Я мотаю головой. Кусок в горло не лезет после такой скачки. Мне бы горло промочить, но боюсь, что надо будет в кустики сбегать, а я даже ползти не могу.

– Я спрашиваю не про имя, а про занятия, – говорю я, – чем ты занимаешься?

– Нертос не имя, а прозвище, заменяющее фамилию, – как о само собой разумеющемся говорит он.

– Как интересно, никогда не встречала, чтобы прозвище заменяло фамилию, – произношу я и вспоминаю уроки истории.

Становится неуютно, надеюсь, у них всё нормально в княжестве, без всяких диктатур обходится.

– А у тебя есть какое-то прозвище или фамилия? – интересуется Нертос.

Вспоминать прозвище, которым наградили меня в школе ученики, не хочется. Не люблю детей. Злобные жестокие создания, все нервы мне вымотали на уроках в школе – то притащат какую-то гадость вроде змеи, то взрыв устроят на уроке, то юбку разорвут. У меня начался нервный тик, уже два года на успокоительных сижу.

В общем, не складываются у меня отношения с детьми. А когда поступала в педагогический, мечтала, как буду любить их, а они отвечать мне взаимностью. Какие уроки интересные буду проводить.

Но мечты разбились о жестокую реальность. Возможно, если бы попала не в самую криминальную школу города, то и осуществились бы мои мечты. Теперь же просто боюсь детей.

– Нет у меня прозвища, а имя Жанна.

– Жаннет, значит, – задумчиво произносит он. А голос у него приятный, невольно отмечаю я. – Поехали, Жаннет, ещё немного осталось.

На этот раз едем мерно, не спеша и я ощущаю каждый мускул, каждую клеточку своего тела. Когда же закончится эта пытка?

– Нертос, а что это за Лорингия такая, по которой мы сейчас едем?

– Страна, где живут драконы. Правит здесь драхˊн – Верховный дракон, – спокойно, как само собой разумеющееся, рассказывает Нертос о драконах.

Драконов не существует, это сказка. Тогда получается, что я попала в сказку. Этого ещё не хватало.

– А разве драконы не животные? Как у них может быть правитель? – удивляюсь я.

– Это оборотни с двумя ипостасями человека и дракона. Большую часть своей жизни проводят людьми.

– А Корнуол? Кто там живёт? – с проснувшимся любопытством спрашиваю я.

– Люди, там живут люди, – скривившись отвечает он. – Вообще-то люди живут везде, но только в Корнуоле не верят в магию и не любят магов. Стараются от них побыстрее избавиться. А драконов и вовсе ненавидят.

Вот это страсти кипят в сказке.

– А почему не любят драконов?

– Драконов сложно убить и невозможно запугать, – отвечает он. – А ещё драконы мстительные, и убивать их боятся. А страх порождает ненависть.

– Как называется княжество, в которое мы едем? – продолжаю спрашивать я.

– Арденское княжество, – говорит Нертос, – только ждут нас не в самом княжестве.

Сплошные загадки. Едем-едем, да всё не туда.

– В самом княжестве есть земля, называемая Забытой пустошью, вот туда мы и едем, – добавляет он.

Какая разница, куда ехать, быстрее бы уже прибыть на место.

– Хотел тебе сказать позже, когда приедем, но, наверное, лучше сделать это сейчас, – решительно заявляет мой спаситель, чем меня очень пугает.

– Я спас тебя от смерти, – говорит он, а я утвердительно киваю. – По законам нашего мира твоя жизнь принадлежит мне.

У меня в ужасе распахиваются глаза. Неужели…

– Нет, это не значит, что ты попадаешь в рабство, – успокаивает он меня, – но всё же кое-какая зависимость есть.

– Ну, что ты мне сердце рвёшь, – нервно вскрикиваю я. – Говори быстрее.

– Ты должна будешь жить в Забытой пустоши и взять на себя обязанности ведуньи.

– Ты ненормальный? – истерично спрашиваю я, издавая нервный смешок. – Какая ведунья? Я учитель биологии в средней школе.

– О, учитель, – уважительно произносит он. – У нас ценят учителей так же высоко, как и ведуний.

Вот только я не желаю опять становиться на ту же дорожку.

– То, что ты ничего не знаешь, мне сообщили. Научишься.

