– Вы же вампиры, – округляю глаза я, говоря непреложную истину. – Причём тут оборотни, если Дарэй Раквар, Дженна и Димитрис Вителло —вампиры?

Лёгкая улыбка касается губ Рея.

– Кланы были созданы Первыми. Мэнлиусом, Агоном и Эспером. Однако позже в них начали меняться первоначальные устои. Эспер внезапно по неизвестным причинам отказался от своего клана и исчез на просторах Рекии. На его место пришёл Доминик и его близкий круг. Мэнлиус тоже позднее оставил управление Калебу – второму по силе Дара убеждения. И с Калеба, собственно, всё и началось.

Я вопросительно смотрю на Рея, не понимая, о чём идет речь.

«Рей стоял у истоков формирования кланов, будучи новообращённым вампиром,» – мысленно поясняет мне Киран.

– Калеб не был чистокровным вампиром. Он был гибридом, – сухо продолжает Рей. Его глаза поблескивают алым от искр в костре. – И его настигло безумие. Оно неизбежно для всех гибридов, ведь они становятся сильнее обычного вампира и оборотня. Я убил его, забрав себе его Дар, как он и просил. Взамен получил право голоса в его стае волков – это стало первым союзом вампиров и оборотней.

Холодок бежит по моей спине.

Значит, есть ещё и другие гибриды как Барбара? Неужели и она сойдёт с ума?

– И что потом? – Спрашиваю я, вспоминая татуировку в виде головы волка на спине Рейнольда.

Выходит, что гибриды не такая уж и редкость в Саяре. Интересно, я тоже им стану, если Киран меня обратит?

– Другие кланы поняли, что стали слабее. И заручились поддержкой львов и медведей. Однако их союзы были менее прочны, и я бы сказал слишком шатки. В основном касались охоты на одной территории. Сейчас я более, чем уверен, что оборотни не встанут на сторону вампиров, если этого будет требовать ситуация.

– А что на счет волков? – Уточняю я.

– Мы связаны с союзниками честью и кровью, – уже серьёзно отвечает за Рея Джон, переставая жестикулировать шпажкой. – К тому же, наши предки часто общались с Блейкли. Это сформировало связь.

– Но волки всегда принимают решения в свою сторону, – уточняет Киран, накидывая на мои плечи тёплую накидку, которую уже успел достать из нашей поклажи. – И исходя из всего сказанного: странно, что один из львов преследовал тебя. И, если Блайдд его убил, то тогда должен был вспыхнуть конфликт между стаями. Но такового не было.

Я задумываюсю над всем услышанным, слушая треск костра. А что, если я ошибаюсь и это был просто крупный горный лев?

– Или это был кто-то из одиночек, – неожиданно говорит Тиона, и все тут же поворачиваются к ней. Волосы ведьмы сейчас выглядят, словно настоящее пламя вблизи открытого огня. И добавляют ей некой магической ауры.

– Такое исключать нельзя. Как и ещё одну мою догадку.

– Какую? – Спрашивает Лили, которая внимательно нас слушала всё это время, но не встревала с расспросами. Для нее даже сидеть с нами на равных всё ещё странно: она об этом шепнула мне перед тем, как мы сели возле костра.

В сумерках всё кажется гораздо мрачнее, поэтому догадка Тионы вызывает гораздо более смешанные эмоции, чем могла бы. Ведьма знает многое, как и вампиры подле нас, и у меня закрадывается сомнение, что из-зи её пророческих предчувствий мы вряд ли без каких-либо происшествий доедем к месту назначения и вернёмся обратно.

Вставает полная луна, которую я замечаю только когда Тиона задумывается на мгновение, внимательно рассматривая меня.

Стрекочут сверчки и поют цикады, когда ночную трель леса прерывает фраза ведьмы, разрушая эту тихую романтику:

– Что это был вовсе не лев-оборотень, а обернувшийся им один из жрецов.

Глава 4. Вербеновая долина

– Не думаю, что это может быть правдой, – тут же отрезает Рей, стоило Тионе огласить свою догадку. – Да, они могут обращаться в зверей. Но так просто их не убить даже в зверином обличье. К тому же одиночек среди них практически нет: те всегда появляются с напарниками.

– Это мог быть дозорный.

Тиона закатывает глаза, сообщая это так, как будто данная информация само собой разумеещееся. На что Рей тут же нахохливается и дело начинает принимать дурной оборот.

