Возьми моё сердце (страница 35)
– Спасибо, Юлька, ты настоящий друг! – обрадовался Сергей. Он увидел новый файл, пришедший на вацап, и едва не крикнул: «Йесс!», но вместо этого сказал: – Можешь в следующий раз на два часа опоздать!
– Щазз! – засмеялась Юлька. – Добрый какой! Я должна сама все проверить до работы: и витрину, и кофе-машину, и платежный терминал. Никому это не доверю, даже тебе. Ну, на часок в понедельник, пожалуй, задержусь…
Сергей вынул наушники и тронул Варю за руку:
– Ты как? Норм? Тогда вставай! Всё получилось! У нас есть запись с Юлькиного диктофона. Пошли в парк, там послушаем ее без посторонних ушей.
Бусинка при слове «парк» подпрыгнула на месте и потянула Варю за поводок в хорошо знакомом ей направлении.
Сердце Варю не обмануло
Поначалу гудение кофе-машины заглушало голоса. Наконец шум стих, и Сергей различил разговор двух мужчин:
– Короче, Байк, я устал тебя отмазывать в дорожной полиции. Когда наконец ты будешь соблюдать ПДД? Больше на меня не надейся, Шумахер трёхнутый, блин!
– Я умею быть благодарным, лейтенант.
– Что ты натворил в этот раз?
Сергей узнал голоса полицейского Виталия и Борьки-Байка. Они звучали совсем тихо, но властные нотки в голосе лейтенанта и льстивая угодливость Бориса угадывались, несмотря на плохую запись. Несколько секунд стояла тишина. Наконец заговорил Байк:
– Лейтенант, на этот раз всё серьезно. Мне шьют наезд на пешехода со смертельным исходом. Я читал в соц. сетях, что полиция разыскивает байк такой же марки, как мой, и байкера в красном комбезе. Беда в том, что у меня такой тоже есть. По ходу, я примелькался камерам во время наших тусовок на Воробьевых горах. Однако мне, лейтенант, повезло. В тот день было жарко, я ехал на байке в футболке и спортивных штанах. Остается молиться, чтобы на том перекрестке не было камер или чтобы они были сломаны. Вроде бы, номер байка никто не засек. Очень надеюсь на вашу помощь, Виталий Маратович, – голос Бориса стал ещё более слащаво-льстивым и одновременно кротким, как у девушки, пойманной женихом на измене перед свадьбой.
– Ты что, сбил пешехода на переходе и смылся? – голос лейтенанта зазвучал угрожающе. – Оставление пешехода в опасности – отягчающее обстоятельство! Следователи уже наверняка копают в твоем направлении, идиот! Думаю, скоро полиция выйдет на твой байк. Втыкаешь, придурок?
– Лейтенант, не кипешитесь! Какой у меня был выход? Я сразу понял, что девушку не вернуть. Подумал: кому, блин, станет лучше, если будет загублена не одна жизнь, а две? Если суд докажет мою вину, мне дадут срок, отправят в колонию-поселение на несколько лет, и все… Моя судьба будет спущена в унитаз. Помните историю одного известного артиста? Ему не помогло ни громкое имя, ни ходатайство известных друзей, ни адвокат. Дали семь лет. Короче, я не успел ничего подобного сообразить, просто на автомате смылся с того перекрестка. Если честно, зассал я тогда. Втопил газ по полной – и всё.
– Ты что, Невменько? Надеешься, я стану отмазывать тебя от ДТП со смертельным исходом?
– Надеюсь! – сказал Борис уже другим тоном. Голос его из льстивого и мягкого внезапно стал стальным. – Вы же обещали помочь, если я попаду в беду. Между прочим, я свои обещания выполнял исправно. Помните, как принес вам бумаги, которые с риском стащил со стола у одной девчонки из тусы? Ну, у этих дурачков-антифа? Некоей Миранды… Там много интересного было. Их планы. Адреса новых акций. Фамилии.... Видимо, они для пущей важности всё это накропали. Решили весу своему детсаду придать. Дальше я продолжал делиться с вами полезной информацией, хотя каждый раз рисковал, что они меня вычислят. Помните, я рассказывал вам о студентиках-антифа – тех, что срывали по городу плакаты со свастикой и считали себя борцами с мировым фашизмом? Так вот, это были они. Наивные дурачки! Мы, байкеры, если бы захотели, размазали бы их всех по асфальту.
