– Боже мой, Элен, да что с тобой сделали… Я лично поговорю с Абрахамом. Тебя надо лечить, а не доводить до слёз! Право слово, я крайне недоволен тем, как расходуются деньги нашей семьи.

Громко задышав, Элен со злостью пополам с болью посмотрела на него. Юноша излучал искреннее недоумение и заботу. Он протянул руку и нежно дотронулся пальцами до её обнажённой лодыжки. Элен вздрогнула, словно её кожи коснулась скользкая холодная чешуя ядовитой змеи.

– Стефан… Как ты мог… Я же считала тебя своим другом. Понимаешь, другом! Я думала, что мы, несмотря на твой недуг…

– Элен, милая, я не понимаю твоего негодования! – несколько обиженно воскликнул Стефан, резким движением всовывая руки в карманы брюк. Элен отметила про себя, что он довольно неплохо смотрится в светлом костюме с наброшенным на плечи белом халате. Но она бы отдала всё на свете, чтобы вновь увидеть его в затасканной грязной пижаме… – Мы были и остаёмся друзьями. Ничего не изменилось. Ты и впрямь мне нравишься. Ты здорово отличаешься от всех предыдущих дур. Ты бы могла и дальше работать в нашем доме, нянчить моих брата с сестрой. Могла бы!

– Тогда почему я лежу здесь?! – яростно выкрикнула Элен, приподнимаясь на локтях. Ремни заскрипели, удерживая её на столе. – Если всё так, как ты говоришь, зачем всё это? Почему вы отдали меня в руки этого ужасного человека? Ты хоть представляешь, что мне довелось испытать? Ты знаешь, что здесь вообще происходит, Стефан?!

Ответ юноши заставил её вновь упасть навзничь. Младший Гиллрой невозмутимо улыбнулся и сказал:

– Конечно знаю. Я не в первый раз здесь. И отлично знаю, чем занимается доктор Аткинс. Повторюсь, ты не первая. Аткинс великий человек. Он многого добьётся. И я буду рядом с ним. Он тоже мой друг…

– Как и все те девушки, что были до меня и которых замучили в этой чёртовой психушке, да? – с ненавистью прохрипела Элен.

Стефан осуждающе покачал головой.

– Милая моя Элен, ты всё утрируешь. Я искренне хочу тебе помочь. У тебя чересчур любопытный носик, правда. Я действительно, наверно впервые в жизни, почувствовал искрений интерес к девушке. К тебе. Ты бы осталась у нас, честное слово! Ты отличаешься от остальных. Я бы не позволил никому тебя тронуть, но… Но почему ты решила, что все твои поползновения сойдут тебе с рук? В столь серьёзном деле мы не имеем права рисковать. И приходится задвигать собственные чувства в сторону… Но ничего. Мы будем часто видеться. Я тебя не забуду. Обещаю.

Элен слушала его с нарастающим ужасом и постепенно приходила к осознанию того, что Стефан всё же сумасшедший. Он настоящий безумец. Псих, которому место здесь, в Мерсифэйт, на этом самом столе, вместо неё. Она неверяще смотрела в его голубые глаза. В глаза, наполненные пониманием происходящего, изрядным самомнением и затаённой угрозой. Это были страшные глаза. И она не могла оторваться от них.

– Ты принесёшь огромную пользу. Для всех. И для меня в том числе. Обещаю, что возьму твоё лечение под личный контроль.

– Я ничем не больна, – процедила девушка. – Хватит кормить меня этой чушью! Аткинс ставит на мне какие-то непонятые опыты, он может управлять мною против моей же воли… И тебе отлично известно, что я для него всего лишь безликий пациент номер такой-то! И для тебя я никто. Я кукла, которую можно сломать и при случае выкинуть. Ведь всегда будут другие, верно, Стефан? Всегда найдутся дурочки, которые придут в ваш дом и затем так же бесследно исчезнут, как я и предыдущие? Сколько уже душ на вашей с доктором Аткинсом совести? Они снятся тебе по ночам, Стефан?

Юноша негромко рассмеялся, вытащил руку из кармана и сильно сжал пальцы на её лодыжке. Элен вся задрожала от вскипевших отвращения и злости.

– Признаться, я сплю прекрасно, – улыбаясь, сказал он. – У меня крепкий сон праведника, милая. Мне не в чем себя упрекнуть. Я знаю, что поступаю правильно. Я думаю о будущем человечества. Не надо так хмурить брови и дуть губки. Ты создана для больших свершений, моя девочка… Просто ещё до конца не осознала этого. Но я помогу тебе.

