Маленькая капля упала в черноту кубка, а ректор заглянул в черноту. Я тоже заглянула в черноту, затаив дыхание. Видимо, он что-то видел, в отличие от меня. Поэтому мне оставалось ждать, когда прекратится задумчивое: “Ага… Та-а-ак…” и наконец-то наступит ясность.

– Ну что я могу сказать? – вздохнул ректор. – Либо магия рода, в который попал ваш ребенок, очень сильная и скрывает его ото всех.

– Укрывает нарочно? – спросила я, дергаясь.

– Нет, это, скорее, такая особенность родовой магии. Она слишком сильна, чтобы через нее пробиться заклинаниям, – вздохнул ректор. – Все это было нужно для защиты семьи от проклятий и порчи.

– Понятно, – вздохнула я.

– Либо ребенок мертв, – негромко произнес ректор, опустошая кубок заклинанием.

– Не может быть, – простонала я, пока сердце держалось за соломинку надежды, чтобы снова не утонуть в море горя.

– На моей памяти есть две семьи с такой сильной магией. Правящая династия. И династия военных, Моравиа. Но никто из них не объявлял о ребенке, – произнес ректор, а его сухая рука легла поверх моей руки. – Мне очень жаль.

Арт к главе

Глава 3

– Моравиа, Моравиа, – прошептала я, понимая, что королевская семья сразу же бы объявила о ребенке. К тому же их жизнь постоянно под прицелом любопытных глаз. Все знают какими духами пользуется королева, и сколько пшиков она делает. Жизнь королевской семьи всегда на виду. И ребенка утаить у них бы не вышло. Значит, надо попробовать написать семье Моравиа.

– Надеюсь, я смог вам хоть немного помочь, – произнес старый ректор, хотя по глазам было видно, что ему очень жаль.

– Да, вы мне сильно помогли, – прошептала я. – Сколько я вам должна?

– Нисколько. Я же вам не дал ответа, – заметил старик, откинувшись в кресле.

– А вы не могли дать мне адрес семьи Моравиа? – спросила я.

– От чего же нет? – спросил ректор, красивым почерком с завитушками выводя что-то на бумаге.

Я тут же вышла из кабинета, быстрым шагом пройдя по коридору спустившись по лестнице. Маг – привратник распекал кого-то из студентов за неподобающий вид, поэтому я прошла мимо, чтобы не отвлекать его от важного воспитательного процесса.

– Домой! – крикнула я кучеру. Карета дернулась и понеслась в сторону поместья, которое досталось мне при разводе. Я вспомнила, как впервые увидела его и не верила в то, что теперь оно мое. У меня в голове не укладывались такие масштабы. Красивое, выкрашенное в голубой цвет с высокими окнами в белых рамах, оно казалось нарядным и радостным, хотя, в последнее время в нем царила только печаль.

– Госпожа уже вернулась? – спросил дворецкий. – Что-то случилось? Когда подавать ужин?

– Все потом! – отмахнулась я, поднимаясь в кабинет.

Выхватив из стопки бумаг чистый лист, я задумалась. Вот как я им напишу? Здравствуйте, я предполагаю, что вас находится моя дочь или мой сын?

– Ладно, – выдохнула я, начиная писать. – Здравствуйте…

Я написала все, что случилось. От момента, когда я узнала про могилу, которой не было до разговора с ректором.

– Если это правда, не лишайте мое сердце надежды хотя бы увидеть ребенка, – закончила свое длинное письмо я. – О большем пока просить не смею. С уважением Лидия Алмирз.

Я поставила свою подпись и положила короткое письмо в конверт, на котором написала адрес.

– Генри, отправьте, пожалуйста, – попросила я, чувствуя себя какой-то обессиленной. – И как только пришлют ответ, сразу несите его мне.

– Как скажете, госпожа, – кивнул дворецкий, сжимая конверт.

Я ждала. Прошел час, второй, третий. Еда на столике была не тронутой, а я закрывала глаза и делала глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться.

– Госпожа, – послышался голос дворецкого. – Вот все, что прислали…

Он положил несколько писем и газету мне на стол.

Я с жадностью смотрела на письма, пока не увидела красивый герб с драконом. Содрав печать, я раскрыла бумагу, видя четкий и ровный почерк.