– Вот ты и размазал, придурок! Убил своим мотиком девчонку из их тусовки.
– Серьезно? Кого-то из этих малохольных? Из их детсада? Полный крандец, командир! Кого же?
– Киру Мартынову.
– Киру? Японский бог! Это не ошибка?
– Тебе не повезло, Шумахер. Это факт.
Клянусь, я не хотел! Так получилось! Какого черта ее понесло на тот перекресток?
– Поздно каяться. Советую явиться с повинной. Тогда тебе, возможно, срок скостят.
– Блин, мне не за что каяться! Я же старался для вас, лейтенант! Ходил на их дурацкие тусовки, втирался в доверие, стал там своим. Жаль, что Джобс погиб, и теперь их тусовочке негде собираться. Я бы с удовольствием и дальше играл роль агента полиции на детском утреннике. Вы же обещали меня не засветить и отмазать, если что.
– Ничего я тебе не обещал., – прошипел Виталий. – Кстати, за тот район, где ты сбил пешехода, отвечает другое отделение полиции.
– Тогда я тоже не собираюсь вас покрывать. Мне терять нечего. Расскажу в ГУВД, что я делился с вами не только информацией, но и дензнаками, чтобы вы меня отмазывали у дэпээсников.
– Вот это ты сейчас зря сказал, – повысил голос лейтенант. – Пошел вон, ушлепок! Чтобы я тебя больше никогда не видел.
– Ауф видер зеен майн фюрер! – рявкнул Борис по-немецки, и на записи стало слышно, как он с грохотом отодвинул стул.
– Это он! – прошептала Варя. – Убийца Киры собственной персоной! Ты слышал: он сам только что во всём признался. Помнишь, ты говорил, что Кира отлично запоминала лица? Мне перешел этот ее дар по наследству. Кажется, я вспомнила его лицо! Кира видела этого парня, значит, я не ошиблась: мне знакома его смазливая физиономия. Жаль, что доказать его вину в убийстве пешехода вряд ли удастся. Каков негодяй! Иуда! Двуличная тварь! Вы все считали его другом, а он…
– Знаешь, мне кажется, доказывать его вину нам не придется. Лейтенант Виталий Маратович все сделает за нас. В его интересах упрятать убийцу Киры подальше. Засадить за решетку на несколько лет. Зачем Виталию свидетель его сомнительных делишек? Свидетель, который внезапно обнаглел и теперь ему угрожает и его шантажирует?
– Когда я увидела этого парня, – сказала Варя, – особенно его татуху на руке, мое сердце забилось так, словно я сижу в самолете, а он резко падает. Теперь я понимаю, почему мне стало плохо.
– Думаю, мы скоро всё узнаем, – сказал Сергей. – Наберись терпения. Чует мое сердце, в ближайшее время события начнут развиваться с такой же скоростью, какую развивает его крутой байк.
Макс переворачивает страницу
После объяснения с Варей Макс чувствовал себя так, словно у него отрезали важную часть тела – руку или ногу. Вспомнил, как увидел Варю на торжественной линейке в первом классе и – пропал. Девочка с косичками с той минуты стала важной частью его жизни. Он решал ее варианты на контрольных по математике, застегивал ей лыжные ботинки на физкультуре, чтобы поразить ее, съезжал на переменах по перилам и еще творил множество безумств, лишь бы эта золотоволосая девочка улыбалась ему, смешно сморщив носик, позволяла таскать ее рюкзак и искала его своими огромными глазищами на перемене.
Макс отлично помнил день, когда это случилось. Он тогда взял Варю за руку, помогая спуститься с лестницы, и вдруг почувствовал сильное волнение. Девочка, знакомая с детства, внезапно показалась загадочной и взрослой, какой-то невозможно прекрасной. Захотелось крепко обнять ее, как в кино, и поцеловать по-настоящему. Когда они впервые испытали близость тем жарким летом, на пороге выпускного класса, Макс решил, что он хочет прожить с Варей, его первой женщиной, всю жизнь. Зачем ему «новые впечатления» и то самое «разнообразие», о котором, выпив водки у них в гостях, намекали папины дружки в мужской компании. Для чего ему были другие девушки, если от одного прикосновения к этой он обмирал от счастья? Он думал о том, что жизни не хватит доказать ей свою любовь.
