Эклеры к утреннему кофе

Варе очень хотелось жить обычной жизнью здоровых людей. Все-таки ей двадцать лет, а не семьдесят! Операция позади, врачи уверяют, что пока (при этих словах они энергично стучали по деревянному столу) осложнений нет. Значит, уже нет надобности бояться, что она забудет принять горсть таблеток, что перепутает дату очередного забора крови – словом, пора уже не паниковать, а просто помнить об этих и многих других вещах, таких же скучных и необходимых, как и все остальные. Теперь даже удобнее: не надо забивать назначения врача в телефон, на память она с недавних пор не жалуется. Все это она помнит так же четко, как то, что надо утром привести себя в порядок и погулять с собакой. В конце концов, взрослая жизнь главным образом состоит из обязанностей. Пора наконец расслабиться, успокоиться и жить дальше. «Не жить, а существовать, как белковое тело», – иногда с тоской добавляла Варя. Она понимала, что полностью отрешиться от медицинских проблем в ее случае непозволительная роскошь, но забыть о них хотя бы на два-три часа, наверное, можно попробовать. Иначе и спятить недолго – если и днем, и ночью прислушиваться к стуку нового сердца и радоваться, что оно не частит и не болит. Хочется жить весело и беззаботно – как живут другие девушки её возраста. Вот только… Варя разглядывала в зеркале длинный послеоперационный шов, который шёл через всю кость грудины, и каждый раз чуть не плакала. Она никогда не сможет носить кофточки с большим декольте. Не решится раздеться на пляже. Да что там, на пляже! Это как раз пустяки. Наверное, она никогда не рискнет раздеться перед любимым мужчиной. Даже если этот мужчина Максим, хотя в последние дни она старалась о нём не думать, чтобы не чувствовать мучительную вину за их несбывшиеся мечты и планы.

Она столько пережила и преодолела! Хотелось начать с нуля новую и относительно беззаботную жизнь. С этим тоже была засада. Врачи категорически не рекомендовали Варе появляться в людных местах, чтобы не подхватить инфекцию, ну, а если все же придется куда-то отправиться по делам, велели ни за что не снимать маску. Мол, мегаполис таит в себе множество заразы, о которой люди даже не подозревают. В метро, в магазинах, в поликлиниках прячутся самые разнообразные бактерии и вирусы, которые только и ждут человека с ослабленным, как у Вари, иммунитетом, чтобы тут же наброситься с удвоенной яростью на доходягу и победить его.

Советы, конечно, дельные, но как им следовать в двадцать лет? Найти в столице безлюдные места практически невозможно. Чтобы окончательно не одичать и хоть чем-то себя иногда радовать, Варя придумала бонус: во время утренней прогулки с Бусинкой, шустрым родительским пёсиком породы цвергшнауцер, иногда навещать уютную кофейню на соседней улице. Во-первых, туда пускали с маленькими собачками, во-вторых, рано утром в зале почти не было посетителей. Главное, к приходу первой смены в кафе привозили изумительно свежие, только что испеченные пирожные. Выпить иногда чашечку кофе с молочной пенкой и с шоколадным или фисташковым эклером – ну чем не чудесное начало дня!

Прежде, в «прошлой жизни», Варя ходила с Максом в кофейню недалеко от их съемного жилья. Переехав к родителям, она ставила на себе новый опыт – не спеша пить кофе в одиночестве. Варя облюбовала дальний столик и тянула там капучино маленькими глотками, наслаждаясь десертом и тем, что теперь она была не пациенткой клиники, а гостьей модной кофейни. Бусинка, набегавшись на прогулке за мячиком, спокойно лежала у ее ног. В число излюбленных удовольствий Вари входило тайное наблюдение за ранними посетителями. Обычно это были офисные девушки, забегавшие выпить кофе с омлетом или сырниками перед началом рабочего дня. Она подглядывала за ними из-за дальнего столика, оставаясь незамеченной, и придумывала характеры и судьбы этим девчонкам, почти ее ровесницам или чуть старше. Впрочем, это оказалось не таким простым делом. Варю поражала их удивительная схожесть: неестественно увеличенные губы, наклеенные ресницы, подчеркнутые макияжем крутые скулы. Девушки выглядели одинаковыми, словно куклы на витрине «Детского мира». Какие уж тут разные характеры и судьбы!

«Интересно, а парни у них тоже одинаковые? – размышляла Варя. – Наверное, все с подкачанными в фитнес-клубе бицепсами, с кубиками на животе, модными бородками и айфонами последней модели… Интересно, как они их различают? Разве что по толщине кошельков, ну, то есть, по величине счета в банке. Всех, кто менее успешен, эти девушки, наверное, именуют модным словом «скуфы»!».

Скуфами поколение зуммеров обзывало лысоватых и пузатых сорокалетних мужиков, которые горбатятся за копейки и учат жизни молодых ребят, зарабатывающих в разы больше них, позволяющих себе разные приятные траты, даже путешествия в далекие страны.

