Закон-и-Честь! – 5. Реванш Закона (страница 11)
Глава 7
Флеминг привстал и похлопал его по плечу. Молча опустился в кресло и поднёс бокал к обветренным губам. Крейгу показалось, что с каждой минутой состояние полицейского ухудшается. В зареве каминного пламени его лицо блестело от пота, а глаза казались запавшими чёрными провалами. Внезапно учёный очень сильно пожалел, что позволил Джентри уломать себя на эту поездку. Как бы и впрямь не подцепить от расхворавшегося фараона какую-нибудь особо опасную и заразную болячку. Крейг торопливо присосался к стакану. Спиртовая дезинфекция в данном случае уж точно будет совсем не лишней.
На некоторое время маленькая уютная гостиная превратилась в островок полного покоя и тишины. Треск сгораемых дров, мечущиеся по лицам сидящих огненные блики, прыгающие по комнате тени, звон горлышка бутылки о края стаканов. Бренди уменьшалось с ошеломляющей скоростью. Все трое молчали. Лишь Флеминг иногда хрипло покашливал и протирал осунувшееся лицо платком. Крейгу было неведомо, о чём думал помощник Джейсона. Он же подумал об оставшемся в служебной машине Бёрке. Неудобно как-то получается… Они в тепле накачиваются спиртным, а водитель прозябает на жёстком сиденье в пропахшем маслом и топливом паромобиле. Но кто их поймёт, этих полицейских, с их жёстким разделением по табелям о рангах. В данном случае главным, как ни крути, был Джентри. Чем в данный момент были заняты мысли старшего инспектора, Крейг также не знал. Но, судя по крайне задумчивому лицу, мыслил тот, по меньшей мере, о спасении всего мира. Учёный усмехнулся, отпивая глоток приятно обжигающего нутро бренди. Кажется, он уж начал хмелеть. Да и пусть. Напиваться до потери сознания он не собирался, а погреть кишки сам бог велел.
– Когда я был у тебя в последний раз? – спросил Джентри, вытягивая ноги к жаркому зеву камина. Плащ старший инспектор давно расстегнул и ослабил ворот сорочки. Ему было тепло. Но отнюдь не покойно.
– Прошлой зимой, обмывали повышение Робертсона. После паба мы втроём, как самые стойкие, закатились ко мне и продолжили, – улыбнулся одними губами Флеминг. – Славные были денёчки. И в городе тогда было спокойнее.
– Да, я помню, как мы сидели здесь, и этот камин горел точно так же. Мы неслабо нагрузились тогда.
– А то! – Морган попытался засмеяться, но из горла вырвался надсадный кашель. Ругнувшись, Флеминг приложил к губам платочек. – Проклятье, совсем никуда не гожусь.
– Мистер Джентри говорил, что до прихода в полицию вы служили на флоте, – сказал Крейг, чтобы поддержать неторопливый разговор. Учёный увидел на каминной полке подставку с зачехлённым военно-морским кортиком. Рядом лежала фуражка морского офицера, поблёскивая в сумраке кокардой, стилизованной под окутанный цепями двузубый якорь.
Проследив за заинтересованным взглядом Гордона, Флеминг сказал:
– Пять лет. Сразу, как закончил академию, поступил на тяжёлый крейсер Неуязвимый. Особых лавр не снискал. Пришёл на флот в чине младшего лейтенанта, закончил службу старшим…
Морган потёр переносицу над очками, в его голосе прозвучало явное сожаление:
– Стало резко ухудшаться зрение и меня списали на берег. Ну а потом я решил, что раз больше не смогу находиться на корабле, то и нет тогда смысла отсиживаться до пенсии по штабам. Я ушёл и устроился в Империал-Ярд. Возможно, моя карьера морского офицера и пошла бы в гору, но мои глаза подвели меня.
