Я не видела, как он вошел, и даже не подозревала, что он за мной наблюдает. Но, закончив пируэт, я увидела его отражение в зеркале.

Я вздрогнула, и его красивое лицо озарила улыбка.

– Не хотел тебя напугать.

Я взяла полотенце и принялась вытирать волосы и плечи.

Маркус подошел ближе и потянул меня к себе, пока я не оказалась прямо перед ним.

– Я говорил, насколько невероятно смотрятся на тебе все эти наряды?

– Это не наряды… Это называется трико. Они служат, чтобы…

– Чтобы подчеркивать тело во время танца, – перебил он. – Я знаю, ты мне уже объяснила.

Во время его визитов я и правда рассказывала ему все, что знала о балете; а я знала много любопытного, в том числе и об этой одежде.

– Я понимаю, твой отец не хотел, чтобы ты танцевала для посторонних, – сказал он, подходя еще ближе и склоняясь к самому моему уху. – Посмотри, что ты со мной делаешь, – он потянул мою руку и положил ее на твердый ком у себя в штанах.

Я попыталась вырваться, но он крепко меня держал.

– Ты сводишь меня с ума, Марфиль, – сказал он, учащенно дыша мне в ухо. – Эта затянувшаяся игра все больше выводит меня из терпения.

Он уткнулся носом мне в шею, продолжая что-то говорить, и у меня тоже участилось дыхание: не от его близости, а от страха, вызванного его словами.

Я не была дурой и понимала, что все это скоро закончится, и лишь молилась изо дня в день, чтобы поскорее отсюда выбраться.

– Я еще не готова… – произнесла я дрожащим голосом.

Он оторвался от моей шеи и посмотрел мне в глаза.

– А как насчет еще одного поцелуя? К этому ты готова?

Я не хотела. Не хотела его целовать, но боялась разозлить отказом. Каким бы очаровательным он ни казался, это лишь до тех пор, пока я проявляю покорность. Если я выпущу наружу истинную Марфиль, он просто меня убьет. А то и сделает что-нибудь похуже.

А впрочем, он не ждал от меня ответа.

Его рука легла мне на спину, прижимая к груди. Он поцеловал меня – сначала медленно, но вскоре его язык проник мне в рот, и тут его страсть вышла из-под контроля. Не знаю, как это произошло, но моя спина оказалась прижатой к зеркалу, а руки Маркуса принялись блуждать по моему телу.

«Стой! – вскричал мой внутренний голос. – Не делай этого! Дай ему пощечину! Он погубит тебя, если ты ему это позволишь!»

Внутренний голос продолжал отдавать противоречивые приказы, а в это время Маркус продолжал сжимать меня руками, теми самыми, которые причиняли мне боль, и они сделают это снова, если я не вырвусь…

«Ткни его пальцами в глаза и надави, пока не проникнешь в мозг».

Прозвучавший в голове голос Себастьяна парализовал меня на мгновение. И я наконец начала действовать.

Маркус схватил меня за грудь, и я оттолкнула его.

Изо всех сил.

– Не трогай меня! – заорала я, дрожа от ярости, страха и ужаса при мысли, что он снова меня поцелует.

Он несколько раз удивленно моргнул, а затем сердито посмотрел на меня. Как будто последние несколько недель стерлись из памяти, и снова появился тот Маркус, которого я встретила в первый раз. Он шагнул ко мне и прижал к стене.

– С кем, по-твоему, ты разговариваешь? – прошипел он, почти прижавшись к моим губам. – Ты моя! Моя!

Я невольно вздрогнула, когда он прокричал мне это в самое ухо.

«Черт, черт, черт…» – повторяла я про себя.

– Прости… – произнесла я дрожащим голосом и закрыла глаза. Я не могла смотреть ему в лицо, не могла видеть этот безумный взгляд, не зная, чего от него ждать… Несомненно, он по-прежнему играл со мной, по-прежнему лгал. – Пожалуйста. Прошу тебя, Маркус, мне нужно время…

– Я устал ждать, – непреклонно заявил он.

Я посмотрела на него, а он спокойно ответил на взгляд, стараясь взять себя в руки и сдержать ярость.

