Кондратий подпрыгнул и, подняв ножки в воздухе, пятой точкой опустился на живот колдуна. Тот взвыл, глаза выкатились, а в разинутом в крике рте можно было увидеть гнилые зубы.

– Благодарю, – я сдержанно кивнула домовому и получила в ответ такой же кивок. Вновь повернулась к колдуну: – Как мне называть тебя, тщедушный?

– Фонгейт Лерен Дорхетиус Мезантой Пятый, – просипел он. – Убери с меня своего питомца!

“Питомец” оказался поразительно обидчивым. Повторный прыжок не заставил себя долго ждать, и следующие несколько минут мне пришлось скучающе разглядывать улицу через пыльное окно под вой Фонгейта. Кондратий так и не помыл стекло. Лентяй. Ну что за домовой дух такой? Живет в бардаке!

– Итак, Фоня, – спустя некоторое время обратилась я к Фонгейту Лерен… Лерон? Дор… Да тьфу ты, имя не выговариваемое! – Мы ясно дали тебе понять, что церемониться не собираемся. Я не разрешала тебе утаскивать меня в твой мир, понимаешь? Более того, ты перенес не всю меня, а только мою душу. Тело кому оставил?

– Алайе… Ей очень нужно было!

– Ей нужно было? – в один голос закричали мы с Кондратием.

– А меня спросить никто не хотел? – от осознания, что моим бывшим телом сейчас пользуется какая-то иномирянка, я впала в состояние шока.

– Как она могла меня бросить? – обиженным шепотом спросил Кондратий. – Она ведь даже ничего не сказала, когда уходила! Заснула и все, а проснулась уже… эта вон, – дух кивнул в мою сторону.

– Не мое дело, – грубо ответил Фоня. – Мое дело – поменять души местами, а что с ними будет дальше, меня не волнует.

– Зато меня волнует. – Я устала уговаривать колдуна. Резко выпрямилась и, подбоченившись, сказала домовому: – В печку дровишек подбрось. Фоня будет гореть ярко и долго.

– Не надо мне гореть! – перепугался колдун. – Поменяю я вас снова, поменяю.

ГЛАВА 3

Я оценивающе посмотрела на Фоню. Худой, слабенький и испуганный. Развязать его, что ли? Не сбежит поди.

– Как это будет происходить? – уточнила я.

– Обмен душ? – не понял колдун.

– Да. Как именно ты доставил меня сюда?

– Так это… Ну, через священный круг двуликого. Меня так учили, я так и делал.

– Кто учил?

– Наставник мой. Между прочим, самый опасный черный маг королевства, – с гордостью произнес Фоня. Хотел было воздеть палец к потолку, да не смог по понятным причинам. – Руки затекли, развяжи!

– Если ты сбежишь, я отсюда вообще никогда не выберусь.

– Да зачем тебе домой?

Мои брови в буквальном смысле поползли на лоб. Зачем мне домой? Он издевается?

– У меня там муж, – процедила я зло. – Места себе не находит! В его любимой жене сейчас нищая деревенщина, неспособная двух слов связать!

– Между прочим, – оскорбленно начал Фоня, – Алайя – девушка образованная. Речь у нее чистая и грамотная, не то что у тебя. Ты некрасиво ругаешься, а Алайя никогда бы себе таких слов не позволила.

– Я еще и драться могу! Не выводи меня из себя, Фонгет Лер… Да тьфу ты! Живо рассказывай, как и зачем ты притащил меня в свой мир.

– Да не мой он, – колдун устало вздохнул. – То есть, мой, но не только. Общий он. Понимаешь?

– Нет, – честно призналась я.

– Твоя Земля – единственный жилой мир. А все остальные – их сотни тысяч – параллельные реальности. Сейчас мы находимся в сто пятнадцатой реальности, где ты, Настенька, являешься Алайей. На Земле ты избалованная дочка успешного банкира, молодая супруга не жадного мужчины, а здесь – Алайя.

Я осела на пол и подобрала под себя ноги. Фоня увлек меня рассказом. Нелишним будет послушать его, прежде чем отправиться домой.

– То есть, ты хочешь сказать, – с нажимом начала я, – что, родившись в этом мире… Как он называется-то?

– Сто пятнадцатый.

– Эм… Ладно. Если бы я родилась в сто пятнадцатом мире, то была бы Алайей?

– Вот видишь, ты меня понимаешь! – колдун заметно обрадовался. – А теперь развяжи. Конечностей почти не чувствую.

– То, что я выслушала твои оправдания, еще не означает, что готова тебя отпустить. Фоня, я домой хочу. Не знаю, зачем Алайе понадобилось сбегать не в соседний город, а аж в другой мир, но моим телом она пользоваться не будет! Пересели ее куда хочешь, а меня верни на место.

– Да не получится ведь! Я пытался отправить ее в магический, развитый мир, но пришлось переселять в твой. Не получалось мне дать ей новое тело в другой параллельной реальности, тысячи миров осмотрел! Только Земля и подошла.

Я начинала не просто злиться. Вот-вот и из ушей дым пойдет. Колдун искренне не понимает, что меня не волнуют проблемы Алайи, или издевается?

– Кондратий, – я стрельнула глазами в домового, – подкинь дровишек в очаг.

Домовой мигом отправился исполнять просьбу, а колдун истошно заорал. Пришлось припугнуть грязным чулком. Фоня не хотел пробовать его на вкус и замолчал.

– Клянусь, Алайя, верну тебя домой. Только развяжи. Как я, по-твоему, колдовать буду со связанными руками?

Логика в его словах была. Но я не могла рисковать – если Фоня сбежит, то застряну здесь навечно.

Заперла входную дверь на ключ и для надежности придвинула к ней сундук. Вооружилась тесаком для капусты, села на скамейку у окна, чтобы разом охранять оба выхода из дома, и попросила домового:

– Кондратий, освободи ему руки.

Дух, еще не успевший выполнить мою первую просьбу, бросил на меня такой уничижительный взгляд из-за печки, что я поежилась.

– Сама справлюсь, – согласилась я с его молчаливым ругательством.

Когда занесла тесак над колдуном, тот вскрикнул от неожиданности. Ржавое лезвие с трудом разрезало веревки на руках – пришлось помучаться.

Фоня растер запястья, помог себе сесть и привалился к ножке стола.

– Вот теперь я могу колдовать! – радостно закивал он и принялся шарить по карманам. – Где же… Хм…

Я смотрела на него внимательнее, чем новый эпизод любимого сериала. Крючковатые пальцы колдуна залезали в один карман, ощупывали пустоту и лезли в другой. Если вытащит какую-нибудь подозрительную, опасную штуковину, придется Фоню снова вырубить. Тесаком я смогу его только навсегда упокоить, и поэтому, не отрывая взгляда от суетливых рук колдуна, я потянулась за сковородой.

– Нашел! – закричал он, вытаскивая на свет кусочек голубого мела.

Даже Кондратий отвлекся от работы. Мы с домовым переглянулись, и дух закатил глаза. Потом вновь спрятался за печкой, откуда доносился треск сухих поленьев, а я повернулась к Фоне.

– Издеваешься?

– Священный круг двуликого можно нарисовать только порошком из костей голубокрового дракона. Это он и есть. Только спрессованный, чтобы удобнее было.

– Они все-таки существуют? – ошеломленно уточнила я у Кондратия.

Домовой кивнул:

– Говорил же тебе – в горах живут драконы. Только голубокровых осталось всего ничего. Скоро совсем вымрут.

– Что ж, хорошо, что у нас есть кусочек порошка. Давай, Фоня, рисуй! – от радости я вернула сковородку на место и даже отложила тесак.

Мысленно я делала шаг через портал, или через что там моя душа улетит на Землю. Немедленно ворвусь в ванную, наполню ее горячей водой и пеной, намажусь кремами! А потом чистая и вкусно пахнущая, с идеально уложенными волосами сяду в новую машину, которую еще не успела обкатать и поеду в ресторан. Ох, господи, неужели это произойдет! Больше никакой мерзлой картошки, никакой сырой постели и плесени в подушке.

– А, нет, – пробормотал Фоня. – Это не тот мелок… Этот от тараканов.

Мечты в моей голове разбились с оглушающим звоном. Я моргнула, прогоняя фантазии о горячем сочном стейке, и вперила злой взгляд в растерянного колдуна.

Фоня поджал губы и попытался улыбнуться.

– Ошибочка вышла, – развел он руками.

– Нужный мелок где? – рыкнула я.

– Не знаю. Потерять не мог – слишком ценный. Украл кто?

– Ты у меня спрашиваешь? В лесу валялся без сознания, там и посеял!

Колдун мигом впал в отчаяние. Вытаращил глаза, и на его лбу появилась испарина.

– Не может быть… Не может быть! А я-то думаю, зачем кому-то бить честного человека по голове?!

– Честного человека, – проворчала я с усмешкой. – Вспоминай, где достать еще порошка, а пока вспоминаешь – посиди с закрытым ртом.

Жалости к колдунишке у меня не было. Он посмел выдернуть мою душу из родного мира по просьбе какой-то Алайи, так пусть теперь тоже помучается. Страха, кстати, он во мне тоже не вызывал. Хоть и говорит, что является учеником опасного черного мага, но таковым не выглядит. Я бы скорее решила, что он был слугой у черного мага, и пока годами вытирал пыль в его кабинете, нахватался сомнительных знаний.

Фоня довольно быстро перестал мычать в тряпку, которой я замотала ему рот. Мне нужно было подумать в тишине, а пока думаю – приготовить поесть.

Я притащила зайца из прихожей на кухню. Положила на стол с такой уверенностью, будто знала, что делать дальше. Пушистый белоснежный зверек наверняка будет вкусным, когда приготовится в печи, но до запекания его нужно освежевать.

Взглядом я поискала помощи у Кондратия. Тот посмотрел на меня коротко, но или не понял, чего я хочу, или не подал виду. Принялся насвистывать под нос заунывную мелодию и, чеканя каждый шаг, отправился в прихожую. Спустя секунды оттуда донесся металлический звон ведер. Потом плеск воды в бочке.

Домовой вернулся в кухню с маленьким ведерком, полным мыльной воды. Всё так же не обращая на меня внимания, с кряхтением подтянул скамейку к окошку и намочил тряпку. Шлёп! Тряпка заскользила по стеклу, оставляя грязные разводы. Кондратий тихонько напевал, его усы довольно топорщились.

– Я не умею разделывать зверей, – сообщила я домовому в спину, надеясь, что он надо мной сжалится. – Я вообще впервые вижу неразделанную тушку. Обычно их продают уже без шкурки.

– Как ты жила вообще в своем мире? – недовольно проворчал Кондратий. – В первый день даже с кровати не поднималась, рыдала, глядя на мышонка в углу. Маленький совсем еще был и помер, пришибленный ботинком.

– Прекрасно я жила. Готовить самостоятельно не приходилось.

– Ну так учись. Самое время, по-моему.

Я почти бросила нож на стол, но голод о себе напомнил урчанием в животе и тошнотой. От недоедания временами кружилась голова. Организм требовал мяса, хотя бы заячьего.

Из-за стола донеслось мычание. Фоня требовал дать ему слово.

– Что? – я отодвинула тряпку с его рта и добавила раздражения во взгляд. Колдун должен понять, что болтать я не планировала.

– Я умею разделывать тушки, – сказал он. Не уточнил, чьи именно тушки, и эта неопределенность в ответе заставила меня поежиться. Неизвестно, как в этом мире относятся к убийствам. Может быть, тут у черных колдунов есть законное право на парочку умерщвлений в год.

Живот вновь заурчал. Заяц продолжал портиться. А у меня был выбор – замарать руки самой, или позволить колдуну встать к столу. Если развяжу Фоню, а он сбежит, то мне по-любому придется научиться готовить…

– Сама справлюсь, – сказала я, вот уже второй раз за день. Действительно, я всё могу сама. Зачем кого-то просить о помощи? Раньше эта сакраментальная мудрость почему-то была мне недоступна.

Мне понадобилось много времени, чтобы найти в себе силы подступиться к зайцу. Кондратий продолжал скрипеть тряпкой по стеклу, уже ставшее чистым, а я расхаживала из угла в угол, прежде чем вновь взяться за нож.

Слезы от жалости к зверьку душили. От отвращения меня всю передергивало, но шкурка была снята. Я даже удивилась, как легко она отстала от мяса.

Когда я с довольным видом отступила от стола и выглянула в окно, на улице обнаружилась глубокая ночь.

– Кондратий? – позвала домового ошеломленно. – А который час?..

Из-за стола донесся храп. Фоня беспечно дрых, сидя кое-как. Тут же раздался глухой стук тела об пол, и храп усилился.

Домовой молчал. Ему редко нужно сон, поэтому вряд ли он сейчас спит, а значит, слышит меня. Только почему-то игнорирует.