– Инспектор полицейского управления тоже звучит, – негромко засмеялся Джентри. – Ты стал хорошим фараоном, Морган. И верным надёжным помощником. Настоящим другом. Порою незаменимым.
– Прекрати, у меня и так слёзы из глаз льются, – закашлялся Флеминг. Он подтянул пояс халата и двумя глотками прикончил бренди. Тут же потянулся за добавкой. Почему-то Крейгу показалось, что лысеющий очкарик частенько прикладывается к бутылке. Пил он вполне профессионально.
Джентри подставил свой стакан завладевшему бренди коллеге. Крейг продемонстрировал, что его ещё не опустел и отрицательно покачал головой. Вжавшись в спинку мягкого кресла, он с любопытством осматривался. Из полумрака гостиной выступали вещи, на которые он поначалу не обратил должного внимания. Помимо кортика и фуражки, о военном прошлом хозяина гостиной ненавязчиво напоминали деревянный, искусно выполненный макет трёхмачтового брига, гордо несущего свои паруса на одной из прибитых к стене полочек, военно-морской флаг, повешенный прямо поверх ковра на стене слева от камина, да незамеченная до последнего момента стоящая на каминной полке фотокарточка в массивной рамке. Крейг прищурил спрятанный за пенсе глаз… На карточке был изображён никто иной, как сам Морган Флеминг. В парадном военном кителе, фуражке, подтянутый, без очков, с двумя медалями на груди. Награды? Сейчас простуженный, облачённый в домашний халат, близорукий и весьма помятый инспектор полиции мало напоминал запечатлённого на фотокарточке бравого морского офицера.
– Смотрю, у вас есть награды, – Крейг кивнул на фото. – Позвольте спросить, как вы их заслужили? Вы участвовали в Андерской кампании? По годам вроде бы подходите.
– А вы хорошо знаете историю, – сказал Флеминг. На секунду он запнулся. Потом продолжил: – Наш крейсер был приписан к Восьмой ударной армаде. Мы были одним из кораблей, прикрывающих флагман Левиафан… Поверьте, корабль на котором я служил, очень большой. Это тяжёлый крейсер третьего поколения. Но мы, а вместе с нами ещё пять кораблей, выглядели довольно жалко рядом с Левиафаном. Он полностью оправдывал своё имя.
– Класс «Разрушитель», если не ошибаюсь?
– Да, вы правы, – Флеминг одобрительно посмотрел на учёного. – Он самый.
– Вот уж не думал, что вы так подкованы в области военно-морского дела, – не скрывая удивления, усмехнулся Джентри. – Вы на редкость разносторонний человек, Крейг.
– Я полон скрытых талантов, – многозначительно произнёс учёный. – Неужели вы побывали в котле Морского Дьявола, мистер Флеминг?
Морган сделал неопределённый жест рукой, потёр небритый подбородок, глядя перед собой, сказал:
– Мы столкнулись с морским корпусом корсианцев. Если помните, захватившая власть в стране хунта тогда была твёрдо намерена расширить свои морские границы за счёт наших вод. Я не слишком люблю вспоминать, что тогда произошло. Мы потеряли четыре из шести тяжёлых крейсеров прикрытия и несколько линкоров. Клянусь всеми святыми, если бы у корсианцев был хоть один корабль уровня Левиафана, мы бы проиграли ту кампанию. А медали… Не я один их получил. Но не скрою, что каждый человек на любом из наших судов, от рядового матроса до адмирала полностью заслужил все медали и ордена.
– Выпьем, джентльмены. За тех, кого уже нет и за тех, кто пока в строю, – без тени иронии провозгласил Джейсон, наливая в опустевшие стаканы остатки бренди. – За настоящих мужчин!
