Возьми моё сердце (страница 4)
Кира влетела в аудиторию после звонка и сразу плюхнулась на заднюю парту. Она всегда сидела на «камчатке» – и в школе, и в универе, однако все, что препод писал на доске, запоминала сходу. Пока группа пыхтела, пытаясь усвоить непростую тему, Кира играла под партой в очередную компьютерную бродилку и стрелялку. Препод, конечно, все видел и нередко пытался ее застать врасплох. Она вскакивала и без запинки отбарабанивала ответ на самый заковыристый вопрос. В итоге преподы оставили ее в покое, поскольку другие студенты, хоть и зубрили лекции по ночам, все равно отвечали на семинарах хуже нее.
Будущая инженерно-техническая профессия Киру волновала мало. Гораздо больше ее привлекал спорт и компьютеры. Однако родители поставили условие: вначале получи диплом о высшем, а потом делай все, что пожелаешь. Кира с отцом и мачехой не спорила, себе дороже. Тем более, что они пока кормили и давали карманные денежки. Ладно, пусть радуются, что она покорно получает высшее. Кира верила, что судьба рано или поздно даст ей шанс проявить себя.
Домашний ребенок
Когда Варе исполнилось пять лет, ее отцу предложили место в ведомственном детском саду. В тот день папа пришел с работы счастливый. Гордость распирала его, хотелось скорее поделиться хорошей новостью с женой. Мол, он не просто в семье главный добытчик. Он ещё умеет «решать вопросы» и добывать для семьи блага, которые у нас порой дороже денег.
К изумлению и досаде отца, мать его не поддержала:
– Пойми, наша Варюша – не садовский ребенок! – отрезала она, дав понять, что разговор окончен.
– Что за глупость – не садовская. Тогда какая? – изумился отец.
– Робкая, тихая, не умеет за себя постоять, чуть что – в слезы. Над ней в садике сбудут смеяться все – и дети, и воспитательницы. Затравят нашу девочку! Варенька даже в гостях у тети в туалет попроситься стесняется, а в незнакомом месте – тем более. Сожмет зубы и будет терпеть до последнего. Если описается – накажут. Представляешь, какая травма будет у ребенка? Кто станет вникать в ее вкусы и привычки – дескать, отварную рыбу она не ест и молоко с пенками не пьет? В группе таких «необыкновенных» штук тридцать, на всех не угодишь. Лично я мой детский сад вспоминаю как фильм ужасов. За столом в меня все силой запихивали. Любишь манную кашу с комочками, не любишь – кого это волнует? Пока все не съешь, из-за стола не выйдешь. Меня даже однажды вырвало, когда воспиталка запихнула в меня эту манку через силу. До сих пор страшно вспоминать, как она бесилась и кричала, что ей пол из-за меня придется мыть. Даже в угол поставила, стыд-то какой! Знаешь, мне еще повезло. Одного мальчика, который в тихий час описался, она раздела и поставила голым на подоконник, чтобы все показывали на него пальцем и смеялись. Не знаю, каким он потом вырос после таких издевательств. Скорее всего, сам стал издеваться над слабыми. психологи говорят, что подобная травма – на всю жизнь.
– Как ты любишь всё нагнетать, Томусик! Из любого пустяка у тебя выходит фильм ужасов, даже из манной каши. Хочешь вырастить из Вари тепличный цветок? Ошибочный план! Мы суровая северная страна, хоть и огромная, но местами очень бедная. Нашу девочку надо с детства готовить к трудностям. Рододендроны, не приживаются у нас в открытом грунте. Приходится выводить южные растения, подходящие для нашего климата.
Отец стукнул рукой по столу, потом резко встал и вышел из кухни. Варя никогда своего любимого папочку таким сердитым не видела. Через несколько минут он остыл, вернулся, сел за стол и продолжил:
– Все твои страшилки, Томусик, столетней давности. Сейчас всё по-другому. Между прочим, это не обычный городской детский сад, а наш, ведомственный. К тому же, мое имя в нашей фирме кое-что значит. В садике все будут знать, чья Варенька дочь. Детское дошкольное учреждение не концлагерь, пусть девочка учится завоевывать свое место в коллективе и общаться с разными детьми.
Мать заплакала, и отец, как обычно, сдался. Тем не менее, маме надо было выходить на работу, денег на няню не хватало. Внезапно вопрос, кто будет сидеть с Варей, решился легко и просто: бабушка Ира вышла на пенсию и предложила сидеть с внучкой.
