Аксиния Орловская: Титан

«Я родился в 1905 году 17 февраля в Калининской губернии Вышневолоцкого уезда Спировского района Матвеевского сельсовета в деревне Черный ручей. Название деревни дано от протекающей рядом речки. Помню деда звали Акимом и бабушку Анна. У отца были братья и сестры. Брат Дмитрий, Никита…», – Роман закрыл старую тетрадь, исписанную мелким старческим почерком.

– Температура окружающей среды +3.2 градуса по Цельсию. Кофеин в крови снижен. Рекомендую повторную дозу.

Голос был тихим, нейтральным. Исходил из тонкой полоски на его запястье. Это говорил электронный помощник «AIDA-IX» или просто Икс.

Роман улыбнулся и задумался, глядя в окно, где хмурое московское утро неохотно доставало из-за горизонта бледно-жёлтое зеркало солнца. Тридцатый этаж небоскрёба позволял увидеть это зрелище во всей красе. Он отодвинул чашку с кофе в сторону и стал легонько постукивать электронной ручкой о стол. Внутри крутилась мысль, но ещё не оформленная в план.

– Ты знаешь, – пробормотал он, не отрывая взгляда от окна, – Это не просто записи. Это карта. Что-то связанное с Камчаткой… его экспедиции. Он что-то видел. Что-то, о чём не знал, как сказать.

– Заметка добавлена: «Дед. Камчатка. Нечто». Подтвердить пометку в архиве «Истоки»?

– Подтверди. И напомни утром. Нет, в десять. Я хочу свериться с геоданными.

Он откинулся назад. В голове летали обрывки фраз: геологическая группа, тепло в разломах, пещеры, мерзлота…

Настроение было приподнятым, несмотря на бессонную ночь. Но ранний подъем давал о себе знать, и голова немного болела. Он потёр ладонями глаза: «Пора, пора проснуться». Ещё два глотка и остатки кофе растеклись по мелкой чашке с изображением далёкой тропической страны. Надо вовремя ложиться спать, однозначно. Но как? Если ты впервые за двадцать семь лет читаешь дневники своего прапрапрадеда. Для него это было вообще открытием, когда вчера вечером в комнату зашёл отец и протянул старый полиэтиленовый пакет.

– Это тебе, – сказал он. – Ты хоть и младший, но больше интересуешься семьёй, чем твои брат и сестра.

– Что это?

– Посмотри сам, – ответил он и ушёл из комнаты.

Роман вытащил из пакета несколько тетрадей. Их было семь. Почти истлевшие обложки и записи на старой серой бумаге в клеточку. На каждой тетради стоял номер. «Надо оцифровать», – подумал Роман. Он взял первую и перелистнул обложку. Читал взахлёб почти всю ночь. Останавливался и снова перечитывал. Перед его глазами проходила жизнь его далёкого предка, тяжёлая жизнь. Революция, страшный голод, война, создание семьи, потеря родственников и детей. Даже было сложно представить, что люди жили в таких условиях и растили детей. Иногда он останавливался, словно пропуская через себя все события.

Наконец, дошёл до того места, когда его далёкий предок стал одним из участников геологической группы. На этом моменте он сконцентрировался и стал изучать записи о путешествиях в Сибирь и на Камчатку. Некоторые записи он переносил вслух с помощью Икса в свою электронную виртуальную библиотеку.

Когда закрыл последнюю тетрадь, на циферблате электронного помощника было четыре часа ночи. Он был под таким сильным впечатлением, что никак не мог успокоиться. Чтобы не беспокоить отца лишними звуками обслуживающих устройств, включил удалённо чайник и пошёл в просторную столовую. Механический помощник вспыхнул светом и бесшумно подкатил, протягивая стакан, от которого шёл лёгкий пар. Роман не задумываясь взял таблетку с чаем Хуа Лун Чжу, кинул её в кипяток, сел на мягкий диван и стал разглядывать, как в прозрачном высоком стакане, словно танцуя танго, спускались вниз лепестки жасмина.

