– Какая удача, – сообщила ему Лия, – сегодня как раз мой двадцать первый день рождения. – Она произнесла эти слова с хитрой улыбкой и точно отмеренным количеством беззаботности.

– А вашим друзьям? – спросил у нее вышибала.

Лия взяла Майкла под руку.

– Мы, – сообщила она, – только что встретились. А что касается вот этой мисс, которая выглядит так невинно и мило, то я точно знаю, что фото с ее двадцать первого дня рождения, весьма инкриминирующие, ходят по Сети, и поэтому я сегодня вечером раздеваться не собираюсь.

Она только что… Мои щеки залила алая краска, когда я осознала тот факт, что да, Лия действительно намекнула, что в свой воображаемый двадцать первый день рождения я пустилась во все тяжкие.

Вышибала наклонился, чтобы получше меня рассмотреть. По крайней мере, потрясенное выражение моего лица подтверждало слова Лии.

– Тебе не поздоровится, – прошептала я в сторону Лии.

– Ты мне ничего не сделаешь, – непринужденно огрызнулась она. – Это же мой день рождения.

Вышибала улыбнулся.

– С днем рождения, – сказал он Лии.

Очко в пользу профессионального лжеца.

– Но какие-то документы мне все равно понадобятся. – Вышибала повернулся к Майклу. – Политика компании.

Майкл пожал плечами. Он сунул руку в задний карман и вытащил бумажник. Раскрыв его, продемонстрировал вышибале удостоверение, которое тот тщательно изучил. Наверное, оно выглядело подлинным, потому что потом он повернулся ко мне и Лии.

– Дамы?

Лия открыла сумочку и протянула ему не одно, а два удостоверения. Вышибала посмотрел на них и поднял бровь, глядя на Лию.

– Сегодня не ваш день рождения, – сказал он.

Лия изящно пожала плечами.

– В чем удовольствие, если праздновать совершеннолетие только один раз?

Вышибала фыркнул и вернул ей удостоверения.

– Эта часть зала закрывается, – сообщил он. – На техническое обслуживание. Если интересует покер, прогуляйтесь к столам на южной стороне.

Когда мы удалились от него на несколько метров, Майкл повернулся к Лии:

– Ну?

– Из-за чего бы ни закрывали эту часть зала, – ответила она, – дело точно не в техническом обслуживании.

Я попыталась осмыслить тот факт, что у Лии были фальшивые удостоверения на нас обеих, а потом заметила что-то в сотне метров от нас.

– Вон там, – сказала я Майклу. – Рядом с табличкой «Туалеты».

Полдюжины охранников оттесняли посетителей прочь.

– Идем, – сказал Майкл, поворачивая, чтобы зайти с другой стороны.

– В ресторане к владельцу отеля подошел человек, – произнесла я, на ходу обдумывая ситуацию. – Готова поставить тысячу долларов, что это был сотрудник его личной службы безопасности.

На мгновение воцарилось молчание, и я уже подумала, что Майкл не ответит.

– Он был мрачный, но спокойный, – наконец заключил он. – А вот Шоу-старший сначала выглядел потрясенным, потом что-то обдумывал, и у него стало такое лицо, будто ему подали тарелку гнилого мяса. Именно в таком порядке.

Мы вышли с другой стороны ряда игровых автоматов. С этого угла было четко видно, что людей разворачивали задолго до того, как они успевали подойти к туалетам.

Первого января, вдруг подумалось мне. Второго января. Третьего января.

– Три тела, в трех казино, за три дня. – Я осознала, что произнесла эти слова вслух, только когда ощутила на себе взгляды Майкла и Лии. – Сегодня четвертое.

Словно подтверждая мои слова, охранник отошел в сторону, пропуская мистера Шоу. Он был не один. Даже издали я видела, что его сопровождают двое в костюмах.

Стерлинг и Бриггс.

Ты

1/1.

1/2.

1/3.

1/4.

Ты раздеваешься и входишь в душ, позволяя обжигающим брызгам ударить тебе в грудь. Вода недостаточно горяча. Она должна причинять боль. Обжигать.

Недостаточно.

