Любопытно. На вид недостатка в средствах клиника явно не испытывала. А кормили не лучше, чем в работном доме. И это ужин в общей столовой для неопасных привилегированных пациентов, между прочим. Чем же кормят особо буйных, помоями, что ли? Здоровенные мастиффы у главных ворот в шкуры едва вмещались. Да и присматривающие за порядком мордатые санитары явно не на хлебе с водой живут. А может это одна из метод лечения пациентов? Специальная дета? Разгрузочный день? А завтра, например, здесь начнётся обжираловка. Впрочем, это уже не его проблемы. Завтра его уже тут не будет.

Согрев себя этой мыслью, Джек без аппетита дожевал кашу. Чего не скажешь о его новых компаньонах. Психи, фактически все как один, наворачивали так, что за ушами трещало. То и дело сёстры подносили желающим добавки. Столовая размерами не уступала игровой комнате и располагалась в восточном крыле здания. Всё на том же первом этаже. На больших окнах всё те же железные решётки. На улице уже сгущался вечерний сумрак, грозя перейти в непроницаемую ночную тьму. В столовой горели электрические лампочки. Огромный камин, расположенный в одной из стен, как показалось Джеку, не использовался по назначению уже много лет. Зато от труб парового отопления шло устойчивое тепло. Что и говорить, а больница была технически оснащена по первому классу. Уж в этом Джек разбирался. Да, денег на больницу не жалели. У Спунера было особое чутьё на невидимые потоки финансовых вливаний.

В столовой были установлены несколько длинных укрытых скатертями столов, за которыми при случае могло уместиться человек двести, не меньше. Но скорее всего, остальные пациенты больницы трапезничают в иных условиях. Кривясь, Джек допил компот и с отвращением вытер губы засунутым ему за ворот слюнявчиком. К слову, далеко не все из жующих рядом с ним людей были знакомы с назначением сего нехитрого гигиенического предмета. Кто-то беспрестанно сморкался в него, кто использовал, как головной платок. Один тип на глазах Спунера аккуратно обмотал слюнявчиком ложку, будто она была раскалена добела. Он осторожно ел овсянку, перед каждым глотком усердно дуя на неё. Некоторые половину не доносили до рта, а роняли на пол. Иные же умудрялись залить всё вокруг компотом. Кто-на на дальних задворках стола устроил перестрелку из скатанных кусочков хлеба. Джеку оставалось только поблагодарить себя за неторопливость. Он вошёл в столовую последним и уселся с самого краю уставленного приборами стола.

Его ближайшим соседом был тощий, похожий на бледного червя мужик лет сорока с засаленными, до плеч волосами и лицом, изрядно побитым оспой. Рябой склонился над своей тарелкой, широко расставив локти, так, что кончики его волос окунались в стакан с компотом и вкрадчиво разговаривал с овсянкой. Спунера разобрало невольное любопытство. Он ещё никогда не видел, чтобы кто-нибудь запанибратски беседовал с кашей! Не забывая пускать слюни и изредка что-то похрюкивать под нос, Джек оттопырил в сторону рябого ухо. Как выяснилось, патлатый псих справлялся о здоровье овсянки, как она провела этот день, и как поживает мистер Бобкинс. Судя по довольной роже рябого, овсянка отвечала ему полным пониманием…

Чертыхнувшись, Спунер возвёл очи горе. Господи. Да здесь и вправду, даже если абсолютно вменяем, то обязательно вскорости свихнёшься! И тут взгляд Джека упал на закреплённый на потолке, под одной из несущих дубовых балок рупор с отведёнными в сторону проводами. Хм, что это? Обычный электрический громкоговоритель или же тревожная система? Вдруг это сирена, готовая взвыть во весь голос? Скорее всего, точно такая же штуковина была установлена и в игровой комнате. Просто Джек не заметил. Зато он заметил рядом с настенными выключателями большущие красные кнопки, прикрытые круглыми решётчатыми дверцами с замочными скважинами. И почему-то Джеку показалось, что ключики к этим скважинам есть у каждого члена больничного персонала.

