Добравшись до Адлера, мы сначала проехали в лагерь автодикарей. Успели до темноты, хотя был поздний вечер, и солнце скоро коснется горизонта. Там, в лагере, я собрал вещи и удачно толкнул свою палатку новичкам, да и по приличной цене, хотя ее и не задирал. Закинув рюкзак на заднее сиденье «Волги», попрощался со старожилами, с которыми знаком с первого дня, и мы поехали к Братскому. Вот тут не повезло, на фазенде было пусто. Пребывая в разочаровании, мы поехали в Сочи.

Именно в Сочи меня и ждала неприятная новость в серой юбке. Именно так. Оказалось, помощник дяди Адика, пока мы ездили в Краснодар, через гостиничного администратора успел найти номер нашего детдома, созвониться, прояснить ситуацию насчет меня и дал адрес, где меня найти. Те, пока мы были в Краснодаре, связались с местными службами, и когда мы вернулись в гостиницу, меня взяли под теплые рученьки. Причем, особо не слушая возражений, сразу увели. Причина такой торопливости стала понятна, когда мы на автобусе доехали до ЖД-вокзала. У нас были билеты на поезд, который отходил в полночь. Едва успели. Билеты были в плацкарт, сопровождающая сорокалетняя неопрятная женщина мне не особо нравилась, слишком грубо она себя вела, постоянно меня одергивая. Поэтому я больше молчал и смотрел в окно, наблюдая за пейзажем, уплывающим назад. И черт меня дернул связаться с певцом? Сейчас бы проблем не знал. Я реально сожалел о своей идее и клял свою удачу за то, что удалось с ним встретиться и подарить пять песен. Кстати, никаких расписок я так и не написал, отдал текст и ноты, и все. Интересно, как он без моей помощи будет осваивать эти песни? Это сколько нужно тренировок и репетиций провести, чтобы добиться нормального звучания, а я бы помог, проиграв мелодию раз пять, добиться отличного звучания. В общем, сэкономил бы время музыкантам. Но тут они сами поторопились от меня избавиться. Даже немного было обидно.

В общем, повздыхав, на следующее утро – мы всю ночь удалялись от Адлера, – я мысленно махнул рукой и решил жить дальше. Ведь жизнь не заканчивается на том, что меня увезли от моря, но то, что частичка моей души там осталась, было ясно.

Сопровождающая мне действительно не нравилась, не знаю, откуда она взялась, но я даже привстать со своего места не мог, чтобы не получить грозный окрик. А вот когда она потянулась за моим рюкзаком, небрежно отодвинув гитару, решив порыться внутри, вот тогда я не стерпел и сказал, что если она полезет в мой рюкзак, я всем сообщу, что она полезла ко мне в штаны и пыталась целовать. После этого та отпрянула и смотрела на меня несколько удивленно и злобно. Похоже, таких способов, применяемых детьми в будущем, здесь еще не использовали, даже в голову не приходило обвинить в домогательстве. Хм, надо запомнить. Дружбы у нас явно не возникнет. Кто же додумался таких вот аутсайдеров ставить на работу с детьми, даже с сиротами?

Дальше до обеда мы приглядывали друг за другом, не доверяя. Ну, мне-то она правильно не доверяла, я планировал, как от нее избавиться, а что та думала, я без понятия. Сама поездка в плацкарте ярко обнаружила разницу по сравнению с вагоном СВ. Я бы, честно говоря, предпочел обратно ехать также в СВ, но почему-то нам таких билетов не выделили. Искренне жаль.

Пару раз я в туалет бегал, попросив моряка на соседней полке приглядывать за моим рюкзаком. Мол, та злая тетка в серой юбке явно на него настроилась, точно своровать что-то хочет. Так что пока ходил, был спокоен за свои вещи. Я подумывал избавиться от сопровождения, банально оставив ее на перроне очередного городка, но там много случайностей, нужно что-то понадежнее. Довольно быстро мне надоело строить козни сопровождающей, в принципе, она пока мне ничего не сделала, поэтому я продолжал лежать на своей верхней полке. Места нам еще ничего достались, не то что в проходе. Я наигрывал на гитаре, разминая пальцы. Хотя нет, насчет места я бы не сказал, что прямо вот так повезло. Рядом туалет, жара, запах идет, не самое приятное соседство, тем более из-за жары я вон постоянно потный, окошко открывают несильно, продуть может моментом, одним словом, царила тут духовка, вот я и старался побольше пить воды и поменьше двигаться.