На этот раз была кровь.

1/1.

1/2.

1/3.

1/4.

Это она виновата. Если бы она сделала все, как нужно, проливать кровь не пришлось бы.

1/1.

1/2.

1/3.

1/4.

Это она виновата – она разгадала тебя.

Это она виновата – она сопротивлялась.

Ты закрываешь глаза и вспоминаешь, как подошел сзади. Ты вспоминаешь, как твои руки сжали ее цепочку. Ты вспоминаешь, как она боролась.

Ты вспоминаешь момент, когда она перестала.

Ты вспоминаешь кровь. А потом, когда ты открываешь глаза и смотришь на покрасневшую, раздраженную собственную кожу, ты знаешь, что настолько горячая вода должна причинять боль. Ты должен гореть.

Но не горишь.

На твоем лице медленно расплывается улыбка.

1/1.

1/2.

1/3.

1/4.

Ничто не может причинить тебе боль. Скоро они увидят. Все увидят.

И ты станешь богом.

Глава 15

Я не спала до двух ночи – сидела на диване, смотрела на телефон на столике и ждала, что Стерлинг и Бриггс позвонят и расскажут нам, что нашли в том туалете.

«Техническое обслуживание», – говорил вышибала.

Для технического обслуживания ФБР не вызывают.

Мои мысли вернулись к неизвестному субъекту. Ты делаешь все по расписанию. Ты не остановишься. Ты будешь убивать по одному в день, каждый день, пока мы тебя не поймаем.

– Не спится? – тихо спросил кто-то. Я подняла взгляд и увидела силуэт Дина в дверях. На нем была потертая белая футболка, такая тонкая и облегающая, что я видела, как под ней ровно поднимается и опускается его грудная клетка.

– Не спится, – эхом повторила я. И тебе тоже. Лицо Дина покрывал тонкий слой пота – он явно делал приседания, отжимания или еще какие-то упражнения снова и снова, чтобы заглушить шепот собственной памяти.

То, что снова и снова повторял ему его отец, серийный убийца.

– Не могу перестать думать о том, что в том туалете наверняка было тело, – сказала я, делясь с ним источником своей бессонницы, чтобы он отвлекся от своей собственной. – Все жду, что Бриггс и Стерлинг позвонят.

Дин вышел из тени.

– Нам разрешено работать над активными делами. – Он шагнул ко мне. – Но это не значит, что они обязаны нас использовать.

Дин говорил это себе в той же степени, что и мне. Когда я составляла психологический портрет, я словно влезала в чужую шкуру. Когда это делал Дин, он переключался на образ мыслей, который въелся в него в детстве, – погружался во тьму, которую он держал под замком. Никто из нас не умел отступать. Никто из нас не умел ждать.

– Я все думаю о первых трех жертвах, – продолжила я, отмечая, каким хриплым стал голос. – Все думаю, если бы мы не пошли на тот ужин, если бы работали упорнее, если бы я…

– Если бы ты сделала что?

Я ощущала исходящее от Дина тепло.

– Что-то. – Это слово вырвалось у меня изо рта.

Агент Стерлинг однажды сказала мне, что я самая большая обуза для команды, потому что я чувствую все по-настоящему. Майкл и Лия мастерски умели маскировать свои эмоции и заставлять себя чувствовать безразличие. Дин прошел через кошмар, когда ему было двенадцать, и убедил себя, что он ходячая бомба с часовым механизмом, что если он даст волю чувствам, то превратится в монстра, как его отец. А Слоан, хотя и не умела ничего скрывать, всегда видела сначала закономерности и только потом – людей.

Но я ощущала гибель каждой жертвы всем сердцем. Каждый раз, когда субъект убивал, я ощущала это как личную потерю, потому что каждый раз, когда я не могла это предотвратить, не могла предвидеть, не успевала…

– Если бы ты что-то сделала, – тихо сказал Дин, – твоя мать была бы еще жива.

Я знала, что не дает Дину спать по ночам, а он понял, о чем я думаю, раньше меня самой. Он знал, почему я ощущала кровь жертвы на своих руках каждый раз, когда происходило убийство, почему я чувствовала, что оказалась недостаточно умной или недостаточно быстрой.