Так просто всё. Не хочешь – заставим, не знаешь – научим. Не нравится мне пребывание в этом мире всё больше и больше.

– Наша старая ведунья умерла, нужна новая. У ведуньи есть маленькая внучка. О ней ты тоже должна позаботиться.

Глава 6. Дом ведуньи

У меня на мгновение даже теряется дар речи. Ничего себе заявочки. Я, грешным делом, подумала, что придётся отдавать натурой. И хотя я не планировала соглашаться на такой способ оплаты, сейчас оскорблена.

«Поматросил и бросил – обидно, а не матросил и бросил – оскорбительно» – мой любимый прикол Русского радио и вот, пожалуйста, стою, как оплёванная.

– Послушай, Нертос, я согласна на рабство, – поспешно заявляю я. – Но я не в восторге от маленьких детей.

Он смотрит на меня, как на ненормальную. Хватит в моей жизни чужих детей, так и своих не захочешь.

– Мне не нужна рабыня, – отвечает он, – я всё время в походах.

– Вот, а я буду следить за твоим домом, когда тебя нет, – настаиваю я.

– Зачем следить за домом в моё отсутствие? – с недоумением спрашивает меня Нертос.

– Чтобы воры не проникли и не обчистили, – лучезарно улыбаюсь я. Лишь бы согласился.

– Все знают, кому принадлежит дом, и вряд ли найдёт вор, который захочет обокрасть мой дом, – говорит Нертос. – Мне ты нужна только в качестве ведуньи и воспитательницы для девочки.

Я обиженно замолкаю, и до самого дома ведьмы мы не говорим друг другу ни слова.

Нертос умудряется так провести меня до назначенного места, что мы не заехали ни в одно поселение. Лесные тропы сменяются равнинной дорогой, пока мы не оказываемся у весьма симпатичного домика на краю леса.

– Вот твой новый дом, – произносит в звенящей тишине Нертос, спускаясь с коня на землю.

Я же не могу этого сделать, мышцы так свело, что я не в состоянии самостоятельно передвигаться.

Приняв независимый вид, я осматриваю внешнее убранство дома. Довольно большой каменный дом с застеклёнными окнами в виде арок.

Какая у него крыша мне не удаётся рассмотреть из-за того, что она покрыта буйно цветущими лианами. Вокруг дома тоже много цветов и травы. К тяжёлой входной двери из массивного дерева с круглым оконцем ведут четыре невысоких каменных ступени, словно продолжающих выложенную камнем дорожку к дому.

Из каменной трубы не вьётся дымок, окна плотно закрыты. Создаётся впечатление, что тут давно никто не живёт.

– Здесь тебе предстоит жить, – ставит меня в известность Нертос, обхватывая руками за талию и снимая с лошади.

– Давно дом заброшен? – спрашиваю я.

– Хозяйка умерла три лета назад, – отвечает он, таща меня за руку к калитке из штакетника. – И больше здесь никто не жил.

– Полегче, – прошу я и, не удержавшись на слабых от усталости ногах, падаю в дорожную пыль.

Не опасаясь испачкаться, Нертос поднимает меня на руки, будто я вообще ничего не вешу, и несёт к дому. Ногой распахивает калитку, быстрым шагом приближаясь к двери.

Как он откроет дверь с ношей на руках?

Но Нертос и тут меня удивляет, произнося всего два непонятных слова:

– Aperi magistros! – и дверь перед нами распахивается.

Он что, тоже колдун? Неожиданно. Может, он меня будет учить? Но взглянув в его холодные глаза, посчитала это не самой удачной идеей.

Внутри дома первое, что бросается в глаза, это пыль толщиной в палец и массивные гирлянды паутины, свисающей с потолка и затягивающей всё свободное пространство.

Это сколько же времени здесь всё нужно приводить в порядок, содрогаюсь от одной мысли об уборке я. И клининг не вызовешь, придётся всё делать своими ручками.

– А где девочка? – с опаской спрашиваю я.

– Я привезу её чуть позже, когда дом приведёшь в порядок, – осчастливливает меня Нертос. – Думаю, что двух дней тебе хватит. А мне как раз столько нужно, чтобы съездить за Валери.

