Олег недоверчиво окинул её взглядом.

– Молодо выглядите для мамы такого взрослого парня. Не буду спрашивать, сколько вам лет, но вы ведь моложе меня, и намного. А мне – тридцать три.

– А мне – двадцать семь. Было.

– Что значит «было»? Всем было…

– Было, когда меня убил осколок снаряда. Потому и не состарилась.

– Что?!

У Олега челюсть отвалилась от неожиданности. Но переспрашивать, требовать объяснений было не у кого. Дверь склада затворилась.

С минуту он постоял возле крыльца, потом пожал плечами и пошёл к посёлку. Шуточки у них здесь!

За первой неделей минула вторая, началась третья. Кажется… Олег обнаружил, что потерял счёт времени. Новый день так походил на предыдущий, что невозможно понять, сколько их минуло. Как бы не пропустить обещанный Илькиным месяц… И, похоже, не он один испытывал затруднения со временем.

– Шеф, ты давно живёшь в посёлке? – спросил он у соседа.

Тот привычно снял шляпу, вытер платочком блестящий шар головы.

– Не знаю. Наверное, давно. Я один из первых здесь. Тогда и посёлка не было. И большого озера не было…

– Как давно? Год? Два? Или десять? А может – сто?

– Эк ты хватил – сто! Хотя… не знаю. Какая разница? Это хорошее место.

Вот так и Олег уже не знал, сколько времени провёл в «хорошем месте». Вроде бы недолго, но хлебное дерево успело окрепнуть, выросло чуть ли не вровень с крышей дома, обзавелось густой кроной. Листья у него были светло-зелёные, формой похожие на дубовые, только больше.

Потом дерево зацвело. Олег понятия не имел, какими будут цветки. Но раз уж плоды большие ожидаются, то и цветки должны быть под стать. И он не ошибся – цветки получились с блюдо каждый, снежно-белые, пахнущие корицей и ванилью. Любоваться сбежался весь посёлок. Кто-то озадаченно пожимал плечами, кто-то ахал восхищенно. И больше всех радовалась Наташа.

– Видите, видите? Настоящее хлебное дерево, Олег для меня посадил! Ни у кого такого нет. И булочки на нём поспеют самые вкусные!

Олег заметил снисходительные улыбки на лицах соседей. Но возразил девушке только Шеф:

– Положим, если что и созреет на сим дивном растении, то уж никак не булочки! На что угодно могу поспорить.

– Что?! Хорошо, давай спорить, я готова!

– Впрямь готова? И на желание? На любое?

– Да!

Они хлопнули по рукам раньше, чем Олег успел вмешаться. Он понимал, что прав Шеф, и плоды хлебного дерева вряд ли походят на сдобные булочки. Скорее всего, у них и вкус другой. Но так хотелось, чтобы спор выиграла Наташа! А то – мало ли какие у бритоголового желания…

Следующим утром он встал, вышел из дому. И остановился на пороге, как вкопанный. На хлебном дереве появились плоды. Бледные, ещё не подрумянившиеся на солнце булки.

Не меньше минуты Олегу понадобилось, чтобы убедить себя – он уже проснулся. Потом подошёл к дереву, дотянулся до нижнего плода, сорвал. Разломил пополам. Втянул ноздрями запах свежей сдобы, ванили и корицы. Осторожно откусил. Тесто пропеклось в самый раз.

Мыслей в голове не было. Вернее была, одна. Матрица. Его не похищали. Он попал в Матрицу. Или сначала похитили, потом попал… Нет никакого «хлебного дерева», деревенского дома, посёлка со странными обитателями. Всё происходит исключительно в его фантазиях. С его мозгами кто-то решил провести замысловатый эксперимент…

– Нет, Олег. Это не эксперимент, и не твои фантазии. Это – реальность. Единственная оставшаяся доступной для людей реальность.

Олег резко повернулся. На тропинке перед домом, там, где минуту назад не было никого, стоял Илькин. Лохматый, нестриженый, всё в тех же оливковых шортах и алой футболке. Олег хотел сообщить пацану, что сам он – игра воображения. И осёкся. С юного лица на него смотрели глаза не просто взрослого человека – старика.

Контекст Сильвии

Крики она услышала на нижних ступеньках, у самого балкона.