– Я понимаю, это глупо. – Горло сжалось, не желая пропускать эти слова. – Я понимаю – то, что случилось с мамой, – не моя вина.

Дин взял меня за руку, прикрыл мои пальцы своими, словно защищая.

– Я знаю это, Дин, но я в это не верю. Никогда не смогу поверить.

– Верь мне, – просто сказал он.

Я положила ладонь ему на грудь. Его пальцы легли поверх моих, прижимая ее еще крепче.

– Это была не твоя вина, – сказал он.

Я чувствовала, как он хочет, чтобы я в это поверила. Мои пальцы сжались, собирая в складки его футболку, и я притянула его к себе. Наши губы соприкоснулись.

Чем сильнее я целовала его, тем сильнее он отвечал на поцелуй. Чем ближе мы становились, тем ближе я хотела оказаться.

Тебе не спится, и мне не спится, и вот мы здесь, глубокой ночью…

Я прихватила зубами его губу.

Дин был нежен. Дин был милым. Дин всегда был сдержанным и все контролировал – но этой ночью он запустил руки в мои волосы и притянул к себе. Он обхватил мои губы своими.

«Верь мне», – говорил он.

Я верила, потому что понимала – он знает, каково это, быть сломленным. Я верила, что в его глазах я не сломлена.

– Ты по-прежнему думаешь о том, что видела внизу. – Дин мягко провел рукой по моим волосам. Я положила голову ему на грудь. Ткань его футболки, истончившаяся от множества стирок, мягко касалась моей щеки.

Я уставилась в потолок.

– Да. – Звук его сердцебиения заполнил тишину. Интересно, слышит ли он, как бьется мое сердце. – Если предположить, что «технические проблемы» в «Мэджести» – это действительно еще одно тело, значит, за четыре дня произошло четыре убийства.

Что случится на пятый день? Ответ на этот вопрос знали мы оба.

– Почему последовательность Фибоначчи? – спросила я.

– Может, я из тех, кому нужно, чтобы все сходилось, – сказал Дин. – Каждое число в последовательности Фибоначчи – сумма двух предыдущих. Может, то, что я делаю, – часть последовательности. Каждое убийство превосходит следующее.

– Тебе это нравится? – вслух спросила я. – То, что ты делаешь? Доставляет удовольствие?

Пальцы Дина застыли в моих волосах.

Доставляет удовольствие?

И тогда я осознала, как Дин мог понять этот вопрос. Я села и повернулась к нему.

– Ты не такой, как он, Дин.

Я провела рукой по его подбородку. Дин больше всего боялся, что в нем было что-то от отца. Психопатия. Садизм.

– Я знаю, – ответил он.

«Ты знаешь, – подумала я, – но ты не веришь».

– Верь мне, – прошептала я.

Он положил ладонь мне на щеку и кивнул – всего раз, едва заметно. У меня сдавило грудь, но внутри будто что-то поддалось.

Ты не такой, как твой отец.

То, что случилось с мамой, – не моя вина.

Чувствуя, будто сердце бьется у самого горла, я встала. Пошла за флешкой с файлами о маме. А потом вернулась и вложила ее ему в руку.

– Открой их, – сказала я ему совсем тихо, потому что слова застревали в горле. – Открой их, потому что я не смогу.

Глава 16

Скелет завернут в темно-синюю шаль.

Я сидела перед компьютером рядом с Дином, открывая одно фото за другим, и чувствовала, как палец тяжелеет с каждым кликом.

Давно засохший цветок вложен в левую руку скелета.

Ожерелье у нее на шее, цепочка болтается в грудной клетке.

Пустые глазницы смотрели на меня из черепа, в котором не осталось плоти. Я смотрела на его очертания, ожидая вспышки узнавания, но ощущала лишь, как желчь поднимается к горлу.

Ты срезал мясо с ее костей. Эксперты пришли к выводу, что это было сделано после смерти, но это слабо утешало. Ты уничтожил ее. Ты разрушил ее.

Дин положил ладонь мне на затылок. Я здесь.