– Какой еще детский сад? С ума сошли! – горячо поддержала она дочь. – У меня теперь свободного времени в избытке. Я подготовлю Вареньку к школе лучше любой воспитательницы! Не говоря уже о правильном питании, прогулках, кружках и так далее. Наша Варя будет учиться в лицее для одаренных детей. Иностранные языки, музыка, школьный театр… Только так! И не вздумайте мне возражать!
Зять спорить с тещей не посмел, и Варя поступила в полное распоряжение бабушки. Словом, как и боялся отец, жена и тёща стали лелеять её как «хрупкий оранжерейный цветок».
Странная компания
В маленькой комнате было безбожно накурено. Кира, стараясь не закашляться, с трудом разглядела сквозь клубы дыма лица тех, кто там находился. Насчитала восемь человек. Несколько парней и единственная девушка изучали ее пристально и настороженно. Кира, почувствовав это, внезапно смутилась и покраснела, хотя смущалась и тем более краснела крайне редко.
– Хэлло, френды! – объявил Серый, новый Кирин приятель, – Привел к вам чёткую девчонку. Встречайте! Оранжевый пояс по карате. Зовут Кира, подпольная кличка агент Казуар.
– Чем докажешь, Серый, что она не агент фашиков или тех же ментов? – сузила глаза девушка с кольцом в носу и множеством колечек в ушах. Волосы девушки были окрашены странно: одна половина головы ярко-малиновая, другая – фиолетово-синяя. Кира с трудом удержалась, чтобы не спеть припев из олдскульной бабушкиной песни: «Арлекино, Арлекино, есть одна награда смех!».
Девчонка зыркнула на Киру так свирепо, что у той пропало всякое желание шутить. Внезапно новая знакомая сменила гнев на милость.
– Миранда, – протянула она Кире руку, разрисованную цветным татушками.
– Вообще-то она Мирослава, – шепнул Кире Серега. – Миранда – это что-то вроде подпольной клички. – Смелая девчонка! Я вчера видел, как она одного урода уделала. Стопудово фонарь под глазом засветила. Она этих бритоголовых терпеть ненавидит.
– Ладно, харэ шептаться, адвокат хренов! – улыбнулась Миранда, и внезапно оказалось, что она красавица, просто замаскировалась под панка. – Дай Кире слово вставить. Расскажи, агент Казуар, чем дышишь, с кем тусишь, как время проводишь.
Миранда зыркнула на Киру ярко-синими глазищами. Похоже, она пользовалась цветными линзами.
– Я студентка, учусь на инженера-технолога, – тихо сказала Кира. Она поначалу старалась не надерзить незнакомке, даже натянуто улыбнулась. Потом спохватилась и пошла в наступление:
– А вы, челы, сами вообще-то кто? Неплохо бы сначала рассказать о себе, а уж потом нового чечика рентгеном просвечивать.
– Мы обычные студенты, за мир и дружбу, за всё хорошее против всего плохого, – сказал парень с фиолетовым хаером на яйцевидном бритом черепе. – Фашики и нацики хотят очистить город от тех, кто им не нравится, а мы считаем, что они сами – враги человечества. Эти твари готовы убивать невинных людей ни за что, только за яркую внешность – за татухи, сережки в носу и цветные хаеры. Особенно – за «не ту» национальность. Азиатов они жестко прессуют, поэтому те стараются не выходить в город по одному.
– Эти сволочи хотят, чтобы все ходили строем, коротко стриглись и вообще не имели никакой индивидуальности, – подал голос парень в косухе и с цветной татуировкой – массивным орлом на загривке и плечах. – Короче, они спят и видят, чтобы все подчинялись их дурацким правилам, которые они с бодуна установили. Не признают буржуйские развлечения типа дорогих байков или спортивных великов. Между прочим, я без байка – никто, кентавр без второй половины туловища. А эти маргиналы… Хотят, чтобы все по выходным перлись в спорт-бар или на стадион, там смотрели матч с пивком и матерком, а потом устраивали махалово в подворотне и пятаки друг другу начищали. Еще они спят и видят, чтобы мы их уродскую музыку слушали, а хорошие книжки не читали. Вот и все их интересы.
– Представься, – приказала Миранда, – Кира тебя в первый раз видит.