Сильвия как раз приостановилась, окинула придирчивым взглядом свое творение – небоскрёб-спираль в пятьдесят четыре этажа… Когда она только ступила на лестницу, заходящее солнце ещё отражалось в изогнутых стенах высотки. Сейчас же светило спряталось, а над высоткой сгустился туман, скрыл верхние этажи. Спускаться с небес лучше незамеченной. Ни к чему лишние разговоры о её «чудесах».

Так вот, Сильвия спустилась. И тут же услышала… Замерла, прикрыла глаза, сосредоточилась на мыслепотоках жителей, прощупала один, второй – есть!

В триста третьей проблемы. Ох уж эти творцы великие. Сильвия шагнула на широкий балкон, перегнулась через перила, вгляделась. Ничего не видно – туман. Досадливо зажмурилась, сильнее сконцентрировалась на природных потоках: рассейся смог, ты мне больше не нужен. Снова выглянула.

Из окна бабушки двумя этажами ниже пахло геранью и свежими пирожками, закроешь глаза – и словно вновь оказалась во дворе своего детства, в пятиэтажной хрущёвке, а вовсе не в футуристическом небоскрёбе. И соседка баба Надя сейчас окликнет тебя, пятилетнюю непоседу, позовёт на чай с пирожком, и ты радостно понесёшься к ней на третий этаж. Какой же ребёнок откажется от угощения? Тем более, что другие соседи Сильвию не очень-то любили… А баба Надя была хорошая. Помнится, подливала она чай и повторяла: «Вспоминай меня иногда, как вырастешь». Сильвия вспомнила. Потому бабушка здесь… Дольше всего старушка привыкала не к новому миру, а к огромной, так непохожей на хрущёвку, квартире.

Мысли текли параллельно, не мешая наблюдениям. Справа от окна старушки на балконе орали друг на друга двое мужчин. Вернее, орал один. Гигант в рваной чёрной футболке. А парень в джинсах, синей рубашке и очках старательно пятился от крикуна вглубь балкона. Крикун не унимался, нависал над оппонентом, тряс кулаками, пучил глаза и вопил нечленораздельное. На другого было бы достаточно прикрикнуть на расстоянии, но… Сильвия бросилась в комнату, к выходу, к лифтам – все на нижних этажах. К эскалатору!

Бегущие ступеньки под ногами. Коридор, прозрачный пол, «небоскрёбные» розы – её гордость – у стены. Квартира «триста три». Стучать не стала, дверь, как и ожидалось, не заперта.

– Я тебя, паскуду, вытащил, я тебя, мразь, сейчас и порешу! – вопили с балкона.

Кулачища вцепились в синюю ткань.

– Святослав, фу! Остановись.

Не услышал.

Сильвия метнулась к балкону. Вскрик – разлетелись в разные стороны тапочки-вьетнамки. Она рванулась к перилам – человечек в синей рубашке, падая, нелепо размахивал руками, словно пытаясь взлететь.

– Лети! – закричала ему Сильвия. – Лети же!

Человечек кувыркнулся в воздухе и устремился вниз.

– Лети…

Упавший скрылся в вечерних сумерках.

Сильвия обречённо махнула рукой. Постояла, вцепившись в перила, тряхнула чёрными волосами, собранными в «конский хвост».

– Ладно, с тобой потом разберёмся, – сообщила кому-то внизу и пошла в комнату.

Названный Святославом метался из угла в угол, лупил кулаками в стену и изрыгал проклятия.

– Что ты натворил? – холодно спросила Сильвия.

– Вернёшь его, да? – прорычал он вместо ответа. – Вернёшь эту гниду?

Затем сел на кровать, закрыл лицо руками, неожиданно обмяк.

– Я ведь для них, всё для них… Лучший друг и любимая женщина… Одну на руках носил, второго – в бизнес взял, всему научил. И её – тоже. Дело общее открыли. Я, я открыл! Они без меня ничего… И как отблагодарили? Теперь они – звёзды небоскрёба, а у меня всё рушится. Рушится всё!

И саданул кулаком по кровати, подняв облачко пыли. Добавил:

– Розетка вывалилась. Снова! И на складе, говорят, нет новых. Закончились, говорят. А для этих – никогда ничего не кончается.