Дело шло к свадьбе, всё было прекрасно, пока Варя не заболела. Самым страшным для Макса стал день, когда профессор сообщил, что любимой необходима операция по пересадке сердца. Если бы это было возможно, он бы отдал ей свое. Зачем ему жизнь, если в ней не будет Вари? Новость об опасной операции обрушилась на него, как лавина в горах. Пережив отчаяние, Макс понял, что жизнь дает им шанс. Шанс выжить и прожить вместе время, которое будет им отпущено – судьбой ли, Богом ли, да кем и чем угодно, хотя бы природой и медициной. Всего несколько лет. Пусть не долгих, зато прекрасных. От них обоих зависит, насколько счастливыми будут эти годы. Главным образом, от него, Макса. Он решил предварительно изучить все особенности жизни людей с пересаженным сердцем, чтобы подготовиться к новому этапу жизни. Макс с головой окунулся в медицинские проблемы. Перед операцией он волновался не меньше Вари. Когда любимая спала на операционном столе в глубокой медицинской коме, он едва не сошел с ума. Только когда стало ясно, что операция прошла успешно, Макс немного успокоился. Он представлял себе, как будет беречь молодую хрупкую жену, носиться с ней, как с дорогой японской вазой. Может быть, судьба сжалится над ними и продлит жизнь Варе. Ну, а когда запас резервов её организма будет исчерпан… Тогда, может быть, медицинская наука изобретет какое-нибудь новое, волшебное средство… Не стоит планировать слишком далеко, надо радоваться тому, что есть. Кто знает, что будет завтра – со страной, с человечеством, с планетой Земля?
Размышляя так, Макс был преисполнен самых прекрасных планов. Втайне он гордился Варей, ее мужеством до и после операции, и совсем немного – собственным самоотречением и своей жертвенностью. Он замечал восхищение в глазах друзей, когда рассказывал им о своих планах – о счастливой, вопреки всему, жизни с Варей, о том, как они будут вдвоем справляться с трудностями…
То, что его отвергнут, не входило в планы Максима. Решение Вари, неожиданное и окончательное, разрушило его мечты. Перечеркнуло всю их прошлую жизнь, сделало его прежние усилия бессмысленными. А как же его любовь, его многолетнее служение Прекрасной даме, его верность? Выходит, все было напрасно? Как выкинуть большую часть жизни и идти дальше, словно ничего не было – ни любви, ни надежд, ни планов?
Макс непрестанно задавал себе эти вопросы и не находил на них ответа.
Он решился встретиться с родителями Вари, чтобы прояснить кое-что.
– Знаешь, мы тоже ничего не понимаем. – призналась ему мать Вари. – Может быть, наша девочка подумала, что не хочет быть тебе обузой? Может, она решила не лишать тебя будущего? Знаешь, с пересаженным сердцем Варя не сможет стать матерью…
– Не верю! – Максим не удержался и закричал. – Мы не раз обсуждали этот вопрос с Варей. Она знала, что для меня главное, чтобы она была жива, чтобы мы были вместе. Может, вы мне объясните, что с ней случилось, в конце концов?
Тамара Васильевна грустно взглянула на Макса:
– Знаешь, после такой операции, что перенесла Варя, люди меняются. Едва она вышла из больницы, мы с отцом заметили: наша дочь стала другой. Уже нет той девочки, которую мы знали и любили. Даже вкусы – например, в еде и в музыке, у Вари изменились. Впрочем, это мелочи. Важнее другое: её характер резко поменялся, стал более жестким. Скорее всего, в этих переменах виноват стресс, который её организм испытал до и после операции. Не верю, чтобы Варя разлюбила тебя так быстро. Время всё расставит по своим местам. Макс, тебе надо переменить обстановку, уехать куда-нибудь подальше. Конечно, не навсегда, на время. Жизнь, Максим, она такая –кому-то пироги да пышки, а кому-то синяки да шишки. Иногда я думаю, что кто-то на небесах следит, чтобы стрелка на весах судьбы, взвешивающих все хорошее и плохое, в итоге оказывалась ровно посередине.
Через неделю Макс взял отпуск на работе и улетел на Кавказ.