– Байк, – сообщил парень, но все же уточнил: – в миру я Борис, но мы с моим байком одно и то же, потому кличка и прилипла.
– Ясный пень, тупыми легче управлять, – встрял в беседу паренек в очках с толстыми линзами. Типичный любимец пожилых училок: никаких сережек в ушах и татух на открытых частях тела. Разноцветных хайеров, длинных косичек и пирсинга тоже не наблюдалось. На парне были новенькие джинсы без бахромы и дырок, отглаженная белая футболка и простецкие «зашкварные» кроссовки.
– Как же ты борешься с фашиками? – язвительно поинтересовалась Кира. – Они в качалках парятся, бицухи накачивают. А ты вон какой чистенький и отутюженный! Можешь белую футболочку испачкать и целые джинсики порвать. Кстати, в драке таким, как ты, частенько очёчки разбивают.
– Мозг сильнее кулаков, – тихо сказал парень. –. Если без подробностей, я айтишник. Точнее – хакер-мститель. Взламываю сайты фашиков, ищу их уродские высеры в интернете и даркнете. Напускаю на их сайты кучу вирусов. Иногда их страницы со свастикой удаляю и оставляю там мою фирменную метку – голубя мира с оливковой веткой в клюве. Мир для них – как красная тряпка. Хотя сами они нигде и никогда воевать не собираются, разве что махаться после футбольного матча. Меня они ненавидят больше всех. Грозятся найти и убить. Ага, щаззз! Камеру в компе я всегда заклеиваю, IP адрес и электронную почту постоянно меняю, в город выхожу только ночью, в черном худи с капюшоном. Днем еще темные очки надеваю, родинки и синяки на лице рисую. Главное, на мне нет ни серег, ни хаеров, ни татух – ничего из того, что они ненавидят и что их банду заводит. Таких как я в городе – тысячи, попробуй отыщи! Да, забыл представиться. Я Джобс. Типа Стив Джобс. Потому что в компьютерах шарю лучше всех. А так-то я Димка или Митя, кому как нравится.
В комнате было еще три девчонки и высокий паренек. Они помалкивали и вопросительно смотрели на Миранду, не решаясь подать голос. Она поймала обращенные на неё взгляды и пояснила:
– Андрюху мы взяли из-за высокого роста, ему проще других фашистские плакаты срывать. Кличка «Малыш». Ну, а девочки у нас – техперсонал. Изготавливают трафареты с голубями, пишут «Миру-мир». Мы ценим их способности к рисованию. Зовём «Ученицы Лернардо».
– Короче, я поняла: вы все тут шифруетесь, – сказала Кира. Она еще раз оглядела ребят, находившихся в комнате, и насмешливо поинтересовалась, – а делаете-то вы что? Похоже на старомодную компьютерную игру-бродилку или игру в пейнтбол. Я таким давно уже не увлекаюсь. В общем, я отчисляюсь из вашего детсада. Спокойной ночи, малыши!
– Ты не поняла, детка! У нас все по-взрослому! – сказала Миранда. – Избить и покалечить каждого из нас бритоголовые могут всерьез.
В голосе ее звучали превосходство и одновременно насмешка. Миранда дотронулась до колечка в носу и продолжала:
– Хочешь сыграть с нами? Не боишься? Тогда тебе сюда. В нашей игре цена ошибки – здоровье, целость организма, а бывает, что и жизнь.
– Допустим, я согласна. Не бойся, не сморгну. А что надо делать? – спокойно спросила Кира.
Обрывки фраз, брошенных ребятами, их таинственное молчание, многозначительные переглядки и полунамеки разбудили в ней любопытство.
– Для начала дадим тебе простое задание. Надо нарисовать ночью на доме, где часто тусуются эти сволочи, знак мира – пасифик.
– Только и всего? – удивилась Кира.
– Это не так просто, как кажется. В городе повсюду видеокамеры. Главное, чтобы тебя никто не засек. – уточнил молчавший до этой минуты Серега. – Если приведешь за собой хвост, погубишь всех. Иногда бывает, что с фашиками менты заодно. Они выявляют недовольных. Подкинут наркоту – и пиши пропало! Все уедем: сначала в СИЗО, потом на зону, причем на много лет. С нами надо работать четко и не оставлять следов.
Кира внимательно посмотрела на Миранду и молча кивнула.