– Не буду же я угощать девушку вчерашними круассанами! Давай нам те, что только что привезли из пекарни. Примета есть: если первый покупатель мужчина, выручка будет хорошей. Втыкаешь, Юлька, к тебе сегодня денежки рекой потекут!..

– Раз так, можно я угощу собачку? – спросила она Варю.

Бусинка посмотрела на девушку влюбленными и обманчиво-голодными глазами. Овсяное печенье было поймано на лету и мгновенно с чавканьем уничтожено, оставив крошки на бороде собачки.

– Пошли, попрошайка, подальше от этой доброй девушки! – возмутилась Варя и потащила Бусинку к столику в дальнем углу.

– Ну, рассказывай, – потребовала она, как только Сергей вернулся с кофе. – Что там у тебя за особые обстоятельства? Почему ты так позорно сбежал, не сказав ни слова?

– Знаешь, Варя, я не люблю распространяться на эту тему. Слишком больно. Но тебе скажу: у меня недавно погибла любимая девушка. Мы с тобою как-то очень сблизились в последнее время. Я понял, что пора остановиться, чтобы не причинить боль уже тебе. Ты ни в чем не виновата. Просто я ни с кем не смогу в ближайшее время встречаться. Во-первых, постоянно вспоминаю Киру. А, во-вторых, это будет предательством по отношению к ней. Может, потом, когда-нибудь… В общем, мне не хотелось ничего тебе объяснять, потому что это невозможно объяснить.

– Я очень сочувствую тебе, Серёжа…

Варя замолчала, не зная, что сказать. Потом все же спросила:

– Ты можешь рассказать, как это случилось?

– Если я скажу правду, не поверишь.

– Почему ты так думаешь? Я тебя ещё не ловила на вранье.

Варя так разволновалась, что уронила на пол изрядный кусок круассана. Бусинка тут же подобрала его и застыла в ожидании нового подарка небес.

– Кира погибла на том самом перекрестке, где мы с тобой вчера встретились, – тихо сказал Сергей.

Варя молчала и напряженно думала.

– Ты можешь внятно объяснить, что там случилось? – наконец спросила она почти шепотом. Донорское сердце застучало в её груди часто-часто, а по рукам и спине побежали мелкие мурашки, предвестники чего-то важного. – Я сама не понимаю, почему вдруг оказалась в тех краях, на том самом месте. Меня словно тащила неведомая сила. Мистика какая-то!

– Киру сбил мотоцикл, – сказал Сергей еле слышно. Он замолчал и уставился в чашку, как будто там скрывалось то, о чем он не мог вспоминать без боли.

– Мотоцикл сбил Киру, а снится он почти каждую ночь мне, – сказала Варя. – Несется на меня с бешеной скоростью, ослепляет фарами, затем короткая вспышка – и всё.

– Знаешь, может быть, ты сочтешь меня психом, но я скажу. У Киры изъяли сердце для пересадки другому человеку. Это ее мачеха мне сообщила.

– Ты хочешь сказать, что…

У Вари внезапно закружилась голова. Показалось, что стены качаются. Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.

– Других объяснений я не нахожу, – тихо сказал, почти прошептал Сергей.

Ни он, ни она не назвали главное, но каким-то шестым чувством оба поняли, о чем речь.

– Правду может знать только профессор Хуснулин, – наконец тихо сказала Варя.

– Набери его, – потребовал Сергей каким-то новым, властным тоном.

Варя возмутилась:

– Ты хоть на часы смотрел?

Взглянув на лицо Сергея, она смягчилась:

– Хотя… Врачи обычно встают рано.

Она нашла в списке знакомый номер и нажала кнопку вызова.

Включился автоответчик:

– Вы набрали номер профессора Хуснулина. Профессор скончался в результате тяжелой болезни. По всем вопросам, касающимся лечения, обращайтесь в справочную службу клиники…

– Господи! – Варя перешла с шепота на крик. – Что же это такое! Два известия о смерти за один час! Мой профессор! Скончался! Других спасал, а себя не уберег. Дал мне вторую жизнь, а сам лишился своей, единственной.

