– Это лилия, – сказала она, и тут же её сознание стало куда-то проваливаться. Последней мыслью Элизы было: «Какой интересный мужчина. Как спокойно и приятно находиться рядом с ним». Сознание проваливалось всё глубже, и только какой-то гул, какая-то вибрация пронизывала всё вокруг. Постепенно он (она) превратился в отдельные слова. «По-ра о-жи-вать. Открой глаза!» – наконец услышала Элиза и, приподняв ресницы, увидела перед собой Сэма. Его вытянутая левая рука указывала раскрытой ладонью на её лоб.

– Вдохните, задержите дыхание, теперь выдохните, – произнёс он, и прозрачная капля пота скатилась по его виску, оставляя после себя светящуюся дорожку. Сэм тяжело вдохнул и еле слышно пробормотал: «Всё, устал. Пора менять линию». А потом улыбнулся Элизе и, как ни в чём не бывало, бодро спросил:

– Как ваше самочувствие, сударыня?

– Физическое или духовное?

– Прежде всего, физическое, – серьёзно ответил Сэм.

– Вы меня разочаровываете. Я думала, вас интересует душевное состояние клиента, – съехидничала Элиза.

– Не глупите, Элиз. Я был там, рядом с вашим астральным телом. Поэтому ещё раз спрашиваю: как Ваше самочувствие?

– Простите, Сэм. Я, наверное, глупая. Но сейчас у меня такое состояние, что я готова взлететь! А вы про самочувствие спрашиваете.

– Это хорошо, – вздохнул Сэм и развернулся, собираясь выйти из комнаты.

– Подождите! У меня к вам столько вопросов. Что это было? Что я видела?

– Клоуна, лётчика, лилии и торт. Разве вы не помните, – усмехнулся Сэм, остановившись у двери.

– Но что всё это значит?

– А это уже вопрос по существу, – серьёзно ответил Сэмиус. – Это выбор, который скоро предстоит вам совершить.

– А можно я сейчас кое-что выберу? – игриво спросила Элиза. – Не пора ли нам перейти на «ты», между нами столько всего было…

– Я ждал этого. Это серьёзный шаг к сближению, Элиз. Итак, что ты теперь выбираешь: картину или историю?

– Историю! Историю! – запрыгала Элиза. – Сейчас же, сию минуту.

– Вот такой ответ мне нравится. Усаживайся поудобней в кресле. Закрывай глаза. Ты не только услышишь, но и увидишь всё в подробностях. Готова?

– Всегда готова! – ответила Элиза, и снова сознание покинуло её.

Глава 2
Ученик

Весь избитый, поцарапанный и измождённый семилетний мальчик Сеня (так звали Сэмиуса в детстве) лежал без сознания на берегу какого-то неизвестного острова. Остров имел оригинальные очертания. Если посмотреть на него сверху, казалось, что какой-то гигант отрезал от него треугольный кусочек, словно от круглого праздничного торта. Как впоследствии выяснил Сэм, кусок островного торта носил название «Лагуна Шивы».

Синие океанские волны омывали необычный остров: песок, цветы, траву, а иногда они даже касались большого ветвистого дерева Тулоси, под которым, скрестив ноги в полулотосе, обычно медитировал великий мудрец и учитель Нарада Муни^[1]. Спустя некоторое время Нарада начинал играть на своей любимой вине^[2], воспевая святые имена Верховного Бога. Звук этого странного инструмента был необычайно лёгок и проникал, кажется, в самые потаённые уголки сердца.

Очнувшись ночью от обволакивающего тепла и потрескивания небольшого костра, Сеня увидел перед собой седовласого старца с большими чёрными глазами. Старец подбрасывал ветки в разведённый костёр, сложенный из камней, на котором кипела ароматная похлебка. Мальчик был укрыт какой-то белой шкурой – тёплой и приятной, так что ему совсем не хотелось из-под неё выбираться. «Будь что будет!» – подумал Сеня и снова уснул крепким сном младенца.

Глядя на старика, хлопочущего возле очага, и мирно спящего Сеню, Элиза чувствовала себя спокойно и умиротворённо, как вдруг реальность (или видение) стала потихоньку размываться. И только силуэт мальчика оставался выразительным на фоне окружающего пространства. Неведомая сила притягивала Элизу, как магнитом, к спящему детскому лицу. Испугавшись, что вот-вот столкнется с ребёнком, Элиза закрыла глаза и закричала. Её голос при этом был приглушённым, как будто раздавался из бочки.

