Когда в мой последний рабочий день перед отъездом в университет он с широкой улыбкой вошел в кофейню и заказал шоколад, я подумала, что это судьба. Почувствовала, как краснеют щеки, когда пыталась заставить себя написать номер своего телефона на его стаканчике с горячим шоколадом. Уверяла себя, что это своего рода тренировка. Повод доказать, что я готова к университету (а я не была готова). Но я струсила. Решила, раз через два дня уезжаю, то мой поступок лишен смысла.

Вместо этого быстро пробормотала ему, что сегодня мой последний день и, возможно, я больше никогда не появлюсь в «Дейли Гринд». Он выглядел искренне разочарованным, а потом пожал плечами:

– Что ж, Долли, я буду скучать по тебе.

Мои щеки покраснели еще сильнее, и все время, что он сидел в кофейне, я притворялась, будто занята чисткой кофеварки. «Idiota»^[2], – подумала я, а потом вспомнила ругательства.

Закончив смену в четыре, я сдала фартук и бейджик сотрудника. Затем обняла Кена, пообещав, что напишу ему, и отправилась на автобусную остановку у торгового центра. Я как раз собиралась написать маме сообщение об ужине… пупуса^[3] из нашего любимого фургончика. Пропустив обед, теперь я умирала с голоду… а потом вдруг увидела, как рядом тормозит машина.

Это был он.

И улыбнулся так, будто удивился не меньше меня. Как будто это была счастливая случайность. А потом сказал:

– Привет, Долли. Хочешь, подвезу?

Я даже не раздумывала над его предложением. После последнего из всех предыдущих провалов Вселенная подарила мне второй шанс. Я с легкостью отмахнулась от голоса, который тихо поинтересовался, а почему спустя два часа после нашей последней встречи он все еще находился около этого тихого торгового центра?

– Конечно, почему нет? – ответила я, довольная тем, как уверенно прозвучал мой голос, хотя чувствовала, как сильно колотится сердце. «Подумаешь, – сказала я себе. – Он же не незнакомец».

Я пригладила свои кудри, которые всегда выглядели растрепанными после работы. Затем села в синюю «Киа» и пристегнулась.

– Может, хочешь сначала перекусить? – спросил он.

После этого я немного успокоилась.

– Конечно, умираю с голоду. – Покраснев, я посмотрела на родинку на его щеке. Значит, у нас было свидание. Я уже представляла, как позже напишу Кену и как он ответит, что гордится мной.

Он усмехнулся:

– Тогда отвезу тебя в свое любимое место, хорошо? Оно немного в стороне от дороги, но обещаю, ты не пожалеешь.

Внутренний голос снова дал о себе знать. Я всю жизнь прожила в Куне и припоминала не так уж много мест, которые не посетила за это время. Особенно те, где подавали еду.

– Как оно называется? – спросила я.

Он покачал головой:

– Сама увидишь.

Пока мы ехали, он расспрашивал меня обо всем. Задавал вопросы о моей семье. Интересовался, посещала ли я когда-нибудь Сальвадор (один раз, когда была маленькой). Какая музыка мне нравится. Что я хочу изучать. Кто я – жаворонок или сова. Вопрос за вопросом. Как будто считал меня самым интересным человеком в мире. И все это время продолжал улыбаться. Украдкой поглядывая на меня, он выехал на шоссе, ведущее в сторону Бойсе.

Я велела себе расслабиться. До Бойсе тридцать минут езды, но там больше ресторанов.

Сосредоточившись на его словах, я постаралась получить удовольствие от беседы. Он рассказывал историю об одном из своих соседей по комнате, которому на последнюю вечеринку вместо кега достался гроулер^[4]. Я рассмеялась, не совсем понимая, в чем разница, но не желая показывать это. Он казался слишком взрослым для такого рода веселья, вот только мне ли судить?

Через пять минут он включил поворотник, чтобы съехать с шоссе. Я посмотрела на указатель. Блэкс-Крик. Дорога Куна-Мора. Мой желудок сжался, а он как ни в чем не бывало продолжил рассказ. Я лишь один раз бывала на этой дороге, когда ходила в поход. И, насколько помнила, здесь не было ни одного ресторана. Сплошные холмы и каньоны.

Нервозность усилилась.

– Ты не ошибся съездом? – спросила я как можно спокойнее, все еще переживая, что все испорчу. Задену его чувства. Разочарую. И он поймет, что я ребенок, который ни разу не был на настоящем свидании и не целовался с парнем. Что единственный представитель мужского пола, с кем я проводила время, – это Кен, и он уже был занят.

– Неужели ты не была в ресторане «У Мо»? – искренне удивился он. – А ведь выросла здесь.

Увидев хитрую ухмылку, я поверила ему.

И все-таки на всякий случай решила написать маме.

– А, «У Мо»! – Я сделала вид, что поняла, о каком заведении идет речь. – Да, всегда хотела там побывать. – Сделав глубокий вдох, я достала из кармана куртки телефон. – Напишу маме, предупрежу, что скоро буду дома, чтобы она не волновалась.

Я перевела взгляд на телефон и увидела, что связи нет.

Пальцы зависли над окошком для сообщений, пока я снова и снова перечитывала последнее послание от мамы.

«Te quiero, mi’ja».^[5]

Неприятное чувство вернулось. Подняв голову, я увидела, что он наблюдает за мной, поэтому изобразила фальшивую улыбку.

А он по-прежнему оставался спокойным.

– На протяжении пары километров связи нет, но сразу за холмом отличный сигнал. Не переживай. Хочешь, я остановлюсь, чтобы ты могла отправить сообщение?

От скорости, с которой ужас сменился облегчением, закружилась голова, и я натянуто улыбнулась. Возможно, заведение «У Мо» действительно существовало. Может, все было в порядке. Я переживала по пустякам. Как всегда.

– Да, – как можно непринужденнее ответила я. – Иначе мама начнет волноваться.

Через несколько минут мы свернули с дороги. Впереди был знак «Въезд на ранчо», он сбросил скорость и включил поворотник, а потом съехал на дорогу, по виду походившую на грунтовую. Когда под колесами захрустел гравий, я опустила взгляд на экран.

Сигнал так и не появился.

Словно прочитав мои мысли, он указал куда-то в сторону.

– Если связи так и нет, скорее всего, появится там, у ручья. – И улыбнулся. – Нашел его случайно, когда по дороге сюда моему другу Грегу приспичило отлить.

В ответ я хихикнула, вышла из машины и, не отрывая взгляда от телефона, пошла к ручью.

Связи не было.

Я подняла телефон, сделала еще несколько шагов и повторила попытку.

Ничего.

Вот тогда-то он и напал на меня сзади. Одной рукой грубо схватил за волосы и потянул голову назад. Другой сжал горло и повалил на землю. Я больно приземлилась на живот, но смогла издать лишь приглушенный вскрик, потому что он зажал мое тело между коленей и придавил к земле.

Я пыталась закричать. Старалась повернуться и скинуть его. Пробовала бороться.

Единственное, на чем я могла сосредоточиться, – на попытке убрать его руки с моего горла.

Когда я училась в четвертом классе, наш маленький сосед – его звали Дьюи – утонул в джакузи на заднем дворе. Пока его мама готовила обед, он залез в джакузи, и над ним захлопнулась крышка. После этого мне иногда было тяжело заснуть. Я постоянно думала о том, каково ему было там, в том джакузи.

Мне казалось, нет хуже смерти, чем смерть от утопления.

До этого момента.

Спустя пару минут я потеряла сознание, но эти минуты казались вечностью, пока я безуспешно пыталась найти способ заставить его остановиться.

Затем меня окончательно поглотила темнота, а боль и давление исчезли.

Когда снова забрезжил свет, я все еще слышала, как он кряхтит позади меня. Все так же видела грязь и гравий под своим лицом. Все остальное онемело.

Однако, к моему удивлению, мне удалось вырваться из его хватки.

Но меня охватил ужас, ведь он даже не заметил этого. Потому что лежащая лицом в грязи девушка с темными кудрями не двигалась.

Я видела специальные выпуски передач о людях, которые пережили внетелесный опыт. Опыт клинической смерти. Поэтому решила, что именно это происходит со мной.

– Убирайся! – закричала я и бросилась на него. Мои кулаки обрушились на его спину с силой, едва ли сильнее силы крыльев бабочки. – Перестань, хватит! – кричала я, понимая, что он не слышит. Вряд ли я сама себя слышала.

Девушка на земле, то есть я, больше не сопротивлялась. Ее губы приобрели насыщенный лавандовый оттенок. Из уголка рта тянулась длинная полоска слюны. Веки были полуопущены.

Услышав доносящийся издалека звук автомобиля на шоссе, он наконец убрал руки. Мы находились в отдалении, но поблизости не было никакого укрытия, лишь заросли кустарника и мелкий ручей.

Я наблюдала, как в конце концов он встал и осмотрел свои руки, а затем пошел к синей «Киа».

И даже не оглянулся на лежащее на земле тело.

Когда колеса его машины захрустели по усыпанной гравием дороге, я замерла в ожидании. В ожидании, что сейчас моя душа воссоединится с безжизненным, лежащим в грязи пыльным телом.

Опустившись рядом, я как можно теснее прижалась к нему и прошептала:

– Он ушел. Теперь ты можешь просыпаться.

Я попыталась сконцентрироваться на том, что чувствовала за мгновение до того, как все погрузилось в темноту, и представить, как воссоединяюсь со своим телом. Легла рядом в надежде снова ощутить боль и отчаянную потребность дышать. Именно это и произошло в одной из тех передач. Герои видели себя вне собственного тела, а потом – раз, и возвращались в него. Или появлялось некое существо и говорило, что еще не пришло их время встречаться с Богом.

– Вернись, – прошептала я и подумала о маме.

Она наверняка уже вернулась с работы и удивилась, почему я не встречаю ее дома. Почему не написала сообщение, сколько я хотела пупуса, две или три.

Мой телефон лежал в грязи подо мной. Один из его углов выглядывал из-под бедра.

И по-прежнему не издавал ни звука.

Как теперь и сама я.

Глава 4
Меган

Горный хребет Окер, штат Юта

Годом ранее

На то, чтобы в темном лесу найти дорогу к своему телу, у меня ушла целая ночь.

Исходящий от луны свет помог вернуться к каменистому оврагу. Оттуда было невозможно понять, где находятся заросли кустов, осыпающийся известняк и сотни тощих сосен, которые выглядели совершенно одинаково.

Я не спотыкалась, не падала, ничто не замедляло мое продвижение. Но оказалось, призраку недоступно приложение с картами. И страх темноты был таким же сильным, как раньше. До меня доносились треск веток и другие таинственные звуки. Каждые несколько минут я кричала от ужаса и разочарования. Но эха не было.

Несмотря на все мои попытки двигаться подобно призракам, которых я видела по телевизору, мои ноги, обутые в кораллового цвета кеды, не отрывались от земли.

Звезды над головой сияли необычайно ярко. Но все остальное, что окружало меня, поглотил непроглядный мрак.

Мне всегда нравилось ходить в походы – во всяком случае, в те несколько раз, когда мне выпадала возможность пережить подобный опыт. И все же, когда садилось солнце, именно я первая устраивалась у костра или пряталась в безопасности палатки. Всегда предпочитала наблюдать за природой на расстоянии. Вблизи она внушала мне ужас.

С каждым новым хрустом или шелестом ветки я замирала. Или вскрикивала.

Откуда-то издалека доносился возбужденный вой стаи койотов.

Я не боялась, что со мной случится что-то плохое. Самое страшное уже произошло. Теперь я ощущала страх иначе, чем при жизни. Сердцебиение не учащалось. Дыхание оставалось ровным. Просто каждой оставшейся частичкой души я чувствовала ужас одиночества и смерти.

Выйдя из оврага и увидев огромную пару сверкающих глаз, уставившихся на меня со скального выступа, я вскрикнула.