Она заплакала. Серега молча погладил её по руке. Любые слова сейчас были бы лишними. Варя продолжала всхлипывать:

– У кого теперь я смогу узнать, чье сердце мне пересадили? Ни у кого! Никто никогда не откроет мне эту медицинскую тайну. Профессора я, может быть, умолила бы, он все-таки был добрым человеком. Его больше нет. Никто другой ничего не скажет, это точно. Особенно суровый Тишков, этакий «Понтий Пилат» клиники. Ради чего ему рисковать своей репутацией?!

– По-моему, твои сны говорят больше, чем мог бы рассказать профессор. Думаю, он вряд ли подтвердил бы наши догадки. В клинику сердце поступает, так сказать, анонимно. Знаешь, Варя, все это пока еще за гранью науки. Слишком тонкие материи, о таком не пишут в диссертациях. Знаю, что в некоторых околонаучных изданиях этой темы уверенно касаются… скандальные журналистки. Они пишут о феномене клеточной памяти, возникающей из-за сходства строения нейронов сердца и мозга. Это звучит слишком фантастически. Во всяком случае, окончательный механизм подобного явления никому не ясен. Тонкости передачи памяти и нейропластичность органов для ученых неразгаданная загадка. Во всяком случае, пока. Не думай об этом. Главное, ты должна теперь жить долго. За себя и за твоего профессора Хуснулина.

– Давай вернемся к Кире. Так ты сбежал из-за нее? – спросила Варя. – Мог бы нормально объяснить, я бы поняла, не тупая.

– Знаешь, была еще одна причина…

Сергей внезапно вскочил и вдруг обошел два раза вокруг стола. Варя догадалась: он размышляет, говорить ей что-то важное или нет. Наконец Серый сел на место, и она уточнила, чтобы подтолкнуть его к откровенности:

– Вторая причина тоже серьёзная? Сомневаюсь. По-моему, серьёзнее той, о которой ты только что рассказал, быть не может.

– Понимаешь, мы с ребятами, которых ты видела в собачьем приюте, занимаемся весьма рискованным делом. Я не хотел тебя в него впутывать. Потому и решил исчезнуть.

Варя взглянула на его с досадой:

– Какое дело? Раз начал – говори всё!

– Знаешь, Варенька, мне кажется, что сегодня достаточно информации для твоего… нового сердца. Давай я расскажу о нашем деле в следующий раз, и ты сама решишь, хочешь быть с нами или нет.

В кафе влетела веселая стайка студенток, заполнившая своим щебетом и карикатурно объемными плащами, скроенными по последней моде оверсайз, всё пространство зала. Девушки были такие жизнерадостные, яркие, нарядные, так не сочетались всем своим обликом, болтовней и смехом с настроением Вари и Сергея, что те не могли не улыбнуться. Так бывает: невольно улыбаешься ярким птицам, залетевшим в осенний сад, или цветам, распустившимся под окном в хмурый день.

– Знаешь, что я скажу тебе, Серый? – высокий голос Юли перекрыл щебетание студенток. – Поел-попил со своей девушкой, а теперь давайте, челы, освобождайте столик и двигайте гулять с собачкой. Мне людей сажать негде. Кстати, Серый, ты оказался прав: вон сколько клиентов мне привалило! Утром здесь такое редко бывает.

– Знаешь, милый друг… как бишь она назвала тебя – Серый? Короче, Серый, так не пойдет!

Они уже стояли на улице и Варя кипела от возмущения. Даже Бусинка, почувствовав настроение хозяйки, поджала хвост и ни с того, ни с сего облаяла Сергея.

– Ты завтра опять чего-нибудь испугаешься и снова слиняешь, – тихо сказала Варя. – Давай, колись: что за причина номер два, по которой ты от меня сбежал!

– Знаешь, у меня есть идея получше. На днях мы собираемся с ребятами в квартире у нашего друга. Ты все сама увидишь и поймешь, надо ли тебе со мной связываться. Только одно условие: все, что ты там увидишь и услышишь, не должен знать никто. Ты поняла: никто.

– Клянусь, – серьезно сказала Варя.

Вспомнить всё!