Варя частенько вспоминала о Максе. С каждым днем он казался ей все более чужим – вроде офисных мальчиков, только что вышедших из барбершопа. Она по-прежнему каждый день переписывалась с любимым в сетях, однако реальные встречи случались все реже. Макс, к счастью, понял и принял её решение: первое время после операции пожить с родителями, и не решался ее беспокоить. Сидя в кафе, она вспомнила озадаченное лицо любимого, когда тот впервые увидел ее в больничной палате, и невольно улыбнулась. От мыслей о Максе ее оторвал грохот с улицы. Грузчик быстро вытаскивал пластмассовые ящики из мини-вэна и таскал их в кафе. Дверь при этом он оставил открытой, и в зал залетал прохладный утренний ветерок, будоража Бусинку незнакомыми и такими разными запахами. Собачка принюхивалась, отдавая предпочтение не прохожим, а ящикам с пирожными. Там, прикрытые прозрачной пленкой, лежали Варины любимые эклеры: фисташковые, шоколадные, клубничные и лимонные. Их-то она и ждала, неторопливо попивая первый за утро капучино, чтобы окончательно проснуться.

Ночной дежурный, сонный и хмурый, молча принял товар и так же молча черканул подпись в накладной. Через силу что-то буркнув, сварил для Вари еще одну порцию кофе и глазами указал ей на витрину, куда только что выложил привезенные водителем десерты. Неожиданно Варя изменила эклерам и выбрала «Наполеон». Она улыбнулась парню и спросила:

– Наполеон – это пирожное или коньяк?

– С какой целью интересуетесь? – проворчал бариста и аккуратно положил пирожное на тарелку.

– Садись, два по ЕГЭ! Наполеон – это полководец! – засмеялась Варя.

Бариста даже не улыбнулся в ответ на старую школьную шутку. Похоже, он больше всего на свете мечтал сдать смену и бежать отсюда – в город по делам или, что вероятнее, домой – досыпать. Через пять минут, дождавшись сменщицу, он почти бегом покинул кафе.

С того дня Варя превратила в ритуал посещение «Парижского круассана» после прогулки с Бусинкой. Она даже придумала для себя несколько примет. Если будет свободен «её» дальний столик, если бариста скажет «приходите еще», день пройдет удачно. Если же что-то пойдет не так, надо смириться и ждать нового дня и новой, тайной от родителей, вылазки в это заведение, куда ее почему-то тянет, как магнитом.

Родители, напуганные врачами, длительные отлучки дочери не одобряли. Дай им волю, они обложили бы Вареньку ватой, как стеклянную елочную игрушку, и держали в коробке под крышкой. Но какая радость от такой жизни в двадцать лет? Ясное дело, никакой. Стоило ли соглашаться на опасную операцию, терпеть боль, проходить долгое и трудное восстановление, чтобы потом все отпущенное судьбой время прозябать дома, словно она лежачая старушка? Нет, с подобным жизненным планом родителей Варя была решительно не согласна! Надо жить так, как проживают жизнь эффектные офисные девушки, забегавшие утром в «Круассан». Пускай начальство их вечно прессует, проблем на работе полно, зарплаты не такие большие, а требований – ого-го сколько… Всё же в их жизни больше смысла, чем в её прозябании и бесконечных заботах о лекарствах и врачах.

Девушки приходили в кофейню, чтобы слегка перекусить и успеть пообщаться до работы в неформальной обстановке. Главной их целью было выработать стратегию поведения с начальством. Варе хотелось чувствовать себя такой же бодрой и энергичной, как они, строить планы на будущую работу, хотя бы в режиме онлайн. Для начала, решила она, придется попросить у отца денег на модную одежку, чтобы не слишком отличаться от этих эффектных стройных барышень.

Варя приходила в «Парижский круассан» каждый день. Тамошняя обстановка, ароматы кофе и свежей выпечки помогали ей зарядиться утренней энергией и хорошим настроением. Утром она предупреждала родителей, что хочет погулять с собакой подольше. Дескать, по словам врачей, благодаря долгим прогулкам на свежем воздухе, процесс восстановления после операции пойдет быстрее. Про кафе она на всякий случай не рассказывала, чтобы предки не принялись пугать её страшными инфекциями и хищными вирусами.

Варя не признавалась даже себе: она заглядывает в «Круассан» не только выпить кофе. Ужасно хотелось увидеть того неразговорчивого ночного дежурного, который почему-то всё не появлялся. Каждый раз, войдя в кафе, она первым делом бросала взгляд на стойку бара, но он упирался в незнакомых дежурных-«ночников». Варя расстраивалась и злилась: считай, весь день теперь испорчен. Другие парни-бариста были совсем не в ее вкусе: какие-то корявые, косноязычные и необаятельные. Тот, первый, хоть и смотрел букой, зато напомнил Варе какого-то сериального актера. Плечистый, поджарый, с легкой ироничной ухмылкой. Словом, Варя была заинтригована и с нетерпением ждала новой встречи с ним.

Прошло несколько дней, и «сериальный красавчик», как она прозвала его про себя, наконец явился. Нарисовался – и тут же изобразил непроницаемую физиономию. Типа видит ее впервые.

Варя так долго была с Максимом, что почти разучилась общаться с другими парнями. Она робко улыбнулась бариста, однако тот и не подумал ответить тем же.

«Между прочим, – подумала она, – мог бы улыбнуться хотя бы из вежливости».