– Мадам, – прочитала я, понимая, что нет ни “уважаемая” ни хоть какого-то приветствия, которое предусматривал этикет переписки. – Большего бреда я в жизни не слышал.

На этом письмо внезапно оборвалось. Я стояла растерянная и изумленная. Это короткое грубоватое письмо повергло меня в состояние ступора.

Мне так и не сказали, есть ребенок или нет… Я чувствовала, как на глаза набежали слезы. Это было так обидно, что я с трудом проглотила горький ком во рту.

Я столько слез выплакала за это время, но сейчас, когда блеснула надежда и тут же угасла, мне казалось, что это самое горькое, что я слышала в своей жизни.

Неужели это означает, то что ребенка у них нет? Если ребенка у них нет, то он действительно умер?

Арт к главе

Арт к главе

Глава 13

На секунду я зависла, понимая, что только что сказала лишнее. Ну не радуются так няни чужим детям.

– Да, она у меня красавица, – с улыбкой заметил генерал, поправляя ее локоны. – Но эта красавица с характером, так что учтите.

Я выдохнула. Сейчас я смотрела на крошку, которая смотрела на папу, но так и не сделала ни одного шага в мою сторону.

Меня вдруг охватило волнение. Непреодолимое желание броситься к ней, обнять ее, прижать ее к измученному сердцу и не отпускать никогда, вдруг стало единственным в моей душе. Я хотела целовать ее щечки, вдыхать запах ее волос и не отпускать больше никогда!

От внезапного переизбытка чувств у меня на глазах выступили слезы. Я попыталась украдкой вытереть, понимая, что только что выдала себя с головой.

– Вот, – произнесла крошка Лили, протягивая мне кукольный платочек. – Не надо плакать!

– Я просто… просто не ожидала увидеть такую красоту, простите, – прошептала я. – Она такая славная. И то, что вы мне рассказали, никак не допустимо по отношению к такой милой и прелестной девочке, – прошептала я, вытирая крошечным платочком слезы. – Меня просто очень тронул вас рассказ, господин генерал.

Я тут же одернула себя и протянула руку Лили.

– Привет. Меня зовут Ида. Я буду твой няней, – улыбнулась я, надеясь, что я ей понравлюсь.

И дальше у меня был ступор. Я не знала, о чем с ней говорить. Мои глаза искали хоть какую-то зацепку, но я не видела ничего.

– Ты любишь рисовать? – спросила я. – Просто я видела краски на полу.

– Люблю, – заметила Лили. – Я хотела покрасить волосы Аврелии, но они не красятся…

– О, я могу помочь. Просто нужна не эта краска, а другая. Ты уже решила в какой цвет будешь красить Аврелии?

– Я хочу, чтобы у нее были красные волосы! – заявила Лили. – Как у папы мундир!

– Красивый цвет, – заметила я. – Очень красивый. Думаю, что Аврелии он подойдет. Хотя, я бы попробовала розовый.

– Розовый? – спросила Лили и задумалась. Боже мой, какая она была прелестная, когда задумывалась. – Нет! Розовый будет у другой куклы! Я уже придумала!

Эти куклы стоили целое состояние. Я знала пару семей, в которых куклы выдавали только по выходным, и тут же бережно ставили их обратно.

– Я принесу ее! Или мы пойдем вместе и выберем куклу, которой будем красить волосы, – заметила Лили.

Я посмотрела на генерала, а он кивнул.

– Вы приняты, – произнес он.

Я вышла вслед за Лили, видя, как она бежит по коридору. Сердце екало, боясь, что в любой момент она упадет и ударится.

– Иди! Сюда! – послышался голос, а я поспешила за ней, замерев на пороге. Здесь было столько игрушек, что я даже поначалу глазам своим не поверила. А куклы! Да я отродясь не видела столько кукол. Даже в магазине. Генерал потратил целое состояние, чтобы купить их дочке. Пока мне хвастались каждой, рассказывая о том, что кукла любит, а что не любит, кто кому дочкой приходится, я повернула голову, видя, как генерал стоит в дверях и смотрит на нас, словно коршун.