Ни с кем не столкнувшись, Элиза приоткрыла глаза и обнаружила себя на берегу Азовского моря. День был солнечным, пляж кишел людьми, словно муравейник. Элиза занервничала. «Что это? где я очутилась снова? Сэм! Сэм! Ты где?» – запаниковала она. «Ты находишься во сне мальчика, – ответил ей голос Сэма. – Успокойся и наблюдай. Вон там, на берегу…» Тут же Элиза почувствовала себя уверенней и двинулась ближе к морю.

Ступая маленькими детскими ножками по пенящимся волнам, Сеня и Никифор брызгали друг друга. Через мгновение радостная картина изменилась.

Никифор внезапно замер и, тупо глядя на Сеню словно на чужого, повторял как заевшая пластинка:

– Ты кто? Я тебя не знаю! Не с тобой играю! Ты кто?

Он быстро развернулся и побежал прочь, повторяя слова всё быстрее и быстрее. Сеня стоял в недоумении, руки его опустились.

– Как кто? Я Сеня, твой троюродный брат!!! – закричал он наконец, но его никто не услышал.

Сеня развернулся лицом к морю, навстречу холодному ветру, и увидел прямо перед собой огромный смерч, опустивший свой гигантский хобот с облаков в воду.

Страха и паники совсем не было, мальчик наблюдал за смерчем как за чем-то родным, оберегающим его. Восхищаясь величием стихии, Сеня отметил про себя: «Я его не боюсь! Наоборот, он меня привлекает!» – И искренняя улыбка появилась на его лице.

– О-ом-м-м… – прозвучало откуда-то с небес. – Пора оживать и расцветать, Сеня!!!

Элиза как будто очнулась от долгого сна и снова оказалась у костра с потрескивающими ветками на неизвестном острове. Сеня тоже просыпался, медленно открывал свои большие раскосые глазёнки.

Седовласый старик помешивал похлёбку из пряных трав и что-то тихонько напевал себе под нос. Почувствовав на себе взгляд мальчика, обернулся и расплылся в доброй улыбке. Потом возвёл руки к ночному звёздному небу и начал молиться:

– О Наиверховнейший! О Всепревлекающий! Я так счастлив встретить тебя в одном из твоих миллионов воплощений, служить тебе, заботиться как о родном внуке и ученике. Как прекрасны и непостижимы твои игры, Великий Господи!

В это время зелёная полуметровая ядовитая змея остановилась в метре от изголовья мальчика, изогнулась и приготовилась к смертоносному прыжку. У Сени от страха сдавило горло. Он выпучил глаза, открыл рот и, хватая воздух губами, пытался закричать, но безуспешно. Змея прыгнула. Сеня закрыл глаза руками, приготовившись к неизбежному. Клинок кукри со свистом рассёк воздух и, вращаясь словно мельница, отсёк змее голову. Он пролетел в нескольких сантиметрах от шеи мальчика и вонзился в дерево, которое испустило тягучее красное вещество, напоминающее кровь.

От испуга Сеня сбросил с себя шкуру, прижался спиной к дереву и вцепился пальцами в крону, испуганно глядя на седовласого старика. Нож торчал у виска мальчика, и красная жидкость стекала на ключицу, ползла на грудь, заворачивалась по спирали и создавала алый круг на солнечном сплетении. Ещё минуту Сеня в оцепенении смотрел на старика, не зная, чего ожидать дальше. Но старик как ни в чём не бывало махнул ему рукой, приглашая отведать ароматной похлёбки.

– Кушать хочешь? – мягко спросил он у мальчика, и тот в ответ только кивнул. Старик указал Сене рукой на дерево, где торчал нож.

– Достань его! – велел он.

Мальчик с трудом вытащил нож из ствола Тулоси и протянул оружие старцу. Нарада Муни поднял обезглавленное тело змеи (оно всё еще шевелилось в его пальцах, обвивая руку), распорол ей брюхо и принялся потрошить и нарезать в похлёбку.

– Славно поужинаем сегодня, – приговаривал старец.

Сеня сидел около костра, с интересом наблюдая за проворными движениями, и не замечал большое круглое пятно у себя на груди.

Старик разговаривал на русском языке с тем же говором, какой был у мальчика на родине. «Что за дедушка? Не похож на наших. Но говорит как мы? И где я? – задумался Сеня, обняв колени руками. – А мама, наверное, ищет меня везде, извелась вся».

Элиза наблюдала, как старец заботливо кормил мальчика, нежно укутав коровьей шкурой, поглаживал по голове и о чём-то рассказывал.

Но тут Элиза обнаружила, что звук пропал, будто его выключили. Мальчик улыбался и внимательно слушал рассказы старика. Потом картина изменилась. Элиза, прищурившись, увидела солнечный день на том же острове. Старец и мальчик прогуливались по побережью острова и о чём-то тихо беседовали. Сеня был одет в белые свободные штаны и рубаху восточного покроя. Океанский прилив нежно ласкал их босые ноги. Потом старик повёл мальчика сквозь густые заросли тропических деревьев, лиан и папоротников, и вскоре они оказались на небольшой лужайке перед пещерой.

– Заходи, сын Рудры! – провозгласил старец, указывая посохом на вход в пещеру. – Здесь ты будешь расти как личность.

Элиза осмотрела внутреннее убранство пещеры. Высокие стены были гладкими и образовывали ровную окружность. Это было похоже на египетский саркофаг фараона с уникальной росписью. На стенах был изображён пантеон божеств нескольких основных мировых религий, а напротив входа висел «чёрный квадрат Малевича» – так подумала Элиза, а именно квадратный кусок чёрной материи. По периметру саркофага горели гигантские свечи размером с полено.

– Что это, дедушка?! – ткнув пальцем в черный квадрат, поинтересовался Сеня.

– Это твоя новая жизнь, сынок, – выдохнул старец и, одной рукой обняв мальчика за плечо, другой с посохом отдёрнул кусок чёрной ткани с возгласом: «Живи!»

Элиза удивлённо встрепенулась, а мальчик ахнул: «Рудра – инд. бог Шива».

– Это же я! – воскликнул он.

На стене красовалось изображение измождённого мальчика, лежащего на берегу острова.

Сеня стоял как загипнотизированный, заворожённо открыв рот. Картина хоть и была написана одним цветом, но была похожа на чёрно-белое гигантское фото и чётко передавала настроение. Она завораживала, притягивала взгляд и, словно прекрасная музыка, начинала играть в сердце от увиденного шедевра.

Элиза несколько раз моргнула и очутилась на высоком крутом скалистом мысе острова. Мальчик стоял на краю обрыва на одной ноге, как цапля, расставив руки в стороны. Это уже был подросток лет четырнадцати. Старец медитировал в нескольких метрах от него в полулотосе, перебирал чётки и напевал гимны и мантры.

Картины менялись, и с каждым эпизодом мальчик взрослел, превращаясь в симпатичного юношу. Он медитировал и познавал эзотерическое боевое искусство с посохом и метательными ножами. Юноша прыгал с обрыва, расправляя руки, как птица, нырял в воду и ловил голыми руками рыбу. Потом они со старцем ужинали у костра, о чём-то азартно беседовали и смеялись, глядя в глаза друг другу. Нарада Муни играл на своём музыкальном инструменте и воспевал Единого. А мальчик сладко спал у него на коленях, прикрытый всё той же белой шкурой.

И тут Элиза вспомнила об алом круге на груди мальчика и тут же очутилась в пещере. Там уже сидел лицом к картине возмужавший симпатичный парень лет двадцати в глубокой медитации. На его груди красовался круг, разделённый равнозначным крестом, под кругом виднелись две волны – знак Водолея.

«Что бы это значило?!» – подумала Элиза и снова куда-то провалилась. Наморщив лоб, она растирала себе веки пальцами и постепенно приходила в себя, словно пробуждалась от глубокого сна. Увидев перед собой встревоженное лицо Сэма, спросила:

– Сколько прошло времени?

– Девять минут, – был ответ.

– Ничего себе! – Элиза подняла брови от удивления. – Как можно было увидеть всё это за девять минут? Мне казалось, я пробыла на острове несколько месяцев. Всё так непостижимо и непонятно!

– Вот-вот, – согласился Сэм, – как тебе может быть понятно, что делать со своей жизнью, если увиденное непонятно?!