Хозяйка небоскрёба хотела в очередной раз объяснить, что в поломанной розетке вины его «бывших» нет, но не успела. Буян вдруг совершенно не по-мужски разрыдался.

Сильвия похлопала его по плечу. Истерик она не любила. Ни мужских, ни женских. А ведь женская тоже скоро последует. Когда супруга упавшего узнает о случившемся. Вот и отлучайся из дома…

Хозяйка небоскрёба покосилась на буяна. Тот под её рукой постепенно успокаивался, пока, наконец, не затих, повалился на бок и заснул. Святослава Рассветного она выбрала за репутацию гениального дизайнера интерьера, знала его давно, как владельца лучшего в городе, и, пожалуй, даже в стране, дизайнерского бюро «Рассветный интерьер». Очень уж хотелось помочь жителям родного небоскрёба обустроить квартиры по высшему классу! Но случилось непредвиденное. Вместе с гением проявились и его бывшая жена с бывшим же лучшим другом. Такое, конечно, бывает – когда люди жить друг без друга не могут. Вот, Олег, например…

Сильвия мотнула головой.

Встала с кровати, посмотрела на спящего гения. У того к подцепившимся и намёка на любовь не было – чистая незамутнённая ненависть. Отправить ошибочно проявленных назад рука не поднялась, да и незачем – кому не суждено прижиться в небоскрёбе, тот и не приживётся.

Но странности продолжились.

«Ошибки» – Костя и Ира – быстро освоились в новом доме, оказались мастерами на все руки, обустроили собственную квартиру в приятных бело-лиловых тонах, стали помогать с ремонтом соседям, проводили короткие, но ёмкие лекции на тему «Индивидуальный стиль твоей квартиры – придумай и воплоти». Бабе Наде в квартире перегородок наставили – так, что образовалось четыре маленькие, почти «хрущёвские», комнатки вместо одной большой. В ответ на жалобу: «Что же я одна в четырёх комнатах делать буду?» – откуда-то материализовали для бабульки двух болонок.

И всё-то у них получалось! На складе всегда хватало необходимых материалов – обоев, плитки, краски, клея, кистей и прочего, в бюро обмена и подарков всегда оказывалась свежесделанная мебель причудливой формы, стильная люстра или необычной расцветки штора – именно такая, какую задумали Костя и Ира для нового своего «клиента».

Ребята даже в дизайн её жилья внесли ряд изменений. Сильвия улыбнулась воспоминаниям. Она позволяла жильцам самим выбирать квартиры – из свободных, разумеется, только последний этаж – верхний виток спирали – оставила за собой. Сконструировала его так, что на нём разместилась лишь одна квартира. Однокомнатная, но о-о-очень большая. После малогабариток прошлой жизни хотелось простора.

А потом осознала: она понятия не имеет, что с долгожданным простором делать. Дом сконструировать – это запросто, этому её учили, а обустроить квартиру, да ещё и такую непривычно большую… Да ещё и на фоне постоянной заботы обо всём небоскрёбе… В общем, помощь ребят пришлась кстати. Они сделали резные перегородки, отгородив места для отдыха и для работы, вдоль окон расставили диванчики серебристого цвета и стеклянные кофейные столики с металлическими ножками – так, чтобы хозяйка в любую минуту могла присесть и отдохнуть, на окнах – шторы с узором «льющаяся вода», на светлых стенах – черно-белые картины, над каждой – по светильнику. Посередине квартиры соорудили небольшой фонтан и даже запустили в него разноцветных рыбок. На каком складе их откопали? Где-то рядом с болонками, не иначе. И тумбочки со шкафом умудрились разместить гармонично и удобно, а сама Сильвия их двигала-двигала…

Одним словом, ценные ребята.

Но обращались к ним не все небоскрёбцы. Кое-кто отказывался из-за странной солидарности с гением Святославом. Гений же… Сильвия скользнула взглядом по обшарпанным стенам, немытым окнам, розетке, что болталась на проводах, убогой люстре.

Что же случилось с когда-то талантливым человеком?

Она вышла из комнаты.

Остановилась в коридоре, перед кремовой розой, льнущей к стене. Первый розовый саженец – подарок от Илькина. «На память. Когда ещё увидимся», – резонно заметил он в тот раз. Наставники редко покидают свои локали и ещё реже – заглядывают в чужие. Простым же жителям это вообще не под силу.