– Стефан, если я тебе на самом деле дорога, то помоги мне, – проклиная себя за слабость, взмолилась Элен. Она пристально смотрела на него помутневшими от слёз глазами, слова с трудом продирались через сдавленное спазмами горло. – Помоги мне сбежать отсюда, пожалуйста. Стефан…

Он тяжело вздохнул, не переставая гладить её лодыжку. Смущённо отвёл взгляд (тут Элен могла бы поклясться, что он ломает комедию!) и сказал:

– Ты заставляешь меня идти на невыполнимое… Я не могу обещать тебе того, чего не в состоянии сделать. Элен, ты станешься здесь. Ты нужна нам, глупая девочка. Неужели ты не понимаешь? Со временем ты взвесишь все за и против…

– Предыдущие девушки – они тоже не понимали? – глухо спросила Элен, изо всех сил смаргивая с глаз слёзы. Она старалась взять себя в руки. Чёрта с два она добьётся, если будет скулить как побитая собака. Но как же она слаба… – Что с ними случилось? Они отдали жизни ради высших целей? Да? Они все умерли здесь, на этом, возможно, столе? А ты так же стоял и смотрел на них? Уговаривал, успокаивал! Обещал и улыбался! Скольким ты лгал, Стефан? Сколько девушек ты отдал в лапы этому чудовищу?! И мне интересно – как смотрят на твои шалости родители? Ты на редкость плохой непослушный мальчик. Скажу больше – ты сумасшедший, Стефан. Ты действительно конченый псих. И тебе самое место здесь. Тебе, не мне!

На утончённом лице Стефана отразилось дикое веселье. Словно за безмятежной маской красивого голубоглазого юноши мелькнул оскал дикого хищного зверя. Младший Гиллрой радостно вскричал:

– Отлично! Отлично, красотка! Вот это другой разговор. Такой ты мне нравишься ещё больше. Я знал, что ты обязательно должна взорваться, знал. Все эти тихие сюсюканья и жевание соплей – не для тебя. Я говорил Аткинсу, что ты – это просто нечто. Ты другая, девочка. Давай, скажи ещё что-нибудь. Скажи!

Элен рванулась вперёд, скрипнув кожей ремней и плюнула, изумляясь, что в пересохшей глотке ещё осталось достаточно влаги. Впрочем, плевок вышел крайне слабым и своей цели ожидаемо не достиг. Девушка побагровела от злости. Сказать? Да у неё столько слов на языке вертится! И снова страх отступил… Странно, подумала она, буравя посмеивающегося Стефана заволочёнными ненавистью глазами, гнев придаёт ей сил? Стоит ей начать злиться, как она забывает про страх. Может в гневе и черпать надежду на спасение? Но в состоянии ли гнев разорвать цепи?

– Я бы ещё больше сделала, чем сказала. Если бы смогла, – мрачно пообещала Элен. – Благодари бога, что я связана, ублюдок.

– Ты хочешь вывести меня из себя, – промурлыкал Стефан, наклоняясь к ней и с шумом втягивая воздух. – О-о-о, ты, кстати, прекрасно пахнешь, милая… Так вот, ты хочешь, чтобы я сорвался, да? Говорить мне о том, насколько я плох, что меня высекут родители… Вздор! Оставь эти игры. Тебе не выиграть. Не у нас. Мы знаем все правила, ха-ха. Этой ерундой меня не пронять, нет. Но ты можешь попытаться. Со стороны это выглядит даже забавно!

Стефан засмеялся. Элен уже ненавидела его смех. А ведь сколько раз она представляла, как он смеётся. Как они вместе смеются над какой-нибудь незатейливой шуткой. Она представляла иллюзию жизни. Другой. Той, что придумала себе сама. Реальность была совсем другой. Она пахла страхом и ненавистью.

– Я вижу, что тебе хочется выругаться. Грязно и непристойно, – продолжал Стефан, гладя её обнажённую ногу. От его прикосновений девушка периодически вздрагивала. Её не покидала ощущение, что её кожи касается липкий скользкий змеиный язык. – Но ты же воспитанная девочка. Хотя мне кажется, что если копнуть поглубже, то мы узнаем о тебе массу интересных подробностей. В тихом пруду черти водятся! А что водится в твоей прелестной головке?