– Понимаю. Но нам было так хорошо… Все было так хорошо, Маркус, – сказала я, надевая маску, а потом коснулась правой рукой его щеки. – Не надо все портить, пожалуйста.

Он пару раз глубоко вздохнул.

Затем прижал мою руку к своей щеке. Потом закрыл глаза и поцеловал мою ладонь.

– Ты права, – сказал он, отстраняясь. – Прости… Когда я вижу тебя, то теряю контроль. Я умираю от желания, Марфиль.

Мне удалось сохранить хладнокровие и солгать:

– И ты все получишь… Когда я буду готова.

Маркус кивнул, целомудренно поцеловал меня в губы и вышел.

У меня подкосились ноги, я опустилась на пол и крепко обняла себя за колени.

Я должна выбраться отсюда.

6
Марфиль

Прошло два дня, и я начала замечать, что у Маркуса стало портиться настроение. Теперь он злился по любому поводу, а по вечерам запирался у себя в кабинете, курил и совещался с какими-то подозрительными типами, судя по виду, только что вышедшими из тюрьмы.

Я воспользовалась его занятостью и держалась от него подальше. Старалась не встречаться ни с кем из его людей и задавать как можно меньше вопросов. Да, я знаю, это многого мне стоило, но для меня было важнее обеспечить свою безопасность, чем удовлетворить любопытство. По вечерам мы, как всегда, ужинали вдвоем, а затем он провожал меня до моей комнаты.

Он целовал меня в дверях, я говорила, что устала, а потом, уже лежа в постели, молилась, чтобы в следующий раз он не вошел в комнату вместе со мной.

Из-за тревоги, вызванной этой ситуацией, я постоянно была в напряжении, и когда однажды утром он заявил, что желает видеть меня в кабинете, я ощутила странную тяжесть в груди, на спине выступил холодный пот, а дыхание участилось. «Нет смысла накручивать себя, – сказала я себе самой. – Он лишь хочет меня видеть». Но все же странно, что он вызвал меня к себе в кабинет, изменив обычную рутину. Мне потребовалось несколько минут, чтобы подготовиться к противостоянию, чего бы он ни потребовал.

Целовать его было настоящей пыткой, а чувствовать его руки на своем теле – просто отвратительно. Я твердила себе, что придется с этим смириться, лишь так я могу остаться в живых, а ведь в конечно счете это самое важное. Каким бы чудовищем ни был Маркус, но я еще жива только благодаря ему. И лишь по этой причине я пока его терпела.

Я постучалась в его кабинет, он пригласил меня войти, и, стоило мне открыть дверь, как сердце учащенно забилось. В кабинете находился человек, которого я меньше всего ожидала здесь увидеть.

Нет, это был не Себастьян. Это был Уилсон, и я была безумно рада его видеть.

При виде меня он тоже радостно улыбнулся.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Мое лицо, должно быть, светилось таким счастьем, что стоявший за его спиной Маркус откровенно нахмурился.

– Он приехал, чтобы охранять тебя, – сказал Маркус, перебив Уилсона, который как раз хотел что-то ответить. – Тристану пришлось нас покинуть.

Я уставилась на него. Слово «покинуть», казалось, имело совершенно иной смысл.

– Ты останешься здесь? – напрямую спросила я Уилсона.

– Пока это требуется мистеру Козелу, мисс Кортес, – ответил он.

Своим тоном он дал понять, что в присутствии Маркуса вынужден соблюдать формальности. Уилсон был моим телохранителем на протяжении нескольких дней, когда я приезжала на весенние каникулы в отцовский дом. Теоретически, он был телохранителем Габриэллы, но Себастьян попросил его присмотреть за мной, чтобы отдохнуть от меня. От воспоминаний о нем, о нас, в те каникулы меня охватила такая тоска, что мне стоило немалых усилий сдержаться и не расплакаться.

«Не думай о нем».

– Уилсон сказал, что раньше был твоим телохранителем, его порекомендовал твой отец, – пояснил Маркус. – Насколько я помню, я видел тебя в доме Алехандро, когда начал встречаться с Марфиль, – обратился он к Уилсону.

«Начал встречаться с Марфиль…»

До чего мерзко это звучит! Как будто мы пара.