– А, может, ты мне поможешь? Хотя бы воды наносить? Я подозреваю, что вода в колодце за домом, а тащить тяжёлые вёдра не самое лучшее занятие для молодой девушки, – невинно хлопая глазками говорю я.

– Перед домом есть бассейн с водой, специально для уборки и полива, – сообщает он. – Только он зарос травой.

– Так, я подозреваю, что и дорожка к колодцу заросла травой, – говорю ему я, – и, прежде чем мне начать уборку, нужно заняться прополкой.

– Для ведуньи это не проблема, нужно только найти гримуар матушки Матильды, – оглядываясь по сторонам, произносит Нертос, – и ты во всём разберёшься.

Легко ему говорить «Во всём разберёшься». А если у меня не получится? Если я не оправдаю его надежд, что будет?

Дрожа от страха перед неизвестностью, я задаю ему вопрос напрямую.

– Я не мог ошибиться, – «успокаивает» меня он, – ты именно та, которая нам нужна.

– Почему ты так уверен? – спрашиваю я. – У меня нет даже частички магии, и с детьми я не умею обращаться. У тебя же какая-то непрошибаемая уверенность, что я именно та, которую ты ищешь. Откуда ты знаешь, что не ошибся? Ведь на казнь могли повести меня вместо совсем другой женщины.

Нертос внимательно осматривает меня своими невозможно притягательными глазами, словно знает ответ наперёд, только подтверждает его правильность.

– Определённо это ты, – довольный результатом осмотра, заявляет он. – У меня прекрасная память и, увидев человека один раз, я больше никогда его не забываю.

А вот это уже проблема. Моя большая проблема. Об этом я как-то не подумала. Вдруг моя предшественница его действительно знала, а я тут изображаю из себя Незнайку на луне.

– А мы были прежде знакомы? – осторожно спрашиваю я. – Видите ли, я была не в самом приятном месте на свете, и там со мной совсем невежливо обращались. Это я к тому, что могу что-то или кого-то забыть.

– Мы не встречались прежде, но я тебя знаю. И нужна мне именно ты.

Глава 7. Загадки домика ведуньи

Не люблю я загадки. Я человек, который предпочитает разговаривать напрямую, и подковёрные игры не для меня.

– По каким таким приметам вы поняли, что я это я, а не кто-то другой, – задаю животрепещущий вопрос.

Правда, кто ему нужен: я или та другая, место которой я заняла? Как же всё запутано.

– Расскажу, когда вернусь, – заявляет Нертос, – обустраивайся. Пока ни с кем не разговаривай. Не нужно пока это.

Он выходит из избушки, а я только и слышу, что он туда-сюда ходит по двору, всплески воды и скрип журавля на колодце. Спасибо, хоть воды натаскал, а не бросил просто так. Мышцы болят жутко, но если не двигаться, то этот процесс затянется надолго. Я отправляюсь во двор. Склоняюсь, чтобы выдергать траву возле бассейна.

– Жаннет, воды наносил. В бассейне она и так есть. Я наполнил бочку для питья и приготовления пищи, – говорит Нертос. – У матушки Матильды была ещё одна бочка, предназначенная для купания. Её я тоже наполнил. Провизию оставил, поешь.

Он направляется в лошади. А у меня сердце превращается в решето, которое усиленно гонит кровь с кортизолом к мозгу и мне уже страшно оставаться одной.

– Не бойся, – произносит Нертос. – Матушку Матильду все уважали и побаивались. Её преемницу никто не тронет.

Я не успеваю даже открыть рот, чтобы возразить, как он уже птицей взлетает на лошадь. Мою лошадку привязывает к луке седла, как запасную.

Ну, что ж, надо обживаться. Выхода-то другого нет. Идти некуда. Куда я попала, не знаю. Повезло, что хоть не зажарили на костре и подвернулся этот весьма неплохой домик.

Я, как кавалерист, ковыляю на задний дворик, чтобы посмотреть, что там.

Такой же заросший двор с примятой травой от домика до колодца. Нертос оставил свой след в буквальном смысле. Я, опираясь на снятую с забора жердь, иду по тропинке. Так, так, так, непростая это трава. Ох, непростая. Видимо, огород с лекарственными травами матушки Матильды разросся до неприличных размеров.

Это так кажется, что одна трава сорняк, а другая лечить может.