Он с жадным любопытством уставился на неё. Глаза юноши приобрели маслянистой оттенок, их затянуло безумной плёнкой. Трогающие её пальцы мелко задрожали. Элен инстинктивно дёрнулась, пытаясь поджать под себя ноги. Но ремни держали её крепко, даруя лишь несколько дюймов свободы.

– Боюсь, количество тараканов в твоей голове мне не перещеголять, – сказала девушка, стискивая зубы. Ей показалось, что настроение Гиллроя начало меняться. Его взгляд… Он становится похожим на взор настоящего психа. Голубые глаза разгорались яркими факелами, полыхающими бесноватыми огоньками. Это ей не понравилось. Совсем не понравилось. Если Стефан накинется на неё, то вряд ли она что сумеет сделать. Счёт будет точно не в её пользу. Потерять девственность в психушке, привязанной к пыточному столу? Под ненавистным телом маньяка? Того, кого она считала своим другом, и кто предал её? Что может быть хуже?

– Ты такая красивая, – сказал Стефан. И от этих простых слов Элен взвизгнула. Она просто не смогла удержаться. Её душа испуганно сжалась, трепыхаясь, словно угодивший в паучьи сети мотылёк. – Я всегда любил смотреть на тебя. Представлять, что бы я сделал с твоим восхитительным телом… Как бы я любил его… Ну конечно, скажи я тебе об этом прямо, ты бы давно разбила мне голову! Ха-ха!

Он очень мерзко на слух испуганно замершей девушки рассмеялся. Снова посмотрел на её. Зрачки в его глазах расширились. Чёрные точки распылились, соприкасаясь с азартно блестевшей голубой оболочкой.

– Но теперь у нас уйма времени. Док пообещал мне, что позволит навещать тебя в любое удобное для нас время. Ты не всегда будешь занята, не расстраивайся. И мы сможем часто видеться. Думаю, в глубине души ты хочешь этого не меньше, чем я.

Элен слушала его речи и не верила своим ушам. Боже, да он же нёс абсолютную чушь, слова, рождённые больным воображением его безумного мозга. Этот белокурый голубоглазый юноша с внешностью ангела был подлинным психом. И этот чокнутый сейчас едва ли не дословно объяснил, что собирается поиметь её! И якобы это действо должно понравиться ей, как и ему! Бред.

– Ладно, не будем тянуть резину, милая моя Элен, – Стефан с самым невозмутимым выражением на лице скинул халат и взялся за брючный ремень. Он насвистывал под нос незатейливый мотивчик и всем видом выражал готовность незамедлительно действовать. – Мы хорошо проведём время, обещаю. Я буду нежен, я буду очень ласково любить тебя, девочка.

Его выдавали лишь мелкие, едва заметные подрагивания рук. Пальцы со щелчком расстегнули пряжку ремня. Обострённое зрение Элен улавливало все мельчайшие нюансы, происходившие с ним. Дрожь пальцев, выступившие на носу мельчайшие бисеринки пота, лёгкое, почти неуловимое шевеление губ, маниакальный блеск глаз. Чёрт, да у него, похоже, окончательно крыша съехала, уныло подумал девушка. Она в каком-то отстранённом расслабленном состоянии смотрела на него, словно всё, что сейчас творится в закрытом кабинете внутри психбольницы, на самом деле происходит не с ней и не здесь.

Элен из всех сил напрягла мышцы. Ремни заскрипели, натягиваясь подобно якорным канатам. Так же натянулись жилы по всему её телу. Она стиснула зубы, в отчаянии пытаясь вырваться на свободу. Широкие кожаные браслеты больно впивались в лодыжки и запястья, пот градом заструился по коже. Кажется, ещё никогда в жизни она не прикладывала столько усилий. Причём тщетных. Выругавшись, Элен обессилено рухнула на твёрдую холодную поверхность стола. Её рубашка насквозь промокла от пота.

– Не трать зря силы, – посоветовал Стефан, справившись с ремнём. Однако штаны он не спешил снимать. Он подошёл к ней вплотную и взялся двумя пальцами за подбородок. Элен тихонько зарычала, подумывая, как бы извернуться половчее, чтобы цапнуть его за пальцы. – Какие восхитительные губки… Созданные для поцелуев.

– Ну так наклонись пониже, я тебя поцелую, как никогда ещё не целовали, – сдавленно сказала Элен.

Стефан огорчённо покачал головой, отпуская её.

– Боюсь, ты попытаешься откусить мне язык. А он мне ещё очень сильно понадобится, когда я буду ласкать твою мокрую щёлку.