Да тут система безопасности почище, чем в Радостном причале, подумал Джек. Радостным причалом обитатели Дна называли центральную городскую тюрьму общего режима. А что, очень даже похоже. Решётки, мощные двери, санитары вместо надзирателей и медсёстры взамен фараонов. Вот только Спунер поймал себя на том, что до сих пор не увидел ни одного из врачей. Ну, не считая того, кто ставил ему диагноз в приёмном покое. Неужели у специалистов так много работы, что они безвылазно сидят по кабинетам? Или же просто все разъехались по домам? Наверняка в больнице существует уже годами отработанный график дежурств…

Интересно, во сколько здесь начинается отбой? И спросить то ни у кого не спросишь. Джек нетерпеливо заёрзал на жёстком стуле. Часов в десять, не позже. Подъём примерно в шесть, может, в семь. Начало процедур и курса лечения. Что-то уж больно не хотелось Джеку испытывать на себе все чудодейственные способы излечения безумия от местных коновалов. Скорей бы утро. Скорей бы увидеть хмурую физиономию Джентри. Конечно, инспектор будет зол и возмущён. Наговорит ему кучу неприятных вещей о безответности и неоправданном риске, о том, что он в жизни не видел более непродуманного подхода к делу… Спунер с трудом сдержал разъезжающиеся в невольной улыбке губы. Да он бы с радостью выслушал во сто крат больше, только бы этот миг настал.

Генриетта, Элен. Джек сразу погрустнел. Он покосился на рябого, которой со слезами уминал кашу, посекундно выспрашивая у мистера Бобкинса прощения. Как же ему, чёрт возьми, разнюхать о девушках? Ни малейшей зацепки, ничего. Ни одного намёка, что они здесь. Идиоты, неужели они с Крейгом могли подумать, что внутри лечебницы всё пойдёт гладко и складно? Как выяснилось, попасть сюда было самым плёвым делом. Ладно, думай, думай, дубина… Где их могут держать? Ну уж точно не у всех на виду! Скорее всего, в отдельных палатах, для тяжелобольных. А может и вообще в каких-нибудь подземных казематах. На невидимой стороне, в царстве запахов тревоги и страха. Только там! Здание больницы огромное. И спрятать в нём двух человек не тяжелее, чем схоронить в стогу сена пару иголок.

Может и ему внезапно имитировать трясучий припадок? Или же накинуться на санитаров? Насколько велики шансы, что его отправят в место, где, вероятно, томятся и пропавшие девчонки? Немного поразмыслив, Спунер с разочарованием вынужден был отказаться от этой идеи. Не такая уж он важная птица. Скорее всего, стоит ему выкинуть какой-нибудь фортель, он тут же профилактики ради схлопочет промеж глаз, а завершатся его подвиги ударной дозой успокоительного с последующим привязыванием к кровати в собственной комнате и личными пожеланиями сестры Нормы доброго сна.

Неизвестно, сколько бы ещё Джек раскидывал мозгами и терзался бесплотными идеями, если бы в его жизнь не вмешался случай. Впрочем, так зачастую и происходит. Решение проблемы возникает само собой, спонтанно. Ярким цветком расцветая у тебя под носом. Не сказать, что в данном случае решение выглядело самым наилучшим и безопасным, но это был своего рода шанс. А шансов Мерсифэйт отмеряла крайне редко и очень скупо.

После ужина их вывели из столовой. Завсегдатаи клиники привычно разбредались по своим берлогам. Некоторых отводили медсёстры. Скучающие санитары почти не обращали на пациентов внимания. Комната Джека, как он быстро понял, находилась на втором этаже. Вездесущая Норма взяла его за руку и, улыбаясь, сказала, что покажет ему место, где он теперь будет спать. Для этого требовалось выйти в холл и подняться по лестнице.

Светловолосая медсестра тащила его за ручку, как едва научившегося ходить ребёнка. Джек изо всех сил старался идти как можно медленнее. Он вяло загребал ногами и цеплялся носками башмаков за дубовый паркет. Норма стоически терпела все его выкрутасы. С её лица не сходила довольная улыбка. Которая, кстати, Джеку совсем не нравилась. Он ощущал себя ведомым на убой барашком.