– К чему весь этот спор? – Уточняет Киран, переводя взгляд с Тионы на Рейнольда.

Мне интересно узнать больше об этих страшных жрецах, однако я, как и Киран, понимаю – сейчас эта беседа точно перерастет в жаркий спор и необходимо загасить её искры. Ведь когда ведьма и древний вампир с чем-то друг к другу цеплялись, то расцепить их дальше становится слишком сложно. Даже я бы сказала невозможно.

– К тому, что, если они знали про неё тогда, – ведьма кивает в мою сторону. – То сейчас могут быть в курсе и подавно.

Прошло уже двенадцать лет. Сомневаюсь, что они следили за мной так долго и ничего не предпринимали.

Но свои мысли, конечно, я озвучивать не стала. Лишь поближе придвигаюсь к Кирану, хотя всё ещё стесняюсь показывать таким образом свои чувства к нему.

Герцог в ответ обвивает мои плечи рукой и притягивает ещё ближе. От жара, исходящего от тела Кирана, мне сразу становится теплее. А глупое сердце от близости любимого делает радостный кульбит – и сейчас даже жрецы не смогли бы меня расстроить своим появлением.

– Жрецы настолько могущественны? – Глаза Лили округляются от страха.

Я замечаю, как она в течение этого разговора невольно озирается в поисках жрецов, будто те могут сидеть в кустах в засаде. Но среди нас имеются Ищейка, одна из сильнейших ведьм Саяры, древний вампир и оборотень, да и сама Лили уже не человек. Ей нечего бояться.

«В отличие от тебя, хрупкий человечек,» – шепчет мне подсознание, и эти мысли едким ядом расползаются по телу, благодаря чему я теряю интерес к разговору.

Да, теперь я ведьма. Но даже регулярно занимаясь с Тионой я не знаю толком, как с такими способностями защищать себя и других. И остаюсь обычным человеком, умеющим лишь проворачивать фокусы со сменой внешности. Тем, кому можно свернуть шею, как цыплёнку. Ну или сбросить с обрыва.

Воспоминания о дне, когда меня сбросили в океан, топят на дно ледяным ужасом пережитого страха. От них спасают лишь сидящие вокруг костра близкие.

Да. Именно так. За прошедшие месяцы и даже за пару недель оборотни, ведьма и вампиры стали мне сродни обретённой семье. И я привязалась к ним, как бы наивно это ни звучало, учитывая то, что они не были людьми.

Пока я плаваю в размышлениях, разговор у костра продолжается:

– Не настолько, как ты думаешь. Но гораздо сильнее, чем кажутся, – абстрактно объясняет Рей для Лили, отвечая на её вопрос. При этом он смотрит на меня, чуя смесь моих эмоций, но трактует как страх перед жрецами. – Мы перейдём через перевал Навира в целости и сохранности – об этом уже позаботились. И не стоит лишний раз переживать. Только беду накличете.

Это что, поддержка от Рейнольда?

Обещание «Всё будет хорошо» от сурового и древнего вампира?

Честно – я даже немного опешиваю, так как не ожидала от него ободряющих слов даже в его сдержанной манере. А вот рыжая ведьма, в отличие от меня, никогда не теряется:

– Старая поговорка, – бурчит Тиона, забирая у Джона шпажку с мясом.

И мне кажется, что не только мы с Лили немного успокоились от слов Рея, но и она тоже.

Я тоже беру свою порцию мяса и мысленно радуюсь горячей еде. Мясо на костре в лесу после долгой конной прогулки кажется безумно вкусным. А потрескивание веток и мягкие сумерки придают атмосфере волшебности, усиливая аппетит.

О Ночь, я ведь реально до жути проголодалась!

– И правдивая, – Рей откупоривает фляжку и отпивает оттуда. – Я думал, ведьмы не едят мясо. А сейчас ты вгрызаешься даже не в священное сусличье мясо.

Тиона морщится и показывает вампиру язык.

– У Вас слишком древние суждения о том, что мы питаемся солнечными лучами и утренней росой, господин де Моро.

Глаза Рея темнеют. Начинается…

«Кажется, нас ждёт увлекательный вечер, любимая лягушка,» – я ощущаю лёгкое касание магии Кирана и в мыслях раздается его баритон. – «Сейчас Рей скажет, что он нечасто общается с ведьмами».