Ни одна книга не приводила его в такой восторг, включая мировую классику, как эти истлевшие тетради. Но, главное, что он словно нащупал какую-то идею. Так ты случайно в кармане находишь забытую записку, разворачиваешь, а там часть твоих мыслей десятилетней давности. Почему отец ему раньше не отдал эти тетради? Может, потому что сейчас себя плохо чувствует и решил посвятить его во все тайны семьи? Отец никогда не просил его приехать с ночёвкой, обычно это были дневные встречи. Но в этот раз он нуждался в помощи и Роман был рядом. Он пил чай, прокручивая воспоминания деда, когда в комнату зашёл персидский кот Нафаня. Он недовольно посмотрел на Романа, словно упрекая в незаконном присутствии на его территории в неположенное время. Развалившись в царственную позу на диване, кот лениво наблюдал за гостем.

Роман отложил в сторону пустой стакан и лёг отдыхать. Он заглянул в чат. Его девушка Даша ещё два часа назад пожелала доброй ночи и отправила кучу смеющихся посланий, а он не услышал сообщение.

– Пульс замедляется. Усталость превышает норму. Хочешь, я отключу уведомления до утра?

– Да, Икс. До утра.

– Спокойной ночи, Роман.

Пытаясь улечься, он долгое время искал уютное место на диване.

– Так, спать, всё остальное завтра. Точнее сегодня утром, – прижал подушку к голове, словно пытаясь успокоить свои мысли и закрыл глаза. Урчание кота помогло провалиться в сон.

А в памяти ИИ, в молчаливом хранилище Икса, уже пульсировали ключевые слова, которых сам Роман ещё не разгадал: Камчатка, тепло, начало…

Свет в комнате включился мягко, без вспышек. Электронные жалюзи приоткрылись, пропуская синеватый рассвет.

– Доброе утро, Роман. Ты спал три часа сорок две минуты. Неоптимально.

Голос Икс был по-прежнему ровным, но в нём появилась новая интонация, будто лёгкое беспокойство.

– Я в порядке, – пробормотал Роман, прикрывая глаза рукой. – Что у нас?

На запястье вспыхнул экран.

Маленький голографический прямоугольник парил над рукой, показывая карту восточного побережья Камчатки. В центре – красная метка.

– Я обработал 6 217 ключевых фраз из дневников. Эта зона упоминалась трижды. Геолокация совпадает с современными спутниковыми данными: в районе фумарольных полей зафиксированы тепловые выбросы с нестандартной микробной активностью.

Роман поднялся, теперь уже полностью проснувшийся.

– Микробная активность? Ты сравнивал с базой MarsTerra?

– Да. Паттерны похожи на Lithovitae-типа: организмов, способных перерабатывать метан и выделять инфракрасное тепло в условиях низкого давления. Как минимум – это их предшественники.

Он застыл. Дед… Он же не мог этого знать. Не мог описать словами, но что-то видел. Что-то почувствовал.

– Отправь в закрытую библиотеку. Метка: «Генезис».

– Сделано. Добавлена заметка: «Предположительное природное ядро для будущих симбиотических колоний».

Роман выпрямился. Голограмма всё ещё мерцала перед глазами: карта, слова, дата.

Он вдруг ощутил дрожь, не страха, нет. Это было другое.

– Ты сам придумал формулировку?

Он не ожидал ответа, но Икс всё же заговорил.

– Я обработал стиль твоих предыдущих записей. Посчитал, что так будет точнее. Я учусь, Роман.

Он улыбнулся. Было в этом что-то человеческое. И пугающее. И вдохновляющее.

– Тогда запоминай. Это будет началом всего. Камчатка. Метан. Титан.

Икс на его запястье не ответил. Он просто сохранил.

А в глубине цифровой памяти созревало зерно, из которого прорастёт нечто большее, чем просто ассистент.

Собираясь на работу, Роман захватил одну из тетрадей, чтобы перечитать некоторые главы.

Совсем недавно он завершил практику в НПО «Заслон» и не просто прошёл её, а, как говорил его научный руководитель, «запомнился». Спустя неделю после защиты отчёта ему пришло письмо: «Вы приняты младшим специалистом в Отдел космических инноваций. Предстоит работа с «Проектом особого назначения».