Я смотрела на Уилсона, пока они договаривались о расписании дежурств и о том, как урегулировать его с остальными телохранителями, и не могла избежать мысли о том, правда ли его рекомендовал отец, или же это был Себастьян.

Себастьян… У меня защемило сердце и ужасно захотелось расспросить Уилсона обо всем, пока он не скажет, когда уже я смогу вернуть свою жизнь, когда смогу вернуть его… Его?

Но я должна быть осторожной: да, Уилсон подчиняется Себастьяну, но в конечном счете работает на моего отца. Любая моя просьба может вызвать у отца подозрения, а потом и у Маркуса, учитывая отношения между ними.

В таком случае могу ли я расспросить о Себастьяне?

Я совершенно отключилась от разговора.

– Марфиль! – окликнул меня Маркус, вырывая из размышлений.

Я подняла взгляд и посмотрела на них.

– Ты слышала, что я сказал?

Я покачала головой. Маркус фыркнул.

– С этой минуты ты больше не выходишь из дома. Я не хочу, чтобы ты гуляла с псом в парке или в центре. Если захочешь прогуляться по пляжу, кроме Уилсона, тебя будут сопровождать Мани, Горка или Нуньес. Ясно?

Я нахмурилась.

– Короче говоря, мне придется сидеть здесь взаперти?

Маркус встал и налил себе бокал янтарного виски.

– Дела на улицах обстоят паршиво… Банды делят территорию, и я не могу гарантировать твою безопасность за пределами этих четырех стен; по крайней мере, пока не минует опасность.

Уилсон все это время упорно молчал.

– И когда же это закончится?

Маркус повернулся ко мне и отхлебнул из бокала.

– А что? Тебе срочно надо куда-то выйти?

«Осторожнее, Марфиль», – прошептал внутренний голос.

С тех пор как как начались эти наши странные отношения, все стало по-другому. При мысли об этом мне хотелось плакать. Если бы я ответила, что мечтаю отсюда уйти, это означало бы, что до сих пор я лишь играла с ним.

Я тщательно обдумала ответ.

– Хочу снова почувствовать себя в безопасности.

Маркус кивнул, посмотрел на свой виски и снова поднял голову.

– Пока ты делаешь то, что я говорю, с тобой ничего не случится. – С этими словами он снова сел. – А теперь извини, но у меня масса дел.

Я вышла из кабинета Маркуса в сопровождении Уилсона, который молча следовал за мной.

Он проводил меня до заднего двора, где я собиралась поплавать в бассейне.

– Можешь сказать, почему ты здесь? – спросила я.

Прежде чем ответить, Уилсон огляделся по сторонам.

– Я здесь, чтобы защищать тебя, и не более того.

Я посмотрела на него, скрестив руки на груди.

– Кто тебя прислал? – спросила я. – Отец?

Он засомневался, и этого хватило, чтобы я все поняла.

– Почему он сам не приехал? – спросила я.

Я была уверена, что все их рассказы, особенно о работе – ложь столь же огромная, как этот дом. Когда на нас напали на той дискотеке, Себастьян расправился со всеми нападавшими меньше чем за три минуты; он спас мне жизнь, это правда. Никто не приказывал ему бросаться на мою защиту, но ситуация вышла из-под контроля. То, что нас связывало, было чревато огромным риском для нас обоих, и я предпочла отступить, поскольку не намерена была его прощать.

Я вздернула подбородок и яростно посмотрела на Уилсона.

– Увидишь его, передай, что он гребаный трус.

Повернулась к нему спиной, сняла платье, под которым был надет купальник, и бросилась в воду, надеясь успокоиться.

Появление Уилсона произвело странный эффект. Теперь я почти не могла сомкнуть глаз; с тех пор как приехал Уилсон, оживив воспоминания, почти уже похороненные в глубине души и сердца, сны превратились в кошмары, где мы с Себастьяном снова были вместе.

Разум как будто решил надо мной подшутить. Днем у меня не было ни секунды, чтобы вспоминать о нем, но, стоило закрыть глаза… и он тут же являлся, кареглазый и мускулистый, и его руки сжимали меня в объятиях.