

– Люд, – встаёт следом, – давай спокойно поговорим.