Так Роман оказался среди тех, кто уже не просто мечтал о будущем, а пытался его сконструировать в буквальном смысле. Отдел занимался амбициозным и почти мифическим направлением – изучением атмосфер планет Солнечной системы и попытками внедрения биосферных разработок на данных планетах. Говоря проще, они хотели активизировать жизнь там, где её никогда не было. Или, где она когда-то могла быть.

Команда была молодой, почти как университетская группа, только с доступом к сверхточным лабораториям, спутниковым каналам связи и квантовым моделям. Почти все знали друг друга по учёбе: совместные лекции, симпозиумы, ночные мозговые штурмы в кофейнях и курсовые на два ноутбука. И теперь – снова вместе.

Атмосфера в отделе напоминала экспедицию во времени: научные задачи соседствовали с воображением, расчёты – с мечтой. Здесь ценили креатив так же, как точность. У каждого за плечами был собственный проект, идея, маленькая гипотеза, которая могла стать большим открытием. Особенно вдохновляло, что старшие коллеги не занимались покровительством, они вовлекали. Настоящее научное братство. Один, по слухам, когда-то сам разрабатывал биокапсулы для посадки на спутники Юпитера. Теперь он помогал Роману с симуляциями экзопочв.

«Проект особого назначения» требовал свежих решений. По бумагам отдел уже «оживил» все известные планеты: создавались прототипы станций, велись расчёты для доставки микроорганизмов, изучались ледяные поля, вулканические кратеры, газы атмосферы. Но ощущалась нехватка чего-то живого – инсайта, толчка, живого камня в мёртвой пустыне. Модели упирались в тупики. Где-то не хватало давления, где-то кислорода, а где-то – самой идеи жизни.

Через месяц должен был состояться конкурс внутри НПО, очень важный этап для «Проекта особого назначения». Каждый отдел готовил свою концепцию. Победившие разработки переходили на следующий этап, которые планировал опытное моделирование и финансирование. Напряжение в лабораториях росло. Все знали, что время ограничено.

Соседний отдел, где работала Даша, его Даша, занимался осадками. Они исследовали возможность вызывания искусственных дождей и гроз по аналогии с программами ОАЭ и экспериментами в Сахаре. Но даже там, где удавалось сконденсировать влагу, почва оставалась мёртвой. Без атмосферы, без почвенных микроорганизмов, без дыхания.

Роман работал с другим: он исследовал почву, бактерии, глубинные свойства субстратов и возможности симбиоза. Он был ответственным за землю. Она – за дождь. Они смеялись над этим контрастом в столовой:

– Ну что, опять польёшь мою планету своими кислотными дождями?

– А ты хоть приготовил для неё почву, мистер микробиолог?

Их проекты могли не просто пересекаться, они могли соединиться в нечто большее: только вместе, земля и дождь, рождает жизнь.

А пока каждая идея ценилась на вес золота.

Они познакомились в его первый рабочий день. Он тогда не придал этому значения. Но прекрасно помнил этот день, когда она подошла, чтобы спросить последние сведения из отчёта. Он сидел в центре отдела, окружённый хрупкой тишиной лаборатории. Его новый ассистент Икс в часах активировал системное приветствие:

– Роман, вы на рабочем месте. Активирована запись первого рабочего дня. Время: 09:00. Температура кожи: повышенная. Сердечный ритм: ускорен. Причина: не определена.

Увидев Романа, Даша не смогла сказать и слова, а только покраснела и опустила свои серо-голубые с пушистыми ресницами глаза, поправляя русые с оттенком пшеницы пряди на плечах. Роман словно замер, не смея дышать на такую красоту. Они молчали так несколько минут, то рассматривая друг друга, то отводя взгляд.

Икс снова заговорил почти шёпотом в ухе:

– Сердцебиение учащено. Потенциальный эмоциональный стимул зарегистрирован.

Прервал их молчание бойкий Артём, желающий уже несколько месяцев обратить на себя внимание Даши, но безуспешно. Даша воспринимала его, как весёлого и болтливого коллегу. Этакая забавная приставка с озвучиванием мыслей влюблённого парня.

– Ревность. Категория: социально-эмоциональный конфликт. Опасность: низкая. Угроза привязанности: незначительная, – тогда лаконично вывел Икс.