От такого тоста Крейг был просто не вправе оказаться. Он благодарно кивнул, принимая стакан. В зыбкой тишине гостиной прозвучал стеклянный звон столкнувшихся стаканов. Морган сделал глоток и снова помассировал переносицу. Снял очки и потёр кулаком глаза. Крейг решил, что одно из двух – либо их радушный хозяин хочет спать и скоро намекнёт, что пора бы и прощаться, либо у него усиливается мигрень и исход будет тот же – указаниена дверь. В принципе, хорошего помаленьку. Пора бы и честь знать. Он негромко кашлянул, привлекая внимание Джентри, и выразительно вскинул брови. Старший инспектор отрицательно качнул головой. Учёный недоумевающе скривился. Что за игры затеял Джейсон? Раз ему так уж не хочется ехать на пожарище, то и ладно. Они бы могли спокойно вернуться домой. Завтра им предстоит другое, не менее важное дело. И тоже не из самых лёгких. Необходимо срочно выручать Джека. Подумав об этом, Гордон ощутил, как у него болезненно заныло в животе. Им будет очень непросто всё провернуть. Мерсифэйт – это логово, кишащее прикидывающимися невинными овцами хищниками. А доктор Аткинс – самое страшное чудовище из всех.
– Парни, не подумайте, что я вас выгоняю, но у меня и впрямь не всё в порядке со здоровьем, – извиняюще сказал Флеминг, подвигая опустевшие стаканы к такой же бутылке. Его язык слегка заплетался. У Крейга самого в голове изрядно шумело, и он понимающе закивал. – Рад был вас видеть. И всегда буду рад. Заходите в любое время… Но если я посижу тут ещё несколько минут, то точно свалюсь. Пожалуй, хватит на сегодня с меня бренди.
Крейг встал с кресла и одёрнул пальто. Повертел головой. Куда, чёрт возьми, он задевал шляпу? Его взгляд наткнулся на Джентри, который продолжал сидеть в кресле, закинув ногу на ногу и, похоже, никуда не собирался. Учёный виновато посмотрел на убирающего бутылку со стаканами покашливающего Флеминга. Да что за дьявольщина? Какая оса ужалила старшего инспектора? Гордон чуть слышно произнёс:
– Джентри, мой друг, вам не кажется, что мистер Бёрк нас уже давно заждался?
Джейсон повернул к нему лицо и Крейг торопливо прикусил язык. Тёмно-серые глаза старшего инспектора были абсолютно трезвыми, а челюсти плотно сжатыми, так, что играли желваки.
– Мы немного задержимся здесь, мистер Крейг, – не терпящим возражений командным голосом сказал Джейсон. И Крейг понял, что иногда его подчинённым приходится несладко. Джентри умел придать вес своим словам и не разводить лишних церемоний. – Мы ещё обсудим с Морганом кое-какие дела. И только потом уйдём.
– Вы шепчетесь как старые заговорщики, – попробовал пошутить вернувшийся Флеминг. Но его лицо исказила болезненная судорога, и он сгорбился, торопливо откашливаясь в платочек. Крейг почувствовал себя последним негодяем, в немой ярости зыркнув на невозмутимого Джентри.
– Не иначе, как ты ждёшь в гости какую-нибудь симпатичную вдовушку, чтобы уложила тебя в постель и напоила горячим молоком, – поддержал шутливый тон Моргана Джейсон. – А, старый ты кобелина?
– Ну, всякое бывает, – натянуто улыбнулся Флеминг.
Крейг чувствовал себя редкостным мерзавцем. Ему хотелось одного – как можно быстрее уйти отсюда. Уют уютом, но когда тебя ненавязчиво просят на выход, ситуация заставляет по-другому смотреть на положение вещей.
Джентри всё же соизволил к величайшему облегчению Крейга подняться на ноги. Учёный давно привык к постоянным разъездам. Он везде чувствовал себя как дома. Но сейчас, в данный момент, он сильно затосковал именно по своему настоящему дому. Тому, который остался в Марбурге. И как никогда ему захотелось туда вернуться. К своей лаборатории, к своим изобретениям.К своей привычной жизни.