Они поднимались по ступенькам, когда в холле появились эти люди. Двое мужчин. Один среднего роста, в длиннополом плаще с поднятым воротником и низко надвинутой на глаза шляпой. Спунер никогда его не видел. А у него была отменная память на лица. Впрочем, как такового, лица этого человека видно и не было. Словно он нарочно скрывал его. Зато второго… Второго мужчину, облачённого в пальто, шляпу-цилиндр и перчатки, Джек уже имел сомнительную честь лицезреть ранее. Совсем недавно. И когда Спунера обожгло вспышкой узнавания, у него чуть ноги не подкосились. Дьявол его раздери, а он что тут делает?! А вдруг он запомнил Джека? И сейчас ткнёт в него длинным сухим пальцем и крикнет на весь холл: эй, я знаю этого мальчишку, никакой он не сумасшедший, он явно самозванец, не тот, за кого себя выдаёт!

Джек непроизвольно сжал пальцы Нормы. Медсестра удивлённо посмотрела на него. Она никак не могла увязать внезапного проявления чувств у своего подопечного с появлением в холле гостей лечебницы. Они поднялись до середины лестницы. А Джек старался быть как можно более незаметным. Он даже идти стал быстрее. Украдкой косясь вниз, Джек увидел, что вновь прибывших сопровождает прилично одетый джентльмен умного вида, в наброшенном поверх дорогого костюма белоснежном халате. Наверняка один из ведущих специалистов, решил Спунер. Определённо не последняя больничная шишка. Может даже, личный подручный Аткинса. И скорее всего иначе и быть не могло. Учитывая, кто именно пожаловал в больницу и то, что их встречал лично этот тип… Джек ещё раз бросил быстрый взгляд на эту парочку. Один из прибывших быстро удалился с врачом в направлении западного крыла. Они о чём-то переговаривались. Второй, невозмутимо осмотревшись, остался терпеливо коротать время в холле.

Игнорируя расставленные вдоль стен кожаные диваны, старый знакомец Джека застыл непоколебимой статуей, заложив руки за спину. Он так и не увидел Джека. По правде, у Спунера не было уверенности, смог бы этот тип теперь его узнать. С момента их встречи Джек малость преобразился. Но бережённого бог бережёт. Оказавшись на опоясывающей холл галерее, Джек облегчённо перевёл дыхание. Пронесло. Но что, чёрт его возьми, он здесь делает? Поздновато для визитов… И тут Джека будто молнией пронзило. Он дёрнулся, вызвав новый недоумевающий взгляд Нормы.

– Что-то ты возбудился на вечер, малыш, – проворчала она. – Любопытно!

Но Джек впервые не обратил на её слова внимания. Он лихорадочно размышлял, уже совершенно не заботясь, куда его ведут. Он запомнил направление, по которому ушли врач с прячущим лицо гостем. Это сейчас было намного важнее. И, кажется, Джек начал догадываться, кем мог быть этот второй человек. Особенно учитывая, что он преотлично знал, кем был первый.

Элен точно здесь. Они приехали к ней. Тут других вариантов и быть не может. В лицо мальчишки бросилась кровь. Всё сходится и подтверждается. Аткинс, Гиллрои… Они все повязаны одной прочной верёвкой. Надо что-то делать. Времени в обрез. Джек это нутром чуял.

* * *

Элен задыхалась от злости. От злости, отчаяния и беспомощности. Господи, как же она хотела сейчас умереть! Но девушка подозревала, что даже этого ей не дадут сделать. Не позволят. Как можно умереть в настолько хорошо оснащённой по самому последнему слову технического прогресса клинике? Да уж, с виду обычная психбольница на поверку оказалась оборудована не хуже Королевского госпиталя. И работающие здесь люди, несмотря на то, что были полными психами, своё дело знали крепко.

Её могут пытать до бесконечности. Подводить к крайней черте и отступать. Балансировать на границе смерти. А современная наука в случае чего поможет вытянуть её обратно, на сторону ещё живых. Покончить жизнь самой лично ей так же никто не даст. Если не прикажут, разумеется. Элен сморгнула выступившие в уголках глаз слёзы. Это было хуже всего. Наиболее унизительно и мерзко. Сжиматься всякую минуту в ожидании приказов. Зная, что не сможешь противостоять кодовым фразам и властному голосу доктора Аткинса. Он стал для неё царём и богом. Единственным властителем её разума. И она ничего не могла с этим поделать.