Новые обстоятельства так ошеломили Варю, что она решила не идти домой, а прогуляться с Бусинкой в Нескучном. Порой бывает полезно проветрить голову, чтобы найти выход из лабиринта, куда попала против собственной воли. Сопоставив последние впечатления, Варя внезапно, даже не мозгом, а всем своим существом поняла: получив из рук профессора Хуснулина сердце другого человека, она тоже стала другой. Дело даже не в мелких привычках. Пищевые предпочтения – мелочь, шут с ними. Полюбила помидоры, разлюбила грибы и куриную печень – это полная ерунда, купить продукты сейчас не проблема. Музыку стала слушать более энергичную – тоже терпимо. Стала интересоваться новейшими компьютерными примочками больше, чем книгами – странно, но не критично. Куда важнее то, что у нее появились новые способности, сильно осложняющие жизнь. Главная из них – фотографическая память. Оказалось, что эта способность, хоть и уникальная в своем роде, только осложняет жизнь. Варе вовсе не хотелось запоминать все, что она читала или смотрела в последнее время. Столько ерунды в тех же социальных сетях! Мусора больше, чем чего-то дельного. Понравилось словечко «развидеть», часто мелькавшее там же. Вот ей бы развидеть некоторые посты и сайты! Фигушки! Все ненужное намертво впечатывалось в память и всплывало в голове в самый неподходящий момент. Зато самое важное – то, что больше всего на свете хотел узнать Сергей, вспомнить не получалось. Почти каждую ночь её ослепляли фары мотоцикла. Лицо байкера закрывал затемненный шлем, номер байка на такой скорости разглядеть было нереально. Единственная зацепка – татуировки на ручищах мотоциклиста, однако на такой скорости она разглядеть их тоже не успевала.

Варя села на скамейку у фонтана и напрягла память так, что разболелась голова. Она ясно представила, как на неё неотвратимо надвигается что-то рычащее и страшное, ослепляя фарами. Стоп! На ручище мотоциклиста опять мелькнуло что-то похожее на крест. Свастика! Или все-таки крест?

Варя нашарила в рюкзаке смартфон и набрала номер Сергея.

– Привет! – тут же откликнулся он.

«Хорошо, хотя бы ответил, -подумала Варя, – а не исчез с радаров, как в прошлый раз. Всё не так плохо, как кажется».

Когда она услышала голос Серёги, голова волшебным образом перестала болеть. Чудо какое-то!

– Слушай, я почти вспомнила, что было набито на предплечье у байкера, – сказала она. – Ну, у того мотоциклиста из моего ночного кошмара. Правда, картинка была мутная, она в памяти расплывается, но все-таки… Знаешь, мне кажется, что на руке, сжимавшей руль, была большая татуха. Каждый раз перед финальной вспышкой я вижу её.

– Какая татуха? – голос Сереги дрогнул и слегка охрип. Варя даже на расстоянии, через телефонную трубку почувствовала, что он волнуется.

– То ли крест, то ли свастика, не разглядела. Знаю только, что это был не волк или какое-то другое хищное животное, какие обычно набивают себе на тело байкеры.

– Слушай, это уже кое-что! – сказал Сергей. – Примет убийцы становится всё больше. К красному комбезу прибавилась татуха на предплечье. Буду искать убийцу Киры по этим двум приметам. Одна надежда на интернет. Говорят, он помнит всё.

– Слушай, а когда мы пойдем к твоим друзьям? – напомнила Варя. – Ты же обещал!

– Уже скоро, на этой неделе, – сказал Сергей. – Пока-пока, не могу долго разговаривать. На связи!

Варя поняла, что он хочет свернуть разговор побыстрее.

– Ты только не пропадай! – жалобно попросила она. – Моё новое сердце без тебя скучает. Скажу больше, оно тоскует о тебе.

– Увидимся, – коротко сказал Сергей и отключился.

Неожиданная встреча

Когда Варя узнала о смерти профессора Хуснулина, в её груди образовалась такая дыра, какая бывает только после смерти близкого человека. Она горевала о нем не меньше, чем о собственной бабушке, ушедшей из жизни пять лет назад. Варе казалось несправедливым и обидным, что человек, который её спас, покинул её так внезапно и так рано, это было в её глазах почти предательством. Она испытывала такую смертельную тоску, словно осиротела. Тем временем приближался день обязательной консультации. Варе ужасно не хотелось тащиться в клинику, да и зачем? Хуснулина нет, а мнение других врачей её не интересует. Никто не сможет понять ее так, как профессор, никто ничего дельного не скажет…