– Какая у нее юбка! – заметила я. – И правда! Она просто обязана любить балы!

И тут я услышала шаги.

– Господин генерал. Там прибыла… – послышался голос дворецкого. А он понизил голос до шепота.

Аргайл вышел и закрыл дверь. Вскоре в коридоре послышался цокот каблуков и женский голос. Приятный, как перелив колокольчиков.

Арт к главе

Глава 14

Я вздохнула. Какое мне дело до его женщин? В мыслях промелькнуло, что чем больше генерал занят своей личной жизнью, тем лучше для меня! Он не будет стоять, как коршун над нами, регламентируя каждый мой шаг.

– А вот мои самые любимые. Это Аврелия… Я назвала ее в честь бабушки Аврелии. Она всем помогает! – заметила Лили, прижав к куклу к себе. – А это Наташья… Она чародейка… И умеет создавать иллюзион. Я назвала ее в честь бабушки Наташьи. А это Вивьен! Она всех лечит. Я назвала ее в честь бабушки Вивьен! Ой, а пойдем погуляем по саду! Я тебе тако-о-ое покажу!

Маленькая Лили вскочила на ноги, тут же бросаясь к двери. В коридоре стоял отчетливый запах дорогих женских духов, шлейфом тянувшихся в сторону приоткрытой двери кабинета.

– Пойдем, – улыбнулась я, радуясь, что генерал занят, а мы можем погулять в саду.

Сад был огромным. Для меня до сих пор любопытно, как можно было прямо в центре столицы, где дома подпирали один другой разместить такой огромный сад, но потом я вспомнила про то, что это – не обычная семья, и вздохнула.

– Пойдем! – скакала по дорожке Лили. Она уже освоилась и не робела. Я поспешила за ней.

На мгновенье я представила, что все это происходит у меня в саду. Пусть он небольшой, но все же. Я – счастливая мать, которая бежит за своей дочкой, а ее детская радость и восторг проникает мне в самое сердце, заражая меня счастьем.

Мне кажется, я могла бесконечно смотреть на эти счастливые ножки, которые прыгают по каменным плитам. И мне было без разницы, куда она меня ведет. Хоть в ад, хоть в рай.

“А если это – не твоя дочь? Мало ли, сколько девочек было в приюте? А что если твоя дочь осталась там?”, – пронеслась в голове мысль, а я поняла, что продолжаю улыбаться, как дурочка, обернувшись на поместье.

– Вот, смотри! – произнесла Лили. И указала ручкой на маленький проход среди кустов. – Нам сюда!

Лаз в кустах был прикрыт ветками, а Лили ловко пролезла и скрылась в зарослях.

Я встала на колени и полезла за ней.

– Это наш с папой секрет! – заметила Лили, вытирая грязные руки о платье. Я увидела игрушечных солдатиков, вокруг которых лежали ложки.

– Это катапульта! – произнесла Лили, пока я смотрела на маленькую армию. – Она делает вот так!

Ложка на палочках перекидывала орехи. Солдатики падали, а понимала, что, наверное, лучшего отца я бы не пожелала доченьке. На секунду я представила, как огромный мужик лезет в эту крошечную дырочку, чтобы поиграть в солдатиков с дочкой, и внутри что-то сжалось.

Все было не так, как я себе представила. Я была уверена, что ребенок растет лишенный любви и заботы, но тут я видела иное. Я видела отца, который готов бросить все и поиграть с ней в солдатиков.

– Садись туда! – показала Лили. – И бери ложку…

Ложка на резиночке выглядела забавно.

– Берешь, оттягиваешь и пуляешь по моим солдатикам! – заметила Лили, ерзая от восторга.

Она выставила их и затаила дыхание.

Ну что ж! Я взяла орех, похожий на грецкий и оттянула ложку.

– Мимо! – обрадовалась Лили. – Теперь я! И так до последнего солдатика!

Она ловко оттянула чумазыми пальцами ложку и сбила сразу двоих.

– Отлично! – обрадовалась я, припадая к самой земле и двигая мою катапульту немного в сторону.

– Ну! Я жду! – слышала я голос Лили.

– Сейчас, – прошептала я, прицеливаясь.

Орех сбил сразу трех и покачнул четвертого.