В принципе, Анна Егоровна, моя мучительница-сопровождающая делала то же самое. Она, по-моему, с утра всего один раз выходила. С продовольствием проблем не было, при ней была сумка с сухпаем, консервы, сырокопченая колбаса, сырки и хлеб. За кипятком к титану бегали. До конца маршрута должно было хватить, тем более, я тоже не пустой ехал.

Честно говоря, было скучно, и эта поездка мне очень не понравилась. Радио в плацкарте не было, я не нашел на нашем месте никаких переключателей. Может, они где и есть, но не у нас точно. У меня был небольшой переносной приемник, как в фильме «Три плюс два», я только на шее не носил. Не знаю, что за модель была у героев фильма, но мне удалось купить с рук пятилетнюю «Спидолу-10». Не прогадал, за все время отдыха ни разу не подводила, прием четкий и чистый, лишь батарейки разок поменял, и все, купил с одним запасным комплектом. Так вот, он реально спасал по вечерам в лагере, но пару дней назад сели последние батарейки, а запас я все никак не мог купить, так что приемник тоже был бесполезен. Скукота, от этого я все больше ненавидел сопровождающую. Понимаю, что ее вины в этом не было, но на кого-то же мне нужно было злиться. Блин, ну зачем я к Магомаеву пошел?..

Когда поезд остановился на Курском вокзале Москвы, я одним из первых выскочил из поезда, от души проорав:

– Чтобы я еще раз поехал в плацкарте!

Отведя душеньку, я угрюмо дождался, когда, наконец, выйдет сопровождающая, под смешки тех, кто слышал мой спич, и направился за ней к выходу. Оказалось, дама не местная, город совсем не знает, пришлось взять на себя роль проводника. С рюкзаком и гитарой залезть в троллейбус – задача почти титаническая, но насчет метро опаска у меня была еще с былых времен. Металлодетекторы и все такое. Как это ни странно звучит, но все оружие у меня было с собой. В рюкзаке. Сам понимаю, что сейчас необходимости в нем практически нет, жизнь тут безопасная, но это все психологические отголоски еще той жизни. Кстати, там у меня пистолет был, макаров, свистнул у пьяного мента табельное оружие. Запасной магазин не забыл. Мне его не жаль было, про других ментов не скажу, но это еще та сволочь, данью обкладывал, взятки брал, на всем зарабатывал. Пару раз старших девчат наших прихватывал, нагло пихая наркоту в карманы, и, чтобы не получить срок, заставлял спать с собой. Именно тогда я у него ствол и увел, после таких случаев, об одном из которых мне случайно удалось узнать. Сами девчата не рассказывали, боялись.

После этого, думаете, его уволили? Ага, как же. Как служил, так и служит, как будто ничего не было. Мне кажется, он вообще скрыл, что у него оружие пропало, другой на его место сунул, перебив номер, и все дела. А оружие я держал по привычке, просто чтобы было. Понимаю, что и палка стреляет, но и я воспользуюсь оружием именно тогда, когда этого потребует ситуация. Я не из тех, кто обращается в милицию. Понимаю, что милиция сейчас и полиция будущего – это две совершенно разные структуры, но не доверяю, и все тут. Проще самому, как это и делал в том мире, всегда делал.

В общем, выбор был за троллейбусом, однако, понимая, что в детдоме меня всего обшмонают, от оружия нужно было избавляться. Не в том смысле, что навсегда, просто пока на время спрятать. Ничего в голову не пришло, кроме камер хранения на вокзале, тем более оружие было чуть сбоку, завернуто в материю, легко достать и убрать в ячейку. На пути к исполнению этого плана было только одно препятствие, и звали его Анна Егоровна. Правда, все те схемы, что я придумал еще в поезде, здесь не пригодились, я поступил проще. Она шла чуть впереди, я стал замелять шаг, когда шел за ней, шмыгнул в боковой проход и устремился к багажным ячейкам. Ушел в то место, где поменьше людей. Нашел пустую, закинул монет, быстро из рюкзака убрал все лишнее. Помимо оружия, боеприпасов, двух гранат и ножа СС, еще и приемник убрал и небольшую пачку наличности. Мало ли. Оставил в рюкзаке одежду и мелочовку. Потом, закрыв дверцу, запомнил код и бегом рванул обратно. Анна Егоровна обнаружилась у дверей, где активно крутила головой. Пресекая ее вопросы, спокойно подойдя, пояснил:

– В туалет ходил, невмоготу было.

– Идем, – ухватив меня за руку, повела к остановке. Больше она меня из поля зрения не теряла.

Доехав с одной пересадкой до нужной остановки, тут пару минут идти до нашего детдома, я поправил лямки рюкзака и пошел впереди, показывая дорогу. Гитара висела сбоку. У меня уже рефлекс выработался всегда ее придерживать левой рукой. Даже когда без нее хожу. Рука шарит, где она. Когда показался детдом, я указал на него и сообщил:

– Вон он.

Дети уже стали появляться на территории, малые носились во все стороны на игровой площадке. Кстати, я тогда удивлялся, что детдом совершенно пуст, но ведь есть ясли, малые возрастные группы, их-то в лагеря не отправишь, но выяснилось, что их всех с трех детдомов на лето отправили в один, давая воспитателям и персоналу отдохнуть, к концу лета возвращали обратно. Вот и все, а я голову ломал, у нас такой практики не было. Открыв калитку, я прошел на территорию, помахал рукой сторожихе, она подметала у крыльца.

– Здравствуйте, баб Валь.

– Ой, – всплеснула та руками. – Максимка вернулся.

– Отдохнул и вернулся полным сил, – скалился я, показывая белоснежные зубы.

– Идите в административный корпус, директор еще не ушла. Вовремя успели.

Где нужный кабинет, я знал, так что повел сопровождающую сам. Она, постучавшись, прошла в кабинет, а я остался в коридоре, сев на подоконник. Тут никаких стульев и скамеек не было. Вот и все. Осталось подождать, когда меня вызовет директриса, объясниться, покаяться, хотя и не виноват, но обязательно, директрисы это любят, и можно вживаться.

Вызвали меня через пару минут, я даже заскучать не успел. Постучавшись и заглянув в кабинет директрисы, получив от нее разрешение, прошел и встал у стола, глядя на нее невинными глазами.

– О твоем побеге на море мы после поговорим, – достаточно холодно сказала она и, мельком посмотрев на сопровождающую, которая сидела на стуле, спросила: – Почему ты нам не сказал, что владеешь иностранными языками? Анна Егоровна слышала, как ты что-то объяснял немцам в троллейбусе, показывая на карте города. Настоящим немцам. Причем на их языке.

– Когда меня опрашивали, вопросов на эту тему не задавали, – пожал я плечами.

– Как не задавали? Должны были.

– У меня спросили, владею ли я французским языком, я честно ответил, что нет.

– У нас только учительница французского, поэтому вопрос был закономерен, поморщилась директриса просчету своей сотрудницы, проводившей опрос. – Какими языками ты владеешь, кроме русского, конечно?

– Английским почти в совершенстве, практиковался два месяца в разговоре…

– Где?!

– Радио слушал и повторял. Это несложно. Когда в Ленинграде жил, там работали финские станции. У меня там мама два месяца на курсах была. Я пользовался возможностью. Еще в совершенстве испанским владею. Этот язык я учил самостоятельно, в школе у нас его не было, но было два специалиста из этой страны, поэтому говорю очень хорошо, четыре года мы с ними общались только на испанском, практика языковая имеется. Вот немецкий я плохо знаю. Все понимаю, а объяснить – сложности возникают. У нас «немка» в школе всего год преподавала, усвоить сложно было. Читаю на всех. На немецком хуже, пишу так же. Это все.

– Хорошо, оставь вещи и подожди пока в коридоре.