– Это мой особый дар, – забавно щурится девчонка, сдувая со лба светлую челку, и я отчего-то верю, что не врет.

– И в чем же он заключается, этот твой дар?

– Прятаться, чтобы никто не нашел. Тебя тоже могу спрятать, мимо пройдут и не увидят.

– А как же собаки? Их не так просто обмануть.

– Меня же не учуяли, – обижает ее моя недоверчивость. – И вообще, слишком много вопросов, для той, которая минуту назад собиралась помирать в этом овраге, – прижучивает меня девчонка, и я понимаю, что она права. Не в моем положении отказываться от помощи, пусть и такой необычной. Других помощников что-то в очереди не стоит.

– Хорошо. Делать-то что?

– Тебе ничего. Главное, ни звука. И не отвлекай, – деловито командует малявка, опустив на меня и вторую свою руку.

Я повинуюсь и замираю.

Сердце оглушает ударами, как если бы я уже стояла на эшафоте у костра для ведьм. В крови бурлит адреналин, не давая успокоиться. Закусив губы от напряжения, я неподвижно лежу и стараюсь почти не дышать. Неизвестная девчушка нависает надо мной и что-то тихонько нашептывает.

Мне трудно довериться ей вот так, почти ничего про нее не зная, но со временем меня понемногу отпускает. От ее теплых ладоней исходит едва ощутимая вибрация. Топот людских сапог, тявканье собак, звуки леса – все уходит куда-то на задний план, будто мы оказываемся под плотным стеклянным куполом.

Не знаю, как она делает это. Уму не постижимо! Не могу припомнить ни одного научного закона, способного объяснить происходящее. Но проходит минута, еще одна, и мимо оврага, даже не взглянув в нашу сторону, проносятся собаки, а за ними и толпа разъяренных людей.

Только тогда я позволяю себе вдохнуть полной грудью, а еще на радостях обнять свою маленькую спасительницу.

– Спасибо! – прижимаю ее к груди, все еще не веря в свое избавление. – Даже не знаю, как тебя благодарить. Ты мне жизнь спасла! – разглядываю во все глаза новую знакомую, к собственному удивлению, замечая, что она даже чем-то на меня похожа. На меня прежнюю в детстве. Или мне это только кажется от переизбытка впечатлений за утро?

– Ну, будет, – выскальзывает из моих объятий не по годам взрослая девчонка. – Пока еще не спасла. Надо срочно рану твою обработать, а то кровью истечешь.

Опускаю ладонь на голову, и понимаю, что она права, дело плохо. Да уж, бабка с веслом постаралась, а потом и дерево, о которое пришелся удар. Кровь из раны продолжает сочиться, застилая один глаз, но мне все это время было как-то не до этого.

– Ты и швы накладывать умеешь? – не перестаю удивляться.

– Я нет, но моя мама и не такое вылечит. Идти сможешь? – протягивает руку, и я киваю, хватаясь за свою единственную надежду.

Даже силы на радостях откуда-то появились. Немного, но из этого проклятого оврага я выбираюсь быстрее, чем кажется.

– Тут недалеко. Правда, дорога лежит через болото, – тянет меня за собой девчонка, поддерживая за руку. – Не бойся, деревенские туда не сунутся.

Хочется спросить: «Почему?», но я прикусываю язык, оставляя вопрос не заданным. После сегодняшнего, мне с этими людьми точно не по пути. В болота, так в болота.

Мы идем не торопясь, подстраиваясь под мой ритм побитой и раненой. Когда подходим к болотам, девчонка находит для меня подходящую по росту палку, и учит опираться на нее при ходьбе, прощупывая почву, чтобы не провалиться куда ненароком. Я стараюсь повторять за ней, только сердце все равно не на месте. Невольно оглядываюсь, опасаясь погони, и вздрагиваю от каждого шороха. Все в этом жутковатом лесу кажется мне пугающим, в то время как моя проводница, всего лишь младшая школьница по нашим меркам, спокойна до безобразия. Еще и любоваться всякими жучками и змеями успевает, и какие-то травы по пути собирать.

– Скажи хоть, как тебя звать-то? А то нехорошо выходит, даже не познакомились, – первой нарушаю затянувшееся молчание.

– Ульяной, – отзывается девчонка, ловко перепрыгивая с кочки на кочку посередине болота, словно это такая забавная игра. У меня, даже вооружившись палкой, повторить этот аттракцион получается с трудом.

– Уля, значит. Прямо как мою бабушку, – невольно улыбаюсь. Приятные воспоминания о самом близком человеке даже в этой дыре согревают сердце.

– А тебя как зовут? – протягивает ладонь Уля, помогая мне перебраться через поваленное трухлявое дерево.

– Лерой.

– Лера. Красивое имя, тебе подходит, – деловито подмечает девчонка, и даже когда я преодолеваю препятствие, и мне уже не требуется ее помощь, продолжает все так же крепко держать меня за руку.

– А как ты оказалась одна так далеко от дома? Мама ругаться не будет?

– Будет, конечно. Она этим деревенским тоже не доверяет. Но там, на опушке, растет горицвет, которого во всем лесу не сыскать. Мама его в свой лечебный сбор добавляет, сердце у нее слабое. Вот я и бегаю сюда тайком, когда заканчивается.

– Ясно. Маме, значит, помогаешь. Это ты молодец. Но лучше бы она все-таки знала, где ты бываешь. Ложь до добра никого не доводит, – говорю, а сама вспоминаю тетю Марину. И почему она молчала столько лет, ничего не рассказывала о своей работе и этой магии в нашей крови? Умей я ей пользоваться, наверное, не оказалась бы в таком жутком положении на волосок от смерти.

– Вот мы и пришли, – спустя какое-то время с улыбкой кивает Уля на пустую поляну, скрытую за огромной паутиной, где нас подобно сигнализации встречает стройный хор лягушек.

– Куда пришли? – не понимаю я, с удивлением осматриваясь по сторонам.

– Ой, совсем забыла… – Уля что-то нашептывает себе под нос и щелкает перед моим лицом пальцами. – Защитное заклятье от нежданных гостей, – с гордостью поясняет она и задирает нос от того, как округляются мои глаза.

– Вот это да! А здесь у вас даже красиво.

На деле все оказывается совсем не таким, как мне сперва представлялось. Этот обжитый уютный островок с плодовыми деревьями и ухоженными кустарниками, будто бы нарочно спрятался посреди болот. Вокруг аккуратного деревянного дома в два этажа разбит небольшой садик с травами и цветами. По перилам веранды взад-вперед разгуливает рыжий кот.

«Только я тоже нежданная гостья. Что, если меня и отсюда погонят?» – проносится следом в голове, и мне едва хватает смелости ступить на порог этого волшебного дома. Ведь если у девочки такой дар, чего стоит ждать от ее матери? Превратит в одну из болотных жаб, и буду я искать своего Егора приквакивая. В таком обличье он точно никогда меня не узнает… и не полюбит.

– Ну же, идем, чего застыла? – тянет меня за собой маленькая хозяйка, и мы проходим внутрь.

Деревянная мебель, благоухающая смолой, милые шторы в цветочек, кружевные салфетки на столе, целая стена, отведенная под детские рисунки, сушеные травы под потолком и разноцветные склянки с настойками, в строгом порядке расставленные по полкам, – есть в этом что-то, будто заглянула в гости к настоящей средневековой ведьме.

– Мам! Ты только не ругайся, но нам нужна твоя помощь, – кричит Уля, и ее звонкий голос разлетается на весь дом.

– Сейчас, уже спускаюсь, – отзывается женский голос откуда-то со второго этажа, и мое сердце учащает ход.

Господи, да что за наваждение такое? Нет, точно показалось.

– И кого ты принесла домой в этот раз? Снова зайца вытащила из силков, или нашла раненую перепелку? – звучит голос все громче, потому что женщина уже спускается к нам по лестнице, и вовсе не злится на Улю, скорее мысленно поощряет детское неравнодушие.

– В этот раз кто-то покрупнее, – винится Ульяна, закусывая губу, и продолжает крепко держать меня за руку, за что уже через секунду я ей искренне благодарна.

Меня пошатывает от увиденного. Колени подгибаются. Она будто сошла с пожелтевшей фотографии, с которой я спала ночами и трепетно хранила под подушкой. Почти не изменилась с тех пор, даже прическа та же.

– Мама… – с трудом выговариваю два простых слога, а глаза все не могут наглядеться. Неужели это правда она? Здесь, в какой-то дыре на краю света, но вполне себе здоровая и живая.

– Лера, доченька моя! Как ты здесь оказалась? – обхватывают меня ее теплые руки, и тут я уже не выдерживаю, медленно вместе с ней сползаю на пол и утопаю в долгожданных объятиях. Из груди вырываются рыдания, которые я не в силах сдержать. Господи, как же много мне хочется ей обо всем рассказать! Как же мне не хватало ее все это время. Будто от меня самой оторвали половину, а теперь вернули на место.

– Это я мам… я, твоя Лера, – шепчу сквозь слезы нежданной радости, и не могу ей надышаться, как в детстве. – Только тело не мое, чужое. Да разве сейчас это важно? Главное, я тебя нашла. И мы вместе вернемся домой.

Глава 10
Знакомство с родителями

Егор

До дома остается рукой подать, но младший никуда не торопится, наслаждаясь этим теплым солнечным утром, и, кажется, моей компанией. Остановившись у ключика, волчонок склоняется над водой, набирает ее в ладони и с жадностью пьет.

– Милош, ты чего там застыл? Иди сюда, – машет он мне рукой и смеется. – Хоть рожи свои чумазые умоем, а то мать не узнает.

Того-то я и боюсь, что не узнает, но вида не подаю. Надоедливые темные пряди снова лезут в лицо, и я в который раз убираю их за уши. Спускаюсь к ручью, набираю ледяной воды в руки, подношу к губам. Вкусная какая, зараза! Лучше моей домашней после фильтра высокой очистки и минерализатора.

Невольно уловив свое отражение в гладкой поверхности, я вздрагиваю и на мгновение замираю. С трудом заставляю себя снова дышать. Влажные пальцы пытливо изучают каждый сантиметр этого чужого лица, касаются загорелой кожи на скулах и темной пробивающейся щетины. Чужой упрямый нос, сжатые от напряжения губы, чужие внимательные глаза, в которые прямо сейчас я смотрю, как в свои собственные. Уродливый шрам над бровью, прямые темно-русые волосы до плеч.

«Выходит, я действительно оказался в чужом теле, теле его брата. Но как такое возможно?» – не укладывается в голове.

– Ты чего, Милош? Новых шрамов, вроде, не появилось. Да хоть бы и так, тебя твоя Янка и такого полюбит. Вот увидишь. Наверняка, уже возле мельницы околачивается, да во все глаза выглядывает, когда ты вернешься.

– Янка? – хмурюсь, не понимая, о ком он вообще, но не хочу себя выдавать. Мне бы сперва выспаться, поесть и набраться сил после такой ночи, а потом уже буду думать, что делать дальше. – А вообще, ты прав, – кладу руку младшему на плечо, и тот смотрит на меня во все глаза с абсолютным доверием, – Главное, что я все еще жив, ведь так? Спасибо, что искал меня, и на выручку пришел. Только ночь выдалась длиной, голова от удара гудит и мысли путаются, сам не свой. Веди-ка ты меня, брат, домой.

Деревня с жутковатым указателем «Пропади пропадом» напоминает что-то из средневековья. Местная дорога, никогда не знававшая асфальта, или даже щебенки. Дома все как один выполнены из сруба и ограждены крепкими деревянными заборами с человеческий рост. С зомбаками, которые водятся в этом лесу, оно и ясно. Я бы еще по периметру колючей проволоки натянул с сигнализацией, а здешние не особо парятся из-за своей безопасности. Ворота нараспашку, заходи, кто хочет.

Едва увидев нас у дома, худощавая невысокая женщина в удлиненном платье с фартуком и невзрачном сером платке, бросается навстречу.

– Милош, Добруш, сыночки мои! Живые! Слава лесу!

Тоненькие руки будто лозы обвивают мои плечи. Женщина утыкается носом в мою грудь, и тихонько всхлипывает, роняя слезы. От ее головы пахнет супом и какими-то пряностями. Мне бы о другом думать, да хотя бы из приличия обнять ее в ответ и сказать что-то, но с этим обострившимся нюхом и пустым желудком, думается только об одном.