– Логично. Не привык общаться со столь юными особами, владеющими магией, – сузив глаза говорит Рей, а я не сдерживаю улыбку.

«А Тиона сейчас его назовёт как-нибудь обидно!» – поддерживаю нашу игру в предугадывание спора я. Кажется, по такому «заезженному сценарию» эти двое пытаются рассориться уже который день.

– Оно и видно, старикан, – подтверждает мою догадку Тиона.

«Блестяще, любовь моя! Браво!» – Глаза Кирана сверкают, когда мы с ним переглядываемся. На его губах тоже застывает лёгкая полуулыбка. – «Ставлю на то, что победит Тиона».

Я даже обижаюсь за то, что он поставил на ведьмочку. Ведь на неё хотела поставить я!

«Тогда я за Рея!» – Мысленно оглашаю свою ставку, продолжая наблюдать за разворачивающимся противостоянием характеров. Кажется, скоро нас будет согревать не огонь, а бушующие страсти, накаляющиеся между этими двумя.

– Да ладно, девочка? – Ещё больше заводится Рей, не осознанно ближе пододвигаясь к Тионе. А та, в свою очередь, в злости оттопыривает нижнюю губу и сжимает руки в кулаки. Рей же глубоко дышит через нос, едва сдерживая злобу.

Они оба были невероятными противоположностями друг друга и вспыхивали, подобно сухому хворосту, когда оказывались рядом. Хорошая альтернатива костру! Жаль, что скоро нам с Кираном придётся вмешаться в их спор и перестать втихаря делать ставки на ничто не подозревающих Рея и Тиону.

Но пока мы давали им волю и высказать всё, что они хотели пока сами наслаждались теплом и обществом друг друга.

– Конечно, дедуля.

– Разумеется, малютка.

– Вот значит, как, ведьма?

Я слышу тихий смех Кирана, что баюкал меня в своих объятиях и прогонял прочь все страшные мысли о жрецах. И в этот момент мне хочется, чтобы спор Рея и Тионы не прекращался. Потому что, слушая их переругивания под биение сердца Кирана, к которому я прижималась всем естеством, я чувствую себя дома. И, прикрыв глаза, улыбаюсь, не особо вникая в доносящиеся уже будто издалека фразы:

– Что ты имеешь ввиду, доайлийское³ ископаемое?..

– Да пошла ты к Пяти, настырная девчонка…

– Сам ты девчонка, неблагодарный кретин!..

– Это я кретин?!..

– Ах да, ты же у нас…

… И так продолжалось ещё несколько часов, пока Кирану всё не надоело, и он не покинул поляну с Реем и Джонатоном, чтобы проверить лес вокруг нас. Тиона же решила воспользоваться этим моментом и немного позаниматься со мной, поэтому мы сели подальше от костра и принялись вбирать энергию из земли, деревьев, травы, воды и ветра. В этот раз сила откликалась на мой зов в разы охотнее, но теперь мне приходилось труднее в плане контроля: нельзя было даже на пару капель больше брать магии извне, чтобы не было неблагоприятных последствий.

Свет струится по нашим волосам и венам, освещая поляну ярче, чем огонь. Отгоняя тени, затаившиеся под ежевичными кустами, да клевером и травой.

– Почему ты так переживаешь из-за жрецов? – Задаю я гложущий меня вопрос, наблюдая, как в горящих глазах Тионы перемигиваются звёзды.

– Они забрали мою мать и сестру, – в голосе ведьмы, словно идущим из Вечности, слышится печаль. – Ведьмы в ковене связаны крепче, чем просто узами. А кровные связи усиливают их в тысячу раз. Меня учили мать и сестра также, как я учу тебя сейчас – касаясь внутреннего тонкого уровня. Одно касание до души другой ведьмы уже крепко-накрепко их связывает. А несколько касаний, усиленных кровью, создаёт нерушимые узы. Поэтому я так переживаю за каждого, до чьей души я когда-либо касалась.

В этот момент я отчего-то вспоминаю, как Тиона стояла на коленях, обхватывая руками голову кричащего Рея в наручах и помогая ему взять над собой контроль. Тогда она тоже коснулась тонкого уровня вампира… Но спрашивать про межвидовые особенности подобных касаний я не стала.

А Тиона между тем продолжает свое пояснение: